угу... как бы себя ты неограничивай и не веди тонкий расчёт - они же все люди... а Мара это вообще отдельная сказка) такая женщина...



Думаю Люк! я ставлю на него!



Если Палыч действительно знаит о них.... то он скарей всего постарается теперь её подставить перед Люком.... и побольней: мол, я тебя предумреждал!

Возможно. Но если у других был выбор по отношению к нему, то у него, мне кажется, его по сути не было.



Я думаю, имелось в виду несколько другое предательство. Отказ от своих моральных ценностей и принципов. Предательство себя, как личности.

А то, что он захотел женской близости и человеческого тепла, это как раз нормально. Проявление слабости в его ситуации, и не больше. Все - люди, да (если они не экзоты:))))
Только лучше бы он выбрал кого-то другого для этого. Какую-нибудь тихую и покладистую девушку из обслуги. Штопающую ему носки, например



Или это, или шантаж ее жизнью при необходимости, или еще что... но точно найдет, как повернуть для своего преимущества. А может и просто уберет ее...

У меня вопрос к читателям: стоит постить главы по половинкам, если они большие или лучше ждать, когда перевод главы будет готов полностью?

Алита пость по половинкам - лучше по немного и часто

Алита Омбра

У Люка был выбор - умереть, что он собственно и хотел. Но тогда, в 17 главе "Шторма", когда Палыч запустил к нему в камеру свою личную гвардию и они его почти убили, он не выдержал. Позвал Палпатина и взял от него темной силы. Тут язык не поворачивается упрекнуть, но теоретически он мог не позвать его и умереть.
Еще в "Шторме" описывались моменты, когда Люку удавалось вырываться из камеры. Что ему тогда мешало спрыгнуть с крыши, чтобы не достаться Палпатину? Почему он сейчас испытывает судьбу?

Присоединяюсь к мнению Ариши. Лучше постить небольшими кусочками, но почаще.

Да в том и дело, что Палыч мучить мучил, а умереть не давал. Подлечивал и обратно в камеру. Люк тогда сделал все. что мог, провоцировал. как мог... почти получилось, после этого. когда Палпатин его чуть не убил, он и стал запускать гвардию, действия которой строго контролировал. Так что Люк постоянно находился в боли, холоде, голоде, накаченный наркотиком, на грани бреда и безумия - что его в итоге и сломало.




А я не помню, когда он там вырывался... Разве что, когда Соло спасал, но там еще не до этих мыслей было. А потом... ну все же он не настолько плох, чтобы разбивать голову, глотать яд и топиться в любой момент. когда на нем нет смирительной рубашки. Внутри, в любом случае, преобладает нормальный человеческий инстинкт жизни.

Скрючившись на корточках, Мара сидела в тесном техкоридоре для ремонтных дроидов, дающим возможность обозрения расположенного внизу кормового ангара, который был предназначен лишь для солдат личного полка Наследника. Для "неприкасаемых", как их теперь называли, и не без серьезного основания - ни у кого не было доступа к тем областям, где они располагались: ни к стыковочным докам, ни к жилым каютам, ни к складам снабжения, ни к зонам отдыха. Территория 701-го была полностью отдельным и обособленным анклавом внутри флагмана. Это произошло не сразу, конечно, постепенно, едва заметными этапами - Скайуокер мастерски проводил необходимые ему перемены, став слишком хорош, чтобы ошибаться в подобных вещах. Единицы 701-ого фактически всегда были разделены и при этом часто перемещались; внутри флота и на поверхностях планет поддерживалось их несколько дислокаций, однако военная разведка слишком медленно приходила к пониманию своего довольно смутного представления о реальной численности и составе полка Наследника. Разумеется, она располагала официальными цифрами и данными, по которым у нее все сходилось... Не сходилось только у Мары.

Поэтому она проводила свою маленькую разведку. Около месяца назад ей удалось проследить за техдроидом, обслуживающим кабельные трубопроводы, до точки, в которой Мара смогла приблизиться к идущей почти под потолком наружной стороне ангара 701-го. Она провела тогда почти весь день, стоя на локтях и коленях и высверливая два крошечных отверстия для установки линз наблюдения, предназначенных для слежки за внутренней частью интересуемого ее помещения.

Чтобы избежать случайных сканирующих систем противослежения, линзы были прикрыты и отключены от питания. Поэтому Маре необходимо было активизировать и отключать их вручную, позволяя им работать только, когда она находилась рядом. Это окупалось тем, что линзы было трудно обнаружить даже при близком сканировании. Но и означало, что Маре приходилось вновь проводить вечер, сидя в тесном, душном и далеко нежарком трубопроводе, наблюдая за изображением в небольшом передаточном устройстве. На экране отражался огромный, четко организованный и фактически лишенный жизни кормовой ангар. Очевидно солдаты 701-ого нашли лучшее занятие на этот вечер, чем она.

Рядом со Скайуокером, при исполнении служебных обязанностей, сейчас находился Риис. Они на пару пробирались через стопки рапортов, пришедших от многочисленных официальных ведомств Абрегадо-Рей. Эта проверка стала частью задач, взятых на себя "Несравненным" в текущем рейде. Они подошли к планете три дня назад, и, как казалось Маре, Люк просто... наматывал круги по орбите, тратя время или, вернее, оттягивая его. Просматривая финансовые отчеты, которые были явно подделаны - что он, конечно же, знал не хуже нее. Находящаяся в самом начале Обхода Шапани Абрегадо-Рей долгое время являлась крупной базой контрабандистов Колониальных Регионов. Беря во внимание взятки и незаконные операции, благосостояние планеты, вероятно, смело можно было умножать вдвое. Но все это было известно давно, а Люк, как правило, придерживался принципа: «знакомый старый черт лучше нового», поэтому проводимая им тщательная проверка все более озадачивала и приводила в недоумение.

Очевидным ответом напрашивалось его банальное нежелание возвращения на Корускант. Прошло почти два месяца после начала их рейда, и сейчас они находились в конце пути; оставалось лишь несколько запланированных остановок. И хотя ни Люк, ни Мара не говорили об этом, оба прекрасно понимали, что по достижению столицы их ночные свидания будут прерваны. Поэтому Мара в действительности не жаловалась на задержку. И не сильно доискивалась ее причины.
Они были вместе; сказать, что их отношения были... стабильны и спокойны, в целом было бы неверно, но Мара чувствовала медленное изменение в них за прошедшие месяцы, пока они с Люком находились вдали от любопытных глаз Корусканта. Их связь была крайне бурной и взрывоопасной, но это как раз являлось частью того, что и привлекало Мару.
Он так сильно изменился за последние четыре года. Большие и радикальные перемены заметить было легко, но были и тонкие, очень постепенные преобразования, такие, про которые она не могла сказать, когда конкретно они произошли, такие, которые она начала понимать только сейчас. Казалось, что долгое время, смотря на него, она видела в его глазах лишь незначительный проблеск драгоценного волка Палпатина... Теперь же, она часто ощущала, что смотрит в глаза волка, ища хоть какой-то след человека в них.

Беспокоило ли это ее?

Нет. Она провела всю свою жизнь среди волков, привыкнув настолько, что чувствовала себя теперь естественно, наблюдая, как одна искра превратилась в пламя. Человек, который когда-то появился в ее жизни, был обаятельным, пылким и благородным, и, возможно, если бы все пошло по-другому...

Но этого не случилось и потому не имело значения. Потому что теперь у нее был волк. И пребывание рядом с его диким, необузданным, резким и крайне переменчивым темпераментом вызывало острые, волнующие ощущения, неустанно притягивающие и возвращающие ее к нему. Иногда Мара по-прежнему видела пилота, которым он был в начале, и эти моменты были особо ценны за их редкость... Но как когда-то она была очарована человеком с небесно-синими глазами, задолго до того, как в них появился лед, она также была сейчас очарована волком, будоражащим чувством бега рядом с ним… и она прекрасно понимала, что ей нравится это.

Мара безучастно уставилась на изображение пустого ангара, блуждая в своих мыслях...

Она очень ясно помнила, как оправдывала Императора в один из последних дней их пребывания на Корусканте; когда их отношения были уже безвозвратно изменены, но еще очень непонятны в перспективе. Беладон Д'Арка тогда повернулся к Люку во время долгой, затянувшейся процессии через огромный Зал Свиты, ведущий к главному Тронному Залу, в котором ожидался Суд - Палпатин остановился для беседы с кем-то, вынуждая тем самым все свое окружение ждать его.

Стоя в полушаге позади Люка в качестве охраны, Мара наблюдала как Д'Арка приблизился и как, не имея возможности уйти, Люк был вынужден вступить в разговор. Глава самого влиятельного из Королевских Домов поздравил Люка с предстоящим принятием командования "Неукротимым", добавляя, что испытывает глубочайшее уважение к тем, кого так ценит Император, и спросил не затруднило бы Наследника посетить одно из важных приближающихся событий в поместье Д’Арка на Корусканте.
Когда Люк вежливо отказал, ссылаясь на свои обязанности во флоте, Д'Арка признательно кивнул и сообщил, что он, разумеется, хорошо это понимает, ведь многие члены его семейства также несут огромную ответственность на постах внутри флота. Однако он настаивал, чтобы Наследник рассмотрел его бессрочное приглашение воспользоваться обширными охотничьими угодьями семьи на Бойреласе, Комменоре или Тейре, когда тому будет угодно; Д'Арка выдержал паузу, растягивая сухие губы в тонкую улыбку, и добавил: «Конечно же, Волк Императора ценит возможность побаловаться охотой?»
Смотря на медленно распрямляющуюся спину Люка, Мара видела, как напряглись его плечи и на мгновение испугалась, что он попросту ударит и свалит Беладона Д’Арку с ног. Но процессия резко двинулась вперед, спасая ее – и, вероятно, Д’Арку - от необходимости сталкиваться с данным инцидентом, хотя для гарантии она подошла к Люку сбоку, чтобы идти с ним вровень, пока он тихо проклинал своего Мастера за то, что тот наградил его подобным эпитетом.

Тогда она сделала ошибку, спокойно прошептав, что это имя подходит ему... Он развернулся к ней, с пылающими глазами на оставшемся маской лице, в переполненном челядью зале голос прозвучал низко и стянуто:
- Если я волк, то только потому, что живу в их компании.

- Я не спорю с этим, - мягко защитилась Мара, медленно идя рядом с ним и смотря вперед. Преодолевая ту самую острую, сопряженную с опасностью дрожь, что она всегда испытывала, когда он был в таком состоянии.

- Тогда ты дура, раз находишься здесь, - зло прорычал он, принимая едва заметно агрессивную позицию. - Никогда не доверяй волку.

Она заколебалась, на секунду взглянув на Люка и не в силах помешать себе слегка напрячься в ответ на реакцию его тела, понимая, как близко она была к краю, продолжая этот разговор, как быстро мог взыграть его темперамент.

- Я доверяю тебе, - возразила Мара, намеренно подчеркивая различие, инстинктивно зная, как успокоить ее волка.

Какое-то время он тихо смотрел вперед... и хотя дикая ярость ушла из его глаз, они оставались презрительными и жестокими.

- Нет, это не так, - проворчал он наконец, угроза не оставила голос, но была теперь сдержана. - Не на самом деле. Ты говоришь себе, что можешь доверять мне, думаешь, что ты в безопасности, потому что по каким-то причинам считаешь, что можешь управлять этим..., но я не могу, поэтому чертовски уверен, что не можешь и ты. Ты не в такой безопасности, как думаешь.

Это было невероятное признание, особенно учитывая несомненность, с которой он сам верил в него.

- Ты хочешь сказать, что способен причинить мне вред? - спросила Мара, глядя на него и затем решительно помотав головой: - Я не верю тебе.

Уже безразлично, полностью взяв под контроль свои эмоции, он отвернулся и ступил на шаг перед нею - но до этого отпустил последнее предостережение:
- Я хочу сказать, что если ты протягиваешь свою руку волку, не удивляйся, когда он укусит тебя.


Теперь Мара сидела на корточках в тесном техкоридоре и раздумывала над его словами. Это было предупреждение, и оно было настоящим.

Доверяла ли она ему?

Она хотела бы сказать "да"..., но тогда что она делала здесь этим вечером?

И с другой стороны, принимая во внимание ее действия сейчас... должен ли он доверять ей?

Ее размышления резко прервались опустившимися щитами стыковочного дока под ней, пропуская внутрь большой шаттл. Протискиваясь в замкнутом пространстве, Мара с трудом разогнулась и нахмурилась: судя по записям в бортовом журнале, никаких прибытий кораблей не ожидалось - и даже, если бы это событие было отмечено, здесь едва ли находился предусмотренный правилами посадочный док.

Скайпрей, Интел 420, быстрый и крепкий, любимый, как местными патрульными службами, так и контрабандистами, корабль, плавно приземлился в центре ангара, рядом выстроилась только прибывшая небольшая группа штурмовиков 701-го.

Наблюдая, как по трапу спускаются двое мужчин в гражданской одежде, Мара разразилась проклятьями по поводу ее выбора линз, неспособных менять масштаб изображения - кто думал, что она увидит кого-то кроме солдат?

Более молодой, стройный и худощавый человек с синими, как бутылочное стекло, волосами остановился в конце трапа. Другой человек, очевидно главный в их отношениях, завершив разговор, ступил на палубу. Это был высокий, атлетически сложенный, темноволосый мужчина, с густыми, пышными усами. В сопровождении тут же обступивших его штурмовиков он пошел вдоль ангара. И судя по его манере держать себя, был совершенно не испуган.

Группа довольно быстро исчезла из виду, несмотря на широкое поле обзора линзы, и Мара выкарабкалась наружу, оставляя экран слежения на месте, чтобы попытаться успеть поймать незнакомца в коридоре двумя уровнями ниже ангара.

Когда она спустилась в точку, где коридоры ограниченного пользования переходили в более общую зону, Мара никого там не увидела. Она кратко рассмотрела возможность обращения к службе безопасности флагмана, чтобы проверить куда пошли 701-ые с их сопровождаемым, но заколебалась; либо они каким-то образом прошли под датчиками незамеченными, либо кто-то в службе безопасности позволил им пройти, и в этом случае дать им понять, что она знала о прибывшем было не совсем удачной идеей. Ясно, что этот факт не был предназначен для широкой огласки. И если анонимный посетитель был доставлен на борт тайно, перемещать его по кораблю будут точно таким же способом.

Нахмурившись, она медленно направилась вдоль пустого коридора. В любом случае, учитывая используемый ангар, у Мары была весьма хорошая догадка, куда направился их тайный гость...

.

.


- Кажется, у меня не хватает фрахтовика или даже двух, - объявил Тэлон Каррде не возмущенным, но и далеко не смиряющимся тоном. - Я пересчитал их. Дважды.

Наследник легко улыбнулся, он явно пребывал в хорошем настроении этим вечером, и Каррде вновь задался вопросом о его истинном возрасте. Подчас, когда Наследник был уставшим и серьезным, он казался фактически ровесником самого Каррде, но в случайные, похожие на этот моменты, когда тот непринужденно и искренне улыбался, контрабандист мог поклясться, что ему было лишь чуть больше двадцати.

Как и очень многие, заинтересованные в получении подобной информации, Каррде израсходовал серьезную сумму кредитов, пытаясь раскопать хоть какие-то подтвержденные данные того, кем на самом деле был Наследник... и как очень многие, ничего не нашел.

Молодой человек блеснул приветливой улыбкой, потянувшей глубокий шрам на губах, и ответил с безупречным корускантским произношением - слишком безупречным, по мнению Каррде:

- У вас их, в любом случае, было чересчур много. Подумайте о расходах на техобслуживание, от которых я вас освободил.

- Да, конечно, и весь доход с них был скорее бременем.

- Я возмещу вам его, - небрежно произнес Наследник, подходя к нему с двумя бокалами бренди в руках и протягивая один Каррде. - Я оставлю суда на Билбринджи и позабочусь, чтобы у вас были их операционные коды. Что вам больше по душе, бриги или шебеки?

- Я возьму шебеки, - ответил Каррде, удовлетворенный обменом. Пусть у данных судов не было никаких модернизаций и они требовали маскировки военного облика, они все же являлись более новыми, надежными и значительно большими кораблями, чем фрахтовики, которых он лишился. Это был справедливый обмен, даже по сути щедрый, и человек, который предложил его, сделал это без каких-либо условий. - На них будут паспорта на право собственности?

- Нет, но с другой стороны я сомневаюсь, что у вас были паспорта на те корабли, что я потерял. Они не будут числиться пропавшими ни в каких имперских списках. - Наследник выдержал небольшую паузу. - И я думаю, кто-то однажды сказал мне, что вы знаете человека, способного подделать всю документацию и позывные... но я могу быть не прав.

В ответ на добродушно-ироничное замечание Каррде поднял густые брови, но промолчал. Вопрос был улажен, полностью отвечая его интересам.

Его личный корабль, сильно модифицированный фрахтовик "Дикий Каррде", был оставлен на орбите соседней планеты Дентаал, безопасном и популярным у контрабандистов местом на краю сектора Тапани, откуда они могли спокойно наблюдать за "Несравненным", "Доминантом" и "Ветром" в течение процесса создания Правящего Совета на Абрегадо-Рей, очень неудобного в настоящее время. Этот факт, казалось, и придавал Наследнику особо приподнятое настроение.

Но с другой стороны Каррде всегда казалось, что настроение молодого человека поднималось в прямой пропорции от количества времени, проведенного вдали от Корусканта. Он на миг задумался, не стоит ли указать на это, но отклонил мысль - наблюдения за личной жизнью Наследника никогда не приветствовались, независимо от его настроения. И в любом случае их разговор уже шел дальше, манеры Наследника слегка изменились, став напряженнее, и он перешел к более важному делу.

- Мне нужно знать, есть ли у вас испытанный и надежный биохимик?

- Какой именно? - непринужденно поинтересовался Каррде, скрывая любопытство.

- Дешифратор ДНК. Способный разложить сделанный на заказ спецнаркотик на компоненты и в дальнейшем синтезировать нейтрализатор против него. Предпочтительно – вакцину.

Каррде нахмурился: такой специалист едва ли был обычен. Умение смешивать рекреационные наркотики или разобрать их на составные части для перевозки было обычным делом, но расшифровка сложных, сделанных на заказ наркотиков была в несколько раз труднее, и у Каррде вот так сразу не было на уме никого, способного к этому.

- Я посмотрю, что могу сделать. Но в моей команде таких нет. То, о чем вы говорите, требует большой лаборатории и множества спецоборудования... - Он почти добавил: "Империя следит за подобными вещами", но вовремя поймал себя.

- Я могу обеспечить любое необходимое оборудование и денежные средства, чтобы разместить специалиста на одной из планет Внешнего Кольца, - гарантировал Наследник, прекрасно понимая, о чем просит. - Но он должен быть абсолютно надежен и осмотрителен. Если вы не всецело доверяете ему или он уже делал хоть один промах, он мне не подходит.

- Что именно ему будет нужно сделать?

- Взломать наркотик, который я предоставлю. У меня еще нет его образца, и я не знаю точной даты, когда он у меня будет, но как только это произойдет, я тут же передам его. Если вы найдете кого-то, я начну необходимое постоянное финансирование.

- Для какого биотипа? - спросил Каррде; знание конкретного рода специализации, скорей всего, значительно бы сузило поле поиска.

Наследник лишь немного помедлил с ответом:
- Для человека, насколько я знаю.

Значит, не для себя, рассудил Каррде. И не смог удержаться, чтобы не копнуть чуть глубже:
- Для гарантии доброй воли или заключения сделки?

Он ничего не ждал, кроме самого неопределенного ответа - и не был разочарован.

- Я еще не решил.

- Возможно, это предназначено для одного хорошо-устроившегося в галактике семейства, именуемого Д'Арка?

Наследник резко поднял взгляд, и Каррде тотчас понял, что этими небрежно оброненными словами привлек его внимание.

- Что заставляет вас так думать?

Каррде пожал плечами:
- По всей видимости они из кожи вон лезут, чтобы предать гласности факт, какое сильное уважение испытывают к Наследнику. Беладон Д'Арка, кажется, поставил перед собой задачу известить каждого, как он поддерживает вас.

- В самом деле?

- Вы не знали?

Д'Арка были высокопоставленной, могущественной семьей, занимающей хорошие позиции, как в Королевских Домах, так и в вооруженных силах, и поэтому их род явно должен был находиться в поле зрения Наследника.

- Нет, я слышал об этом несколько раз от разных источников, все говорили примерно то же самое. Мне просто любопытны причины.

- Вероятно, он пытается держать двойную ставку, - предложил Каррде. Очевидно, что Д'Арка не обладал никакими политическими предубеждениями и поддерживал как Палпатина, так и его Наследника.

- Но зачем высовываться и делать это в открытую? - пробормотал неубежденный Наследник. - Зачем рисковать своим настоящим положением?

Каррде пожал плечами, чтобы скрыть свое удивление: это был первый раз, когда Наследник по-настоящему что-то обсуждал с ним, фактически спрашивал его мнение.
- Нужно поразмыслить, чтобы все сложить. Для такой семьи недостаточно просто обладать влиянием, им необходимо обезопасить себя долгосрочной политической поддержкой.... по возможности расширяя ее.

Наследник, казалось, раздумывал над этим.
- Если вы услышите что-нибудь еще, попытайтесь найти связь между Д'Арка и мной - ту, которую они проталкивают публично, по крайней мере.

- Вы хотите, чтобы я разместил к ним своего человека?

- Нет, если не будет чего-то интересного. Просто держите свое ухо востро.

Каррде кивнул, делая глоток из бокала: следовательно какую бы игру не вел Д'Арка, Наследник лично в ней пока не участвовал. Если Каррде верил ему, а он чувствовал, что в данном случае может это делать - учитывая редкую вспышку только что увиденного подлинного интереса. Он, конечно, мог быть и разыгран - Каррде, в конце концов, являлся информационным дилером, и Наследник знал, что не был единственным его клиентом. Но Каррде также надеялся, что тот знал и то, что контрабандист не был глуп, являясь профессионалом своего дела, чтобы передавать что-либо сказанное между ним и его самым важным и ценным клиентом третьим лицам.

Он мельком взглянул на бокал в руке, вкус коррелианского бренди вернул его мысли к настоящему моменту: напиток был интенсивно дымным, чрезмерно насыщенным и перегруженным танином по его мнению.
- Мне, право, нужно не забыть принести вам немного руусанского бренди в следующий раз.

Наследник откинулся на спинку своего кресла, которое тут же начало подстраиваться под его расслабленную позу, нисколько не задетый, несмотря на произносимые затем слова:
- Я оскорблен. Вы отвергаете мое гостеприимство.

- Нисколько. Только ваш бренди. - Каррде выдержал долгую паузу, прежде чем вновь заговорить - сохраняя непринужденность в голосе и не смотря на Наследника: - К вопросу о гостеприимстве, я слышал, вы отпустили на свободу полный корабль ботанов?

Молодой человек посмотрел вдаль, сдержанная, бесстрастная маска тут же опустилась на место.
- Я - великодушный человек, разве вы не знали?

- Знал, как ни странно. Но, кажется, вы обычно прилагаете много усилий, чтобы скрыть это.

Наследник только натянуто улыбнулся, взгляд стал расчетливым, всякая естественная легкость исчезла.
- Я не ставил задачи отвратить население Ботавуи, я только ликвидировал шпионскую сеть, ничего большего. То, что эту группировку целиком составляли ботаны, было второстепенно. Я отпустил экипаж Аттин’Чо, чтобы разъяснить это, публично.

На последних словах он многозначительно посмотрел на Каррде, и лидер организации контрабандистов понял, что эта информация была предоставлена ему для широкого распространения.

- Я уверен, они будут рады узнать это, - откликнулся Каррде. Он был не против передать информацию нескольким правильным людям; ровный полет его клиента означал ровный полет для Каррде.

- У меня есть еще одна работа для вас, - спокойно продолжил Наследник. - Мне вскоре будут нужны новые ком-коды; я знаю, вам нравятся небольшие предупреждения, чтобы иметь преимущество, берясь за работу.

Каррде удивленно нахмурился:
- Вы думаете, что старые взломаны? Гент обычно гораздо лучше справлялся с...

- Нет, они не взломаны, но я не собираюсь ждать, когда это случится. Привычки опасны, знаете ли.

Каррде наклонился вперед, ставя на стол пустой бокал, и чуть напряг голос:
- Тогда вы точно должны перестать пить коррелианский бренди.

.

.


Вмонтированный рядом с кроватью комлинк звякнул почти бесшумно, пробуждая, тем не менее, и Мару и Люка от сна. Он издал еще пару сигналов и успокоился, вновь уступая место полной тишине. Оставаясь сама неподвижной, Мара почувствовала, как под рукой зашевелился Люк.

Когда ком зазвучал снова, он быстро поднялся и, не отвечая, прошел в главную комнату, натягивая на ходу халат. Дверь плавно скользнула в сторону и закрылась, оставляя Мару хмуриться в темноте. Она взглянула на время, едва видимое в рассыпанном звездном свете - до подъема оставалось еще почти два часа.

Через закрытую дверь Мара слышала, как Люк выдвинул ящик и что-то там нащупывал в течение нескольких секунд, прежде чем ответил наконец по комлинку, расположенному в поверхности его рабочего стола.

- Да?

Последовала тишина, во время которой Мара поняла, что открытие ящика, судя по всему, означало поиск наушника, чтобы отключить громкую связь. Очевидно, данный способ подачи вызова служил сигналом для конфиденциального разговора. Вопрос: кто был на другом конце связи? Она по-прежнему хмурилась в тишине, сдерживая дыхание и вслушиваясь в явно одностороннюю беседу.

- Да... Да. Когда? Хм. Нет, принесите это сюда... да.

Снова воцарилась тишина, и Мара продолжала спокойно лежать, пытаясь определить звуки, указывающие на возвращение Люка...

Громкий удар с силой хлопнутого о стол наушника заставил ее вздрогнуть против воли, затем Люк глухо выругался на неизвестном языке. Возможно, бочче? Это не имело значения, она понимала проклятия, когда слышала их.

Он не возвращался, оставаясь в темноте главной комнаты.

В конечном счете, до нее донесся звук открывающейся входной двери. Послышавшиеся бормочущие голоса были слишком тихими, чтобы разобрать слова, а разговор слишком коротким, чтобы опознать пришедшего. Затем дверь закрылась, и через несколько секунд Люк вернулся в спальню, проскользнул обратно в кровать и лег на спину с тихим, долгим вздохом.

- Какие-то проблемы? - спросила Мара, как можно небрежней.

Принимая во внимание его обыкновенную скрытность, она не ждала ответа, хотя подозревала, что в том, о чем он умалчивает, нет чего-то особенного - что он делает это просто по привычке.

- Ничего неожиданного, - механически откликнулся он, глядя в потолок.

Она положила руку ему на грудь и почувствовала, как напряжены его мускулы. Когда она взглянула на него спустя несколько минут, он по-прежнему смотрел в темноту, находясь на миллион световых лет далеко.

Люк крутился в кровати следующие сорок пять минут, прежде чем окончательно встать - не потому что хотел этого, а смирившись с привычным фактом, что не сможет больше уснуть, как поняла изучившая его привычки Мара. Не сказав ни слова, он исчез в соседней комнате.

Она подождала какое-то время, но когда он не вернулся, не издавая при этом ни звука, Мара в итоге тоже поднялась и тихо оделась, бродя по комнате. В любом случае, ей уже нужно было вставать, чтобы успеть вовремя уйти, пока охранники были еще вялыми, а в коридорах не появилось больше людей в связи с началом новой смены.

Когда она наконец распахнула дверь, застегивая пояс с оружием, то увидела, что Люк все еще сидит в темноте в тяжелом, покрытом шкурой кресле перед обзорным иллюминатором. Пристально вглядываясь в космос и держа передо ртом сцепленные в замок пальцы опирающихся на подлокотники рук.

Тихий и молчаливый. Мара подошла к нему, наклонилась и мягко поцеловала в лоб, оперевшись рукой на обнаженную грудь, чтобы только почувствовать его горячую кожу. Люк по-прежнему не двигался и не смотрел на нее.

- Мне нужно идти, - просто прошептала она, и он кивнул, поглощенный мыслями.

Мара почти прошла всю остающуюся темной комнату, раздумывая, что вызвало такую отстраненность Люка... В трех шагах от его большого, широкого стола глаза уловили вспышку отраженного от металла света.

На блестящую, полированную поверхность были брошены две линзы наблюдения, установленные ею в кормовом ангаре 701-го, рядом валялись осколки трансмиттеров и просмотрового устройства. Она оставила их включенными, проклятье, когда пыталась проследить за прибывшим в док неизвестным посетителем. Оставила их активными - и заметными! Мара нерешительно остановилась.

- О, не забудь это, - произнес Люк небрежно, не поворачиваясь. - Я уверен, ты захочешь использовать их еще раз.

Тон его голоса, абсолютно ровный и безэмоциональный, приморозил Мару к месту, не давая никакого намека на то, что Люк предпримет дальше.

- Я следила не за тобой, - сказала она, наконец, и сама услышала, как незначительна разница.

- Ты следила за тем, что принадлежит мне, это одно и то же, - ответил он, лишая ее присутствия духа своей холодностью.

- У меня была задача определить численность 701-го - и все, - защищалась Мара. Ее никогда не ловили раньше. Не так. Не Люк.

- Ты могла бы просто спросить, - произнес он ровно, по-прежнему не смотря на нее. В атмосфере росло напряжение.

- Серьезно? - нервно подобралась Мара, хорошо зная, исходя из его манеры поведения, как близко она была к той грани, за которой находилась дикая необузданность и непредсказуемость Люка – и, тем не менее, отваживаясь подойти еще ближе. - Прекрасно, тогда вот вопрос: вчера вечером в том ангаре приземлился скайпрей. Человек, который вышел из него… Кто он?

Да... тяжело теперь будет Маре восстановить доверие. Если вообще можно говорить о доверии в данной ситуации.

Папалась Рыжая... Такими темпами они сами друг друга загубят(
Люк уже обдумывает подробности плана свержения Императора, раз решил создать вакцину против той штуки, которую его в казиматах травили... если я правельно понила?

Как сказал Люк: "Ничего неожиданного", так что не особо ей есть что восстанавливать. Хотя, наверное, при близких отношениях уровень доверия растет на бессознательном уровне, в любом случае. Хочешь-не хочешь.Тем больнее потом.




Что-то подобное у родителей Люка получилось... Может, этим двум повезет больше?



Как знать... Но начинать с чего-то надо Если не считать преобразования в своих войсках, но ими он давно занимался.
Я тоже поняла, что вакцина нужна ему самому, дабы сохранять связь с Силой в противостоянии с Императором. Если Марочка ему опять укольчики будет ставить.

Люк повернул голову к Маре и уставился на нее, на мгновение лишившись дара речи, пока та ожидающе склонила голову. Совсем не тот поворот, на который он рассчитывал. Он был неимоверно зол и возмущен тем, что она установила слежку за его войсками, а после ей хватило наглости прийти и лечь рядом!

И теперь вдруг защищаться нужно ему – что он прекрасно понимал.

Учитывая, как и когда нашли ее оборудование, Люк знал, что, в конечном счете, она спросит это - но не сейчас. Зачистка кормового ангара была начата только по причине нахождения там корабля Каррде, и обнаружение оборудования Мары было случайностью - она непреднамеренно оставила его включенным; вероятно, когда попыталась проследить дальше за неизвестным посетителем. Если бы она отключила линзы перед уходом, они по-прежнему были бы на месте, хорошо скрытые и готовые к работе... а она по-прежнему, как ни в чем не бывало, спала бы здесь с ним.

И сейчас ей хватало дерзости задать вопрос, на который, как она знала, Люк не имел никакого намерения отвечать. В то же время он не хотел подчеркивать свое нежелание, которое только привлекло бы больше внимания к интересующему ее вопросу, превращаясь в проблему. Особенно, когда он только что указал ей на возможность спрашивать у него подобные вещи - чтобы контролировать ответы, которые она передавала.

Единственное, что ему оставалось - это попытаться увести ее от темы, скрыв свое уклонение за чем-то большим. Он покачал головой, собирая внутри некое оскорбленное чувство, не имея желания действительно делать это.
- Ты нереальна - ты знаешь это? Ты провела часы вчера, шпионя за мной, следя за каждым моим движением, чтобы сообщить обо всем Палпатину, и потом что? Ты отправила свой донос, пришла сюда и просто залезла ко мне в кровать, не моргнув глазом.

Она впилась в него пылающим взглядом, раненая и разгневанная одновременно.

Хорошо ее зная, Люк понимал, как легко теперь будет вывести Джейд из себя.

- Что случилось, Мара, ты не получила достаточно информации? Или это просто еще одна постоянная работа для тебя по слежению за мной – сверхурочная, но зато не надо стоять на ногах весь день.

- Сукин сын! – Мара кинулась на него, отведя руку для удара - не пощечины, которую бы дало большинство женщин, а для крепкого удара кулаком, концентрирующим всю силу ее руки и плеча.

Мигом поднявшись и сделав шаг вперед, Люк вытянул правую руку для блокировки. Схватив и переводя запястье Мары вниз, он рванул ее на себя, останавливая ее стремительный полет за счет массы своего тела.

Вскипел и хлынул волной собственный гнев: и в ответ на свои же слова, пусть сказанные для провокации, но не лишенные оттенка правды, и на реакцию Мары – на ее негодование, на которое она, по его мнению, не имела никакого права. Тьма ответила, как она делала всегда. Понижая голос до угрожающего шепота, он наклонился к ней, продолжая держать ее руку и поднося губы так близко к уху, что ее волосы колыхались под его сдавленным шипением:
- Ну же, Мара, ты обычно быстрее... ты должна быть быстрее, если хочешь выйти отсюда.

Мара выдернула руку, все сильнее ощущая растущий на месте холодной отрешенности горячий гнев Люка. Неосознанно она отступила на два шага - но остановилась; заставила себя сохранить самообладание, наблюдая, как он предупреждающе склоняет голову, как бледные глаза почти исчезли за темными волнами волос.

Она подняла подбородок – что, как знал Люк, для больше защищающейся до этого момента Мары, означало переход в наступление:
- Да ладно, если бы я спросила, ты соврал бы. Это то, что ты делаешь - и это причина того, что делаю я, причина, почему Палпатин поместил меня сюда. Ты прекрасно знаешь это.

В ответ на оправдание Мары на лице Люка отразилась мрачная усмешка:
- Палпатин не помещал тебя сюда, Мара - или я не прав?

Вне себя от гнева Мара размахнулась, стремясь ударить его наотмашь по лицу, но он успел увернуться, хлопая ее открытую ладонь.

- Это последнее, что проходит тебе даром… или ты считаешь себя исключением? Думаешь, что купила себе неприкосновенность? Это не по правилам, Мара. Если для тебя по-прежнему нормально шпионить за мной, то думаю, я вправе принять ответные меры, не так ли? Обычная работа, не больше, как ты только что пыталась сказать мне - и ты знаешь, что я делаю, когда ловлю тех, кто шпионит за мной? Палпатин размещает их, а я останавливаю и... устраняю.

Мара повернулась, намереваясь уйти, понимая, что на этот раз пересечена некая граница и конфликт перерос во враждебное противоборство, в подлинную, непредсказуемую опасность. Но когда она сделала шаг назад, Люк шагнул за нею, резко хлопая рукой о стену рядом с головой Мары, отрезая ей выход.

Огненный характер Мары тут же вспыхнул в ответ, заставив молниеносно протянуться к его запястью и, сгибая, с силой выкрутить в противоестественном направлении. Однако Люк перехватил ее второй рукой и высвободил себя единым плавным движением.

Она направила к его лицу тыльную часть свободной ладони, и он резко повел ее собственную руку, которую держал, навстречу другой, ударяя по внутренней части локтевого сгиба, прежде чем она достигла цели. Безупречно рассчитанные шаги, которые она преподавала ему, удар и контрудар.

Быстрая, контролируемая борьба на очень близкой дистанции; прижатая к стене Мара была лишена пространства для маневров, а Люк использовал скорость и силу против ее внушительного опыта. Каждое движение, все атакующие и встречные удары выполнялись в абсолютной тишине, нарушаемой лишь звуком соприкосновения кожи о кожу. Внезапный шквал телодвижений был остановлен только когда Люк, наконец, сумел пригвоздить одну ее руку к стене на уровне с головой.

И Мара вытянула из кобуры бластер и наставила на живот Люка.

Он замер, слегка склонив голову, чтобы посмотреть вниз.

Когда он медленно вернул взгляд к ней, Мара многозначительно выгнула брови:
- Отвали.

Люк оставался на месте, по-прежнему прижимая к стене ее руку.

- Теперь ты собираешься стрелять в меня? - спросил он ровно.

Мара решительно вздернула подбородок.

- Отвали, - повторила она, очень серьезная.

- Ты реально считаешь, что можешь причинить мне вред оружием, Мара?

Внутри мгновенно вспыхнуло испуганное сомнение, прессующее и обволакивающее мысли. Понимая, что это не ее чувство, что Люк вложил его в нее, Мара усилием очистила разум. Склоняя голову в сторону и поднимая бровь, она прижала дуло бластера к обнаженной коже Люка, оскорбленная, разъяренная и смертельно серьезная.

- Почему нет, ты думаешь, что сможешь увернуться? Мне кажется, это немного слишком близко даже для тебя.

- Я обойдусь без уворачиваний. Я уже истощил энергию твоего бластера.

Мара колебалась только долю секунды:
- Ты блефуешь.

- Ты знаешь, что я никогда не блефую, Рыжая.

Она сощурила глаза, пытаясь заглянуть сквозь застывшее, безразличное выражение, мимо холодного предостережения в тех разных глазах...
- Иногда ты блефуешь...

Он не потрудился отвечать, только продолжал смущать ее своим взглядом.

Наконец, ее решимость немного треснула:
- Когда?

- Вчера вечером. - Он чуть наклонил голову. - Я не против спать с ядовитой гадюкой, но не собираюсь позволять ей кусать меня.

В ярости Мара нажала на курок, прежде чем поняла что делает-

Небольшой ручной бластер бессильно кашлянул.

Оба стояли, не двигаясь, в течение долгих секунд, синие глаза не отпускали зеленые, в напряженной хрупкой тишине...

В конце концов, Люк тихо вздохнул, частично удивленно, частично раздраженно, мускулы на его руке расслабились, и он рывком оттолкнулся от стены, отпуская Мару. Момент безудержного гнева исчез под вопиюще-безумным действием Джейд; Люк Скайуокер ступил на свободу из-под влияния Волка Палпатина.

- Мы два самых рехнувшихся человека из всех, кого я встречал в этой галактике.

Мара усмехнулась в ответ, резкий взрыв адреналина теперь вызывал головокружение:
- К счастью, мы нашли друг друга. Думаю, любого другого на нашем месте мы бы давно уже убили.

Отворачиваясь, он произнес сдержанное, ничего не требующее обвинение:
- Не могу поверить, что ты нажала на курок.

- Ты назвал меня гадюкой! - попыталась защититься Мара.

Он не ответил, лишь спокойно пошел к освежителю, словно ничего не случилось. Мара последовала за ним. Проходя мимо кровати, она бросила на нее бластер - стараясь не обращать внимания на то, как дрожит рука.

- Ты всегда разряжаешь мой бластер? - Она знала, что это не было постоянным - она бы заметила.

- Нет, - сказал он, повышая голос над звуком включившейся воды. – И вчера не делал этого.

Хмурясь, Мара вернулась в спальню, подняла бластер, перевернула и проверила батарею, та была почти полной.
Она подошла к освежителю и облокотилась на дверной проем; прозрачный, теплый пар заполнял помещение.

- Как ты сделал это?

- Силой. Заставил бластер дать осечку.

Она кивнула, впечатленная.
- Отличный прием. Никогда не слышала... - Мара замолчала, понимая.

- Я же знала, что ты блефуешь!

Он пожал плечами, стоя к ней спиной, по голому телу стекала вода:
- Это срабатывает не всегда. Если в камере уже достаточно газа для заряда, то...

Мара уставилась на него, потрясенная и возмущенная, что он позволил ей нажать на курок - когда мог так легко остановить ее. Какого черта он не сделал этого?! Она медленно качнула головой:

- Ты и твоя глупая Судьба, Скайуокер.

Что, черт возьми, происходило в его голове? Что порождало в нем готовность к таким азартным играм снова и снова? На смену этому нервирующе-тревожному вопросу в голову пришла мысль - внезапная и ужасающая: она стреляла в Люка Скайуокера, в живот, в упор...

Вот, до какой ярости он мог довести ее. Было ли это в порядке вещей для нормальных людей, когда их обуревали эмоции, или Скайуокер прав, и они оба были просто чересчур чокнутыми?

Хотя, с другой стороны, даже она не имела склонности стрелять в людей за то, что ее обозвали, а Скайуокер, она была чертовски уверена, не имел привычки позволять людям стрелять в него безнаказанно...

Было ли это... любовью – или, по крайней мере, чем-то очень похожим на нее, насколько было возможно в их запутанном, исковерканном маленьком мире? Она была знакома и с использованием других в своих интересах, и с манипулированием, и их отношения не походили ни на что из этого. Она продолжала смотреть на его спину, чувствуя сразу и восторг, и возбуждение... и глубокое беспокойство.

- Туда или сюда? - произнес он ровно, не поворачиваясь.

- Что? - очнулась Мара от своих мыслей.

- Туда или сюда. Холодно, а я голый здесь.

Мара усмехнулась, вступая внутрь заполнившейся паром комнаты:

- Сюда, конечно.


.

.




Люк тихо стоял перед широким транспаристилом командной рубки, погрузившись в раздумья и направив взгляд на яркий свет тысяч звезд скопления Коорнахт. "Несравненный" и "Доминант" выполняли разворот на близком расстоянии друг от друга через сектор Фарлакс на заключительном этапе их пути перед прыжком к Корусканту. Люк растянул служебный рейд на два с лишним месяца и рассматривал возможность объявить о выборочной внеплановой проверке верфей Фарлакса, главной целью которой была бы отсрочка возвращения в столицу.

Но новости, которые он только что получил, все изменили, потребовав корректировки его планов. Нейтан Халлин уже был здесь, и теперь Люк ждал Рииса, параллельно найдя, чем отвлечь Мару на время их совещания, где он должен был немедленно обсудить поступившую информацию - если он примет решение действовать, исходя из нее, делать это надо сейчас.

Он вздохнул, ощущая расстройство, что вынужден играть в эти шарады. Игры внутри игр, планы внутри планов. Возможно, его отец был прав, возможно, Люк слишком хорошо изучил уроки Мастера – потому что он больше не мог точно сказать, кто был другом, а кто врагом, даже рядом с ним... И не мог точно вспомнить, почему это имело значение. Все сильнее он волновался по поводу непринужденности, с которой мог отстраниться, рассматривая всех, кого знал в качестве только пешек на доске. Игры внутри игр, внутри еще одних игр...

Холодные, безрадостные мысли прервал голос Нейтана:
- Возможно, я нашел новое призвание.

- Что? - Люк повернулся и увидел, что худощавый, темноволосый доктор удобно расположился в его кресле за его столом.

- Как думаешь, из меня бы получился хороший командир корабля? - спросил Нейтан легкомысленным тоном, стараясь, как всегда, разрядить атмосферу.

Люк вновь отвернулся, лишь смущенно отвечая:
- Нет. И ты сидишь за столом не командира. Я - Адмирал Флота.

- Нет? - с деланно-насмешливым сомнением протянул Нейтан. - Да ладно, давай проверь меня, не церемонься.

Люк перевел на него рассеянный взгляд:
- Твой корабль у Корусканта, и тебе сказано разобраться с беспорядками в секторе Баджи: ты пойдешь по Кореллианскому Потоку, Кореллианскому Торговому Хребту, Хайдианскому Пути или Торговому Маршруту Римма?

- Это - навигация, у меня был бы навигационный офицер для этого, - энергично ответил Нейтан.

- Какой процент отказа щитов привел бы к их полной неэффективности?

- Это - щиты, у меня был бы... э... офицер по щитам или что-то вроде этого, - продолжал храбро держать удар доктор.

- В разгар сражения под твоим командованием пять разрушителей, твой старший помощник говорит тебе, что три вражеских судна формируются во вторичной зоне для осуществления маневра "Разрез Акбара". Каковы ваши распоряжения, сэр?

- Гм...

- Мои поздравления - ты только что потерял свой разрушитель с девятью тысячами офицеров и двадцатью семью тысячами рядовых на борту. И, вероятно, как минимум еще один корабль вдобавок.

Нейтан откинулся назад, небрежно передвигая множество датападов и планшетов на широком, полированном столе.

- Видишь? Легко. У меня талант.

Люк вновь уставился в иллюминатор, понимая, что делает Нейтан:
- Прискорбно, но я знаю нескольких командиров ИЗР с твоим уровнем квалификации.

В отличие от Веза Рииса, к Халлину Люк относился гораздо больше как к другу, а не созаговорщику. Нейтан оказался вовлечен во все это из-за симпатии к своему окружению и оставался впутанным дальше, потому что не желал бросать этих людей, а не по каким-то большим или корыстным причинам.

В связи с этим Люк, вероятно, должен был чувствовать себя виноватым за то, что лгал ему. Он, конечно, говорил Нейтану гораздо больше правды, чем Риису – но, тем не менее, продолжал держать при себе другие открытые варианты... было ли это неправильно?

Он был спасен от гнетущих мыслей тихим стуком в дверь.

- Командующий? - входя в рабочую рубку Наследника, Вез Риис огляделся вокруг, мгновенно оценивая комбинацию "наличие Нейтана - отсутствие Джейд", означающую, что произошло что-то серьезное.

Наследник не стал медлить:
- У повстанцев в стадии разработки план по убийству Императора.

Риис мигнул, шокированный лишь на секунду, прежде чем его расчетливый мозг начал работать:

- Осуществимый?

Наследник пожал плечом, признавая такую возможность.

- Детали известны?

- Судя по всему, у них имеются Командные Перекрывающие Коды к "Неукротимому".

Привычно выказывающий свой недостаток уважения к протоколу Нейтан выпрямился в кресле Наследника:

- Откуда?

- От ботанов. Это входило в часть операции, для которой они проникли на верфи, чтобы достать проекты генераторов ДЭМП. Теперь это несущественно.

- Что они планируют?

- Раньше они планировали использовать коды, чтобы аннулировать команды мостика во время первого запуска «Неукротимого» и поставить его на нежизнеспособный курс входа в атмосферу - когда Император будет на борту; корабль бы разорвало под давлением.

Нейтан содрогнулся:
- Подожди, разве ты не будешь там при этом запуске? - он замолчал на секунду, тревожно оглядываясь на Рииса. - И я?

Наследник качнул головой.

- Больше они не могут сделать этого. Слишком много других кораблей будет в области действия: два суперзвездных разрушителя и около дюжины ИЗР. Если бы они располагали ДЭМП, они использовали бы их для повреждения всех судов, что и планировалось. В настоящей ситуации рядом с "Неукротимым" будут находиться, по меньшей мере, два корабля с достаточной массой, чтобы удержать его, используя тракционные лучи. Оба - после того, как мы узнали, что Восстание получило проекты генераторов – частично защищены от воздействия ДЭМП. Так что этот план больше не осуществим.

- Мятежники переработают его, - рассуждал Риис. - Они по-прежнему могут взять корабль под контроль с помощью кодов, если думают, что мы ничего не знаем.

- Они собираются окружить мостик и разнести вдребезги обзорные окна - произвести взрывную декомпрессию, - небрежно произнес Наследник.

Риис взвесил услышанное:
- Значит, вы должны быть вне мостика, когда это случится.

- Я планирую быть на нем, - просто ответил Наследник, поворачиваясь к Нейтану: - А ты будешь на борту "Несравненного", как и Риис. Со мной будет только Мара.

Нейтан даже не пытался скрыть удивление:
- Ты возьмешь Мару?

- Если я никого не возьму, это будет подозрительно, а если возьму Рииса, Палпатин может легко вытянуть весь план заговора из его головы, если любой из нас сделает малейший промах; Мара не будет знать ни о чем, логично взять ее.

По мнению Рииса: безукоризненно логично. После краткого момента тишины он спросил с обычной невозмутимостью:
- Она... останется на мостике?

Наследник отвернулся, направив взгляд в иллюминатор, повисла тяжелая тишина; означало это подтверждение, неуверенность или просто решение ничего не объяснять, Риис не мог сказать. Люк оставался сдержанным, как всегда, когда дело касалось его отношений с огненной рыжеволосой - настолько, что даже этот вопрос был расценен, как вмешательство и встречен отпором.

Вез только взглянул на Нейтана, многозначительно приподнявшего бровь, но оба не стали нажимать дальше. Несмотря на многократные предположения Нейтана, Веза вопрос Джейд беспокоил только в профессиональном значении - с точки зрения безопасности Наследника. И на настоящий момент тема была неуместна, по крайней мере, для ее обсуждения не было времени; поэтому Вез пошел дальше:
- Император сможет открыть бронированные двери, если они будут заперты извне?

- Да, - откликнулся, наконец, Наследник. - Если он будет знать, что мятежники собираются делать, он, несомненно, откроет их. Если нет... он может на какое-то время позволить им почувствовать контроль над ситуацией; в основном ради собственного любопытства - вы знаете, насколько он самоуверен. Как только он поймет их планы... чтобы открыть два дверных блока из трех ему понадобится около тридцати секунд. Возможно, мятежникам хватит этого времени.

- Они будут знать об этом?

- Думаю, нет... поэтому я рассматриваю вариант связаться с ними.

Воцарилось потрясённое молчание. Замерший Вез безмолвно смотрел на Скайуокера, который в свою очередь также не сводил с него изучающего взгляда, сохраняя бесстрастное лицо.

Первым пришел в себя Нейтан:
- Ты хочешь помочь им?

- Я рассматриваю это, - Скайуокер продолжал смотреть на Веза. - ...Мнения?

- Если план потерпит неудачу, и один из них попадется живым... - Нейтан затих, последствия были очевидны.

- Я не намереваюсь связываться с ними по комлинку со словами: «Простите, это Наследник. Я слышал, вы собираетесь избавить меня от одной большой проблемы - думаю, что могу дать вам несколько подсказок», - с сухим сарказмом произнес Скайуокер, поворачиваясь к Нейтану. - С одной стороны, сомневаюсь, что они поверят хоть одному сказанному мной слову, с другой - они начнут спрашивать, откуда мне вообще известно, что они делают.

- Если ты хочешь передать им информацию через третье лицо, тогда почему ты волнуешься? - спросил Нейтан.

- Поскольку я не хочу, чтобы это стало слишком большим и громким успехом для них. Я хочу, чтобы это сработало - но мне нужно компенсировать их самоуверенность, если все получится.

- Зачем? - подтолкнул Нейтан.

Скайуокер ответил не сразу:
- Для будущих планов. – Он повернулся к по-прежнему молчавшему Везу и после долгого раздумья продолжил: - Мне нужно убедить их, что я намерен вести переговоры с ними, если приду к власти - чтобы заставить их пойти на сделку со мной вместо своих бесконечных заговоров и атак. У меня нет желания провести годы в охоте за тенями во Внешних Системах... А они не сядут за стол переговоров, если не будут голодны.

- Вы собираетесь вести переговоры с ними! - Риис не смог сдержать негодование, что было редкостью для него.

- Нет, я собираюсь заставить их думать, что проведу переговоры с ними, - подчеркнуто исправил Скайуокер. - И задаюсь вопросом, увеличит ли вероятность этого моя анонимная помощь им сейчас с последующим случайным раскрытием - приведет ли это их к столу?

Вез выдохнул, расслабил плечи, он даже не понимал, что напряженно сдерживал дыхание. Однако прошло довольно много времени, прежде чем он смог вернуть свои мысли к настоящей задаче.
- Вы никогда не заставите их вести переговоры, - отреагировал он наконец. - Они слишком подозрительны к вам.

- Мон была слишком подозрительна, Лея Органа может оказаться более сговорчивой.

И вот где была причина его крайней настойчивости в устранении Мон, когда у него появилась такая возможность! Внезапно ниточки начали соединяться для Веза, отдельные события складывались в план.

Так же, как очевидно и для Нейтана:
- Поэтому ты отпустил того контрабандиста с "Ярости"!

- В том числе, - признал Скайуокер. - Он близок к Органе - она прислушивается к его мнению.

Риис обдумал это весьма интересное открытие части далеко идущих планов Наследника. Скайуокер не имел привычки просто так раздавать подобную информацию - если он сделал это сейчас, значит, ждал их суждений.
- Я сомневаюсь, что остальные будут слушать его.

- Этого и не нужно, достаточно Органы. Я начну переговоры с ней. Когда она будет доверять мне, я заставлю ее привести на встречу со мной Руководителей Штаба - позволяя думать, что это ее идея и согласившись на все ее требования по безопасности... Заодно я прихвачу туда несколько своих людей и парочку разрушителей. Мы не уничтожим так их полностью, но если сможем устранить за раз несколько лидеров, то наведем в рядах Восстания приличную смуту и переполох, что значительно ослабит его на долгий срок, облегчая нам дальнейшую задачу.

- Интересно, - проговорил Риис, выискивая недостатки. План был довольно расплывчатым, но с другой стороны, планируя настолько вперед, было глупо и невозможно рассчитывать на что-то большее. А если и возможно, то Скайуокер разъяснит все детали только когда почувствует необходимость. И такая вероятность существовала, поскольку Наследник, казалось, все делал с привычным вниманием к мелочам - даже если основа закладывалась задолго до намеченных событий.

Безусловно, получить некое влияние на лидера Восстания, в возможность которого ясно верил Наследник, было бы неплохо.

- Так что, я помогаю им? - повторился Наследник, возвращаясь к изначальному смыслу разговора.

- Принимая во внимание то, что вы сказали, я понимаю вашу дилемму... но по-прежнему считаю, что наше участие на раннем этапе их плана это слишком большой риск; слишком много переменных - думаю, вы сознаете это.

Наследник согласно кивнул:
- Но я все же не отклоняю эту возможность; теперь, когда информация может быть доступна нам, я буду пристально следить за развитием.

- Я уверен, что ближе к намеченной дате будут изменения, - согласился Риис. - Мятежники подтверждают, что никакого плана заговора не сохранилось... - он замолчал, видя вдруг, как изменился взгляд поворачивающегося к Халлину Наследника.

- Ботаны.

Нейтан нахмурился:
- Прошу прощения?

- Ботаны. Ты спрашивал, откуда Восстание получило коды.

Хмурый взгляд Нейтана стал еще глубже:
- Ты сказал, что это несущественно.

- Я был не прав, - быстро проговорил Наследник, свободный от тщеславия. - Если группа ботанов, добывших проекты ДЭМП и группа, доставшая командные коды работали под руководством Оллин'айя, тогда тот, конечно же, знал обо всем.

- А Оллин'айя находится у Императора, - закончил Нейтан, говоря о лидере ботанских шпионов, которого сам Наследник и поймал, передав его Императору наряду с Мон Мотмой.

- Что означает, что Палпатин уже может быть в курсе, - подытожил Люк. Все трое затихли, обдумывая озвученные вслух мысли.

- Нам необходимо это выяснить, - выразил, в конце концов, Риис общее беспокойство. - Если Палпатин уже знает, лучшей линией поведения для вас будет без промедления сообщить ему о заговоре.

- Если не считать того, что он захочет узнать, откуда у меня эти сведения, - ответил Наследник. - А я не собираюсь говорить об Арго.

- Он же уже знает, что у тебя есть осведомитель в центре Восстания, - рассуждал Нейтан.

Люк провел пальцами по непослушным волосам, раздумывая, сжимая руки в замок на затылке.
- Нам нужно заставить Восстание проверить коды - если они деактивированы, тогда я отдам их план Императору. Пока, думаю, лучший курс для нас: расслабиться и наблюдать. Теперь, когда Арго участвует в разработке, я буду в курсе происходящего.

Риис настороженно проговорил:
- Кажется странным, что Арго получил эту информацию только сейчас.

- Только Мадин владел ею, - Люк иронически улыбнулся. - Они думают, что среди них шпион. Их Руководителю Разведки, Массе, вменили в обязанность следить за Соло. - Он бросил взгляд на распрямившегося от понимания доктора. - И да - это еще одна причина, по которой я отпустил его.

Наконец-то! Ура!
А Люк с Марой действительно нашли друг друга! Я в восторге! Это Марено "отвали" - ух! Ну и парочка! Она за ним следит, она в него стреляет, он в какой то степени подставляет её, использует запрещённые удары, провоцирует - а потом они идут месте в душь! Вот это страсти!

Док - супер! особенно в образи Адмирала Флота!

Семейство Скайуокеров меня поражает - Люк интрига на интриге, Вейдер - интрига на интриге и Лею - в БОЙ!!!!! - замечательно!
А если серьёзно, то почему я уверена, что Палычь всё знает? Или этот стрый ситх уже продемонстрировал все вединье?
Но я надеюсь, что отец с сыном его переиграют всё же!
Да, и что Люку делать с Марой после душа - тоже сложный вопрос - я надеюсь автор не совсем садист и нечего с Рыжей не сделает! А то с него станется.

Алита - спасибо за кусок, но это можно считать диверией, если учесть, что в городе Ч сейчас 3 часа ночи) Но ложиться спать зная, что есть кусочек "Сына Солнц" невозможно!

Я ухохоталась на это Что в душе - понятно, что дальше - не очень. Задачка для Люка

Сама в восторге от этой главы.
И по Халлину тоже соскучилась, прекрасный и очень живой персонаж.

Помню, когда автор постил главы третьей части - по одной в две недели, и всегда под ночь (правда, без задержек, всегда в один день недели), я брала ноутбук, запиралась в комнате, и трава не расти - никто меня не трогай, пока не прочитаю:) А главы были очень объемные, надо сказать.

Суровая правда жизни хоть из душа не вылазь!



Да уж... Вот так решишь лечь пораньше, встать по раньше - а тут бах и сообщение на почту - и понимаешь, что усё не уснёшь пока по доследней строчки не прочтёшь

Алита вам всё равно спасибо! Ждём продолжение!

Обалденный кусок главы... но у меня есть предчувствие, что план по уничтожению императора провалится. И Люк может заново пережить то, что он испытал в "Шторме".

Смущает то, что он собирается быть в момент взрыва на мостике вместе с императором. Похоже, он опять собирается испытывать судьбу.

Неужели он сможет уничтожить Мару?

Я думаю, в итоге на мостике окажутся только ошметки очередного крестокрыла, да и то не факт

З.Ы. Я тут на ДА нашла фанарт на этот текст: http://akewataru.deviantart.com/art/Star-W...5583&qo=586
(мало, вдруг кто еще не видел )

Интересное сочетание штриховки и свечения меча в одной картинке.

Nefer-Ra

вы абсолютно правы.
Фан арт классный! За союз четверых!
Вообще хочется еще раз выпазить признательность автору трилогии Вещь гениальная. Написана так здорово, что читаешь и проживаешь вместе с главными героями события их жизни. Горечь, которую испытал Люк, уличив Мару в шпионаже, ощущается почти физически. Вроде бы ничего неожиданного, но "сердцу не прикажешь".
И, конечно, еще раз спасибо переводчику, который все это до нас донес.

Если план не сработает, отсутствие на мостике должного там быть Люка в момент покушения на Императора, будет более чем красноречиво. Ну, может он, конечно, еще хочет проследить, чтобы Палпатин оттуда не выбрался Хотя, как обезопасить при декомпрессии себя, да еще и Мару, не знаю Плюс там еще туева куча народа будет находиться, не последние люди Империи и флота, мягко сказать. "Будем видеть"



Крестокрыла вряд ли, они же собираются истребители самого СЗР использовать.



Такие смешные



Угу, у автора хорошо получается и любовь и война и как-то все это совмещается удивительно, естественно.



Рада, что получается донести. Все время переживаю, как сделать, чтобы это прозвучало, как я чувствую в английском у автора.

Люк сидел, прижавшись спиной к стене, на полу широкого балкона, идущего вдоль его дворцовых апартаментов. Босые ноги ощущали приятное тепло каменных плит, впитавших в себя влажную жару летнего корускантского дня – и не остывших даже таким поздним вечером.
Рубашка на воротнике и манжетах была расстегнута. Темные волосы лохматились и скручивались в свободные завитки под горячим воздухом удушливого, не приносящего ни капли прохлады бриза.

Послышался шум раздвигающихся дверей, и Люку не нужно было поворачиваться, чтобы знать, кто вошел. Нейтан Халлин приостановился, осмотрелся и подошел к Люку, компанейски облокачиваясь в тишине на стену рядом.

Жар, поднимающийся волнами от камня под ногами, распространялся по всему телу и тянул память Люка к его детству, к обжигающей, иссушающей пустыне, в которой он вырос. Погружая его в тоскливую хандру. Как часто бывало по его возвращению во Дворец. Находясь в окружении людей, он чувствовал себя полностью одиноким здесь; гораздо больше, чем в любом другом месте.

С тех пор как он вернулся на Корускант, его каждый вечер вызывали ко двору. Каждый вечер он посещал огромный зал, наполненный нервозным почтением, пустым уважением, благоговейным трепетом и очарованным вниманием на лицах вокруг.
Все толкались и соперничали, чтобы занять место поближе к человеку, которого они даже не знали. Лицемерие на губах и недоверчивый страх в головах… они источали его, как пот. Боясь находиться рядом с тем, кто, как они знали, мог убить одной мыслью - единственное, что преодолевало их опасения, было жадностью – желанием власти, силы и положения.
Разве они не понимали, не могли понять, что он знал все это о них, все что они делали , чего боялись? Он не видел их лица больше, только их ложь. И как можно было чувствовать вину, используя или удаляя тех, кто сделал бы то же самое с ним, получи они малейший шанс.
И Палпатин, всегда столь забавляющийся отвращением Люка, всегда играющий в свои маленькие игры власти среди собственного моря взволнованных и боязливых лиц...

Так уж ли они отличались друг от друга, он и его Мастер? Мысль, в отличие от душного ветра, обдала его холодом; стянула внутри тугой узел беспокойства, смятения и отвращения. Челюсти непроизвольно сжались. Однако знойный, умиротворяющий воздух успокоил его, отвлекая и маня прочь, и он охотно последовал за ним.

- Ты когда-нибудь жалел, что не можешь пойти домой, Нейтан? - спокойно спросил Люк, не поднимая глаз.

Нейтан взглянул на Люка, удивленный и вопросом, и тоном, которым тот был задан, но быстро отвернулся, направив взор в наступающий сумрак - понимая, что это один из тех редких моментов, когда Люк готов был поговорить, пусть даже немного. Понимая и причины этого, даже если сам Люк не до конца сознавал их. Ничто так не подчеркивало возложенные на его плечи требования и ожидания Палпатина, как возвращение к Центру Империи.

- Домой? Нет... А ты? - спросил в ответ Нейтан, скатываясь спиной по стене на теплый каменный пол.

- Нет... - сказал Люк неуверенно.

Какое-то время они молчали, не ощущая неудобства от этого, не чувствуя необходимости заполнять тишину. Им было удобно в присутствии друг друга. За горизонт далеких зданий медленно садилось солнце, багряное небо уступало место бархату ночи.

- Я полагаю... мне иногда жаль, что я не могу вернуться к тому человеку.

- Думаю, ты по-прежнему намного больше тот человек, чем считаешь, - мягко заверил Нейтан.

Люк опустил глаза, испытывая неудобство даже от такой небольшой поблажки. Но, с другой стороны, они редко делались ему, особенно здесь.

- Ты вырос на... Татуине? - Халлин пытался продолжить беседу, надеясь разговорить Люка, но тот, как обычно, вежливо избежал темы.

- Да. А ты?

Халлин всматривался в наступивший сумрак города-планеты.
- Здесь, но в области Осин, у экватора. - Он улыбнулся, вытаскивая гравий, заполнявший трещины между светлой напольной плиткой. - Так что, видишь, мне тоже нравится жара. Я нисколько не впечатлен этой их зимой в Столице-1, думаю, ее прелесть чрезмерно переоценивают.

Люк улыбнулся, в голосе послышался легкий смех:
- Да, я бывал на одной планете в системе Хот, тоже не сильно впечатлился.

Халлин свел брови:
- Системе Хот?

- На одной из пригодных к жизни планет. Но она ледяная, слишком далеко от солнца. Вся поверхность состоит из ледников и глубокого снега. Думаю, все время, что я был там, температура не поднималась выше минус тридцати. Новизна снега утрачивает свое очарование, как только сходишь с трапа и понимаешь, что такое минус тридцать реально.

- Сколько ты был там? - спросил Нейтан.

- Не помню, - уклонился Люк, не желая, как всегда, раскрывать детали. - Слишком долго.

Какое-то время вновь тянулась комфортная для обоих тишина. И Нейтан понимал это. Ему была дана привилегия быть тем, кому доверяли, пусть даже так немного.

- Мара на пути сюда, - прервал доктор наконец молчание; по этой причине он и появился здесь.

Он знал, что Люк любит побыть немного наедине с собой, прежде чем направиться в мир дворцовых игр, и обычно никогда не посягал на это время. Но сегодня Люк казался непринужденным и открытым. Поэтому Нейтан счел возможным задать следующий вопрос - поэтому и потому, что больше никто бы не сделал этого.

- Я могу спросить: ты доверяешь ей? – доктор повернул голову, чтобы видеть обращенное к горизонту лицо Наследника.

- Нет. И ты не должен.

Халлин нахмурился, искренне недоумевая.
- Тогда, почему ты с ней?

Люк протянул с ответом лишь на один удар сердца дольше, чем нужно:
- С ней?

Нейтан промолчал, давая Люку время и не пытаясь как-то влиять на его решение говорить ли что-то по этому поводу. Безмолвие тянулось так долго, что доктор уже было решил, что тот хочет проигнорировать вопрос, но тут Люк вздохнул и опустил взгляд.

- Потому что я сделал ошибку и теперь не могу отступить. Это ответственность, которую я должен...

Нейтан подождал, но Люк не закончил начатое, поэтому доктор сформулировал другой вопрос:
- Ты... заботишься о ней?

- Я похож на идиота?

- Ах, зато ты стал бы членом очень большого клуба. У меня самого внушительная коллекция скверных решений. Так что я получил почетное пожизненное членство.

На лице окруженного вытягивающимися тенями Люка появилась улыбка:
- Я знаю.

Нейтан вопросительно взглянул на него, но Люк ничего больше не добавил, глаза по-прежнему смотрели на горизонт. Доктор вздохнул, выковырял крошечный камушек и бросил его перед собой; упав, тот еще долго несся вперед, едва касаясь поверхности.

- Мы говорим о настоящем или прошлом?

- О настоящем. Прошлое остается в прошлом, - ответил Люк добродушно.

- Может, не полностью... - рискнул Нейтан, сохраняя легкую интонацию в голосе.

Когда Люк не ответил, он снова вздохнул и сосредоточил внимание на своей настоящей «неблагоразумности»:
- Поначалу это казалось прекрасной идеей…- Он лукаво усмехнулся. – На самом деле – нет. Но человеческая природа – мощный мастер убеждений. Она не заботится о том, кто ты или какие у тебя планы. У нее своя повестка дня.

Люк легко рассмеялся:
- И громкий голос, - охотно согласился он. Нейтан, улыбнулся, шаркая по полу носком своего безупречно начищенного ботинка.

- Никогда не понимал, почему люди встречаются в оранжерее, - произнес, спустя непродолжительное время, Люк, говоря о предстоящем тайном свидании Нейтана в одной из больших закрытых оранжерей в задней части крыши Монолита, более правильно именуемой Зимними Садами. Хоть доктор и часто сопровождал Люка, фактически присутствие Нейтана в Суде не требовалось, и этим вечером он намеревался улизнуть на свое личное небольшое мероприятие.

- Потому что она попадает в брешь сетки безопасности, - спокойно защитился Нейтан, удивленный специфическим знанием Люка, но не возражающий против его вмешательства - поскольку это был Люк.

- Ты никогда не думал, что у этого есть причина?

- Ты хочешь сказать мне, что за оранжереей ведется наблюдение? - спросил Нейтан с бесцветным лицом.

- Ну, она сделана из стекла, - Люк чуть пожал плечами. - Это должно о чем-то говорить.

- С внешней стороны невозможно увидеть, что внутри, - попытался спорить Нейтан, зная, что плексиглас стен защищен от просматривания по всему Дворцу. Основанные на свете и располагающиеся в прямой линии видимости технологии были единственным надежным методом слежения в напичканном разнообразными противодействующими и создающими помехи устройствами в параноидальном замкнутом мире Императора. Но специальное покрытие плексигласа исключало эту возможность.

- Ты проверял и все стекло на крыше?

Способному видеть с внешней стороны только стены оранжереи – по пути в нее – Нейтану в голову никогда не приходило проверить еще и крышу; он реально не подходил для всей этой жизни, требующей вечной подозрительной осмотрительности.
- То есть, моя личная жизнь распространяется по Дворцу на датачипах? - сухо спросил Нейтан после долгой паузы нелегких размышлений.

- Нет, никто не знает, пока, - заверил Люк. - Но ты мог бы подумать о другом надежном месте. - Он ненадолго замолчал, о чем-то раздумывая, и продолжил: - Если тебе нужно встретиться где-то вне работы полей безопасности, используй эти комнаты... когда меня нет, спешу добавить.

- Спасибо, - ответил Нейтан, удивленный, но странно не смущенный - главным образом потому, что это явно не смущало Люка. - Это мой первый тайный роман, - добавил он с насмешливой серьезностью. - Я еще не до конца освоился, не все удавки примерил.

- Я надеюсь, это не буквально, - Люк улыбнулся, заставляя Нейтана сделать то же в ответ.

- Так что... я должен оставить полотенце на стуле в холле? – беспечно пошутил Нейтан. - Или ты будешь просто... знать?

Люк снова улыбнулся и кивнул, опуская взгляд:
- Я даже не пойду туда.

Нейтан также опустил глаза, усмехаясь, но когда вновь поднял их, голос его был искренним:
- Спасибо.

Люк молча тряхнул головой.

- И мне кажется, ты сменил тему, - добавил доктор. Когда Люк повернулся к нему, Халлин склонил голову набок. - Ты заботишься о Джейд?


Люк ссутулился и протер рукой сожмуренные глаза, отвечая с ироничной и очень скромной интонацией:
- ...Так что я получаю членский билет в этом клубе, или что-то вроде?

Нейтан тихо рассмеялся, и они вновь непринужденно замолчали, раздумывая над своим затруднительным положением.

- Значит, ты все-таки доверяешь ей? - повторился Нейтан, желая убедиться.

Люк отвел глаза - стараясь не встречаться с ним взглядом:
- Нет, я не доверяю ей. Она... однажды предаст меня. Я знаю это - только не знаю, когда.

Голос Нейтана тут же стал резким:
- Ты уверен? - Люк смотрел вниз, не отвечая, и этого было достаточно для Халлина: - Будет очень глупо спросить, почему тогда ты остаешься с ней?

Люк только улыбнулся, отвечая спокойно и без злобы:
- О, кто бы говорил.

- Моя пассия не пытается убить меня.

- Я не сказал, что она захочет убить меня, - быстро возразил Люк, но Нейтан был слишком обеспокоен, чтобы позволить этому так просто пройти.

- Ты сказал, что она предаст тебя. - Люк оглянулся на открытые двери террасы, предупреждая понизить голос. Доктор затих до шепота, хотя, насколько он знал, рядом никого не было. Клем, единственный телохранитель, находящийся сейчас на службе, стоял в длинном холле позади личных комнат Наследника. - Ну, тогда, как она предаст тебя?

Люк вздохнул, глядя на метрополис впереди, душный бриз бросал волосы ему на глаза.

- Я не знаю, - произнес он наконец. - Конкретные детали будущих событий видны редко, потому что они еще в движении, просто... завихрения, мчащиеся в потоке; чувства... вспыхивают в темноте, позволяя проследить их связь с человеком или происшествием. Даже не это иногда, а... - Он замолчал, не имея слов, чтобы описать неопределимое.

- Когда? - нажал шепотом Нейтан.

- Что ты хочешь, дату, время дня?

- Как ты можешь быть таким точным с чем-то совсем незначительным, как мои любовные похождения и настолько неопределенным с тем, что может угрожать твоей жизни?

Люк спокойно повернулся к нему, в разноцветных глазах играли забавляющиеся, чуть удивленные огоньки в реакции на напряженное беспокойство друга.
- Возможно, у этой неопределенности есть причина.

- Что это значит? - спросил Нейтан, и слегка откинулся назад, понимая, как громко он говорит.

Люк пожал плечами, чуть склоняя голову к плечу:
- Некоторые вещи нельзя видеть по какой-то причине.

- Теперь ты просто темнишь, - расстроено обвинил Нейтан, не зная как защитить Люка.

- Некоторые события не подлежат переменам. - Люк долго колебался, обдумывая следующие слова: - Я знал Мастера Джедая, который говорил, что желание Силы походит на поток реки - мы можем временами изменять его течение, но он по-прежнему идет в море.

- Очень глубоко. Я думал, ситхи могут управлять такими вещами.

- Возможно, не в той степени, как они верят, - ответил Люк, заставляя Нейтана свести брови - Люк всегда говорил "они", а не "мы".

Спустя короткое время он вынудил себя вернуть мысли к реальности:
- Может, нужно сказать обо всем Риису...

- Нет. - Люк явно подбирал правильные слова, не желая прозвучать оскорбительно: - Я доверяю Риису полностью в делах политики. Но... я чувствую, что он может быть чуть менее снисходительным и чуть более... прямолинейным в своем мнении относительно Мары. Ты... - Люк с улыбкой повернулся к Нейтану, очень открытый, простой и убедительный. - ... Я знаю, что могу доверять такому же "члену клуба" в том, что он оправдает меня и позволит самому разбираться со своими... оплошностями.

- Я так предсказуем? – усмехнулся Нейтан.

- Только для меня, - легко ответил Люк. - И к разговору о наших проблемах - они на подходе. А я еще не одет для Суда.

Он пружинисто поднялся и прошел босыми ногами мимо открытых дверей к самым дальним, ведущим в спальню, исчезая за их высокими, отражающими свет и полностью скрывающими частную жизнь Наследника бронированными стеклами.



Нейтан вошел в гостиную и удивился, что там до сих пор никого нет. Нахмурившись, он прошел через столовую и задержался, поворачиваясь к стоявшему на выходе Клему:
- Коммандер Джейд и коммандер Риис еще не вернулись?

Высокий, широкоплечий офицер службы безопасности поднял рукав и взглянул на маленький датапад на запястье:
- Риис остановил в офисах для штата... Коммандер Джейд в апартаментах...

Коротко кивнув, Нейтан прошел в холл, намереваясь отправиться к комплексу для штата, расположенному у самых дверей главного входа Парлемианских апартаментов, попутно задаваясь вопросом, какой протяженности были все коридоры и прихожие, если вытянуть их в одну линию. Огромная резиденция Наследника полностью покрывала один из этажей Западной Башни, располагая тридцатью или около того роскошными парадными комнатами, каждая из которых легко могла приравняться по площади к целому дому - обычному для Нейтана, которого едва ли можно было назвать неимущим.

C изучением названий всех комнат у него было довольно плохо, не говоря уже об их расположении. Галерея Малака, Эбеновый Кабинет, Мраморный Зал, Купольная с ее огромным и тяжелым витражным сводом, оборудованным изменяющейся в соответствии со временем дня подсветкой, дающей имитацию окна в крыше. Люк фактически использовал менее четверти комнат, главным образом меньшие из них... хотя "меньшие" было очень относительным термином - любая из них была близка к размерам всей квартиры Нейтана во Дворце, которая казалась ему довольно большой, когда он только прибыл сюда.

Как и все остальные, пусть в этом и не признающиеся, Нейтан легкомысленно срезал путь через кабинет Люка, чтобы избежать долгой дороги через центральный купол обширных апартаментов.

Из противоположных дверей немалого кабинета появилась Мара Джейд, явно срезая путь точно таким же способом в обратном направлении.

Она взглянула на Нейтана и кивнула, закатив глаза - раздражаясь, что ее подловили на этой обычной для всех дороге. Не в силах справиться с собой, когда в его голове был так свеж разговор с Люком, Нейтан с негодованием посмотрел в ответ и остановился.

Джейд спокойно прошла мимо... и сбавила шаг, осознавая его полыхающий взгляд.

Их отношения, несмотря на жесткое начало, характеризовались повседневной сухой терпимостью, что вполне удовлетворяло каждого из них долгое время. Ранение Люка и очевидная забота о нем Джейд смягчили это в последние несколько месяцев, но теперь Нейтан чувствовал, как вновь поднялась его старая враждебная неприязнь - и Джейд тоже увидела это.

- У тебя какие-то претензии ко мне, Халлин? – грубо спросила она, не оборачиваясь - используя свою типичную резкую и прямолинейную манеру, чтобы поймать его врасплох. Но доктора этим было уже не пронять.

Его глаза слегка сощурились, однако голос, приученный теперь к играм Дворца, оставался предельно вежливым:
- Я очень не хочу разочаровывать вас, коммандер, но фактически я еще не решил, какую из них вам предъявить.

Нейтан онемел от собственной дерзости, учитывая их разницу в ранге, и, тем не менее, хладнокровно наблюдал за тем, как она не спеша поворачивается к нему, как медленно сужаются ее зеленые глаза.

- Думаю, тебе не стоит держать все в себе, - кратко пригласила она его продолжить.

Сказать что-либо, создать отчасти из Джейд врага, было бы неверно; большой явной ошибкой. Ему точно не следовало делать этого.

Но он чувствовал себя в некотором роде ответственным за ситуацию; разве не он просил за нее, чтобы ее восстановили в прежнем положении после провала ее задачи по защите Люка - когда на того было совершено покушение? Ее, возможно, давно бы не было здесь, только смутное воспоминание, не больше. Это был его просчет, что он оставил ее здесь, его решение. С которым теперь разбирался Люк.

Она стояла, направив на него холодный, выжидающий взгляд, и Нейтан не смог сдержаться.

- Я наблюдаю за вами, - сказал он просто.

- Наблюдаешь за мной для чего?

Нейтан cклонил голову набок, однако его жесткий взгляд и едкое выражение ничуть не взволновали Джейд.

- Серьезно, Халлин, что, по-твоему, я собираюсь делать? Давай, скажи мне.

- Пожалуйста, - сухо проговорил Нейтан. – Вы считаете, что это поможет вам управлять им.

Ее глаза только немного расширились, осознавая подразумеваемую осведомленность Нейтана, но тут же выражение лица стало прежним, спокойным и ровным. Однако прозвучавший голос потерял свою обычную резкость:
- Я не ищу никакого контроля над ним.

- Лгунья.

Джейд встряхнула головой.
- Тебе когда-нибудь приходило в голову, что я могу в самом деле заботиться о нем?

- Как великодушно с вашей стороны. Поместить его в прямой конфликт с желаниями Императора, зная, что произойдет в случае, если это станет известно... в надежде на то, что вы сможете позаботиться о нем.

Несомненно, перчатка была брошена - и теперь настала очередь Мары.
- Не зарывайся, Халлин, - презрительно проговорила она. - Я знаю, что ты на самом деле делаешь.

- Я служу интересам своего друга. А какое оправдание у вас?

- Мне нет нужды в чем-то оправдываться перед тобой.

Нейтан достал свой туз:
- А перед Императором?

Под весом предполагаемой угрозы Джейд на какой-то момент замялась - но быстро оправилась. С другой стороны, она чертовски хорошо понимала, что учитывая совершенно определенное знание Нейтана, она нуждалась в его поддержке и соучастии.
- Я никогда не причиню ему вреда, Нейтан, - ты же знаешь это.

Холодное выражение Халлина не смягчилось ни на йоту.
- Тогда отпусти.

- Что?

- Отпусти его. Если хочешь помочь ему, защитить его - отпусти. Попроси другое назначение.

Джейд тряхнула головой:
- Я не могу этого сделать.

- Ах да, я понимаю! - он изобразил вежливое участие. - Ты заявляешь о своем искреннем беспокойстве, но когда тебя просят уйти, заботиться о нем вдруг становится неудобно.

- Я не знаю, что ты надумал себе, но я клянусь: у меня нет никакого намерения когда-либо вредить ему.

- Ты уже сделала это.

Он с удовлетворением отметил легкий надлом в крайне убежденном тоне Джейд:

- Ты не прав.

- Я прав, коммандер. Вы разрушите его, и глубоко внутри, я думаю, вы знаете это… потому что он знает.

Джейд вздрогнула, раненая его словами; даже не столько ими, как пониманием их источника. Нейтан бросил на нее последний предостерегающий взгляд и, медленно повернувшись, зашагал прочь из комнаты.

Дверь плавно закрылась за ним, не давая услышать голос Мары, очень тихий и невероятно уязвимый:
- Ты не прав.



Нейтан обогнул поворот коридора, прежде чем позволил себе немного расслабиться. Но только немного – понимая, что идет под прицелом камер слежения. Хладнокровие покидало его, а походка стала менее решительной.

Говорила ли она правду, заявляя, что заботится о Люке? И имело ли это значение, учитывая его предсказание?

Что Нейтан знал наверняка: Джейд был агентом Палпатина - его информатором. Она, по определению, являлась заклятым врагом Люка. Независимо от того, что она думала и чувствовала, ее истинные привязанности были очевидны. Каждые несколько дней она отправляла донос Императору, регулярно. Это была ее работа – причина, по которой она находилась здесь. Она доносила о неправомерных действиях Люка в прошлом, прекрасно зная, насколько серьезными будут последствия, и все же смела сейчас утверждать, что никогда не причинит ему вреда... Как можно было верить, что она начнет вдруг действовать по-другому?

Рассматривая признание Люка - вероятней всего она лгала, манипулируя Скайуокером по какому-то хитроумному плану. И даже если не так, слова, которые сказал ей Нейтан, не становились менее правдивыми. Она была опасна. Она играла с огнем - и убеждала Люка делать то же самое.

Спасибо за очередной кусок главы!
И так, главные герои окончательно запутались в себе. Люк понимает, что Мара однажды его предаст, но не в силах порвать с ней отношения. Мара понимает, что ей надо выполнять свой долг и "стучать" на Люка Императору, но утверждает, что не причинит ему вреда... она почти не врет. Ей очень хочется не причинить ему вред, но придется. Очень сложная ситуация. В результате получится "куда кривая вывезет".

vika, а как вам Халлин? Какой гулена оказался Я-то думала, он только здоровьем Наследника занимается

Алита, ну щас!! Как будто у врачей нет жизни, кроме как на работе.)))))))

Халлин? Нормальный мужик. Было бы странно считать что у врачей нет личной жизни.

Ура!
Глава радует. Халлин - да, его не хватало! радует, что у Люка есть хоть один человек, который просто заботиться о нём и поддерживает, просто так, без всяких интриг, сомнений, выгодны и можно сказать последствий для Люка.
Их разговор очень впячатлил... Люку всё таки очень тяжело показывать своё настоящее лицо перед окружающими его людми, а док мало того, что поддерживает безкорыстно, так ещё и понимает и ценит.

на тему личней жизни врачей - сложный вопрос, во-первых потому что специфика работы требует очень терпеливого и любещего партнёра, а во-вторых - во дворце любовная связь - обычно имеет корыстный характер. Я очень надеюсь, что у Халлина хороший вкус, и это не Палычь подсунул ему очередного агента. Было бы печально.
А кстати мужская солидарность - Люку респект - одолжить свои покои для друга - вот это нормальные отношения друзей!

Так же порадовал разговор Мары с доком- Халлин всё же молодец! Единственный нормальный человек во всём этом гадющнике! Может Халлен всё же достучиться до Рыжей и та не подставит Люка... Хотя Палычь всё равно будет её использовать...
Из-за женской солидарности - приятно знать, что Люк всё же любит Джейд, не смотря не на что... иначе бы он не стал так рисковать... фезиологическое влечение - это одно, а вот забота и привязанность - совсем другое!

Алита - респект за перевод! Продолжаем с нетерпением ждать 2 часть главы!

Алита, вы где?
С нетерпением ждём продолжение главы

Та же история, что со священниками. Личная жизнь врача может быть связана только с жизнью его пациента Шутка, конечно, но зачастую именно такое эгоистичное отношение у пациентов и проскакивает.



Эх, не знаю, любовь ли это... Забота и привязанность все же не совсем эквивалентны ей. С этими мужчинами, да еще с примочками как у Люка, никогда ничего наверняка не знаешь




Я здесь

Текст трудный, неделя выдалась тяжелая, переводила ночами, сегодня полдня просидела. Надеюсь, послезавтра выложу.

С нетерпением ждём.

.
Следующие несколько недель расстроенная и выбитая из колеи Мара прилагала сознательные усилия, чтобы не оставаться с Халлином наедине. Его подозрительность и антипатия, казалось, нисколько не уменьшались, выражаясь в кипящем негодовании позади отшлифованных, культурных манер. Но в итоге она привыкла к этому, рассмотрев его поведение с рациональной точки зрения. Он очень легко мог остановить эту ситуацию, не дожидаясь того, чего боялся... и если бы при этом пострадала только Мара, скорее всего, он давно бы так и сделал. Но он никогда не предаст Люка - его доверие. Если Мара в чем то и была уверена в отношении доктора, то именно в этом. Да и, в конце концов, среди моря препятствий в ее отношениях с Люком Халлин представлял не самое большое из них, особенно здесь, во Дворце.

Тем не менее, его слова довольно глубоко задели Мару, заставив вновь задуматься о ее лояльности, о двойственности ее отношения. А была ли там вообще проблема? Она никогда не скрывала от Люка то, что ее преданность принадлежит Императору. Время, которое они проводили вместе, воспринималось Марой совершенно отдельной реальностью, обособленной и не требующей какого-то слишком тщательного анализа.

Конечно же, Люк относился ко всему точно так же. По крайней мере, ей так казалось. После того единственного взрывного конфликта на борту "Несравненного", по некому негласному договору они больше ни разу не упоминали ничего, что касалось окружающей их действительности и ее требований. Ничто больше не вторгалось в их отношения, факт опрометчивости их связи никогда не упоминался. Неведение было счастьем, и в отсутствие любых противоречащих намеков от Люка, Мара легко убедила себя, что в сущности лояльность человека, которого она теперь считала такой близкой душой не отличается от ее собственной.

Да, временами Люк препирался и вел себя вызывающе, а иногда даже давал отпор Императору, но он все еще находился здесь. Палпатин был мастером манипуляций, однако и Люк был одним из самых своевольных и неподатливых людей, которых она когда-либо встречала, и если бы он не хотел оставаться при Императоре, он давно бы уже ушел. Что-то держало его.

Тем не менее, впервые, Мара начала чувствовать себя так, как по ее подозрениям чувствовал себя во Дворце Люк, связанной, задыхающейся и подавленной. Недели проходили мучительно медленно, мыслями она постоянно стремилась обратно, к относительной свободе, которой они могли наслаждаться на борту "Несравненного", где-нибудь подальше отсюда. Здесь, во Дворце, между ними не было никакой близости, лишь только украдкой брошенные взгляды и мимолетные прикосновения, выдаваемые за случайные, когда они шли рядом или проходили мимо друг друга.

Но она знала, что скоро они вновь улетят, жила этой надеждой. Запуск "Неукротимого" – причина, по которой они находились на Корусканте – неизбежно приближался. Только две недели и они снова будут свободны, отправившись в рейд на новом суперзвездном разрушителе, на верфи Фарлакса для заключительных работ по регулированию систем корабля, что потребует довольно продолжительного времени вдали от «душного» Корусканта.

Таким образом, Мара считала теперь оставшиеся дни, задаваясь вопросом, делал ли Люк то же самое. Сейчас она внимательно наблюдала, как он работает за столом в гостиной, пестревшим массой датападов и датакарт. Стол стоял поблизости от распахнутых дверей, ведущих на террасу. Люка нисколько не утомляла влажная летняя жара, изводящая Мару. Казалось, он фактически наслаждался ею, открывая настежь все окна и двери и сводя практически на нет работу системы кондиционирования.

Мара сидела в глубине огромной гостиной, где сохранялась еще какая-то прохлада, когда в открытые двери тихонько постучал Риис. Он осторожно вошел в комнату, потупив глаза и заставляя Мару тревожиться, не подозревал ли он тоже об их отношениях с Люком. Это могло быть опасно, он был агентом, посылающим постоянные доносы Сейту Пестажу, точно так же, как она Императору.

- Я прошу прощения, сэр. Лорд Вейдер находится в вестибюле Купе. Он... настаивает на аудиенции.

Пока Риис входил, Люк уже поднимался, выключая датапад - явно уже зная о том, что тот скажет.
- Спасибо, Вез. Я встречу его здесь.

Риис склонил голову в поклоне, отступая назад к массивным дверям, которые тут же легко и бесшумно закрылись за ним.

- Почему ты хочешь говорить с ним тут? - спросила Мара.

В разных уголках апартаментов Люка имелось несколько специально предназначенных для встреч роскошных и гостеприимных залов. Почему именно Вейдеру позволялось входить в его личные комнаты?

Люк молча повернулся к ней, ясно и выразительно. Вновь вошел Риис - предупреждая любые дальнейшие прения с обеих сторон; тут же за ним шагнул Вейдер.

- Лорд Вейдер, сэр, - объявил Риис, как того требовал протокол, снова поклонился и аккуратно вышел спиной назад.

Люк стоял перед тяжелой фигурой Дарта Вейдера. Так же смело, как всегда. Когда Вейдер не проронил ни слова, он, наконец, вздохнул и отвел взгляд, словно играя в давно наскучившую игру.
- У вас есть что-то важное, что вы желаете сказать мне, Лорд Вейдер?

За все время, что Мара находилась рядом с Люком, она никогда не слышала, чтобы он обращался к отцу как-то по-другому. Он всегда использовал только титул. Поддерживая существующее между ними расстояние даже в такой конфиденциальной обстановке, как сейчас.

Все так же, не говоря ни слова, Вейдер медленно повернулся в сторону Мары. Она вздернула в ответ подбородок. Вся досада, которую она ощущала по отношению к Люку немедленно ушла, уступив чувству сплочения перед внешней угрозой.

- Мара? - попросил Люк, не смотря на нее.

Она встала, подошла к выходу в столовую и повернулась для поклона, используя эту возможность, чтобы взглянуть Люку в глаза с вопросительным выражением. Он едва уловимо кивнул, и Мара вышла, двери плавно сомкнулись перед ее лицом.



Довольно долгое время оба мужчины молчали, выжидая...

Наконец, ощущая необходимость нарушить тишину, Вейдер проговорил:
- Я пришел, чтобы передать окончательную схему распределения ИЗР Внешнего Флота, которые будут присутствовать на запуске "Неукротимого".

- Разве вы не могли прислать ее с курьером? - отстраненно спросил Люк, по-прежнему удерживая взгляд на дверях.

- Нет, приказом Императора информация строго конфиденциальна, - спокойно ответил Вейдер, находясь в таком же ожидании и заполняя время бессмысленными словами.

- Понятно. Сколько разрушителей?

- Четырнадцать, не считая "Экзекутор". Они прибудут к Корусканту в течение восьми дней и займут позиции на Базе Южного Полюса на внутренней орбите...

Люк, наконец, отвернулся от двери, чтобы посмотреть на отца и подойти ближе.
- Ты тщательно отобрал их? - манера резко изменилась, интонация понизилась, оба мужчины немного расслабились, получив уверенность, что Джейд ушла из смежной комнаты.

- Да. Два уже лояльны, десять могут быть убеждены, и два преданы Императору, дабы не вызывать подозрений.

Вейдер еще раньше договорился с сыном начать перевод по службе как уже, так и потенциально лояльных военных единиц, которые составили бы им поддержку. А запланированная помпезная церемония, посвященная запуску нового флагмана, позволяла собрать множество высокопоставленных чинов, которых Люк практически не имел возможности встретить в Центральных Системах.

Пышное празднование знаменательного события планировалось в большом государственном танцзале - огромном, грандиозном месте, в котором Люк сможет осторожно переговорить с каждым интересующим его офицером, сделав тонкие персональные предложения. Заложить различные основания союзов взамен определенных гарантий.

Под носом Палпатина и его шпионов это, разумеется, будет непросто, но мальчик оказался удивительно искусным в данном деле, сформировывая союзы и договариваясь о сотрудничестве так, как Вейдер никогда не мог. Решительный и прямой, но в то же время, не авторитарный стиль командования Люка завоевывал ему популярность среди вооруженных сил. Люк умел казаться быть доступным и идущим навстречу, заслуживая тем самым доверие.

Отец протянул сыну маленький чип. Тот кивнул, загрузил его в датапад на столе и сосредоточился на запоминании появляющихся имен и образов. Предстоящая задача не вызывала у него смятения или беспокойства, он свободно концентрировался на запоминании и обработке информации, кратко обсуждая при этом основанную на ней стратегию. Стирая рассмотренные и уже ненужные факты, принимая во внимание подробности происхождения и семей каждого офицера.

Вейдер отметил, насколько полностью непринужденным стал Люк в окружающей его среде. Его совершенно не смущал факт, что на предстоящем приеме будут присутствовать сотни ведущих фигур галактики. Что там же, среди толп и зеркал показного и избыточно-вычурного великолепия будет огромное количество ушей, мало которые из них будут невинны.

Люк сузил глаза, высказывая мнение, что он не должен упоминать вовлечение капитана Доррина при капитане Лэйне. Командиры ИЗР принадлежали двум давно враждующим Семейным Домам с занимающихся горной промышленностью планет в Узле Стенесса. От полномасштабной войны их удерживало только присутствие в системе Империи. Но при дворе затаенные обиды двух противоборствующих семейств выражались в постоянных препирательствах и соперничестве.

Вейдер молча кивнул, соглашаясь как с этим пунктом, так и с другими, осознавая впервые, как много закулисного усердия вкладывал Палпатин в воспитание лидерских качеств мальчика, как много он пестовал его способности к командованию. Вынуждая Люка постоянно сталкиваться с преградами и помехами, искать другие средства, методы и обходные маневры. Заставляя изучать множество тонких уловок и ловушек только для того, чтобы или справиться с ними, или обойти - но, тем не менее, учась им.
И теперь Люк использовал эти уроки на своем поле - играя с далеко простирающимися амбициями и честолюбием высшей военной элиты, легко справляясь с замысловатыми схемами и тщательно продуманными махинациями и интригами двора. На арене, где Вейдеру всегда было неудобно, Люк чувствовал себя вполне естественно.

Получив уверенность в достаточном владении информацией, Люк медленно пролистал образы в последний раз и очистил память чипа.

- Нам нужно заканчивать, ты довольно долго здесь.


Возвращая отцу пустой чип, Люк кратко рассмотрел возможность сказать ему о планируемом нападении мятежников на "Неукротимый", но, не видя какой-то определенной выгоды от этого, отклонил ее. Во-первых, он знал, что его отец автоматически вознегодует на позволение мятежникам предпринять это покушение на имперском суверенитете. И Люку совершенно не хотелось ставить себя в ситуацию, в которой ему придется защищать этот план - что могло быть воспринято как защита самого Восстания; отец решил бы, что его лояльность расколота. И, во-вторых, потому что в данном случае он не нуждался в помощи своего отца. У Вейдера будет свой взгляд на все это, и как бы Люк ни хотел, он не мог быть до конца уверен, что отец не отдаст этот план Палпатину - только чтобы воспрепятствовать взаимодействию Люка с мятежниками.

Кроме того, он уже принял решение, как действовать - даже если эти действия предполагали пассивное и выжидающее наблюдение. В сложившихся обстоятельствах это было лучшее, что он мог сделать. Редкий случай, когда более выгодно оставаться реактивным, чем превентивным.

Вейдер задержал взгляд на глазах Люка, и тот с возросшей настороженностью ощутил, что это не все, с чем пришел отец. Они смотрели друг на друга в течение долгих секунд. Затем отец коротко кивнул и взял протянутый чип, скрывая его в складках одежд и протягиваясь в Силе за пределы комнаты-

- Она становится подозрительной, - заявил он совершенно уверенным тоном. Впрочем, тот редко бывал другим.

- Это только сейчас, сегодня.

Вейдер вздохнул, и Люк внутренне собрался в ожидании предстоящей критики. Она прозвучала в неожиданной форме:
- Месяц назад мне в руки попала запись, изъятая у контрабандиста на Билбринджи. Я уничтожил ее.

Люк промолчал, смотря осторожно, едва замечая шумное дыхание респиратора отца, ставшего слишком знакомым и привычным. После долгой паузы, удостоверившись, что полностью завладел вниманием Люка, Вейдер продолжил:
- На ней было запечатлено, как ты спрыгиваешь с края балкона. Мара Джейд поймала тебя.

Опустив глаза, Люк долго раздумывал, сказать ли правду и сказать ли что-нибудь вообще.

- Я проверял теорию, - произнес он наконец, отворачиваясь от пристального взгляда невыразительной маски.

- И с чем она была связана? – спросил Вейдер, когда его сын больше ничего не объяснил.

Люк небрежно пожал плечами.
- Просто теория, - уклонился он.

- С Джейд, судя по всему, - прорычал отец с явным отвращением.

Люк резко взглянул на него, на мгновение в глазах вспыхнуло предупреждение, но он тут же отвернулся к окнам, за которыми виднелось темнеющее небо, предвещающее наступающий шторм.

- Скажи то, что хочешь, - предложил он в итоге, понимая, что его отец желал разобраться с этим.

- Ты, в любом случае, поступишь по-своему, - произнес Вейдер с абсолютным убеждением.

- Да, - Люк наполовину повернулся к отцу. – Но я приму твои слова к размышлению, принимая решение.

- Она опасна, - Вейдер не сомневался; сомнения были не свойственны ему, тем более в этом случае. И Люк прекрасно понимал, что у этой уверенности было веское основание. - Она всегда будет предана Императору и не достойна доверия. Ты никогда не сможешь доверять ей... оставь все теоретические тесты в стороне.

Люк чуть склонил голову в согласии:
- Я знаю - и я проверял не это.

Он больше ничего не добавил, только вернул взгляд к зарождающемуся шторму. Поэтому его отец попробовал подойти с другой стороны:
- Палпатин использует ее, чтобы управлять тобой.

- Это я тоже знаю. Я не слеп.

- Но ты позволяешь это, что равносильно слепоте. Даже хуже. Потому что ты позволяешь это сознательно, добровольно.

- Дай мне право выбора. Я вполне жизнеспособен.

Вейдер не колебался ни секунды:
- Устрани ее.

- И что потом?

- Проблема устранится вместе с нею, - заявил отец тоном, подразумевающим нечто само собой разумеющееся и понятное.

Единственное что можно было противопоставить этой очевидности - такой же рациональный и правдоподобный аргумент.

- Ее заменят, и я буду вынужден изучать рабочие процессы нового "наблюдателя". Его недостатки, достоинства, привычки. Четыре года установления отношений с Джейд и все полученные за это время знания о ней будут потрачены впустую. Лучше старый черт, ты знаешь.

- Ты позволяешь ей быть слишком близко к себе, - не отступал Вейдер.

- Я могу контролировать ее. Она верит, что близка ко мне и передает эту уверенность Палпатину.

- Ты думаешь, что можешь контролировать ее, - уточнил Вейдер. - Но у тебя нет никаких доказательств этого. Она всегда будет предана Императору.

- Я знаю. Но пока она рядом со мной, я все же могу контролировать какой точно информацией она владеет, а какой нет, и таким образом я точно знаю, что передается Императору – знаю, как и почему он реагирует. Он безоговорочно доверяет ей, это слабость с его стороны.

- А с твоей? - спросил Вейдер.

- Я не доверяю ей вообще, - ответил Люк, раздумывая, что больше тревожило его, подозрения отца или угрызения собственной совести.

- Я спросил не об этом.

Люк осторожно повернулся к отцу. Он боялся, что тот сам найдет способ устранить Мару, если решит, что они с Люком слишком близки, что бы он сейчас ни сказал.

- Я не позволяю ей стать моей слабостью. Ты это хотел услышать?

- Проследи, чтоб так оно и было, - обвиняюще произнес Вейдер, тоном лишь самую малость недотягивающим до командного.

Глаза Люка оскорблено сузились:

- Не приказывай мне.

- Не давай повода для критики, - упрекнул Вейдер.

- Кому как не тебе нужно очень тщательно думать, прежде чем говорить такое.

Слова слетели с губ раньше, чем Люк их осмыслил. Раздраженный самоуверенным тоном и убежденностью отца в своей правоте, он не смог удержаться. И, тем не менее, даже зная сейчас, какой вред они нанесли, Люк не мог отступить. Поскольку понимал, что отец примет дальнейшее молчание Люка за некого рода согласие.

- И чтобы мы поняли друг друга - если с Марой Джейд что-то произойдет, все, о чем мы договорились, будет аннулировано. - Люк понимал, что совершал признание в своей уязвимости. Но в противном случае, не скажи он этого, отец предпринял бы самостоятельные шаги против Мары. - Мара Джейд не твое беспокойство.

- Она нет. А ты - да.

Были эти слова лишь манипуляцией или они были искренни? Его отец во многом оставался закрытой книгой для Люка, скрывая свои истинные намерения. Люк хотел верить, что сказанное Вейдером произносилось из чувства подлинной заботы, но все же он неплохо знал отца, и понимал, что, по крайней мере, частично тот защищал свои вложения. Вейдер по-прежнему считал, что абсолютно точно знает, что будет лучше для Люка. И привычным властным способом делал то, что необходимо для этого, исходя из собственных соображений - дабы удержать Люка на нужном пути. Не было никаких противоречий между защитой сына и защитой своих планов. Для Вейдера это было одно и то же.
Люк отвернулся, чувствуя себя неудобно, никогда точно не зная, как реагировать на несвойственные отцу слова.

- Я сумею сам позаботиться о себе.

- Ты прости меня, - произнес отец с сухим сарказмом, - если я не приму это к размышлению.







Услышав тяжелую поступь шагов за дверями, Мара вышла из дневного кабинета Люка. Проходящий мимо Вейдер взглянул на нее с очевидным отвращением, но не остановился. Темный плащ пронесся волной по белоснежным плитам длинного холла.
Несмотря на то, что кабинет разделялся с гостиной лишь одной стеной, Мара не смогла разобрать ничего из происходящего там, кроме звуков поочередно стихающих и повышающихся голосов. Толстый отделочный слой закругленной смежной стены служил прекрасной звукоизоляцией.

Наблюдение за Вейдером не входило в сферу ее компетенции, однако положение Люка в элите Императора стало сейчас более устойчивым и пользующимся доверием, чем когда-либо раньше, и она не хотела, чтобы Вейдер подверг его опасности своими мелкими уловками и планами. Джейд испытала большой соблазн поместить на стену тремблер, дабы выяснить хоть что-то. Но помимо жгучего любопытства и профессионального интереса, она испытывала и некое сопротивление, нежелание вновь использовать подобную слежку в отношении Люка.

Напряженные и неприязненные взаимоотношения Скайуокера с отцом до сих пор являлись основным фундаментом, на котором Император выстраивал четко регулируемую им ситуацию между двумя его приспешниками, а, следовательно, обеспечивал свою безопасность. Существующее между ними расстояние надлежало постоянно поддерживать, он сделал это довольно ясным. Малейшее послабление требовало самых серьезных ответных мер, мишенью которых всегда становился Люк. Что, по мнению Мары, было несправедливо. С другой стороны, она давно узнала, что в жизни редко что бывало справедливым. Готовность Люка игнорировать, и даже подчеркнуто презирать потенциальную опасность за свой счет стала недавним и тревожащим открытием для Мары, запуская в равной мере и защитные инстинкты, и возмущение, и расстройство.

Когда она вернулась в гостиную, Люк стоял перед высокими дверями террасы, обхватив себя руками и наблюдая за бушующим вдалеке штормом. Небо на горизонте прорезали кривые сполохи молний, кратко освещая темные, низкие тучи. Все ближе слышались раскаты грома. Тяжелый влажный воздух наэлектризовался.

Мара тихо подошла к Люку и протянула руки закрыть балкон.

- Нет, оставь, - сказал Люк спокойно.

- Почему?

- Я хочу слышать шторм, - очень тихо произнес он, находясь где-то далеко, расстроенный и отрешенный. – Он всегда звучит одинаково, на всех планетах, независимо от цвета неба и пейзажа вокруг. Ты замечала это?

Мара тревожно выглянула на хмурые, сгущающиеся тучи, на темнеющие на горизонте потоки воды, стремительно несущиеся к ним. Небо вновь озарила огромная косая вспышка, уже совсем недалеко. Мара вздрогнула.

- Тебе нужно отойти.

- Зачем?

- Может ударить молния.

Он пренебрежительно отвернулся, склоняя голову набок и не сводя глаз с разыгрывающегося представления стихии. Небо над Дворцом полностью почернело, гром перестал быть раскатистым и гремел, почти не умолкая, отдаваясь вибрацией в груди.

Однако Люк просто продолжал смотреть, молчаливый, замкнутый, погруженный в некое задумчивое созерцание.

- Мне нравится шторм, - наконец произнес он. – Такое происходило иногда на Татуине.

Два ослепительных зигзага раскололи небо с двух сторон почти одновременно с тяжелым грохотом, сливаясь в прекрасном унисоне и заставляя Люка улыбнуться.

Мара сделала шаг назад, любопытно спросила:
- Там бывали ливни?

- Раз в пять или шесть лет. Шторм чувствовался за несколько недель, он собирался в атмосфере словно заряд. И потом небеса… просто взрывались. Капли дождя были такие крупные, что пять штук наполняли ладонь. Можно было стоять посреди пустыни и пить воду с неба.

Мара буквально застыла, пронзенная яркостью его воспоминаний, словами, звучавшими чуть громче шепота посреди бури.

- Я не знала.

Он кивнул, смотря на расчерчивающие небо молнии и усмехаясь ярости шторма.

- Где-то четыре, может, пять часов - и все... Но это было... невероятно... сплошная стена воды. Иногда, если до этого было по-настоящему жарко и камни были горячими, можно было услышать, как трещат и раскалываются стены каньона. Огромные куски падали со скал посреди наводнения...

- Наверное, это было удивительно.

- Природа в своем первобытном естестве. Потрясающе. Вода была повсюду, так много, что местами образовывались целые водоемы - если подойти к каменным разломам, воду было видно почти у самой поверхности... Менялись очертания дюн, высокие обрывы пропадали за несколько часов на весь день и ночь. А потом, следующим утром, пири уже не было.

- Пири?

Страшный грохот потряс стены комнаты, разрывая воздух и шокируя своей мощью.

- Пири - это крошечные синие цветы. Они появлялись только после дождя, буквально на один день, и потом исчезали. Яркого, небесно-лазурного цвета. На рассвете, когда над дюнами стоял еще туман, словно низкие облака, до того, как солнце все выжжет, пустыня была наполнена миллионами пири. Весь мир вокруг тебя был изменен. Невероятный наплыв цвета, застилающий все вокруг. Никакой пыли и песка. Рядом с нашим домом было одно место, Море Дюн. Люди не из того края думали, что его так назвали из-за дюн, но на самом деле это из-за того, что каждые пять лет то место было затоплено густым ковром из пири и оно выглядело... точно как глубокое синее море. Покрытые пири дюны были похожи на волны, под ветром они слегка перемещались, а цветы колыхались… На один день пустыня становилась морем.

Мара зачарованно смотрела на него; рассматривая лицо, поднятое к бушующему шторму и размышляя, мог ли цвет невероятных пири сравниться с синим цветом его глаз...

Он по-прежнему обхватывал себя руками, резкий ветер кидал и путал волосы.

- Песчаные люди - налетчики-тускены - считают свой возраст по тому, сколько раз они видели шторм.

Первые капли дождя начали падать на сухой, светлый камень террасы, оставляя большие темные следы. Люк перевел на них взгляд, наблюдая как они увеличиваются, начиная сливаться друг с другом.

- Интересно, видел ли их мой отец... – произнес он отдаленным голосом.

Мой отец... Мара нахмурилась, Люк никогда не говорил так.

- Он... вырос там?

- Да. Могила его матери находилась рядом с фермой, где я жил, - ответил Люк. Делясь частью своего прошлого больше, чем когда-либо раньше. - Я думал, что он был навигатором на грузовом судне. Мне сказали, что он давно мертв.

Мара почувствовала, как ее сердце рухнуло в ответ на обнаженные эмоции Люка, которые он так старался скрыть позади своего непринужденного и отстраненного тона. Его взгляд по-прежнему был направлен на идущий лавиной дождь и на зловеще громыхающие небеса.

- Можно... что-то восстановить между вами? - Она понимала, что это не то, что хотел Император, но не могла не откликнуться на скрытую боль в голосе Люка.

Он прислонялся к дверной раме, опустил глаза.

- Не знаю. Как я смогу доверять ему?

- Доверие необходимо?

Люк покачал головой, ничего не отвечая долгое время. Она никогда не видела его настолько уязвимым. Разрываемым страстным желанием и старыми сомнениями.

- Я думал, что хотел убить его. Когда увидел его во Дворце после того, как... после Палпатина... - Он опять покачал головой, небо вспыхнуло, ярко освещая его. Шторм проходил фактически над их головами. - Я потерял все, и это была его вина. Он мог помочь мне... очень много раз мог помочь мне, и я не понимал, почему он не сделал этого. Я должен был понять - должен был знать к тому времени, на что способен Палпатин, как он все перекручивает под себя. Как может связывать и извращать мысли. Но я все же думал, что это вина Вейдера. Единственным моим желанием была месть. Я хотел показать ему, что больше не слаб, что он не сможет больше использовать меня.

Ливень шел сплошным потоком, почти заглушая его тихие слова. Мара чувствовала озноб, кожа покрылась мурашками, частично в реакции на холод, частично от сопереживания своему возлюбленному.

- Я думал, что хотел убить его. Я был настолько уверен.

- Но Палпатин остановил тебя. – Дождь внезапно оборвался, небо стало неподвижным и тихим, словно они попали в самый центр шторма. Только воздух был по-прежнему наполнен электричеством.

- Нет, Палпатин не останавливал меня. Я вошел туда с намерением убить Вейдера независимо от приказа Палпатина. Ничто из сказанного и сделанного им не имело никакого значения.

Мара мигнула.

- Тогда...?

- Я не убил его потому что... не смог. В тот момент, когда у меня была возможность, когда я держал меч над ним... - Погруженный в воспоминания Люк медленно покачал головой, прислоняя ее к косяку двери и ссутулившись еще больше. - Я не смог убить его. Не смог убить своего отца. Как вообще это было возможно? Несмотря на все, как я мог?

Внутри Мары что-то сжалось и перевернулось от немыслимого, далеко идущего значения сказанного Люком. Поскольку Палпатин связывал свой контроль над ним с фактом разрушения связи между отцом и сыном. С фактом, что он держал власть над Скайуокером, что мог обуздывать и сдерживать его даже на пике сражения, даже когда его павший джедай хотел - жаждал убить...

Но сейчас... то, что сказал Люк значило, что Палпатин никогда не имел над Скайуокером того контроля в который верил.

Это значило, что все, что он построил на несуществующем факте, было основано на лжи!

Ослепляющая молния вспорола небо. Взревел гром. Дождь вновь упал на землю сплошной занавесью. Мир Мары, ее жизнь, все перевернулось с ног на голову одним этим признанием.

Каждая ее клетка кричала бежать - бежать к ее мастеру и сказать ему правду. Что Скайуокер был угрозой, опасностью.

Новая вспышка ярко ударила в глаза, но на миг... только на миг Мара увидела в вырисовывающейся на фоне бушующего неба сутулой, темной фигуре нечто дикое и знаменательное. Мгновенный образ из ее давнего видения. Когда пилот-мятежник только был заключен в тюрьму, когда он впервые показал, на что способен, разрушив ударом Силы бронированные, пронизанные толстыми моноволокнами окна военного образца. Разбив их на тысячи безумных осколков. Она вспомнила волка из своего видения, сгорбленного и задумчивого, пережидающего шторм в ожидании своего шанса...

Но что-то еще потянуло ее сердце и душу, и держало на месте в порванной, колеблющейся неподвижности. Как она может, как может предать его?

Да, он был волком... но он был ее волком. Диким, непредсказуемым и непостоянным, но ее...

Он повернулся к ней. Волосы мягко хлестали его по лицу - под теплым ветром, приходящим на смену шторму; дождь превратился лишь в мелкую морось, а темноту вдали прорезали сверкающие солнечные пики...

- Мара? - спросил он нерешительно, ощущая изменения в ней.

Она смотрела на него в течение долгих секунд, почти не дыша в душной, тяжелой тишине, оставленной штормом...

И затем улыбнулась и шагнула к нему. Он открыл ей навстречу руки и обнял, прижимая к себе. Заполняя своим теплом разломы в ее лояльности. И Мара позволила этой близости успокоить ее и прогнать прочь все мучившие ее сомнения.

Яркий свет из первых прорех в тучах достиг садов внизу.

- Шторм кончился, - пробормотала она.

Он только беспокойно сдвинул брови:

- Будут другие.

Ух!!! Прям мурашки пробежали!
Офигенно описано природное явления с эмоциями героев! Клёво!
Разговор отца и сына всё больше становятся откровенными и интересными. Люк, как рыба в воде, теперь во всех этих интригах и разборках. В двоём с папочкой они сейчас весь флот против Палыча поднимут! Прям скровь текст читается отцовская гордость Вейдера! Палпатин не прав, Вейдер только Люку уступит место первенство.
Вспомнилась его фраза, ещё в медблоге после теракта: - Где тогда будет твоё место - спросил Люк
- Там где и сейчас - уклончиво ответил Вейдер - стоя у кровани сына!
Хорошо, что они теперь чётко раздиляют свои отношения и решения. Люк молодец, сразу же присёк попытки покушения на Мару. А Вейдеру теперь придётся играть по правилам сына.
ИМХО зря Люе открысля Маре.
Красиво! Оболденно! Рассказ про бурю в пустыне, про цветы и про море Дюн - восхитительно!
Я даже сначало решила, что на Люка напала меланхолия и ему просто захотелась с кем то поделиться, но скорей всего это был чётко продуманный шаг!
Впячатлили рассуждения Мары - теперь она уберегает Люка от Палпатина! Она заботиться о неё! И по мойму это решающий момент - знание её о отношениях Вейдера и Люка. Да же не так о отношении Люка к Вейдеру! Это очень опасное оружее против Люка, но и очень надёжный гарант доверия ей.
Сжимая кулаки продолжаем скандировать: ПРОДОЛЖЕНИЕ!!! ПРОДОЛЖЕНИЕ!!! ПРОДОЛЖЕНИЕ!!!

Алита, спосибо огромное, очень интересно и лекго читать!
PS: Спасибо: в городе Ч только час ночи

Написано изумительно. Описание шторма на Татуине хорошо настолько, что читаешь и видишь эти огромные капли дождя, трескающиеся от жары скалы и море цветов, покрывающее пустыню.
Вейдер порадовал заботой о сыне, ибо внутренний монолог Вейдера был таким:
"Сынок, посмотри на меня, старого идиота. Как ты думаешь, из-за чего я заключен в этот скафандр? Правильно, из-за большой любви. Не повторяй моих ошибок, сын, гони от себя эту рыжую бестию, она тебя совсем околдовала! И не надо отмазываться тем, что Палпатин-де все равно нового поставит, ты влюбился, как последний дурак, то есть как я в твои годы! И до добра тебя это не доведет!"
А для Мары, похоже, наступило время выбора. Ибо двум господам служить невозможно.

Вот и посмотрим, побежит или не побежит. Вообще, мне кажется, Люк специально устраивает ей такие проверки на вшивость. Ему хотелось бы ей верить, но он боится. И правильно делает.

Перевоспитал.)))))))))))

Интересно, узнает ли об этом когда-нибудь Вейдер?..

У Люка, похоже, сильны не только отцовские, но и материнские гены. Взыгравшие в соответствующей обстановке)
Весь флот, вряд ли... Но да, не зря основным условием Палпатина для сохранения жизни обоим, было разрушение родственной связи между ними. Игра с огнем, в которой он проиграл.
Вейдер трогает искренним чувством гордости за сына, в жизни бывает и наоборот, матери завидуют молодости и красоте дочерей, отцы успеху сыновей. И думаю, что Люк им тоже гордится. И любит. Загадочные они, эти Скайуокеры




А я думаю на первое... Там написано, что Мара никогда не видела его таким уязвимым, без масок. А она каким только его не видела. Может, просто устал все скрывать от человека, с которым так сблизился... от постоянного давления со всех сторон, что ей нельзя доверять. Обратная реакция, момент слабости, не знаю... Но явно он был расстроен разговором с отцом и выбит из колеи. Это желание искренних отношений с отцом, наложенное на воспоминания и тоску из детства, плюс внезапное и искреннее ответное участие Мары... как-то так. Сложно рассчитывать шаги, обнажая душу.




Мне тоже нравится И воспоминания о Татуине, и параллельный шторм на Корусканте. Вообще красивый отрывок.

Очень согласна с внутренним монологом Вейдера!




Слишком уж опасные проверки, если это проверки. Сегодня он ее обнял, она успокоилась, завтра может случиться что-то другое. Все равно что бомба с замедленным действием.




Я уверена, что он знает! С самого начала. В его монологах всегда подчеркивалось то, что связь между ним и Люком особенная; он постоянно ощущает эмоции, состояние и мотивы Люка так, как никто. И уж в тот момент, думаю, он понимал, что остановило Люка. Что это отнюдь не Палпатин. Да и выстроить отношения было бы невозможно, если бы ситуация была другой. Бороться было бы не за что.

Алита , наконец-то руки дошли написать обещанный отзыв о фанфике. Хотелось подробно, потому что я понимаю, как вам приятно услышать отзыв на свою работу, пусть это и перевод. Поэтому - писала долго.


"Сын Солнц"мне очень понравился, давно ничего не читала по ЗВ, и этот фик очень порадовал.
Тем, что без соплей. Тем, что очень страшный. Тем, что правдоподобный. Тем, что умно и захватывающе написано. Это большая редкость.
Я обычно начинаю фики читать с недоверием. Примерно так: "Ага, а сейчас окажется, что Вейдер - белый и пушистый под броней". Или: "Ага, сейчас Люк и Ко опять полетят на край Галактики и вопреки здравому смыслу всех спасут". И вообще я читатель вредный - если за 10 минут меня фик не зацепил, бросаю, потому что времени жалко на чужой бред.
Этот фик в норматив уложился: я поняла, что дочитаю его почти в самом начале первой части. На том месте, когда Вейдер Люку врезал после Беспина. Это было настолько неожиданно и... освежающе, что ли? И сразу втянулась, настолько, что, не дожидаясь перевода, проглотила фик на английском.

Теперь о том, что меня зацепило:
- Меня радует, как автор действует в реалиях ЗВ. Вот уж действительно - смоделировал ситуацию. Не придумывает своего "все было совсем не так!", а работает с тем, что есть у Лукаса в каноне. А это трудная задача. Характеры персонажей сохранены, а поступки - пологичней, чем у Лукаса.

- Меня радует, что в фик очень жесткий. Но - оправданно. Мне нравится, как это написано. Потому что обычно "мучения героя в казематах" выглядят очень условно. Холод, голод, пытки, издевательства, моральные дилеммы - все это тысячу раз было и давно скатилось в набор клише. И написать это ТАК, чтобы читателя выворачивало от ужаса, но избежать откровенной чернухи, очень трудно. У автора и это получилось.
Я много Императоров перевидала за свою фанатскую жизнь - сумасшедших, маньяков, мастеров интриг и мудрых управленцев. Но такого Палпатина я не помню. От него страшно и тошно. Это прямо тварь, не человек. Наверное, сферический ситх в вакууме выглядит именно так.

- Меня радует, как персонажи ведут диалоги. Чувствуется, что это действительно говорят разные люди, а не один автор в своей голове, желая проиллюстрировать разговором какую-то мысль. Или когда в разговорах сами собой разрешаются конфликты между персонажами. Частое явление в фиках, да и в литературе тоже встречается этот, прости господи, "художественный прием". Когда автор не знает, что делать, происходит Откровенный Разговор, где персонажи открывают друг другу душу и решают все конфликты. Сама я считаю, что это исключительно от беспомощности автора. Опыт подсказывает - чушь! Потому что в жизни такого практически не бывает. Диалоги ничего не решают между людьми. Решают поступки.
И здесь - так же. Поэтому веришь в написанное. Веришь, понимаешь и даже грустишь оттого, как у Вейдера с Люком, или у Люка с Марой не клеятся разговоры. Потому что у всех свои мотивы, желания и обиды. Но зачем говорить об этом с кем-то, кроме психиатра?

- Меня радует сюжет. Размахом, смелостью, последовательностью. И тем, что все-таки в нем узнаются ЗВ, что они никуда не пропадают. Это тоже важно, а то иногда в середине фика вдруг понимаешь, что ты в какой-то другой Далекой-предалекой галактике.

Это про фик. Теперь про перевод.
Алита, большое вам галактическое спасибо, за то что открыли для меня это произведение, заразили им, и спасибо за то, что не бросаете это дело! Вот правда, от всей души!
Поначалу, правда, в первой части еще были корявости перевода. Прямо в некоторых местах чувствовала - вот это по-английски звучит так, а по-русски так нельзя. Если интересно, может найду время подробнее разобрать.
А потом видно, что вы "раскочагарились", и перевод становится все лучше и лучше.

Всеми руками и ногами поддерживая Beatrix Kiddo!
Этот фик вообще лучшее, что было сотворено на тему ДДГ!
Алита спасибо за то что взялись за такой огромный труд и открыли такую офигенную работу!
А как человек не имеющий возможности и интелекта читать на английском, желаю вдохновения, тепения, желания и по больше свободного времени, что бы перевести его полностью!

Beatrix Kiddo
+100000000000!!!
Алита Омбра

Эти проверки из той же оперы, что и его самоубийственные поступки типа висения над пропастью, держась за край балкона (когда Мара его поймала), пике вниз на истребителе на Корускант и т. д. Ему временами не хочется жить, потому что очень уж противна та роль, которую он играет. Ну, донесет Мара Императору - убьет его Император. Все равно один конец. Он как бы обращается к Силе с вопросом - "если то, что я делаю, неправильно, то забери меня к себе!"

Beatrix Kiddo, Спасибо большое за такой шикарный отзыв на мой любимый фик Четкий

Совершенно согласна по всем пунктам. Прямо рада, что мы так совпали в восприятии. Очень понравилась мысль про диалоги. Я бы так здорово не сформулировала. Всегда выделяла смелость, размах и в то же время последовательность и правдоподобие фика, но вы здорово подметили, что это правдоподобие очень хорошо видно именно и в том числе через разговоры, часто неловкие, недоконченные – когда хочется, чтобы он сказал это, а он то, и все бы разрешилось… ан нет… так не бывает.

А умение автора сохранить и развить канонические характеры на протяжении всего произведения – это, на мой взгляд, краеугольный камень трилогии, позволяющий сохранять интерес к ней до конца.
Да и с оригинальными персонажами он хорошо справился.

Кстати, что касается реалий ЗВ (во всяком случае, официально одобренных Лукасом) - как я поняла, автор не всегда им следует
Я уже писала у себя в ЖЖ, поделюсь и здесь: в последнем выложенном отрывке описывается шторм на Корусканте. Но вроде как, там быть такого не может Потому что погода на планете полностью управляема. Жить в столице Империи было скучно – никаких тебе бурь, снега и невыносимого солнца. И Бланку пришло много писем по этому поводу. Но он только, посмеиваясь, сказал, что автор имеет право оставить себе немного свободы

Что касается перевода, я мечтаю, как-нибудь опять добраться до «Шторма» и повычесывать его.
И от лишних местоимений, и от всяких других «лишностей» и «корявостей», плюс надо прямую речь нормально оформить. Особенно в первых главах, да. Они вообще неотбеченные остались.
Да и с «Тенями» есть куда стремиться.
Но все же здесь выложен гораздо лучший перевод, чем у меня был поначалу. Я потом возвращалась и переделывала. Жаль у меня даже на компе не сохранилось моих первых переводческих «шедевров». Было бы забавно почитать. Я ведь тоже очень смелая (или безрассудная) Без всякого опыта кинулась в такой омут… Думала, главное знать, как слова переводить

vika, интересное предположение, хм... Я как-то с этого ракурса не рассматривала, а оно вполне может быть... Другой вопрос, что такими откровениями, он не только себя подставляет...

"Но такого Палпатина я не помню. От него страшно и тошно. Это прямо тварь, не человек. Наверное, сферический ситх в вакууме выглядит именно так. "

ох поверьте.. по сравнению с Палпатином из нового произведения этого же автора, этот Император просто душка и замечательный педагог... Я говорю про "Сына Империи".. фанфик от которого у меня все внутри сжимается.. вот гже ужас..

Алита Омбра

Мне кажется, только себя. Нигде и ни под каким видом он не сообщал Маре, что вынашивает план свержения императора с кучкой единомышленников. Нигде не говорил, что с отцом поддерживает хорошие отношения. Наоборот, врет, что никаких отношений нет. В своих откровениях (самое крамольное из которых было "чтоб Палпатин сдох тяжелой смертью") он приоткрывает завесу на свои личные мысли и чувства. А не на мысли и чувства других людей.
Предполагаю, что Мара это откровение императору не передавала. Иначе сидеть Люку в казематах, а Маре - ставить ему уколы. Те самые, противоядие от которых он ищет.

А Мару? А Вейдера?
Императору нужен Волк, только его Волк... по-этому он для начало может убрать саму Мару или придумать что-нибуть по страшней, чтобы разорвать их связь и ещё раз показать Люку, что он никто и никому не нужен, запереть в казиматы и очередной раз ломать его...
Или убить Вейдера, что бы у сыночка все планы гениальные отпали... и так же в казиматы... или так же столкнуть на узкой тропки, что бы Люку самому пришлись убить отца...
В том и причина - он теперь не один! У него уже три человека в окружении, которыми он дорожит... но Император не знает про дока... это и спасает Халлина.

Мара начала подставлять себя сама в тот момент, когда начала испытывать нежные чувства к Люку. Когда легла к нему в постель. Именно тогда она начала сходить с пути верного и безоговорочного служения Палпатину. У Вейдера желание объединиться с сыном и свергнуть императора возникло еще на Беспине. Где их Люк подставил? Еще раз хочу заострить внимание на том, что Мара ничего не знает об отношениях сына и отца. Доносить императору ей нечего.

Там где привязался к ним, зная что Палпатин будет использовать это против него, явно во вред им и нещадя ни кого...




Она знает, что Люк не неновидет отца! И в тексте на этом зделали окцент - Мара знает на чём Палычь строит свои манипуляции над Люком! И истеное отношение сына к отцу - это глачивой момент! С этим она модет идти к Палычу....
но скрустя пальцы - надеюсь не пойдёт!

Палпатин нарушил устои ситхов, оставив при себе и Вейдера, и Скайуокера... и условием для этого была ненависть Люка к отцу, разрушение всякой связи между ними. Палпатин верил, что амбиции Вейдера ему не страшны, потому что Люк никогда не будет с ним ни сотрудничать, ни договариваться. А самого Люка Империя пока не интересовала. Но если он узнает, что сын не убил отца именно из-за сыновьих чувств, а вовсе не потому, что подчинился приказу Палпатина, это будет означать, что в любой момент эти двое могут объединиться против него, что сейчас и происходит.





Все Император знает, не дурак, понимает. Но что просто так-то Халлина убивать или что-то еще с ним делать. Бедный доктор по сути заложник - может и пригодиться Палпатину. Где-то сам Люк как-то уже говорил об этом.

Ариша

Теперь только молиться, чтобы не проговорилась. Но настоящая опасность в том, чтобы Палыч ее мысли не прочитал. Она-то может и захочет промолчать, но сможет ли она скрыть от него свои мысли?
А вообще все то, что задумал Люк - это бег по лезвию ножа. Но в этой игре все знали, на что шли - и Люк, и Мара, и Вейдер. И пошли на риск сознательно.

Помнится, что Люк научил её одному приёму главное чтобы не сболтнула чего лишнего

Demendora, а я его читала, правда, не весь. Начала и дальше не захотела. Ну, еще частично добрые люди мне рассказали сюжет.
По-моему, там Палпатин именно маньяк. Сажать детей на цепь у трона - это надо наглухо шибанутым быть. И это не так пугает, потому что: "Ну, сумасшедший, что возьмешь!"

А в "Сыне солнц" ощущения безумности нет. Там Палпатин - да, педагог и очень, очень эффективный менеджер. Хотя методы, которые он использует, предельно жестоки. Но все же эта жестокость имеет четкую цель. Он не упивается страданиями жертвы, он просто добивается результата. И именно это, на мой взгляд, самое страшное.

По этому поводу вспомнилась фраза из "Обитаемого острова" Стругацких:
"Вот посмотрите на мою левую руку. Мне ее отпилили в доброй довоенной охранке, в три приема, и каждый акт сопровождался обширной перепиской... Палачи выполняли тяжелую, неблагодарную работу, им было скучно, они пилили мою руку и ругали нищенские оклады. И мне было страшно. Только очень большим усилием воли я удержался тогда от болтовни. А сейчас... Я же вижу, как вы меня ненавидите. Вы - меня, я - вас. Прекрасно!"
Вот и тот Палпатин пугает так же: эмоциональной отстраненностью. Ну, работа у ситха такая - вдалбливать молодым Скайуокерам, что почем.

Хотя, повторюсь, "Сына Империи" не осилила, так что может это мое поверхностное впечатление.

День запуска нового флагмана выдался жарким и душным. Люк встал рано, раньше обычного, чтобы завершить последние приготовления. В течение нескольких прошедших дней, по утрам, он посещал "Несравненный", якобы для согласования деталей, связанных с прибытием "Неукротимого" – на самом же деле Люк добивался, чтобы утренние посещения корабля не казались чем-то необычным в распорядке дня Наследника. Поскольку сегодня утром он ждал там передачу от Арго, об окончательных планах Восстания, чтобы решить будет ли он доигрывать свою роль в них до конца.

Сегодняшнее различие в посещении «Несравненного» состояло еще и в том, что Риис и Нейтан должны были остаться на борту. Риис под предлогом контроля за изменениями в команде, произошедшими при переводе основного экипажа Наследника на новый флагман, а Нейтан для упаковки своего личного медицинского оборудования. Люк уделил время для переназначения на «Неукротимый» всего командного состава; если он не мог положиться на судно, на котором теперь будет находиться, то, по крайней мере, он хотел быть уверен в окружающих его людях.

Закончив все необходимое на борту старого флагмана, Люк отправился в посадочный ангар, где его ждал лямбда-шаттл для полета на "Неукротимый". Неподалеку стояла Мара. По команде «смирно» энергично выстроилось десять рядов солдат и офицеров, провожая их командующего с "Несравненного" в последний раз. На этом вся торжественная церемония закончилась - на корабле было известно, что Наследник не испытывал восторга от перемены флагмана.

Люк летел молча, ощущая на себе внимательный взгляд Мары, но никак не отвечая на него. Мыслями он был на "Неукротимом", на предстоящей неотвратимой атаке. Он знал, сколько мятежников будет на борту, но не знал, где именно. Хотя был в курсе, куда направится их основная масса, когда все начнется, для перекрытия существующего на случай отказа системы резервного управления командного моста.

Нужно ли ему помочь им: очистить немного путь, снизить количество охраны? Нет. Если они не достигнут цели, он должен остаться абсолютно непричастным.

- Люк! - Мара резко окликнула его тоном, словно она что-то повторяла.

- Мм?

Мара наклонилась так, чтобы ее тихий шепот не был слышен пилотам в передней части шаттла. Никакой личной жизни даже здесь.
- Что с тобой сегодня? Твои мысли в другой части галактики - все время, что мы летим.

- Мне просто не нравятся такие празднества, Мара. Ты знаешь. - Испытывая неудобство от того, что она так хорошо теперь могла читать его, он отвернулся к иллюминатору, за которым начинал вырисовываться громадный корпус "Неукротимого".

- Знаешь, раньше ты так много улыбался - когда только появился во дворце, - спокойно проговорила она.

Люк нахмурился, поворачиваясь к ней:
- Что?

- Ты улыбался. Даже несмотря на обстановку вокруг, несмотря на то, что улыбаться было нечему, ты все равно делал это. Я все время помню об этом; ты болтал, смеялся, дразнил меня и шутил. Ты любил называть меня Рыжей, помнишь? Я всегда поражалась твоей... стойкости. Ты отказывался быть безмолвным и запуганным огромным, властным дворцом. Обычно люди разговаривают в нем только шепотом, он заставляет их чувствовать себя маленькими.

Люк неловко отвел взгляд:
- Это лишь камни и цемент.

- Но ты больше не улыбаешься, - продолжала Мара. - Не смеешься. Я любила твой смех, он шел от сердца. Никакого высокомерия, никакой лживости или притворства, только...

Она расстроено покачала головой. Люк несколько секунд безучастно наблюдал за нею и отвернулся, пытаясь снова сосредоточиться на предстоящем нападении, но концентрация была уже нарушена, и по какой-то причине он не мог проигнорировать слова Мары - или, скорее, разочарование в ее голосе.

- Я смеюсь, - очень спокойно сказал он.

- Когда?

- Всякий раз, когда ты пытаешься проделать сейбером петлю бесконечности, например, - беззаботно произнес Люк тихим голосом, чуть наклонившись в ее сторону, будто хотел по-дружески ткнуть плечом, несмотря на расстояние между их широкими пузатыми креслами, стоящими бок о бок.

- Спасибо, - криво улыбнулась Джейд, закатывая глаза. Однако он почувствовал, как ее настроение немного поднялось, и сам слегка расслабился в ответ.

Мара больше ничего не сказала, но ее взгляд не покидал Люка. Тот тихо смотрел на угрожающе разрастающиеся очертания суперразрушителя, и ее угнетала дистанция между ними, сохранять которую они должны были любой ценой. И они сохраняли... поскольку, если бы Палпатин узнал правду, Мара исчезла бы как из Дворца, так и из жизни Люка в течение нескольких часов. Она вздохнула и опустила глаза...

Рука Люка, лежащая рядом на подлокотнике, чуть пододвинулась, и его мизинец обвился вокруг ее, заставляя Мару поднять в удивлении голову. В первую очередь ее озадаченный взгляд устремился к пилотам в открытой кабине, затем к нему. Даже это крошечное выражение близости было невероятным риском, и тот факт, что Люк сам был его инициатором, овеял Мару волной теплого ветра, унося с собой все ее сомнения и полностью очаровывая. Как он мог решиться на это?

Люк долго смотрел ей в глаза, затем повернулся к кабине – проверить, что за ними не наблюдают. Но продолжал держать свою руку поверх ее, мягко переплетая их пальцы и зная о том, что Мара все еще смотрит на него.

- "Неукротимый"... – нарушил он долгую тишину, направив взгляд на громадину суперзвездного разрушителя. - Несколько спорное название.

Мара наконец отвернулась, взглянула на пилотов и быстро сориентировалась, понимая, что эти слова для них:
- Ты знаешь Палпатина, у него склонность ко всему театральному.

- Все равно...

- Название твоего старого флагмана звучало неплохо, - нейтрально проговорила Мара, ощущая нежное бегущее прикосновение к своему пальцу, игривое и крайне соблазнительное.

- "Несравненный"? – Люк ненадолго замолчал, нисколько не думая о своих словах. - Да, и правда. Весьма умеренное по имперским меркам. Жаль, что я не могу сохранить его.

- Возможно, тебе нужно попросить разрешения самому назвать следующий – Палпатин, кажется, полон решимости отдавать их все тебе, - с кокетливой иронией откликнулась Мара, все ее внимание сосредоточилось на руке Люка.

Он слегка улыбнулся, длинный шрам натянул кожу лица вниз, что казалось Маре невероятно привлекательно; она никогда не испытывала неприязни к этому шраму, ярко помня ощущения от него на своих губах.

- Может... "Гневный припадок", - насмешливо произнес он. - Или "Небольшая истерика".

Она весело рассмеялась:
- Очень забавно.

- Или, как насчет: "Не волнуйтесь - на этот раз я отпущу вас с предупреждением", слишком длинно?

- Ну, не похоже, что бы это вселяло страх в сердца повсюду. - Мара продолжала смотреть на шрам на губах, желая коснуться его.

- Да, тогда это должно быть: "Мара Джейд в неудачный день".

- Спасибо.

Он заверяюще сжал ее руку, и она снова улыбнулась, переведя взгляд вперед, хотя все ее внимание оставалось на нем, и Мара понимала, что Люк знает это.

Какое-то время они молчали, легко, едва касаясь, и в то же время совершенно головокружительно играя пальцами друг друга.

- Не думаю, что тебе бы даже кто-то был необходим на борту… кроме тебя самой, конечно, - добавил Люк наконец. - Мне надо предложить это Императору.

- Полагаю, он может поискать кого-то еще для охраны экипажа, - пошутила Мара в том же духе, поворачиваясь к заполняющему уже весь вид суперразрушителю. - Видел бы ты, сколько солдат и гвардейцев в штатском он послал на "Неукротимый" за последние дни.

Рука Люка замерла на миг и вновь начала перемещаться.

- Серьезно, сколько?

- Не знаю, не меньше пары сотен, точно.

Мара посмотрела на Люка, ей показалось, что его дыхание как-то чуть сбилось, а подбородок немного дернулся, но отвела взгляд, успокоенная его улыбкой.

- Странно, они не отмечены в судовом журнале.

- Да, они были скрыты среди рабочих и техников. Понятия не имею, где он их разместил, но они все где-то там, на "Неукротимом". Не думаю, что кто-то возвращался.

- Может, это его эскорт, просто их отправили на день пораньше.

Мара небрежно согласилась, не испытывая к этому настоящего интереса:
- Может. Хотя, мне кажется, его личная охрана вчера только увеличилась, и основная ее часть должна лететь с ним сегодня на шаттле...



После этого Люк мало что слышал, направив взгляд на зловещие очертания корпуса СЗР, мысли неслись и гудели так, что он даже не помнил, как оставил шаттл в главном посадочном доке "Неукротимого". Не помнил, как проходил мимо совершенно ровных рядов штурмовиков, не помнил, как безучастно кивал, когда ему были представлены высокопоставленные гости Палпатина, сановники и моффы, не помнил, как достиг командной палубы мостика, разделенного двумя зеркально отображаемыми операционными ямами с нервно-возбужденными офицерами. Все было сделано на автопилоте, все внимание было подчинено одному переворачивающему планы факту:

Он знал. Палпатин знал о нападении и подготовился к нему.

Почему он не пресек это нападение на корню, Люк точно сказать не мог. Причины, безусловно, были, но на данный момент угадывать их было бесполезно. Значение имел только вопрос: что именно знал Палпатин.

Если он знал время, возможно, он знал и весь план – и это означало, что даже если Командные Коды были еще рабочими, в системе должны быть скрыты аннулирующие их шифры.

Возможно, Оллин'айя сломался, в конце концов, или Мастеру Люка все же удалось разместить в Восстании своего шпиона. Последнее было бы серьезным осложнением - потому что подвергало опасности Арго. Другая осложняющая все мысль замораживала разум - знал ли Палпатин, что Люк также был в курсе? Являлось ли это проверкой для него? Его Мастер любил испытывать лояльность своего окружения, играя в разные замысловатые игры...

Люк тщательно рассматривал ситуацию со всех сторон, успокаивая бурлящий мозг, пытаясь смотреть ясно и свободно от усердно привитой Мастером паранойи.

Нет - как бы ни нравилось Палпатину изображать обратное, но он не был всевидящим и всезнающим; установить связь между Люком и нападением было невозможно. Не было никаких доказательств того, что он знал о планируемом. Он мог узнать только от Арго, в контакте с которым Люк давно признался Палпатину - но личность шпиона никогда не раскрывалась, а, следовательно, учитывая засекреченность миссии мятежников, у Палпатина не могло быть уверенности, что человек Люка знал что-то вообще об этой атаке.

Фактически, с помощью небольшой осторожной манипуляции подозрение от агента Люка можно будет отвести. С другой стороны, если Палпатин действительно разместил среди мятежников своего шпиона, тот наверняка имеет задание выявить и уничтожить источник Люка.

И все это прямо сейчас было несущественно; первостепенное значение имела только его реакция сегодня во время действий Восстания - помощь или препятствование.

Почетные гости расположились на мостике согласно протокола, Люк вежливо прошествовал мимо них к головной части собрания, Мара шла как всегда на пару шагов позади. Понимала ли она, что что-то не так?

Осознавая свое затянувшееся молчание, Люк повернулся и выдал ей короткую, натянутую улыбку. На мостик вступил Император. Подавляя своим присутствием, он медленно шел мимо отдающих поклоны собравшихся, блестящая черная трость звучно стучала по жестким пластинам палубы. Люк автоматически опустился на колено, не поднимая глаз и зная, что Мастер смотрит на него. В голове по-прежнему мчались мысли.

Ждал ли он? Ждал ли Палпатин признания от Люка?

Внезапно сознаться сейчас о своей осведомленности было бы, несомненно, ошибкой; Палпатин поймет, что Люк прорабатывал и корректировал свои действия под ситуацию. А значит, единственное, что оставалось Люку – это все начисто отрицать...

Он должен остаться здесь; остаться на мостике, дожидаясь начала атаки, и потом реагировать так, как если бы это была любая неизвестная ему угроза. То есть, когда придет момент, он должен решительно остановить мятежников. Их жизни будут платой за покушение на Императора в любом случае. Кем бы они ни были. Люк ничего теперь не мог сделать для помощи им. Лучше быстрая смерть от его руки, чем дни во власти безжалостного гнева Палпатина.

Беладон Д'Арка, назначенный церемониймейстером, начал свою речь с двух изящных, четких поклонов: сначала Императору, потом Наследнику, - выражая свое уважение и выделяя каждого из них по отдельности перед группой приглашенных избранных.

- Ваше превосходительство, сэр, господа, я приветствую вас на борту нового флагмана. Флагмана не только Центрального Флота, но и всей Империи. Вы стоите сейчас на борту самого технологичного и современного корабля в галактике, возвещающего новую веху имперского превосходства…

Люк даже не слышал его голос, не говоря уже о словах; при направленном на Д'Арку взгляде, он совершенно не видел его. Мозг продолжал лихорадочно работать…

Да, жизни участников целевой группы были уже потеряны, они только еще не знали об этом. Что бы они ни сделали, что бы ни сделал он, независимо ни от чего, они уже мертвы. Первое правило сабакка: не теряй голову ради ставки. Если он попытается помочь им в надежде дать какой-то шанс на спасение их плана, который по существу теперь негоден, он рискует стать причастным к их действиям: в лучшем случае, как соучастник, в худшем - как подстрекатель. И в любом случае – его причастность понесет самые серьезные последствия. Для кого-то другого это стало бы смертью, для Люка…

Нет, Палпатин не убьет своего драгоценного джедая, но он разломает и разорвет его по частям, так же, как сделал это в самый первый раз. Люк вернется в камеру, словно не было никаких четырех лет.

Вся его работа, все жертвы будут напрасны.

Начинать все сначала – но еще труднее, потому что Палпатин никогда больше не станет так доверять ему. Никогда больше не позволит скрыться с его глаз. Разум Люка вогнал его в камеру, во времена, когда он был там, от мыслей о которых у него по-прежнему сдавливало и пронзало грудь. Он стиснул челюсть, смотря перед собой и ничего не видя, не обращая внимания на глянцевую, обходительную церемонию вокруг.
Нет - он не готов к этому, только не снова. И он не сделает этого ради людей, которые сейчас надеялись уничтожить его одновременно с Императором, убить двух птиц одним камнем.

Вот, где была правда – где была степень их отношения к нему… и, следовательно, где была его степень отношения к ним.

То, о чем они думали, что могли бы осуществить, он достигнет сам. Без планируемых ими фанфар и фейерверков, а медленно, тихо и втайне от чужих глаз… для собственных целей, не для их.

Планы внутри планов.

Да - это лучший план действий. Если он пойдет против них сегодня, то он, по крайней мере, продемонстрирует, что никак не был причастен к их заговору. Если он устранит их, то, по крайней мере, это будет быстрая смерть - они будут избавлены от произвола его Мастера; и что еще более важно - они не смогут быть допрошены. Конечно, выявить через них связь с ним было невозможно, но все же лучше гарантировать это наверняка. А если он не сможет, если ему прикажут уступить задачу... что ж, в таком случае он ничего им и не должен...


До края сознания Люка докатился отдаленный, монотонный голос церемониймейстера, решающий момент приближался, восприятие в Силе окрасилось предзнаменованием, воздух зарядился, мускулы напряглись…

- …станет не только флагманом Флота, но и флагманом Наследника Империи, и, оглядываясь на свидетельства прошлого, можно с уверенностью сказать, что под его опытным и превосходным командованием корабль сполна насладится бурной деятельностью!

По мостику прокатилась вежливая рябь смеха; Люк взглянул на лица собравшихся, полностью упуская смысл сказанного, какую бы банальность Д’Арка ни произнес, плотно сжатые губы изобразили пустую улыбку. Чувства охватило огнем…

...ВОТ!

Только краткое мерцание ламп... и затем тяжелые бронированные двери мостика закрылись, приводя в действие массивный центральный замок. По коридору позади них послышался многократный приглушенный звук быстро и поочередно закрывающихся механизмов других дверей.

Д'Арка нахмурился, нерешительно замолчал…

Боковым зрением Люк видел, как в операционной яме офицер переключает тумблеры на консоли, безуспешно пытаясь разблокировать замки.
Началось...

Подожди несколько секунд; не реагируй слишком быстро.

Дежурный офицер поднял глаза, натыкаясь на взгляд устремившегося к нему Люка.

- Откройте двери.

- Сэр, кажется там…

- ОТКРОЙТЕ ДВЕРИ! – взревел Люк, бросившись дальше. Независимо от того, что произошло, оставаться на мостике было последним, чего он хотел.

Из разных углов обширного пространства появилась ранее неприметная алая охрана, быстро окружая Императора с военной безупречной четкостью. Направляясь к по-прежнему накрепко запертым дверям, Люку пришлось проходить между ними. Несколько неизвестных офицеров у операторских консолей вытащили из ниоткуда бластеры.

Ощущая хлынувший по венам адреналин, Люк протянулся глубже в Силу, в шести шагах от дверей он начал поднимать руку… Сила ответила в нетерпеливом порыве взрывной энергии и власти-

Дверной механизм с раздирающим визгом немного встряхнуло, тяжелый центральный замок принял на себя основную силу удара, отвечая брызгами ярких синих искр. Гвардейцы Императора в шоке повернулась к дверям, поднимая оружие - не понимая, что это делал Наследник…

Люк с воплем выбросил руку полностью, и громоздкая конструкция замочного механизма, разработанная против вакуума и взрыва, издала еще один мучительно скрежещущий звук. Основной блокировочный цилиндр ощутимо тряхнуло в новом извержении слепящих ядовитых брызг. Резко и едко запахло сгоревшими резисторами и изоляцией, в воздухе повисли клубы голубого дыма.

Наполнивший кровь адреналин дал безупречную концентрацию, и Люк бросил еще одну продолжительную волну взрывной неукротимой силы против внушительной центральной части замка, и на этот раз та полностью уступила с тяжелым скрежетом раздирающегося металла. В дверях образовалась брешь в метр шириной, и затем с кромсающим уши визгом громадные тяжелые двери отлетели назад вместе с коробкой, тараня и сминая окружающие стены.

Люк вышел с мостика, не замедляясь ни на шаг, сделав остановку лишь когда к нему обратился Император:

- Джедай, принеси мне одного живым.





Палпатин наблюдал, как его Волк кратко кивнул, как жестко блеснули ночным льдом его удивительные глаза, и как затем он ушел, оставляя Императора снисходительно улыбаться тонкими бескровными губами, обнажающими гнилые зубы. Он взглянул на бледные лица вокруг, шокированные тем, что они только что видели.

Они все думали, что знали, к чему способен ситх, теперь же они получили небольшую демонстрацию этого - от человека, который редко демонстрировал свое могущество. И они будут помнить это очень долго; сейчас одна и та же мысль пробегала от разума к разуму, в потрясенной, гробовой тишине: если он сделал это с толстой прочной массой бронированного дюрастила... то, что он мог сделать с плотью и костями?

Палпатин повернул свой одобрительный взгляд к разрушенному входу и переждал еще несколько мгновений, чтобы сполна насладиться всеобщим ошеломлением и страхом. Затем с неспешным и уверенным спокойствием обратился к адмиралу Джоссу:
- Адмирал, у меня есть коды, требующие немедленного ввода.


Люк преодолел половину главного коридора и выбил вторые двери, когда замки на остальных дверях последовательно открылись. Подтверждая тем самым его подозрение, что Палпатин имел другой набор Перекрывающих Кодов.

Он протянулся в Силе, чтобы уточнить местонахождение своей цели. Сирена тревоги еще не сработала и, несмотря на то, что на борту присутствовало огромное множество умов, по-настоящему возбужденными, тревожными и нервными должны были быть только мятежники.

И если они следовали плану, они находились в опс-комнате резервного управления на нижнем уровне...

Спокойный, размеренный бег Люка вдруг сбился, и он фактически запнулся. Сердце ударило молотом в реакции на понимание того, кто был там.

Рассыпаясь шепотом проклятиями, он помчался вперед на полной скорости, голову вновь разрывали мысли.

Все - все изменилось снова.


Ко времени, когда Мара догнала его, он уже достиг турболифтов, кляня все на свете, что они до сих пор заблокированы. Направляясь к лестничным пролетам, он обернулся к ней с жесткими пылающими глазами и твердо стиснутой челюстью:

- Останься с Императором.

Понимая, что его гнев в действительности направлен не на нее, Мара только слегка снизила скорость - разрываясь между желаниями защитить двух мужчин, которые были более чем способны к этому сами. И затем она вновь побежала за Люком. Он повернулся к ней, вытягивая руку, и проорал резким, отрывистым голосом, не терпящим никаких возражений:

- ОСТАНЬСЯ С ИМПЕРАТОРОМ!!!

Она замерла на месте, озадаченная интенсивностью его эмоций и нервным возбуждением, абсолютной яростью в бурных синих глазах, вспыхнувших на мгновение тонкой нитью огненной желтой серы по краям.

Он уже отвернулся; запертая ниже дверь, идущая на аварийную лестницу, с шумом вылетела из проема в ответ на поднятую им ладонь, падая вниз по металлическим ступенькам и долго гремя раскатистым эхом в глухом пространстве.

Несколько долгих секунд Мара наблюдала пустую лестничную клетку, колеблясь и сомневаясь, что делать дальше... затем повернулась и побежала обратно к своему мастеру... Взревела наконец тревога, заставляя ее и без того неистово колотящееся сердце подпрыгнуть.


Когда Люк, в конце концов, оказался в нижней опс-комнате, мятежники оттуда уже ушли. Что едва было удивительно, учитывая поднявшуюся тревогу; а, возможно, они поняли, что обнаружены еще раньше – после того, как система блокировала их действия.

Однако они ушли недалеко, и Люк быстро догонял их. Он по-прежнему ощущал ее присутствие, странно знакомое даже после прошедших лет, оно вело его за ними, позволяя точно и непрерывно определять их путь. Не останавливаясь, он взглянул вверх, задаваясь вопросом, можно ли повредить вездесущие камеры наблюдения, не вызывая при этом подозрений. Взбешенный, разъяренный на мятежников за то, что они позволили ей прийти сюда; и на нее за то, что наверняка настояла на этом.

Мертвенно бледный, он перешел на шаг и снял с пояса лайтсейбер.



Лея бежала изо всех сил, огибая поворот, вместе со своей группой, хорошо понимая, что у них заканчивалось время...

Она не должна была приходить сюда, Хан был прав; она несла ответственность за Альянс. Если ее поймают живой, Империя получит еще одного лидера мятежников для публичной демонстрации своего превосходства, обеспечивая пищей свою пропагандистскую машину...

Что-то пробежало по ее спине словно лед, схватывая горло и останавливая дыхание...

Тяжелые взрывоустойчивые двери, через которые начала выбегать группа, резко и громко захлопнулись, раскалывая группу на части. Пойманная в ловушку Лея остановилась перед запертыми дверями, ощущая поднимающийся изнутри ужас.

Отчетливый, неподражаемый звук заставил ее повернуться...

Время завязло в патоке, оставшиеся с ней солдаты, словно в сломанной замедленной съемке, рассредоточивались, выходили вперед, поднимали оружие против режущего воздух гудения.

Лея повернулась, звук собственного дыхания казался невероятно громким… и увидела, выходящую из-за дальнего поворота темную, одинокую фигуру.

На какой-то миг, на долю секунды, когда рубиновый клинок осветил алым жаром глубину коридора, она ожидала увидеть Вейдера...

Но шагавший вперед человек, с темными, наполовину скрывающими дикий блеск глаз волосами, с натянутым для боя телом, каким-то образом пугал ее гораздо больше.

Прозвучал первый выстрел, заставивший Лею дернуться, и он не поднял меч, даже не попытался использовать его. Вместо этого он взметнул левую руку… и отбил ею лазерный заряд в стену. Так же, как Вейдер сделал на Беспине.

Остальные открыли огонь вслед, и на какой-то краткий миг Лея почувствовала надежду, пока шквал выстрелов сдерживал его; затем с гневным воплем он рванулся внутрь группы, прорезая путь через них, как будто они не были никакой преградой, почти целое подразделение солдат против одного человека.

Но, тем не менее, они падали; вращающийся в безумной скорости темно-красный клинок сформировал пылающую и твердую стену против огня бластеров. Отклоненные заряды освещали все вокруг яркими брызгами рассеянной энергии, лампы разбивались и гасли от рикошетных ударов, сводя освещение коридора к полумраку, линзы камер слежения взорвались оплавленными осколками. Сверкающие яркими вспышками дула бластеров стали редеть, группа солдат дрогнула и начала отступать – когда идти им было некуда.

Лея повернулась к дверям, отчаянно пытаясь отпереть их. Хан учил ее, как замыкать провода, чтобы открыть замки. Обугленный замочный механизм пах спаленными микросхемами, однако она подняла бластер к щитку и выстрелила по закрывающей его пластине, обжигая пальцы о горячий металл и разражаясь ругательствами, когда пластина не двигалась. Наконец, ей удалось сдвинуть ее… и увидеть, что провода расплавлены. Тем не менее она не сдавалась, не спуская глаз с замка и видя боковым зрением горящие всполохи; приказывая себе сконцентрироваться - чтобы не оглядываться и не слушать, а только делать свою работу, открыть дверь...

И внезапно настала тишина…

Она повернулась лицом к ставшему мрачным коридору, заполненному густым, разъедающим глаза дымом. В воздухе стоял металлический запах крови, смешанный с запахами обугленной плоти и сожженного кордита. Мутило и сводило судорогой горло. Смертельно тихие тела тех, кого она хорошо знала, лежали вокруг в неловких изогнутых позах. Блум, последний солдат, оставшийся на ногах, ступил перед нею для защиты.
Видимость простиралась только на несколько шагов, лампы были разбиты, из щитка на стене в тусклой дымке вырвался сноп искр, заставляя ее вздрогнуть...

Но в центре удушливого мрака по-прежнему пылал алый клинок, зловещий, яркий и громкий, окутанный закручивающимся дымом…

Который вдруг развеялся неким невидимым движением, отходя назад в ровных водоворотах, словно не желая быть рядом с этим призраком в тенях... Ситх медленно поднял голову, кроваво-красное лезвие опустилось позади него.

Он смотрел на нее, грудь все еще вздымалась от напряжения борьбы, взгляд неистовых разных глаз заставил ее сделать то, что она не делала никогда в своей жизни...

Лея замерла, пригвожденная к месту, не в силах ничего предпринять под пристальным и острым как бритва взором...
Момент простирался вечность, реальность затуманилась в далеком, размытом пятне. Все, что существовало, это соединение карих и испачкано-синих глаз-

И потом что-то - нечто ворвалось в разум Леи: ментальный шепот, словно удар кулака взорвался в ее голове непреодолимой, все подавляющей мыслью, заставляя ее содрогнуться и отступить под своей мощью:

БЕГИ!!!

Это походило на прошедший сквозь нее удар током, на шипящий вокруг электрический заряд, обжигающий каждый мускул Леи…

Она сделала шаг назад, дверь позади со скрежетом открылась и Лея едва не упала в дверной проем, хватая за рукав Блума и таща его за собой.

Затем без колебаний, ни разу не подняв свой бластер, она повернулась и побежала, тяжелая бронированная дверь пружинисто захлопнулась за ней, отрезая солдата.

Она пробежала на полной скорости мимо остатка группы, успевшего пройти двери в начале и пытавшегося безуспешно спасти тех, кто остался заперт в ловушке. Не останавливаясь и не сбавляя темп, она прокричала им следовать за ней.

К тому времени, как они достигли спасительного корабля, штурмовики уже были у них на хвосте; остаток пути был преодолен только благодаря группе Хана, ответственной за их выход. Однако Лея не замечала ни его самого, ни его людей, ни выстрелов, дико носившихся по чистеньким коридорам нового корабля. Хан на подходе показывал что-то Чуи, пылко размахивая руками, и тот врубил двигатели украденного шаттла.

Они промчались на борт и взмыли в воздух, не дожидаясь поднятия трапа - устанавливая лихой курс для бегства в гиперпространство. Темнота вокруг рассеялась, сменяясь почти дневным светом от огней чрезмерно большого количества приближающихся ИЗР. Бросая шаттл в безумные маневры, Хан не переставал исходить бранью.

Лея стояла отстраненно и обособленно, словно изваяние; все каким-то образом происходило словно в мутном тумане, действительность слилась в неопределенное пятно движения и цвета.

Когда звезды превратились в полосы света, она все еще стояла в кабине, держа в напряженной до бела руке неразряженный бластер, сердце билось как сумасшедшее, дыхание прерывалось… Не из-за ловушки, не из-за того, что она была на волосок от гибели...

Но из-за того момента, снова и снова прокручивающегося в ее голове - когда его присутствие прорезало как лезвие ее разум, наполняя ужасом и вселяя абсолютный страх, только одним словом, перекрывающим всякую рациональную мысль…

Беги!!!

Она подняла свободную руку и взглянула на нее - та все еще дрожала...

Ух! Круто!!!
Может теперь Лея поверит Хэну? Я очень на это надеюсь...
Палпанит.... вот ситх старый всё прознал! Влетит же теперь Люку за то, что отпустил половину, он, конечно, прикроется одним метежником, которого просил Император.... может это его спасёт?

так по порядку:
В начала разговор Мары - да, Люк Скайуокер раньше всегда улыбался.... и с Хэном морили по чёрному))))
На сьёмках 4 - знаменитая троица своими приколами даже Лукаса задалбливала!
А темерь во дворце не поулыбаешься.... но чувство юмора он всё же не потерял.
очень понравился их разговор в шатлле про названия флагмонов.... а ручки, то ручки... опасно, очень опасно. Палпатин новерника уже знает, может просто ждёт момент пока они расслабятся, что бы опять ударить по больней... или у него какие то свои планы на этот союз?
Но Люк явно уже не может скрывать свои эмоции к Маре... с каждой главой всё больше и больше внимание ей, поощирений... и она порадовала - взяла палыча здала! Молодец, может она всё же в сторону Люка играет? очень хотелось бы...

Алита, спасибо за новую главу, очень приятно, когда не ожидали - в вот и продолжение!

Ну в "Сыне Империи" он тоже своего добился- он создал еще одного маньяка, идеального убийцу, который просто не понимает больше, что хорошо а что плохо, поскольку таких слов как " жалость" или "милосердие" Люк просто не знает- он этого не видел ни от кого.. он смутно помнит прошлую жизнь- родителей, которых убили на его глазах,а дальше его жизнь- это сплошной ад. К 12 годам он превратился в психопата и наркомана и Палпатин таки своего добился.
Хотя, с появлением Соло в Люке стали появляться проблески адекватности. Он даже пару раз чувствовал себя виноватым, но даже тут требовал наказания- он другого обращения просто не знает. Надеюсь, Хан сможет его вытащить и Люк хоть частично излечится.