innatemnikova
5 April 2013, 23:05
Глава 30
Как всегда он находится рядом с Владыкой у самого трона, место, где он многому научился у своего Мастера. И как это не странно, но уроки Палпатина помогли ему наладить отношения с сыном.
Если хочешь кого-то привлечь, дай ему то, что он хочет, один из этих уроков. Люку был важен Альянс, и он заключил договор о ненападении с Восстанием, несмотря на свое отношение к мятежникам. Сын так боялся, что отец будет пытаться заставить его воевать с друзьями. Глупый мальчишка, он бы не отправил его в этот бой, ситх слишком хорошо знал, чего могут, стоит секундные сомнения, и он хотел видеть своего сына в живых. И он отлично понимал, как действует на мальчика преданность друзьям и желание узнать отца, это рвало его на части .
Ошибки и уроки, это была его жизнь.
На Беспине было много ошибок, начиная с той, что он ответил на вызов мальчишки и вступил в бой. Откуда он мог знать, что его ребенок, только недавно взял в руки меч, и это его первое сражение?! Он также не понял, почему мальчишка так отчаянно не желает сдаваться, заставляя его продолжить испытание? Ответ был прост, его сын пришел убивать, и чтобы остудить голову пришлось пустить своему ребенку кровь, он не хотел этого, но Люк подставился сам. Мальчишка пробил его защиту, и он не смог сдержать удар, уже потом поняв, что наделал. Позже были эти глупые слова, ведь он ошибся, его ребенок не хотел власти, а наличие общей крови не предполагало родственных отношений. Правда оказалась для Люка убийственной, точнее ложь Кеноби. Интересно знал джедай что своей ложью научил мальчика ненавидеть, что подталкивал Люка к Темной стороне всем этим враньем? Сколько раз он жалел, что бывший учитель умер так легко, и даже свою смерть он использовал для разжигания еще большой ненависти. Оби Ван открылся для удара, лишь, когда заметил юного Скайокера, а он как глупый мальчишка попался на эту уловку и нанес смертельный удар.
Попытки Ксизора убить Люка заставили его понять, что сына нужно защищать. Когда он уничтожил Главу Черного Солнце, то он осознавал, что ценность мальчика не оправдание для Императора, но он предложил другое - гордость, действия фалиена задели его гордость.
«Я чувствую в тебе конфликт», - сказал Люк на станции. Но это не было битвой Темной и Светлой стороны в нем, свою сторону он выбрал давно. Настоящий конфликт заключался в другом, в вопросе, на который у него до сих пор нет ответа. Что для него было важнее ЕГО Ребенок или ЕГО Империя? Он просто думал, как спасти жизнь этого упрямого юнца, готового пасть за свои идеалы. И он заставил своего сына воспользоваться Темной стороной на Звезде Смерти . Он побывал на обеих сторонах Силы, и отлично знал, что вопреки мнению джедаев, они ОБЕ имеют цену. Но Сидиус посчитал, что может убить Люка на глазах собственного отца. Это ошеломило ситха.
Но Вейдер смог сделать то, что многие считали невозможным, а сам он считал себя на это не способным. Он отлично знал, что молнии Силы может остановить меч или могущественный одаренный, но только если они направлены на НЕГО. Он же смог с ними справиться на расстоянии, справиться со смертельной энергией направленной на его сына. Впрочем, Императора на счет подобных вещей просвещать до поры до времени не стоило. Дворцовское правило, находясь возле трона, следует скрывать часть своих способностей. Главное не казаться Повелителю слишком опасным. Сын даже не представлял, насколько он был честен с ним на Эндоре, говоря, он должен повиноваться своему Повелителю. Правда, он не добавил слова, что это только до определенного момента.- слова, о которых отлично знал Палпатин. Путь ситхов, это предательство, но до появления Люка, он не верил, что может предать Учителя, пока тот не предал его, посягнув на нечто важное, значимое. Парадокс его жизни, он предавал, но после того как предавали его. Даже джедаи предали его первыми, с помощью лжи, интриг и манипулирования, с помощью своего равнодушия. И смотря, как сын становится джедаем, он боялся когда-нибудь увидеть в нем бесчувственного, равнодушного, безэмоцианального рыцаря с дикой верой, что делает все для общего блага. Он насмотрелся на этих рыцарей.
Оказавшись на Исполнителе, он почувствовал слабое приглушенное сияние в Силе, понимая, что его жизнь изменилась, она изменилась с того момента, как мальчишка впервые прикоснулся к Силе. Первая возможность нормально поговорить, не касаясь Силы, политики, идеологии. Растерянность, такое непривычное почти забытое чувство, но он действительно не знал как себя с ним вести. Нужно было решать, что делать с мальчиком. Что он вообще знал о своем сыне? Что было у него к мальчику кроме желания защитить? Мальчик был незнакомым, но уже почему-то своим, родным, частью его и Падме. Ему хотелось узнать своего сына, перед тем как отпустить его. Что вообще для него значило отцовство тогда – гордость и собственичество?! А мальчиком ведь можно было гордиться – в такие короткие сроки научиться чему-то. Ему хотелось помочь, научить своего ребенка тому, что поможет выжить. Ему не был нужен ученик, а сын…однако ошибки уже допущены и ему нужно было пожимать их плоды, а именно недоверие Люка. Он не доверял человеку, который единственный соизволил открыть ему правду, который не лгал, и он решил дать полный доступ сыну к Имперской базе данных, открыть ему все, чтобы мальчик сам делал выводы, чтобы понял, что Империя-это не зло, как о ней говорит пропаганда Альянса. Да и сыну было бы полезно узнать, что о его друзьях думают имперцы, и как глупо говорить об угнетении и пытках, когда на твоих руках кровь миллионов.
Впрочем, правда сыграла с ним злую шутку. Потому, что мальчика нельзя было заставить что-то принять, если он того не хотел. Сын, вопреки логике, из-за страха предать своих друзей, собирался бежать. Тогда они многое сказали друг другу. Вейдер высказал и про самоубийственное поведение, явно связанное с джедайским обучением, и про то, что Люк даже не понимает, кому предан, и про то, что при попытке бежать все, кто его увидит, будут мертвы, а сам отпрыск отправится в тюремную камеру для обдумывания совмещения большого количества смертей и так называемой джедайской совести.
Но больше всего сына задели слова про Альянс, который был экономически выгоден Империи, позволяя увеличивать вооружение и производить необходимые реформы, однако он уже выполнил нужные функции, и так как Восстание уже переросло в агрессивную террористическую организацию, то подлежит уничтожению. Как выяснилось на Второй Звезде Смерти надо было предложить Палпатину просветить мальчика на счет политической обстановки, а не устраивать весь этот Эндорский спектакль. Ярость мальчика была велика, от нее корежился металл - в тот момент, джедай, контролирующий свои эмоции исчез, а остался лишь мальчишка, чьи идеалы пытаются разрушить. Вейдер понял, что выбрал неподходящее время для того, чтобы бороться с наивностью мальчика. Еще бы просветить сына по поводу джедаев, как светлые рыцари отправили мальчишку исправлять собственные ошибки, прекрасно зная, что отец не убьет сына, - и мальчик точно был окончательно потерян для него. Ему банально не хватило терпения и пришлось выслушивать про то, что если он как-то замешен в рождении Люка, то это не дает ему никакого права решать за него и сдерживать убийственную ярость, напоминая себе, что это его сын, которому он причинил много боли. Палпатин всегда говорил, что ему не хватает терпения. Мальчишка оказался слишком упрямым, не оставляя ему выбора. Придется либо заморозить его либо отпустить – но он так и не научился отпускать даже через столько лет.
Но сын смог его удивить. Вопреки всему, сторонам Силы, лжи джедаям, Восстанию и Империи, мальчик тянулся к отцу и даже сказал, что понимает, что своими действиями отец пытается защитить его. На счет понимания Лорд явно сомневался, однако это уже было сдвигом. А вот узнать, что у сына были кошмары, которые вполне имели вероятность сбыться, было неприятным сюрпризом. Судьба Люка имела столько вероятностей, что любой мог сойти с ума, она только формировалась, завися от решений и действий многих. Вот только убедить мальчика не пытаться ее предвидеть было сомнительной деятельностью. Мальчик унаследовал ЕГО упрямство и ЕГО способности.
Вследствие этих кошмаров у мальчишки появилась бессонница, а также нервозность. И как он выяснил, решить эту проблему с помощью транквилизаторов оказалось невозможно, это лишь лишало мальчика возможности проснуться и освободиться от кошмаров, а он отлично чувствовал, каково было его сыну. Оставался лишь один способ успокоить мальчика, сказать, что этого не случится, что его отец не позволит этому случиться
Но даже небольшой сдвиг в отношениях подвергся угрозе, когда Император должен был посетить Исполнитель, а Люку пришлось привыкать к новой роли Кайла Наберие, и к жизни имперских военных. Но он до сих пор был открытой книгой для одаренных, такое, же яркое присутствие в Силе, и яркие эмоции. Лейя, Лейя была другой, девушка подсознательно ставила щиты, ограждая себя. Тогда он решил пожертвовать важным козырем в отношениях и научить мальчика устанавливать хотя бы минимальные ментальные естественные щиты, которые бы не вызывали у Императора подозрений. Он отлично знал способ, который позволял сделать это достаточно быстро, но способ был достаточно неприятный. Но ситх давно ставил в приоритет цель, а не средство, а целью была жизнь его ребенка, и Повелитель Тьмы был готов часами взламывать и выворачивать сознания сына для этого результата, даже, если Люк его возненавидит. Он многое узнал о своем сыне, его чувства, воспоминания, однако ему не нравилось делать своему ребенку больно. И теперь у Люка была возможность закрываться от отца, потому что попытка проникнуть сквозь даже эти щиты не будет бесследной ,и даже он, Повелитель Тьмы не сможет это сделать без боли.
И когда Палпатин оказался на Исполнителе, Вейдер окончательно понял, что это был враг. То, что случилось на Звезде Смерти, стало последней каплей к пониманию, что Император стал угрозой, угрозой жизни его ребенку и его государству. Он разрушал Империю, Звезды Смерти, эксперименты, жертвой которых оказывались целые города, он избавлялся от сильных людей преданных делу Империи. Чтобы не считали его враги, Вейдер всегда был против бессмысленных смертей. Даже резня устроенная им в Храме была направлена на цель, он защищал свое государство, он убивал магистров, мастеров, рыцарей, ведь они были предателями. Он убивал падаванов, потому что те будут мстить за смерть своих учителей. И даже самое мерзкое, убийство юнлингов, маленьких детей имело смысл, оно было необходимо. Джедаи стали врагами, а отлично знал, насколько рано обучают философии в Ордене, и те малыши в Храме через десять, пятнадцать лет стали бы взрослыми рыцарями, которых он был бы должен убить. Те дети были бы угрозой его собственным, и уничтожил их, оставляя эмоции за границами поля боя.
На Исполнителе Мастер все-таки заметил Люка, но Вейдер и не прятал мальчика, зная, что если хочешь что-то скрыть, следует держать это на виду. И как когда-то джедаи не увидели в канцлере ситха, он не увидел в адъютанте Главнокомандующего убитого джедая, ведь не было связи между сыном и отцом, не было этой пугающей Мастера, нити, а был лишь испуганный мальчишка с огромной Силой и непонятным будущим. Он хорошо выучил, что Мастер не будет взламывать щиты потенциального ученика, в этом случае он бы проявил терпение, заставляя открыться самому с помощью лести и иных ухищрений.
А ведь Люк всегда был этим мальчишкой, сын наивно считал, что он уже джедай. А эти его слова «Я джедай, каким был мой отец до меня» и отброшенный меч, и все это на глазах у ситха, Вейдер в тот момент поразился дурости сына, так и не понявшего, что с ним играют, а за подобное могут и наказать. Вот только он и предположить не мог, что наказанием будет смерть.
Их первая дуэль, теперь, когда они оба понимали, что это игра, в ходе которой он понял, что в сражениях с Темным Лордом его спасло только одно, отец не хотел его убивать. И все же на лице Люка был испуг, когда красный клинок застыл у шеи.
-Ты слишком часто открываешься, забывая о защите, - заметил Лорд, погасив клинок.
Мальчишка фыркнул, он итак понял, что его навыки в фехтовании не велики.
-Удары должны быть более плавными. И между стойкой и поворотом должен быть резкий переход. Кроме того, ты слишком акцентируешь внимание на оружии противника, забывая о своем. Со временем, ты будешь чувствовать свой меч, как себя, но сейчас это не так.
Судя по реакции сына, то джедайских нотаций и отчитываний, ему досталось во много раз меньше, чем его отцу. Ситх сделал удар, и наткнулся на меч сына…уже лучше
-Но я занимался этим больше, чем ты живешь на свете, ты удивительно талантлив сын, но это надо развивать… Главное, доверяй своим инстинктам, верь себе…
Сын сделал выпад, и Вейдер блокировал меч. Медленно, хотя уже не плохо.
-Под углом, этот удар нужно наносить под углом, иначе тебе не прорвать блок Макаши,
Впрочем, сын, и не знал, что это за блок. Но, мальчику не всегда надо было знать название приема, чтобы его проводить.
-У меня к тебе вопрос, сын, на что ты рассчитывал на Звезде Смерти?-Их взгляды встретились.
Мальчик застыл.
-Я, конечно, не стал бы убивать собственного ребенка, впрочем, как я понял и ты меня. Но вот для Императора это была бы очень короткая битва. Нам повезло, что он решил атаковать молниями.
-Император умеет сражаться на мечах?-Сын был явно удивлен.
-Он в этом Мастер, в одном бою он поразил 4 магистров Ордена. А они в отличие от тебя тренировались с самого детства, -ответил ситх.
-Поэтому, Йода говорил, что нельзя недооценивать императора, - заметил сын.
-Ну хоть кто-то сказал тебе правду, -он не смог сдержать сарказма.
Забавно, что все начиналось с тренировки, на которую сын едва согласился, но Люк подсознательно чувствовал, что это ему нужно, позволяя себя выматывать до предела, принимая замечания, и работая над собой. У Вейдера уже был опыт наставничества, но с сыном это происходило, как-то более правильно, заставляло сравнивать с собой, он заметил, что при желании скайокерское упрямство превращалось хоть в какое-то подобие терпения.
Он уже окончательно смирился, что мальчик решил стать джедаем, ведь он даже был готов умереть когда-то за этот выбор. Вот только во время поединка с Критом почувствовать от своего сына применение Темной стороны Силы он не ожидал, а слова мальчика о том, что он использовал ее для защиты, ошеломили. Мальчику трудно было определить границу Силы, нельзя стихийно пользоваться Силой, не понимая, что делаешь. Возможно, Оби Ван и не планировал, что Скайуокер останется в живых и, считая, что Ситхов нужно остановить любой ценой. Он был уверен, что это из-за Кеноби, потому что Йода был слишком мудр, чтоб позволять подобное. В этом мальчике были и Свет и Тьма и огромная Сила, унаследованная от отца. И он постепенно начал понимать, почему Палпатин начал считать юношу угрозой. Но как отец, он лишь старался скрыть присутствие мальчика в Силе, у Люка уже были навыки маскировки, но он уже понял, что еще одна ошибка и Палпатин может догадаться.
У его сына было много вопросов, но он боялся их задавать.
-. Если есть вопросы о Силе, спрашивай сам, - сказал он, отлично понимая, что сыну нужно многое узнать.
-Ты ответишь не только о ситхах, но и о джедаях?- спросил тогда мальчишка, сомневаясь в положительном ответе.
Он лишь кивнул, философия мертвого Ордена не стоила жизни сына, он не стал просвещать его на счет объемов предательства Кеноби, это была его боль и только его, но забравший так многое Оби Ван смог сделать кое-что важное, сберечь жизнь Люка, пускай и для своих целей.
У мальчика была масса вопросов и об обучении джедаев и об Ордене джедаев. Но он был удивлен, что однажды вопросы сына будут из них будут касаться Ордена ситхов, а точнее конкретного его представителя.
-Что означает Лорд ситхов мне понятно, но что такое Повелитель Тьмы? – странный вопрос из уст того, кто хотел стать джедаем, впрочем, мальчик хотел понять отца. Но даже его ученик не спрашивал подобное, Криту не нужно было понимание, только Сила.
-Истинный настоящий ситх не поддается эмоциям, именно он управляет ими, он принимает Тьму, погружается в нее, не теряя себя, и использует ее для своих целей, повелевая ею и не позволяя владеть собой.
-Не поддается эмоциям, - заметил сын, вспоминая попытки отца заставить его использовать Темную сторону.
- От одаренного, коснувшегося Тьмы, до Лорда ситхов лежит очень длинный путь, сын. Первое на самом деле редко переходит во второе. Во время Войн клонов у некоторых джедаев случались вспышки гнева, но ситхами они не стали, хотя бы потому что нельзя быть тем, кого ненавидишь.
Бесконтрольная Тьма опасна впрочем, я надеюсь ты понимаешь, - Выразительный взгляд на сына, такой, что Люк хорошо почувствовал даже не смотря на маску..- Но она дает мощь … Тьма, опасна насколько, ты сам ей позволяешь… Как ты думаешь, смог ли Палпатин плести интриги, если был бы одержим только яростью и гневом? Он привык контролировать все свои собственные чувства, других людей. Ярость и гнев могут быть холодными, и выпускаемыми только на поле боя, а главное контролируемыми, -сказал он, отмечая, что его собственный ученик пока что тянет сейчас именно на темного джедая, но не на ситха. У Крита была одна конкретная цель-месть. Может быть, когда его эмоции остынут…
-Другое дело, когда не просто касаешься Тьмы, а погружаешься в нее. В первый раз сложно себя контролировать. Трудно использовать ее, не теряясь в ней, не растворяясь..
Он отлично помнил свой первый раз, помнил, каково это в первые погрузиться в нее, окружить себя ею, снять оковы, отбросить границы. Тьма красива, она первородна, вот только Люку рассказывать об этом не следовало, они итак обсуждали опасную тему. А разговоры с сыном напоминали полеты через астероидное поле. Люк хотел задать вопрос как отец перешел на Темную сторону, и шагнул во Тьму, но не стал, он спросил другое.
-То есть ситхи тоже контролируют эмоции, как и джедаи?- мальчик бы несколько запутан.
Он подтвердил это, но не стал рассказывать, как сложно не потерять себя, идя по пути Тьмы. Вместо этого он пояснил, что темные джедаи тоже используют Тьму, но они слишком подвержены страху и ненависти, позволяя управлять собой.
-Концепция джедаев отличается тем, что призывает сливаться с Силой, починяясь и растворяясь в ней, в поисках внутреннего спокойствия, полагаясь на нее, - сказал он, пряча эмоции, ограждая сына от своей ненависти. Подчиняясь, припомнил он –джедаи всегда подчинялись неизбежному видели только один выход.- Джедаи смирялись с велениями Силы.- А он нет, подумал про себя ситх.
Лорд улыбнулся под маской, смотря на сына. Спокойствие джедаев, да больше всего этот мальчишка уверен и собран, когда находится в очередных неприятностях.
- Ты вообще читал Кодекс джедаев? - спросил он у сына. Забавно, он Лорд ситхов и повелитель Тьмы рассказывает юному джедаю про Кодекс. Это явно нарушение традиций. Впрочем, само рождение Люка было нарушением правил. А он хотел лишь помочь сыну.
Кодекс, который призывал не привязываться, но мальчик уже был привязан к сестре к своим друзьям. Он не был уверен, что мальчик сможет когда-нибудь это отпустить и переступить через себя ради общей идеи, хотя бы потому что когда-то сын пришел к нему, чтобы поговорить, а не убить. Но он не стал этого говорить. У сына итак будет много вопросов. Потому что свет, не всегда значит добро, а тьма абсолютное зло, как и люди не могут быть только плохими или только хорошими, просто лишь на войне, когда есть свои и чужие, но правых на войне нет.
-Почему?- голос сына дрожит. Одно дело чувствовать, что где-то на Исполнителе его отец применяет пытки к предателю, разрывая сознание, ломая личность, и вытаскивая сознание. Это можно было принять, понять и закрыться, чтобы не чувствовать подплывающую к горлу тошноту, не слышать криков. И можно принять то, что творил отец, когда он был в коме, когда истинная ярость Повелителя Тьмы, ничем несдержанная, вырвалась на волю, когда Палач вышел карать виновных. Он слышал это от других и не видел сам. Но сейчас мальчик оказался в самом эпицентре, его отец, погрузившийся в Силу не заметил приближающего сияния, он был увлечен целью- найти шпионов Палпатина, он шел по их следу, как хищник идет по на запах крови. Тьма накрыла, коридор, отбивая любое желание сопротивляться. Жгуты Силы сжались возле шей двух человек, и их жизнь оборвалась.
Шок мальчика был понятен. До встречи с Палпатином мальчик и не знал, что чтобы убивать одаренным не нужен меч.
-Они были шпионами Палпатина, - ответил он. Сын молчал. – Ты считаешь это неправильным? У нас нет право на ошибку. Иначе,- взгляд на сына.- я потеряю тебя и не только. Сын ты командовал Разбойнойной эскадрильей. Кто несет ответственность за невыполненные проваленные задания, за смерти пилотов?
-Командир, -тихо произносит сын.
-Если Палпатин узнает, что-то, то Дарен, пилоты Черной эскадрильи и офицеры могут умереть. Мы на войне, здесь нельзя делить правильное и неправильное.
-Но…
-Сын, если исходить, из этого, то я как Главнокомандующий должен был казнить тебя как мятежника, а ты как джедай должен был уничтожить меня, как ситха. С другой стороны детоубийство и отцеубийство ужасно. Жизнь, определенно сложнее. Помнишь, я говорил тебе, что не стоит бояться Тьмы. Потому что любой страх – это слабость, которая обнажает то, что хочешь скрыть и приближает к Темной стороне. А тот, кого ты считаешь другом, может оказаться врагом.
-Ты о повстанцах?- с тревогой спросил мальчик.
-Нет, о Палпатине.
Его сын вполне заслуживал принимать собственные решения, и он считал, что в жизнь Люка на Исполнителе может вмешиваться только в крайнем случае. Сыну предстояло научиться здесь, жить, узнать этих офицеров, готовых на многое ради своего государства, и перестать видеть в них врага. А научиться жить в новом мире, всегда было сложнее, чем умереть за идею.
Было удивительно понять, что он действительно нужен был своему сыну, особенно после всего, что он сделал с мальчиком. Вейдер научился понимать мальчика, когда весь опыт Дарена был бесполезен. Он уже мог объяснить свою точку, не пытаясь заставить его принимать ее, оставляя выбор самому Люку, он мог показать, как добиваться цели. Сыну пришлось смириться со способами и методами ситха. Но самым сложным в отношениях с сыном, оказалось - открываться , потому что сыну необходимо было знать и понимать своего отца, а он так привык отгораживаться от всех.
Он наконец оторвался от своих мыслей, и посмотрел на Палпатина, который пару лет назад сообщил своему ученику о существовании новой угрозы. А ведь он за все время так и не смог считать своего сына ею, ни принадлежность к мятежному Альянсу, ни обучение джедаев не смогли заставить его считать Люка угрозой, которую следует уничтожить. Он улыбнулся под маской, улыбка причиняла боль, а ведь Лорд Сидиус должен был считать угрозой Анакина Скайокера, но, тем не менее, он предпочел видеть его союзником.
Если бы не сын, и не его привязанность к Альянсу смерть Палпатина можно было бы списать на успешное покушение на жизнь Императора со стороны Восстания, например отравление высших чинов Империи, заодно избавившись от некоторых сторонников Сидиуса, не ото всех. Он отлично понимал, что те люди, которых Палпатин возвысил , поднял из низов, будут бояться за свое положение, и постараются свергнуть новую власть. «Все, кто имеет власть боятся ее потерять», - сказал канцлер когда-то Энакену Скайокеру. Он сам сказал своему сыну, что систему лучше изменить, чем рушить. А его Мастер научил его хорошо выбирать сторонников, он многому у него научился.
И если он проиграет, то Палпатина ожидает сюрприз, в виде флота под командованием Трауна, а также отсутствия некоторых своих сторонников.
Его давно мучил вопрос, а что приготовил для него Мастер. Точнее, как Мастер решит представить смерть ученика и Главнокомандующего. Предательство? Он сомневался, это бы несколько подпортило образ Правителя, такая преданность, исполнительность и удар в спину, должны быть причины. Нет, его Мастер не запятнает память о нем после смерти, а использует ее, как использовал все всегда. Люк бы сказал, что это цинично, но такова была жизнь - все кого-то используют и манипулируют.
Даже он, сохранивший свои принципы, в этом месте, полном хищников, научился этому. Приспособься или умри,- главный закон Корусанта. И он стал хищником, он принимал участие в политических играх, которые так любил его Мастер, который изредка проявлял небласклонность к ученику, ожидая как кинуться доносчики, чиновники, почуяв кровь, чтобы добить добычу. Любимая уловка Палпатина, притвориться слабым, чтобы потом уничтожить недооценившего его врага.
Мастер вновь выступал с речью. До захода солнце было еще много долгих часов, достаточных, чтобы вспомнить уроки Мастера, вот только его мучил вопрос, усвоил ли его сын что-то из преподанного отцом.
Но беспокоило и другое, Крит так и не смог найти Лейю. Но он был уверен, что девчонка жива и на Корусанте, именно поэтому Люка тянуло на эту планету. Что будет, если они не смогут найти ее до финальной битвы…
А сейчас он будет и дальше стоять возле своего Мастера, рядом с самым сосредоточением Темной стороны, черной дырой стягивающей Силу, желающей и жаждущей все подчинять и подавлять, уничтожая любое проявление инакомыслия.
А сын еще когда-то считал его воплощением зла?! Впрочем,
Тьма действительно бывает разной.