какая прелесть мне перед сном!!!1Спасибки!

Это я удачно зашла!
Алита, огромное спасибо за неожмданное продолжение

Мне очень нравиться, как автор выделяет Люка спомощью его акцента, показывая, что сейчас это именно он - татуинский парень с фермы. А ещё я в восторге от уменее автора создавать интересные и неожиданные ситуации в каждой главе. То неожиданый разговор Люка с Палычем из-за кольца, то бал с какой то светсткой барышней, то Амеда в покоях Наследника и Мара у него в постели..... Это конечно рискованно, очень... Эмоции похоже уже напрачь перечеркиваю разум, если Люка позволил Маре прийти к себе в покои во Дворце! Но мне все же кажеться, что Палыч уже знает.... хотя это может уже пороноя на все знание старой слизи....
Халин велеколепен! Вот это друг! настоящий друг! Пришёл предупредил, прекрыл1 Я уже говорила, что это один из реально нормальных людей из всех персонажей трилогии!

переводчику респект - ждём продолжение!

На мой взгляд, он вообще там единственный, кто нормален:)



Видимо, слишком долго уже на Корусканте сидят;) Но мне тоже нравится и Мара в постели, и акцент татуинский - такие атрибуты человечности

Автор - молодец, да, скучать не дает. Хотя мне иногда и кажется, что он излишне повторяется... но это мелочи. Зато много красочных запоминающихся сцен. Особенно в этой части.
Кусочек выложила, потому что и порадовать хотела, и самой так веселее;)
Впереди не самые легкие главы и по содержанию, и по переводу.

У него эти повторения гормонично смотряться и сразу не заметны. И автор вообще поражает уменеим держать читателя постояно на стороже и почти не возможно предугадать события. Эта глава особенно радует - и был, после такого "стресса" с кольцом (я была в шоке!), тут же Мара, такая не приглашённая перед носом у Императора, тут же мадам высокородная какая то.... и в заключении Амеда в гости к Наследнику - а тот.... с Джейд во кровати развлекаеться.... и вот сидишь и думаешь - знает Палычь или не знает.... ведь, возможно, у него свои планы на этот союз... что если старая слизь специально пропускает это сквозь пальцы. Мне вот вспомнился момент ещё в Шторме, когда Мара Люку в казиматы воды пренесла (эта ваще тяжолая глава для меня была, я после неё кусочек написала) и когда Палыч её отправлял с Корусанта, у него пробежала, что её слабость к его джедаю может ещё на руку ему сыграть... так эта мысль мне покоя недоёт! И вообще, когда Вейдер вернёться?!



Алита, мы в тебя верим!!!! Сил и вдохновения!!!

Угу, точно. В 17-ой не нашла (ну, это та самая глава), в начале 16-ой есть.



Было что-то еще, вроде в 4-ой главе, когда Палпатин только назначил Мару к Скайуокеру и размышлял о ее роли.

Ещё рано ждать продолжения банкета?
Очень уж продолжение хочиться...

Ариша, аналогичный вопрос:)

Дня три.

Аналогичный ответ. Только я уже дописываю главу, но не знаю успеют ли бетты)
Ждём воскресение)

Кстати, скажите кто-нибудь, а в каноне РВ Люк и Лея узнали, кем была их мать? и если да, нашли ли они своих родственников?

Алита Омбра

В каноне я такого не припоминаю. Разве что в конце 6 эпизода Люк спрашивает: "Лея, ты помнишь маму? Свою настоящую мать?" И Лея вспоминает, что мама была очень красивой и очень грустной. Тогда возникает вопрос, зачем в конце 3 эпизода Падме умерла при родах? По логике она должна была прожить еще года 3, а потом только умереть.
Я говорю - это у меня мечты вслух. "Сын солнц" - это не канон, а альтернатива. То есть как сложились бы события если бы... (в данном случае, если бы у "Сокола" не починили бы гипредвигатель.) Здесь фантазия автора может быть безграничной.

Ну 6-ой эпизод я смотрела;) а вот книг по РВ почти не читала. Просто интересно, неужели никто из авторов не обрисовал нормальную ситуацию, когда эти двое выясняют, кто их мать. Да и посетить затем ее семью на Набу было бы естественно. Что в альтернативе, что в каноне.
Хотя здесь, в текущей ситуации Люка, не думаю, что ему захотелось бы знакомиться с кем-либо.

А потом... все может быть)

Алита Омбра

Согласна. Это будет означать подставу для них. Палыч тогда их точно в живых не оставит. Но Палпатин не вечен, так что потом... вполне возможно.

Узнали, только под конец войны с вонгами (или уже после войны). В АРдва произошёл сбой и он высветил кусочек записи с Энакиным. Люк полгалактики облазил, чтобы найти старые коды к серии АР2 и полностью поднять его память. Ну разумеется, всё это было среди свестящих пуль и политических интриг. Лея узнала женщину рядом с отцом и выяснилось, что портрет матери весел в главном зале дворца. Что она прекрасно знает этого политического деятеля, а ещё, что представитель от Набу, не помню, толь Рио, толи Руви Наббери их двоюродная сестра по матери. В Ар2 были записи и с прощания на болконе - когда горел Храм и последняя встреча на Мустафаре. На фоне всего этого Джейсен (старший сын Леи и Хана), мечущийся перед выбором ТСС или ССС, решил отправиться в прошлое и всё узнать точно. В последствии он решил, что у Вейдера был достаточно уважительный предлог, что бы устроить такое, а у него ещё весомие и пал на ТСС... Ну а потом пошла кровавая мясева, с убийством Мары, которая попыталась его остановить, потом сеструха Джейда убила родного братца.... В итоге во всём обвенили Люка и отправели в изгнание... так что вот так...

О_о, спасибо... Ну, долго они протянули, конечно. Вообще странно, почему Люк сразу все у Кеноби не узнал про мать.



Весело. Жалко Хана. Обоих сыновей угробили для пущей драматичности.

Да, меня тоже всегда интересовал этот вопрос...



До смерти Энакина Соло, ещё убили Чуи.... я после этого прочитала только книге 2-3 и бросила это занятие полностью разочаровшись в РВ... и перешла на фанфике - это интерсней, живей и правдоподобней

Ну блин, это ж мои мысли...

Как оказалось, визит канцлера был связан с официальной передачей приказа Императора о полете «Патриота». В отличие от ранее намеченного плана, корабль должен был отправиться в путь уже этим утром, в системы Внешнего Кольца – и с гостем на борту.

При первом рейсе нового флагмана на борту собирался присутствовать Палпатин. "Несравненный" и "Бесстрашный" брались в сопровождение.

Это резко вернуло Мару к реальности, заставляя понять, насколько глупыми они были прошедшей ночью; вдобавок к тому, что они сами были безрассудны и беспечны, позволив себе такой риск, еще и Халлин знал обо всем. И, если наученная Люком Мара умела скрывать свои мысли, находясь в присутствии Императора, то Халлин, вынужденный провести несколько следующих недель в непосредственной близости от Палпатина, чертовски понятно, на это был не способен.

Если Палпатин захотел бы предупредить, разубедить или просто напугать их, то лучше он бы сделать не смог.

Император расположился в большом, тяжелом кресле с изогнутой высокой спинкой, специально установленном для этого рейса на командной палубе «Патриота», и не обращал никакого видимого внимания на проходящего мимо нервного, перевозбужденного доктора, когда тот остановился для почтительного поклона, прежде чем продолжить свой путь едва не переходящим на бег шагом.

И, в общем, он был прав, что нервничал - у него были на это основания; доктор явно знал о Джейд и Скайуокере - его окатывала волна паники всякий раз, когда эти двое находились вместе под пристальным вниманием Палпатина. И, тем не менее, Халлин выбрал молчание – выбрал не говорить ни слова об их встречах Императору.

Император назначил Халлина на роль личного доктора Скайуокера после очень тщательного рассмотрения. Когда мальчишка только попал в руки Палпатина, тот искал кого-то, кому джедай смог бы достаточно доверять, близкого ему по возрасту и мышлению – того, с кем он, возможно, даже построил бы дружеские отношения. Тогда у Палпатина не было ясного представления, как мыслит его новый джедай, что точно тому нужно. Если бы Джейд оказалась непригодной для удержания Скайуокера, тогда, возможно, Халлин подошел бы на эту роль лучше. Кто угодно, лишь бы с его помощью контролировать мальчишку – любой, кого можно было бы легко забрать у него, кого можно было бы легко допросить, если нужны будут факты.

Конечно же, его джедай теперь прекрасно понимал все это - знал, что продолжительность жизни доктора была весьма условным понятием, что длительная дружба со Скайуокером не только защищала, но и приговаривала его. Несмотря на растущую мощь и расцветающие способности, Скайуокер позволял себе слишком много слабостей - и хорошо осознавал это.

Сейчас он стоял в передней части мостика, как можно дальше от Палпатина, в окружении трех старших офицеров и адмирала Джосса – спокойно что-то обсуждая – отлично зная о взгляде Мастера. Чуть поодаль, на тактичном расстоянии, держалась Мара.

Им всем было неудобно и беспокойно от того, что они не знали цели пути "Патриота"; корабль сделал прыжок, руководствуясь одними координатами – ни названия планет или системы, ни навигационных расчетов. Дело было не в том, конечно, что Император о чем-либо переживал - его флот сделал бы так, как он приказывал – а в том, что его джедай не знал о той вещи, что ждала их в пункте назначения. И Палпатин хотел держать его в неведении до конца – чтобы получить по прибытию подлинную реакцию. Он хотел эффекта неожиданности – чтобы не дать Скайуокеру времени скрыть свое настоящее мнение позади щитов; мальчишка становился слишком искусным в этом.

И до сих пор носил кольцо, Палпатин не мог не заметить этого. Хотя последние несколько дней помогли ему взглянуть на это обстоятельство чуть в другом ракурсе - как на незначительное инакомыслие. Крохотная ироническая улыбка тронула уголок губ: он всегда был осторожен, внимательно следя за связью Скайуокера с отцом, а проблема оказалась в матери - в девчонке, вскружившей голову Энакину и попытавшейся отвернуть его от Палпатина.

Однако она проиграла тогда, проиграет и сейчас. Ей не удастся вбить клин между ним и мальчишкой. По сути Палпатин должен поблагодарить ее: она, в конце концов, предоставила ему не только человека, помогшего создать Империю, но и обеспечила строительным материалом для последующего процветания на много поколений. Палпатин имел большие планы относительно сына Падме - те же, что когда-то были связаны с его отцом; и ничто столь тривиальное и незначительное, как своевольное желание мальчишки, не пустит их под откос. Великий план Палпатина осуществлялся, несмотря ни на что, и мальчишка по-прежнему следовал ему; этот полет служил прекрасным тому доказательством.

Едко желтые глаза повернулись к Маре, окидывая ее холодным взглядом. Некоторые задуманные им хитросплетения и планы требовали ее присутствия... некоторые - нет. Пока что он терпел их тайные дерзкие встречи, потому что это согласовывалось с его целями: ближайшими и долговременными. Но такая нескромность не должна выставляться напоказ внутри Дворца, где Палпатин вел более крупную игру.

В непосредственной перспективе Джейд должна обеспечить ему еще один способ контроля за Скайуокером, пусть и завуалированный. Полезное преимущество, учитывая обстоятельства. Она никогда не сбежит и никогда не предаст его. А мальчишка позволил себе привязаться к ней, хотя Палпатин много раз предостерегал его от подобных ошибок. Как иронично. Вопреки всем предупреждениям, игнорируя наглядную демонстрацию, к чему это может привести, Скайуокер допустил Джейд до себя – и сделал ее своей слабостью. Поэтому теперь, когда Палпатин наконец использует ее, мальчишке некого будет винить кроме себя. И, конечно же, Палпатин особо подчеркнет этот урок.

Вскоре ему будут нужны новые рычаги. Старые методы для сдерживания и контроля начинали терять свою эффективность, – но Палпатин всегда обладал гибкостью и готовностью к адаптации.

Неимоверно жалко было сознавать, что он больше не сможет использовать камеру в казематах Дворца в качестве действенной меры для установления власти над своим падшим джедаем, но мальчишка гораздо больше был теперь ситхом, и Палпатин очень сомневался, что эта комната сможет удерживать его и дальше. Бледные губы дернулись, и лицо тронула тень улыбки - при воспоминании, что происходило на том специфическом поле битвы, когда скидывались все маски цивилизованности - о да, очень жалко, он всегда наслаждался их... обменом любезностями.

Император откинулся назад, внимательно наблюдая за своим джедаем, который с дюрастиловой решимостью выдерживал его довлеющий взгляд, отказываясь запугиваться и отворачиваться. Это упрямое своенравие по-прежнему приносило Палпатину удовольствие. Да, мальчишку теперь сложно будет удержать взаперти - сложно подчинить силой... но, с другой стороны, возможно, он больше и не нуждался в этом. Резкие и категоричные действия Скайуокера при запуске "Патриота" удивили Палпатина.
Именно поэтому он находился сейчас здесь, его волк был готов к следующему шагу.

Наконец-то он шел у ноги своего хозяина... и даже если иногда рычал, что ж, это только увеличивало наслаждение от обладания волком.

Палпатин сощурил желто-крапчатые рептильи глаза, вспоминая о том, когда его дикий джедай был в той камере последний раз – и вновь жалея, что именно последний. Как бы добровольно его волк сейчас не припадал к ноге, он не станет больше терпеть подобное заточение, это было понятно с кристальной ясностью.

Мастер ситх отчетливо помнил, как стоял в мрачной опс-комнате, расположенной напротив тюремной камеры, глубоко под землей, на самом нижнем уровне монолита Дворца. Он наблюдал за изображением медленно приходящего в себя Скайуокера и очень хорошо понимал, какое серьезное испытание воли и твердости характера со стороны каждого ждет их впереди. Несмотря на то, что за последние годы камера была весьма значительно укреплена - с учетом возрастающих сил мальчишки - она уже находилась на пределе технологических возможностей, тогда как Скайуокер как никогда прежде осознавал свою мощь, возможности и способности разума. Поэтому время после его пробуждения от наркотического сна было решающим.

Причина, по которой он был брошен туда, заключалась в слишком частом неповиновении своему Мастеру; где-то наступил момент, когда Скайуокер зашел слишком далеко. Но очнувшись, естественно, он был бы далек от обдумывания своего поведения; единственное, что находилось в подобных ситуациях в его голове - это оскорбленное негодование запертого в клетку существа.

И всегда его ждало самое суровое наказание; много раз за все те дни, что Скайуокер оставался запертым для обдумывания глупости своих выходок - и их неизбежных последствий. Плата взыскивалась без устали и без милосердия… Как он часто говорил мальчику: чем жестче преподавался урок, тем реже его нужно было повторять.
Палпатин помнил, как не сводил взгляда с борющегося против действия наркотика Скайуокера; препарат оставался в организме, пока не вводился антидот, блокирующий его самовоспроизведение. Одно из средств для сдерживания его нового ситха.

Очнувшемуся Скайуокеру не потребовалось много времени, чтобы понять, где находится. Осознав это, он медленно и нетвердо встал, огляделся и остановил глаза на двери. Однако даже не попытался двинуться к ней; только выкрикнул в ее сторону и повернулся лицом к одному из узлов системы наблюдения. Если бы это была линза, мальчишка, безусловно, разбил бы ее - но узел был одним из многих чувствительных датчиков, разбросанных внутри толстых стен камеры и передающих сигналы в опс-комнату, которые, объединяясь, создавали единое голографическое изображение. Поэтому нацелиться на что-то конкретное, дабы выместить свое негодование, он не мог.

И довольно быстро признал это. Он отвернулся, от головокружения его качало, и крикнул снова. Никто не приходил, не отвечал ему. Тогда он присел на корточки, склонил голову и закрыл глаза…

Как только мальчишка призвал к себе Силу, Палпатин ощутил массовое движение энергии, всеобъемлющий наплыв неукротимой мощи, питаемой страхом, отчаянием и гневом. Бесцветные губы ситха разошлись в натянутой, выжидающей улыбке.

Тянулись секунды, мальчишка продолжал тянуть к себе мощь, прижав подбородок к груди, полностью погрузившись в то, что делает, пока она не закружилась вокруг него подобно урагану, в поиске своего предназначения...

Тогда его руки опустились к полу, сжались в кулаки, сосредотачивая этот вихрь, эту немыслимую силу, и затем он отбросил ее от себя, ударив по сторонам. Невероятная, стихийная и безупречно точно направленная энергия…

Воздействие удара отозвалось в опс-комнате тяжелым глухим звуком, активировалось несколько аварийных сигнализаций, на экране статуса быстро сменялись цифры оценочных показателей. Палпатин вздрогнул от мощнейшего колебания Силы. И не сводил глаз с холо-изображения.

Пол под ногами мальчишки походил на выдолбленное блюдце идеальной формы, две ближайшие слегка выгнутые стены подпирали вжатый зеркально полу и покрытый трещинами потолок. Вместе все это формировало невидимую сферу, в центре которой сидел осматривающийся Скайуокер…

- Снижение общей целостности конструкции на шестнадцать процентов, Ваше Превосходительство. - Возбужденный опс-офицер нервно наблюдал прокручивающиеся вверх показатели, его рука нерешительно зависла над рядом отмеченных ключей, ожидая приказа Императора - но тот только улыбнулся.

- Нет, оставь его, - произнес довольный Палпатин, хотя он сомневался, что у мальчишки еще остались силы повторить тот же прием, особенно в том состоянии, в котором он находился.

Камера Скайуокера, не считая некоторых усовершенствований, практически в точности повторяла камеру на борту "Экзекутора", ту самую, где лорд Вейдер держал своего несговорчивого сына в самом начале, после того, как поймал у Беспина.
Это была сложная конструкция одного помещения внутри другого, с толстыми монолитными и укрепленными тросами стенами, между которых находился вакуум. Разработанная выдержать внезапное давление взаимосвязанная, перекрывающая конструкция стен увеличивала прочность за счет сопротивления их друг другу. То есть, если бы чувствительный к Силе пытался разрушить стены камеры, выталкивая наружу, комбинация сжатого вакуума и взаимосвязанной структуры увеличивала силу внутренней стены, а если бы он ломал их, притягивая внутрь, то взаимосвязанная внешняя структура и увеличивающееся вакуумное давление только бы усилило общую целостность. Фактически, чем больше он пытался бы разрушить стены, тем более прочными они становились. Если каким-то неслыханным образом конструкция камеры все же была бы разрушена, стабилизация вакуума вырубила бы любого внутри комнаты до бессознательного состояния.

Хитроумное и практичное решение проблемы заключения джедаев, используемое с большим успехом после войн Клонов и никогда неподводящее.

Скайуокер опустил голову, и резкий натиск Силы на сей раз был остер подобно ножу, поднятому в тяжелом, всеохватывающем размахе – тугом, как тетива; невероятная мощь, сходящаяся в единственную точку, где удерживалась и управлялась, приобретая точную фокусировку...

Палпатин затаил дыхание...

Выброс энергии был похож на взрыв бомбы; плотности ударной волны хватило, чтобы затряслась и загремела бронированная дверь и чтобы болезненно задрожали барабанные перепонки охранников снаружи, заставляя их нервно поднять бластеры в сторону камеры, не сводя глаз с предупреждающих сигнальных вспышек над дверью.

- Целостность нарушена еще на двадцать девять процентов. Многократные трещины по внутренней стене, три структурных перелома внешнего модуля. Система снижает давление для компенсации. - Человек был явно сильно потрясен, выжидающе поворачиваясь к Императору.

Палпатин оставался неподвижным, со склоненной в сторону головой (с тех пор как сплотил себя против взрыва), смотря на голограмму камеры - с нетерпением ожидая, когда рассеется пыль с потолка и узловые элементы, дающие изображение, перестанут сбоить, восстановившись от удара.

На стенах теперь виднелись глубокие выбоины в форме кратеров, описывающие по-прежнему совершенную сферу вокруг Скайуокера, длинные трещины раскалывали их поверхность, а вырванные куски кожуха обнажили более тяжелую конструкцию.

Мальчишка поднял голову, чтобы осмотреть повреждения, и Палпатин, сощурившись, чуть наклонился вперед. В этот раз изменение давления при ударе было достаточно большим, чтобы затронуть самого Скайуокера. Хотя тот, наверняка, оградил себя. Но, видимо, этого не хватило: нос был окровавлен, невыразительная светлая одежда, в которую его всегда одевали при заключении, забрызгана ярко-алыми каплями.

Если он и знал об этом, то не обращал внимания, он уже снова опускал голову в концентрации, и уровень его воздействия - по-прежнему питаемого непреклонной решимостью и неизмеримой мощью - вновь начал нарастать, ощущаясь в Силе подобно легко режущему дюрастил лезвию.

- Если он увеличит силу удара в той же степени, ВашеПревосходительство, конструкция и внешних, и внутренних стен будет разрушена... - Опс-офицер напряженно повернулся, все еще держа руку поверх трех тумблеров, зная, что их нажатие одним мигом воздействует на взрывоопасного заключенного до потери сознания.

Палпатин раздумывал несколько напряженно тянувшихся секунд, разрываясь между пленительным желанием и целесообразностью. С одной стороны, он страстно хотел увидеть то, к чему способен доведенный до предела своих возможностей мальчишка, с другой – ему было нужно, чтобы в представлении джедая камера осталась неразрушимой…

- Подождите, - спокойно произнес он, - я поговорю сним.

Человек кивнул, прикусывая язык, чтобы не сказать Императору поторопиться.

Скайуокер вновь сидел сгорбленный, сильно наклонив голову вниз, и уже фокусировал направление, когда раздалось легкое шипение выравнивающегося давления, и дверь открылась, вновь поднимая облако пыли, хорошо видимой на фоне яркого света наружного коридора, куда скосил глаза повернувший голову пленник.

- Остановись, - голос вошедшего Палпатина звучал преднамеренно безразлично, словно он не принимал происходящее всерьез. Дверь за его спиной скользнула обратно, зашипели гермозамки. Без всякой предосторожности, он небрежно прошел дальше, не оборачиваясь и не смотря на мальчишку. - Ты вредишь только себе.

Разъяренный Скайуокер рывком встал на ноги, но из-за резкого движения и сильнодействующего наркотика у него закружилась голова, и он отшатнулся назад, вскрикнув от досады. Палпатин остановился и повернулся наконец к нему лицом; едкие желтые глаза внимательно смотрели из темных теней тяжелого мрачнокрасного капюшона, неодобрительно и требовательно, что делало их еще более жесткими. Но мальчишка не собирался уступать:

- Вы больше не можете держать меня здесь! Хватит!

Палпатин ничего не ответил, он просто стоял, прислонившись спиной к разбитой стене, и снисходительно наблюдая за происходящим, словно отец за истерикой капризного ребенка.

- Это камера больше не удержит меня! Не сможет! Вы знаете это! – сдержанное спокойствие Палпатина только подпитывало яд в голосе Скайуокера. Его вновь повело назад, и он отступил на шаг.

- Ты прав, - признал Палпатин. - Но мы оба знаем, что эта клетка больше, чем просто стены и решетка.

Мальчишка резко затих, ход мыслей сломался, хотя по дикому блеску глаз и напряженному телу Палпатин мог сказать, что еще не держал полного контроля над своим Волком.

- Твоя клетка намного сильнее, и ты выстраиваешь ее вокруг себя сам. - Император покачал головой, указывая жестом на гермодверь. - Дверь там, открой ее.

По-прежнему качающийся, но не потерявший решимости Скайуокер повернулся. Поднял руку...

- Но знай, что это будет стоить жизни всем тем, кто окружает тебя. Всем. Прямо сейчас. Приказ уже выпущен, мне лишь нужно запустить его кодовым словом.

Зная, что угроза была реальной, мальчишка чуть замедлился. И, несмотря на то, что он стоял спиной к Императору, тот понял это и ухмыльнулся, зная, что добился своего.

- Видишь? Цена уже слишком высока, – издевательский, насмешливый голос и презрительное выражение лица. - Ты жалкий и слабый. Тобой ничтожно легко управлять.

- У вас даже близко нет того контроля, в который вы верите. - Голос был полон огня, мальчишка повернулся к нему лицом, в глазах, как и в присутствии в Силе кипела едва сдерживаемая ярость, и Палпатин знал, что это было правдой.

Больше не было легких побед, как прежде; стало меньше цепей, которыми его Волк сковывал себя - но при осторожном, аккуратном подходе их было пока достаточно.

- Тогда выйди.

- И что потом, Мастер? Что вы будете держать у моего горла в дальнейшем, если они все умрут?

- У меня есть другие средства, - заверил Палпатин. - Я не ослаблю хватку на своем Волке так легко.

Мальчишка молчал, грудь по-прежнему вздымалась от напряжения, ощущение в Силе было дико изменчивым, непостоянным, но Палпатин непреклонно стоял на своем:

- Ты думаешь, что можешь вырваться отсюда - что можешь убежать. Ты думаешь, что можешь скрыться от меня? Не будь наивен. Галактика уже не так велика. Ты больше никогда не будешь вне моей досягаемости, потому что я знаю точно, что ты согласен заплатить за свою свободу… и я знаю, что цена, которую тебе придется обдумывать, окажется слишком высокой. В этом твоя слабость; тебя можно купить, как любого другого – только не деньгами или властью, а жизнями. Существ, которых ты даже не знаешь. Именно настолько ты слаб.

Палпатин подошел ближе:

- У меня же нет такой слабости. Я выслежу тебя шаг за шагом и на каждом оставлю за собой смерть и разрушение, потому что знаю, что ты среагируешь на это - ты не можешь иначе. Я истреблю всех, с кем ты будешь разговаривать, всех, с кем будешь иметь дело. Каждую планету, каждую систему - всё. В каком пункте список убитых станет слишком велик? Где твоя решимость иссякнет?

Мальчишка резко вскинул голову, осознавая торжество Императора и пылая яростью в ответ:
- А что если я буду мертв?

Император сузил холодные глаза, взгляд стал жестче. В словах джедая звучал подлинный ультиматум, неявная, но настоящая угроза. Подобное должно было искореняться незамедлительно:

- Твоя смерть не остановит мою руку, джедай, она только увеличит мою месть. Я сдеру кожу с каждого, кого ты вообще когда-либо знал. Я посвящу себя этому. Я добьюсь, чтобы их жалкие крики были настолько громкими и мучительными, что ты услышишь их из преисподней. И будешь знать, что только ты виноват в них, что это ты зажег мой гнев на каждого из тех существ, что это твои действия приговорили их, вместе с их семьями и планетами. Моя месть охватит целые системы… Пройдет очень, очень много времени, прежде чем моя ярость насытится, это мое слово.

Мальчишка замер под силой этой страстной и неумолимо искренней тирады, безоговорочной ответной угрозы. Челюсти сжались в бессильном бешенстве. У него мало что осталось от старой жизни - благодаря усилиям Палпатина, давно разорвавшим ее в клочья - но что осталось, было драгоценно для него. Даже если воспоминания и действительность вращались в разных галактиках. И Палпатин хорошо знал об этом.

- Ты слаб, - обвинил ситх снова, когда Скайуокер опустил взгляд, изо всех сил пытаясь удержать концентрацию, адреналин упал, и влияние наркотика стало намного ощутимей. – Сколько раз я говорил тебе: если ты позволишь слабости остаться - ее всегда будут использовать против тебя.
Скайуокер ничего не ответил, только поднял голову, вернув горящий негодованием взгляд к своему мучителю.

- Ну, давай, скажи это, - пригласил Палпатин с крохотной сардонической улыбкой на бескровных губах, хорошо понимая, что скажет мальчишка. Их взаимодействие в общении, независимо от обстановки и обстоятельств, было преднамеренно установлено с самого начала, как только Вейдер приволок его сюда, задолго до того, как джедай был первый раз брошен в камеру.

- Сострадание - не...

- Сострадание - самая жалкая презренная слабость. Она всегда была уязвимым местом джедаев, - наполненные отвращением слова Палпатина резали не хуже клинка. - Спроси у любого из них. Ах да, это невозможно.

Ощущение Скайуокера в Силе дрогнуло, незначительно, но этого было достаточно, чтобы Палпатин наконец вскипел и набросился на него, зная, что победил:
- Ты думаешь, что это сострадание дало тебе силу осадить отца, думаешь, это сострадание наделило тебя мощью одержать над ним верх? Ты думаешь, что те, ради кого ты унижаешь и смиряешь себя, пытаясь защитить их, ответили бы тебе тем же, окажись на твоем месте? Они использовали тебя, и винить ты можешь только себя, потому что ты позволил себя использовать - позволил собой манипулировать. Это отвратительный, вопиющий недостаток, которому нет здесь места. Когда ты излечишься от него, любая дверь откроется перед тобой. Но до тех пор - кто-то всегда будет управлять тобой, и ты не выйдешь из тюрьмы, которую создал сам, - голос Палпатина под конец успокоился, и последние слова были больше продиктованы разочарованием, чем гневом. Он подошел близко к мальчишке, желто-испещренные глаза взглянули в бледно голубые… - Разве ты хочешь, чтобы тобой управляли всю жизнь? Разве не хочешь превзойти своего отца?

Скайуокер поднял подбородок, но промолчал. Тогда Палпатин произнес заключительное предупреждение:

- У истинного ситха нет никакой слабости. Избавься от этого недостатка или я сделаю это за тебя... самым убедительным способом.

Он еще несколько секунд смотрел мальчишке в глаза, давая понять серьезность своей угрозы, затем повернулся и прошел к выходу; тяжелые двери с шипением открылись, и гвардейцы-охранники вытянулись рядами вдоль коридора, держа наготове оружие.

- Я вернусь завтра, и мы продолжим.

Он вышел из камеры, прежде чем мальчишка сообразил, что его оставляют внутри. Первая дверь уже закрылась, гермозамки второй завершали свой цикл.

Мощь, которая хлопнула по ней, спустя секунду, была весьма значительной, но отражала лишь малую долю того, к чему джедай был способен; не более чем вспышка расстройства от понимания, как немного вариантов ему оставалось.

мощный флешбек. Император прям смакует, вспоминая это все...маньяк

Мощно...
После такого, я точно знаю, что Палпанита нужно лешить языка, рук и ног, а потом резать на мелкие кусочи и вкалываеть какую-нибуть штуку, чтобы не помер старик от болевого шока раньше времени!
Значит Палпатин знает и о Джейд и о её похождениях.... слов нет, одни только маты.... и ЭТО ВСЁ БЫЛО ПРОДУМАНА!!!
Безумный расчёт, в Палпатине точно не чего нет и возможно ни когда не было! Так расчитывать отношения людей! Значит он теперь хочет ещё один "строительный материал"! (слов нет!)
Интересно, а куда он их потащил? На захват станции Альянса?
И ГДЕ ВЕЙДЕР?!!

Переводчику респект И чем дальше тем интересней!!!! Ждём!

Ох да...не хилый такой флешбекчик...

Я вот задумалась над тем, кто автор этого фика по профессии?Алита, ты не в курсе?Настолько психологически сильные выкладки...Аж мурашки по коже...бррр...

Жалко их всех...Не ждет никого ничего хорошего, в ближайшем будущем точно...Уж эта старая сволочь постарается...
Люк-Люк, что же ты на те же грабли, в очередной раз...женщины тебя погубят.
Хотя,с другой стороны, мы же его за это и любим...За его способность оставаться человек, за его способность сострадать, за его способность любить и быть верным тем, кто, как он думает, отвернулись от него...Даже если вспомнить прошлую главу. И рассуждения Люка, что несмотря на весь свой страх,если бы Лея протянула руку...Да, со колокольни Палыча, это слабость...Но для меня это самая важная составляющая силы Люка Скайуокера...Все, я все сказала

Блин, я не понимаю, какая связь между Падме и тем КУДА всю компанию везет Падлыч...Набу разбомбить на фиг?На базу рановато еще...Да и Лейка Императору пока не нужна...Тогда КТО?

И ГДЕ ЧЕРТИ НОСЯТ ВЕЙДЕРА?!!!!!

Автор без условно гениален, но после казимат во Дворце и тем более Сына империи - мне здаётся, что у сам автор в равной степери гениален, как и не в себе))) И у него явно было плохое детство или какая то сильная травма))) У него весьма прикольные рисунки (в сыне Империи), причём классные во всём и по манере исполнение, и по компазиции и по состоянию... при этом у него очень большие главы, в которых отличное знание и понимание психологии людей, местами в полне вменяемое описана медицина (знающие люди потвердили). ... и выкладывает он и относительно быстро и регулярно... как человек пишущий могу сказать, что это занимает массу времени - хотя мои главы по сравнению с его по обьёму - так пару строчек на полях! По-этому склона зделать вывод - автор только этим и занемаеться и работа у него занимает не много времени или же не работающий.... а на тему профессии - сложно сказать - он безумно талантлив, и его знания и рассуждения могут быть только его собственными внутреннимим раскладами поддкреплённой доп. литературой. или жезненым опытом



Это наследственное передаётся так же как и голубые глаза, светлые волосы, склонность к Силе.... и абсолюнтая отмороженность



Ой ... я даже не свела эти два пункта в месте... (перечитала) возмодно и в правду это связанно.... Ждём...

Сильный отрывок.
У меня есть нехорошее подозрение. Палпатин держит Люка в узде не наркотиками, ни стенами камеры, а его состраданием к людям и привязанностью к близким.

К тому же Люк

Неужели ценой за воспоминания о матери будет смерть планеты Набу?

Не нужно было ему так зацикливаться на нем. Отдать Палпатину, пусть забирает к чертовой матери, переплавляет, выбрасывает... образ матери можно хранить в душе. А кольцо - всего лишь вещь. Оно неживое.

Слабость Люка не в том, что он сострадает людям - не поворачивается язык назвать это слабостью - а то, что он не умеет это достойно скрыть от Палпатина. Профессиональнее надо врать, не ловиться на мелочах.

С точки зрения Палпатина, это слабость, за которую надо наказывать...И наказывать жестоко...


Честно говоря, мне кажется, что нет...Люк на Набу никогда не был, он не ассоциирует эту планету с матерью...Какой либо эмоциональной привязки к этой планете нет...Скорее уж по Татуину, но все равно не вижу этом толку для Палыча...Все очень странно...Чувствую себя пассажиром на этом карабле, непонятно куда и зачем везут,а от соседства с Его Темнейшеством становиться ооооочень неуютно


Ох. ну это, конечно, тихий ужас...Мне стало страшно на этом отрывке...


О дааааа...

vika, уничтожение планеты не имеет смысла, скорее уж подача каких-то фактов из прошлого под соответствующим соусом.
Что до кольца - тут не во вранье дело, а в принципе. Люк упрям, как банта (весь в папу в данном вопросе) и за что-то, что считает важным, будет цепляться до последнего - разумно это или нет.

Ну он типа ситх, со своей ситховой философией, смею напомнить:) А про "строительный материал"... помню, поначалу он Люка в своих мыслях никак кроме "оно" и "это" не называл.



Летает по галактике:) Дочурку, вроде, ищет.



Я как-то писала, что единственное, что Палыч не смог просчитать, это природу любви. Это его в 6-ом эпизоде и подвело.



Я не понимаю, почему тут обязательно должна быть связь. Палыч в своих размышлениях отмечает, что, успокоившись, стал смотреть на поступок Люка с кольцом в другом ракурсе - просто как на проявление упрямства, не имеющего большого значения. И решил не акцентироваться на этом, чтобы не портить сейчас отношения - не позволять Падме вбивать между ними клин. А на корабле он находится потому, что его удивили действия его Волка во время нападения мятежников и Палыч решил, что Люк готов идти дальше. (А про Набу Люк ничего не знает.)



Да не взяли его с собой, у него свой корабль и свои задачи:)

Не факт, если человек пишет об ужасах войны, это не значит, что он там воевал... Про профессию не знаю, единственное, что могу сказать - что ему явно не 20 лет, отсюда и простой жизненный опыт и более реалистичный взгляд на развитие событий. Еще могу отметить хорошее чувство юмора:)
Я, вообще, когда переводила "Шторм" по некоторым словам думала, что он физик:)



Да нечего ему в душе хранить, он мать не видел и не знал. Это крохотное кольцо греет душу, что он как-то связан с нею. Плюс - и неизвестно, что важнее - это подарок отца. Сделанный при очень откровенном (как никогда прежде) разговоре и тоже символизирующий их связь.

А если обнаружение этого подарка неприятелем повлечет чью-то смерть? Что хуже - потерять живого человека или вещь, пусть даже это дорогая сердцу реликвия?

Это я к тому, что Палыч вполне способен отыскать родных Падме и убить на глазах у Люка. Чтобы избавить его от "слабости" привязанности к матери и сострадания. И сказать - ты сам в этом виноват. А если бы никакого кольца не было (Палыч его не увидел) - то и человеческих жертв не было бы. Поэтому верхом неосторожности со стороны Скайуокера было носить его на всеобщее обозрение. Оставить на хранение у папаши. И держать его в руках раз в сто лет, когда представляется возможность с отцом пообщаться.

А иногда в вещь в кладывают душу, любовь и память... и эта вещь действтительна становиться реликвией, которая возможно стоит дороже чем пару жизней, ведь это кольцо, эта ниточка, эта единственное ВЕЩЕСТВЕННОЕ доказательство ЧЕЛОВЕЧНОСТИ не только самого Люка, но и его отца! Почти три десятилетия Палпатин выжигал в его отце свет, выжигал человечности, и Сидус считает, что это так, но ЭТО кольцо, маленькое такое, которое в трудную минуту всегда на руке, когда в трудную секунду Люка раздерают моральные сомнения своей провоты и моральных поступков, когда он на доли секунды теряет уверенность, что может проиграть, это кольцо у него на руке, и он знает, что Палпатин не смог"убить"его отца, Энакина Скайуокера, значит и он, Люк Скайуокер сможет "выжить".



Кольцо два десятиление лежало у Вейдера под сотнями замков. Почти не возможно было предвидеть, что Палпатин "прочитает" кольцо. А отдавать его и бросать - Люк простоне мог! Из-за собственной упрямости, из-за отца, из-за себя... эта ЕГО вещь, а за ствоё, как известно, Скайуокеры деруться до конца.



И как бы это воспринял Вейдер? Он, отдаёт одну из самых дорогих для него во всей вселенной вешь, сыну... как знак отцовской любви, как показатель в действительности на сколько важен для него сам Люка, и на сколько он сильно любил его мать.... - а сын ему - Извини, папа, но палпанин спалит, пускай у тебя дальше лежит... (твоя отцовская любовь)

Я все это очень хорошо понимаю.
Именно свою человечность он должен прятать от Палпатина! Чтобы он даже не подозревал, что она у него есть. И кольцо как ВЕЩЕСТВЕННОЕ доказательство этой человечности не должно попадаться врагу на глаза.


Почему невозможно? Палпатин обладал Силой, мог читать мысли, ему достаточно прикосновения к вещи, чтобы понять, что это такое, кто его носил и т. д. Поэтому прятать, однозначно прятать. Я предлагала прятать у Вейдера.


Если бы Люк процитировал ему следующие слова Палпатина
"Я сдеру кожу с каждого, кого ты вообще когда-либо знал. Я посвящу себя этому. Я добьюсь, чтобы их жалкие крики были настолько громкими и мучительными, что ты услышишь их из преисподней. И будешь знать, что только ты виноват в них, что это ты зажег мой гнев на каждого из тех существ, что это твои действия приговорили их, вместе с их семьями и планетами. Моя месть охватит целые системы…"
Вейдер вряд ли бы стал обижаться. Сам бы предложил сделать тайник, пусть не у себя, но чтобы доступ к нему имели только Люк и Вейдер. И ждать того часа, когда кольцо можно будет надеть открыто. (Палпатин не вечен. А можно и "помочь" ему уйти в мир иной) А то на таких мелочах обычно и прокалываются многие секретные агенты.

Оказавшись наконец по другую сторону бронированных дверей командной палубы «Патриота», Нейтан Халлин облегченно вздохнул. Он торопился уйти как можно дальше от пристального взора Императора, сильно подозревая, что исчезнуть из мыслей Палпатина куда сложнее. И который раз Халлин задался вопросом, как Люк выдерживал быть постоянным объектом тщательного и строгого контроля Императора день за днем. Почему Люк вообще продолжал оставаться здесь?

С другой стороны, это было неудивительно. Палпатин был мастером манипуляций, использующим сложное соединение искаженной правды, завуалированных намеков и подталкиваний в нужном ему направлении – с тонкой непринужденностью и разрушительным эффектом. Некоторое представление о котором Халлин получил в одном из разговоров с Люком какое-то время назад.

Это произошло вслед за последним заключением Люка в камеру под Дворцом - около пяти месяцев ранее. В первый год нахождения Люка на Корусканте - когда у него не было никого, кому он особо доверял бы - никто не знал специфику того, куда он пропадал, часто на много дней или недель. Случались эти исчезновения всегда после какого-либо противоборства или вызова Императору со стороны Люка. Официальная версия - а Халлин быстро научился никогда не подвергать сомнению официальные версии Дворца - состояла в том, что Люк находится на засекреченном задании Императора и возвратится, когда оно будет закончено.

Тем не менее, Нейтан медленно понимал правду. Это было нетрудно. Секретные задания могут быть очень тяжелыми и даже опасными, но раны, с которыми возвращался Люк, выглядели так, будто получены давно и были слишком серьезными для того, чтобы не только выполнить задание, но и вообще суметь с него вернуться самостоятельно. И, хотя Люк никогда не позволял Нейтану осматривать его в течение многих следующих дней, даже издалека тот видел, что травмы носили слишком последовательный и своеобразный характер - чтобы быть... чем-то другим, кроме того, чем они являлись. Однако прошло несколько лет, прежде чем он посмел говорить об этом с кем-либо из близкого окружения Люка, спросить их, знали ли они тоже правду. Джейд знала – всегда; и Халлин предполагал, что она даже была как-то вовлечена во все это – пусть ни она, ни Люк никогда подобного не упоминали.

Наверняка Халлин знал только одно: когда Люк возвращался, он оставался тихим, замкнутым и необщительным в течение многих дней. Пока его одолевали истощение, раны и тяжелые мысли от очередного столкновения с Палпатином.

Но со временем эти бывшие некогда обычными испытания становились все реже и реже - Император находил новые способы для контроля и наказания. Последний случай с заключением Люка не отличался от остальных. Он появился спустя четыре дня после исчезновения. Избитый, потрепанный и шаркающий ногами Люк медленно и мучительно шел по широкому коридору от главного входа. Направляясь к своим личным комнатам, он неуклюже держался рукой за стену; однако всех, кто пытался подойти к нему и помочь, задыхаясь, резко отправлял прочь. Нейтан давно научился не подбегать, не помогать. Позволить Люку дойти самому, в каком бы состоянии он ни был; зная, что для него это был вопрос принципа – преодолеть остаток пути в одиночку.

С самого первого раза, когда Люка вернули в камеру для наказания, Палпатин установил прецедент: по освобождению находящегося без сознания Люка перенесли в апартаменты Императора, где он получил первое лечение от личных медиков Палпатина. Этот порядок стал стандартным. И Люку не разрешалось уйти, пока он не был способен сделать это самостоятельно – преодолев весьма внушительное расстояние от жилья Палпатина до своего. Иногда он пробовал слишком рано и неизбежно выбивался из сил. Изнуренного, неспособного больше стоять на ногах Люка возвращали обратно; и из-за перенесенного перенапряжения его восстановление затягивалось. Как подозревал Нейтан, это испытание было установлено исключительно ради развлечения Палпатина. Еще одно небольшое сражение их характеров.

Так что первую ночь после возвращения Люка к себе Нейтан провел в его комнатах, принуждая себя, как обычно, просто ждать, ничего больше не предпринимая. Ждать подходящего времени. И оценивать состояние Люка, насколько это возможно, с расстояния в несколько шагов. Желание и потребность подойти и смягчить боль, предложить утешение были невероятными, но он научился сдерживать себя, научился молчать. Люк вернулся далеко за полночь и прямо в одежде обессилено упал на кровать, и Нейтан оставил его так, как есть – не пытаясь ни раздеть, ни даже просто покрыть покрывалом. Вместо этого он устроился на кушетке у дальней стены очень немаленькой спальни. Только один раз Люк взглянул на Нейтана, провоцируя его высказаться, но доктор знал правила игры и отвел взгляд. Тогда Люк позволил себе закрыть глаза и уступить своему изнеможению, пока Нейтан оставался рядом, тихий и внимательный, всю ночь.

Халлин хорошо помнил, как сидел рядом еще несколько дней, терпеливо и предупредительно, стараясь поддержать своего подопечного хотя бы своим присутствием. Люк отвергал всякую заботу, как медицинскую, так и любую другую. Оставался молчаливым и замкнутым, явно прокручивая одни и те же мысли в голове. И все, что оставалось Нейтану – ждать, когда Люк захочет облечь их в слова, пусть даже не очень понятные. Для этого Люку потребовалось еще два дня.

Они сидели в тишине гостиной, наблюдая, как теплый оранжевый свет солнца медленно сменяется сумрачной медью. Нейтан тактично держался на расстоянии, гадая, придется ли ему переждать еще один долгий день в тишине - дожидаясь момента, когда Люк приведет в порядок свои мысли и решится высказать их вслух; как раз в этот момент Люк взглянул на него, и будто в продолжение уже начатой дискуссии спросил:

- Ты веришь, что возможно самопроизвольное создание жизни?

Нейтан моргнул, на мгновение озадаченный вопросом – по-видимому, тем самым, что изводил Люка в течение многих дней.

- Я предполагаю… - Нейтан задумался, сплачивая свои мысли, зная о смотрящих на него выжидающих глазах Люка. - Что с научной точки зрения я должен верить в это. В какой-то момент жизнь была создана от случайного взаимодействия определенных молекул, сумевших сохранить свою целостность. Возник одноклеточный организм. Каждая форма жизни - это еще одно выражение того произвольного взаимодействия, биологическое создание новой разновидности, движущая сила природы, стремящейся к эволюции. Вся галактика - это проявление самопроизвольного создания жизни.

- Но ты считаешь, что возможно так создать сложную жизнь - человеческую?

- Человеческую? Нет, в это я не верю. Если бы такое было возможно, подобные случаи были бы зарегистрированы.

- Но ты сам сказал, что природа стремится развиваться - чтобы раздвинуть границы своих возможностей. И даже человеческая жизнь начинается с деления одной единственной клетки.

- Но должен быть внешний катализатор, который стимулирует это деление. Такое не может произойти автономно.

- Есть разновидности, которые могут сами забеременеть.

- Но это не люди. Их физиология полностью отличается от человеческой; такая способность потребовала тысячи лет эволюции их видов. Человеческая же физиология требует внешнего влияния.

Люк попытался сесть поудобнее, чтобы уменьшить боль; на коже еще виднелись кровоподтеки и ушибы, ставшие из воспаленно красных фиолетово-багровыми.

- А что, если таким внешним воздействием стала бы Сила?

Нейтан склонил голову набок, согласный продолжать обсуждение – ибо эти мысли явно занимали голову Люка.
- Ты просишь меня прокомментировать то, что находится за пределами моей компетенции. Я полагаю, это ты скажешь мне, каким должен быть ответ?

Люк отвел взгляд, нахмурив в раздумье лоб - стараясь подобрать доводы для своего собственного заключения:
- Мы говорим о делении единственной клетки... Сила может действовать на молекулярном уровне внутри тела. Именно так мы излечиваем себя.

- То есть ты говоришь, что джедаи, возможно, могли создавать жизнь внутри самих себя?

- Мы можем использовать способность к исцелению и на других. Сила, на ее самом основополагающем уровне, есть ничто иное, как молекулярная сущность. Я не принимаю сознательного решения работать на молекулярном уровне и я точно не знаю, как это делается; но если я могу воздействовать на другое тело, управлять организмом изнутри на этом уровне, уничтожить вирусы инфекции или очистить кровеносную систему от наркотика, то при необходимых, несомненно, знаниях, я смог бы разделить отдельную клетку?

Чувствуя определенное неудобство, Нейтан слегка заерзал.
- Ты собираешься это сделать?

Люк поднял на него взгляд, в котором явно читалось потрясение от того, как Нейтан даже мог предположить подобное:
- Я? Нет, нет. Конечно, нет. Я просто… - он затих. И Нейтану осталось только беспокойно смотреть на него, пытаясь понять причину этой внезапной озадаченности.

Люк долго молчал, снова уйдя в себя, хотя понятно было, что его разум вовсю работал. Когда он наконец снова взглянул на Халлина, у него был другой вопрос:

- Если бы, теоретически, чувствительный к Силе был способен сделать это: управлять Силой так, чтобы она вызвала жизнь внутри другого человека…, эта жизнь имела бы какую-то реальную связь с ее создателем? Унаследовала бы какие-то его характерные особенности, черты, внешности или характера, неважно хорошие или плохие – ну, точно так же, как это было бы с физическим донором? Или эта жизнь стала бы исключительно созданием Силы - и если так, скопировала бы она отпечатки пальцев и склонности того, кто был использован для ее создания?

- Это слишком большие вопросы, - серьезно ответил Нейтан, но не отпускающий его взгляд Люка, вынудил обдумать это. - Теоретически, с медицинской точки зрения, такая жизнь унаследовала бы только гены человеческого родителя. При создании присутствовала бы только его ДНК, поэтому только его ДНК и была бы доступна для использования. Фактически ты говоришь о виде клонирования.

- Но могла бы сама Сила - мидихлорианы, вызвавшие расщепление клетки - стать вторым донором? Если так, созданный ребенок обладал бы беспрецедентным количеством мидихлориан и связью с Силой на более фундаментальном уровне, чем кто-либо до него…? И тогда та сторона Силы, что использовалась для его создания, стала бы стороной, к которой неизбежно настроена его жизнь?

Понимание того, о чем говорит Люк медленно дошло до сознания Нейтана – понимание, что это было более личное, чем казалось поначалу.

- Ты... говоришь о себе?

Люк чуть качнул головой в сторону:

- Нет... Нет, я говорю о своем отце - и Палпатине...

Нейтан потрясенно молчал, осознавая далеко идущее значение слов Люка.

Спустя какое-то время тот созрел для следующего логического вопроса. Ему явно не хотелось верить в эту возможность, но он чувствовал необходимость ее рассмотреть:

- Мог ли генетический след зачинщика передаться через Силу? Кто бы это ни был, мог бы он фактически стать биологическим донором?

- Я не думаю, генетическая конструкция каждого индивида невероятно сложна.

- Как и Сила. У нее есть способность воздействовать на сознание, влиять на восприятие и воспоминания, передавать мысли даже на большие расстояния. В самой основе человеческая ДНК это конструкция, имеющая математически точно воспроизводимые цепи. Могла ли та модель ДНК быть воспроизведена Силой - и если так, создало бы это биологическую связь?

Нейтан довольно долго не отвечал.

- Это… это лежит вне сферы моей компетенции, за пределами знаний. Все, что я бы тебе ни сказал, будет в лучшем случае догадкой. Без доказательной базы это все не более чем гипотезы и допущения, в любом случае.

Люк глубокомысленно кивнул и вновь затих на несколько секунд. Когда он снова посмотрел на Нейтана и заговорил, то был очень уверенным, словно выражал ответное согласие:
- Мне нужен образец крови Палпатина.

Нейтан на мгновение потерял дар речи.

- Что-нибудь еще? - справился он наконец нетипично высоким от шока голосом.

- Да. И Вейдера.

- Конечно! Пока мы тут разговариваем, почему бы тебе не начать и не сдать образец самому... - Нейтан запнулся, не зная, что добавить. - Я бы сказал что-нибудь еще более возмутительное, но думаю, ты уже побил все рекорды в этом вопросе.

- Я понимаю, что это будет трудно.

- Трудно?!

- Но это важно, Нэт, - в голосе Люка зазвучала сталь. - Для меня. Для всего, что я стремлюсь сделать.

- Почему? Что реально изменится, если это верно - помимо твоего самовосприятия?

Люк покачал головой:

- Я не буду следующим Палпатином.

Нейтан опустил глаза, почувствовав неловкость:

- Ты не Палпатин.

- Я становлюсь чуть больше похожим на него с каждым днем. Я вижу это. И навряд ли, Нэт, ты не замечаешь того же самого.

- Ты учишься, как действовать рядом с ним, как действовать внутри мира, в котором ты оказался, как использовать его в своих интересах, вот и все.

- Логически, делая вывод из твоего высказывания, можно утверждать: что для уничтожения Палпатина, я сам должен бы стать им, - спокойно возразил Люк. - Однажды… он однажды сказал мне - когда я спросил его, почему он не убил меня, как только увидел - он сказал: "Тьма признает то, что принадлежит ей."

Нейтан медлил, осторожно подбирая слова:
- Ты же знаешь, что это именно то, что всегда делает Палпатин. Что он будет использовать любые средства для...

- Нет. Это оправдание, бегство. Я не могу позволить себе быть несведущим в подобном вопросе. Когда… - Люк опустил глаза, нахмурился, - когда я был в камере несколько дней назад, Палпатин сказал мне, что единственной вещью, мешающей мне уйти, является моя слабость - моя совесть. Он сказал, что я могу открыть дверь, но заплачу за это жизнями. Жизнями всех вокруг меня.

- Это не слабость, Люк. Я думаю, ты понимаешь это.

Люк поднял голову и смотрел на Нейтана в тишине в течение долгих секунд:
- Я почти сделал это. Я серьезно думал о том, чтобы открыть дверь - просто пойти вперед и открыть ее, невзирая на последствия. Я не могу сказать тебе, насколько близко я к этому был.

Сейчас, когда его друг признавался в самом большом своем страхе, Нейтан видел, что именно эта тяжесть довлела над Люком в течение всех последних дней.

- Что, если это все кто я есть - все, кем я могу быть? Если Вейдер был создан Тьмой - как я могу быть чем-то еще? Палпатин пал на Темную сторону по своему выбору, но что насчет моего отца? В нем есть еще добро, я чувствую это - какая-то его часть до сих пор не затронута. Возможно, он по-прежнему думает, что просто ведет игру с Палпатином, так же как и я. Я должен знать, Нэт... Я должен знать, что когда играю в игру Палпатина, я могу все еще выйти из нее, отстраниться. Я должен знать, что не потерялся в этой игре.

- Ты не потерялся, - заверил Халлин. - И не сделаешь этого.

Люк отрицательно покачал головой:
- Так думал и мой отец? Что, если он сделал неправильную вещь по правильным причинам… Потому что он просто не способен был увидеть внутри себя разницу – и не смог отойти назад. И если он не смог сделать это из-за того, кто он... то, как могу я?

Эммм... как много нового вдруг вылазиет из шкафов

Но Вейдер, хоть как главком, хоть как Эня, НЕПОХОЖ на Палыча! Не под каким углом! Не внешни, не по характеру, не по температенту... они вообще два обсолютно разных существа с разных концов Галактики! Если Люк имеет прямое сходство с Энакиным, и внешним, и талантам и Силой, но с Палпатином, только в способности тонко играть, как НЕ КОГДА НЕ МОГ Вейдер! Но как могла играть Падме! - "Баба-ега против!" и "белка против!" и вообще весь сказочно-лестной лес против!

Интересно, как Нэт получить кровь Палыча и Вейдера?

Нда...нехилые такие запросы у Наследничка...

И потом, чего Люк зациклился именно на Палыче, там же еще Дарт Плэгиус принимал "активное" участие...Может у него с ним будет ДНК совпадать...
И потом, мочить эту плесень надо не раздумывать)))

Если же окажется, что все-таки Палыч родня, то предлагаю с чистой совестью взорвать Набу, ибо все неприятности идут оттуда)))

А что именно нового? Вроде все давно известное старое:)

Ну, тут не во внешности, и не в талантах дело. У Люка более глубокие страхи… Он их до конца даже толком высказать не может. Способностью к политическим и прочим играм, согласна, он пошел в мать. Палпатин лишь запустил внутренние ресурсы и предрасположенность, унаследованную от семейства Наберрие.
Но Люк боится правил этих игр, того, что цель оправдывает средства, что для победы ему придется уподобиться Палпатину. Перестать уважать чужую жизнь, например. С легкостью убивать любого, без угрызений совести.
Люк боится, что генетически предрасположен ко злу... Даже не просто предрасположен, а неизбежно должен быть поглощен им… А, если так, то он не имеет права приходить ко власти.




т.е. Плэгиус лучше? это должно Люка успокоить На самом деле, я думаю, он просто не видит разницы. Тот и другой использовали Тьму для создания жизни его отца. И Люк - теперь представитель новой "биологической разновидности", следующей ступени эволюции. Ну, Палыч ему это еще в самом начале "Шторма"говорил.

Алита Омбра

Лучше образец хорошего яда. Чтобы достаточно было вдохнуть и откинуться. Полить этим ядом цветы, букет преподнести Палпатину.


Rutheniya

Ну, подумать все-таки надо. В смысле, спланировать, как это сделать. Чтобы получилось! Читаю книги о средневековье, там такие способы... комар носа не подточит.

Хочу вернуться к образу Мары. Точнее, как она может выглядеть. Фамке Янсен, в принципе, может быть, но автор взял ее в слишком неудачном ракурсе. У него и лица-то толком не видно. А вот здесь она очень хорошо вышла:

А еще она может быть вот такой:

Не, я в том смысле, что если даже он раздобудет кровь Палыча ага щщщщаааззз, если он сделает анализ крови своей-Палыча-Вейдера мяяячты-мяяячты, а он окажется отрицательным в плане родства со старой плесенью, то это еще не факт ой не фааакт, чот теория Палыча, в которой он убеждал Люка, неверна...т.к. был еще такой милый ситх,как Дарт Плэгиус, который также принимал участия в этих экспериментах, а с его кровью выйдут еще большие накладки, чем с кровушкой Палыча...
Ну это если Палыч где-нить не держит заспиртованную часть "любимого" учителя

Я вот к чему говорила это)))


Дааа...мне сразу на ум милая женщина, Екатерина Медичи, вспомнилась...)))

Я тут на днях про средневековые пытки читала, подумалось, а Вейдер-то у нас гуманист, судя по 4му эпизоду...Лейка-то легким испугом отделалась, по меркам не очень далекого прошлого планеты Земля)))

Это про ту, что на обложке к Шторму? А мне нравится... такая как и должна была быть в глазах Люка в начале их отношений. Высокомерная, недоступная, с горделивой посадкой головы и бровями, которые можно по всякому изгибать;)

Он ее отсюда брал, только рот закрыл и волосы поменял, ну и покрасил все поярче:)



А потом, да, она вся такая мягкая стала, влюбленная - там, где в платье;)

Вот здесь тоже хорошо вышла, разве что цветовая гамма не её.



А у вас прямо индийско-сирийские варианты... Первая девушка красивая, с огоньком. А вот последнюю совсем никак в роли Мары не вижу.

А это Мара спросонья, пытается уразуметь, почему Халлин носится вокруг кровати Люка, собирая ее одежду

я одного не пойму. почему бы ей просто было не остаться у него в спальне?

Такое впечатление складывается, что местный Палпатин нашел у местного Люка его главный страх - страх смерти. И издевается, как хочет.

Всё остальное - привязанность к кому-либо или чему-либо идет вторым планом и брутальный парень со шрамом никогда не попытается убить садиста, пока на 100% не будет уверен в успехе.

Всё таки интересно куда Люк с Палпатином летят? У меня возникла бредовая идея: Палпатин строит новую Звезду Смерти и хочет показать её Люку. Не знаю откуда я это взяла.... 6 эпизод недавно пересматривала....

думаю, как раз смерти Люк не боится...если вы читали внимательно, то наверное заметили некоторые хм...поступки Люка, которые довольно сильно напугали Мару, и они говорили как раз о противоположном.

Cherry, а вы читали первую часть? Палпатину удалось перетащить Люка на темную сторону именно потому, что он не давал ему умереть. Хотя Люку этого очень хотелось. Он несколько раз провоцировал Палпатина, чтобы он убил его (Люка) в гневе, но Палпанин бил не до смерти, а до полусмерти. Потом Люка лечили, но специально недолечивали, и истязания начинались снова. И именно это Люку грозит, если план по уничтожению Палпатина провалится. И его близким тоже.
Если бы привязанность к кому либо шла вторым планом, Люк спокойно вышел бы из камеры, наплевав на все угрозы Палпатина. Так что он думает не о себе!

А все остальное Люка не брало? Световым мечом там себе по сонной артерии или бритвенным лезвием хотя бы... На худой конец с криком "Повстанцы идут!!!" прыгнуть с сотого этажа.

Многоуважаемый Cherry, убедительная просьба, перед тем как писать подобные сообщения прочитайте весь фик, и я уверена, что подобные вопросы отпадут сами собой

да..где бы он взял єтот сейбер или откуда бы он спрыгнул в камере-то под наркотой обдолбанный,ничего не соображающий....разве что убился бы об стену)))))для начала прочитайте, а потом вступайте в спор..

Алита Омбра

А так?
мара

Сылка не работает

у меня работает

Возможно, если теория о передаче ДНК верна, в крови Вейдера будет след обоих ситхов. Как и в крови Люка, наверное.



А я на днях наткнулась на книгу об Освенциме, почитала сколько выдержала... Совсем необязательны сравнения с далеким прошлым Земли, у нас и недалекое, да и настоящее гораздо менее гуманно, чем темный Лорд. Хотя насчет Леи, думаю, Вейдер ее пощадил по тем же причинам, что сейчас защищает Люк. Неосознанно... просто рука не поднялась на что-то большее. Ибо по Лее вообще не видно, что над ней как-то измывались. Ну, сыворотку правды вкололи и все. Захотел бы Вейдер ей мозги разворошить, никакой бы ментальный щит не помог.



Ну, Люк это и предлагал... Я думаю, они в панике были, зачем, почему идет Амедда непонятно, и насколько он задержится тоже. А Маре надо было на работу выходить, в униформе, а не в платье вечернем... Гораздо легче (на Марин деятельный характер) было улизнуть, чем как мышь в клетке сидеть в ожидании неизвестного.



Да уж, кто как не Люк разделит эту радость



Ну как... видно, что крашеная и в глазах линзы:) Думаю, у Мары более естественные цвета и более естественная красота, пусть и сногсшибательная:)