Так как обещала на майские, выкладываю начало главы 
, где-то треть. Остаток еще не доведен до ума, но, думаю, что до конца недели будет готов. Глава 4
Щурясь от яркого утреннего солнца, Мара энергично шагала по просторным, многоуровневым коридорам Северной Башни в направлении офисов Кабинета в Южной. Это был первый день после возвращения с их специфической миссии, но она знала, что Люк уже на своем рабочем месте, в заботе о делах Империи - вероятно, с самого рассвета.
И хотя смена самой Мары начиналась только через сорок минут, она все же ускорила темп.
Общеизвестный факт: если вы хотели добраться вовремя до своего места назначения в огромном дворце с его непомерно растянутыми коридорами, вам следовало двигаться весьма быстро. И в любом случае такая динамичная ходьба помогала ей проснуться, отметила про себя Мара, скользя взглядом по большому, открытому пространству, разделяющему четыре величественные Башни. В глаза ударил очередной поток свободно льющегося сквозь стеклянную стену солнечного света.
Высоченные ступенчатые башни, образующие своими основаниями четкий квадрат на крыше Главного Дворца, были расположены так, чтобы солнце освещало их со всех сторон, обязательно проникая в центр между ними - заливая светом грандиозный атриум под частично застекленной сводчатой крышей, поддерживаемой упорядоченными рядами изящных, но крепких колонн. Это место называлось «перекрестьем», именно там находился единственный вход в Жилые Башни.
Пройдя его и поднявшись в Южную Башню, Мара взглянула поверх крон росших в садах на крыше деревьев на абсолютно идентичную Башню напротив. Глазу предстал такой же изогнутый фасад, в девяносто уровней высотой, из непрозрачного извне, темного стекла, цвета ртути, зеркально отражающего вглубь и наружу башни с трех сторон, которые в свою очередь делали то же самое, создавая бесконечную оптическую иллюзию. Во времена Палпатина дворец называли «зеркальным дворцом» - весьма двусмысленное название, полученное не в последнюю очередь за количество тайных сговоров и коварных интриг под этим сверкающим, великолепным фасадом.
Сильно ли это изменилось с кончины прежнего Императора? И да, и нет.
За стенами Главного Дворца, стоящего под Башнями, располагался теперь, казалось, другой мир, отличный от того, к которому привыкла Мара с детства. Вроде бы знакомый, но все же явно изменившийся.
В нем по-прежнему существовало много людей, да, по-другому и быть не могло. Громадный дворец всегда был отдельным городом внутри Корусканта, с легкостью проглатывая своих многочисленных жителей массивным, монолитным чревом.
При господстве Палпатина все управление государством сосредотачивалось на полутора квадратных километрах Главного Дворца, его известная подозрительность ко всем и каждому требовала удерживать власть непосредственно под рукой, в пределах его пристального взгляда. Даже теперь, во время правления Люка, хоть заметное количество контроля и было передано на места, право принимать основные и долгосрочные решения по-прежнему сохранялось исключительно внутри дворца - требуя огромнейший штат для усвоения, обработки, распределения по приоритетам и дальнейшего назначения невероятного количества информации, поступающей ежедневно со всех концов необъятной Империи.
Но в отличие от прошлого, люди, служащие Императору в данных сферах, больше не были обязаны жить строго в пределах Главного Дворца, хотя многие по-прежнему оставались в этом созданном искусственно городе – в жилых зонах для штата. И впервые – вообще впервые с тех пор, как был построен дворец – среди людей стали попадаться алиены. Пока немного, но все же.
При Палпатине это было немыслимо, исключение составляли лишь его отдельные фавориты. Но теперь даже здесь начало водворяться в жизнь инициированное Люком смягчение Акта Классификации. И среди военных, и среди гражданских начали медленно появляться представители других рас. Те, у кого хватало смелости и отваги, размышляла Мара, ибо надо было иметь определенное мужество, чтобы прибыть на Корускант и работать во дворце - новое равенство было строго утверждено, но почти два десятилетия существования лишь одних людей запечатлело в их головах определенные предубеждения.
На фоне продолжающейся суматошной жизни внутри Монолита, коим называли Главный Дворец, довольно странной казалась необитаемость Жилых Башен, внутри которых теперь часто можно было услышать только эхо. Огромное множество людей, составляющее двор старого Императора, давно исчезло. Одна часть, бо́льшая, снискала свои привилегии и власть от Палпатина, другая находилась в заложниках. Эти так называемые постоянные гости Императора удерживались им для обеспечения повиновения других или просто ради мести. Теперь же сохранялся лишь небольшой двор, и то, больше для видимости.
Палпатин наслаждался атрибутами своего положения, но оставался равнодушным к деталям, которые не имели отношения к поддержке его контроля.
Владеть для него было достаточно. Скайуокер же ежедневно погружался в управление своей Империей, воспринимая его как свою работу, к которой и относился соответственно; у него была цель… Мара не могла точно сказать, какая, к чему именно он стремится, но она понимала, что первые шаги к ней уже делаются, подвергаясь постоянной проверке и наблюдению. Порой ей казалось, что она видит фрагменты картины, но затем Люк делал нечто, что полностью противоречило ее догадкам, и при этом у него всегда на все была причина, неоспоримая и логичная. Собственно, усмехнулась Мара, она начала следовать примеру Нейтана Халлина, привычно отклоняя то, что выглядело безупречно рациональным и правдоподобным.
Да, она знала Люка, и понимала, что в его голове существует цель, пусть даже он и не желал ни с кем разделять ее – в этом он очень походил на своего старого Мастера. С другой стороны, подумала она, он имел на это полное право, он был, в конце концов, Императором.
Правда, совсем другим Императором.
Уже за год правления Люка собрания двора, проводимые раньше еженощно Палпатином, на которых разбирались различные дела, превратились в не что иное, как пустое представление, бессильный треп языками, отдающий дань прежней традиции. Люк председательствовал на них лишь около десятка раз – при различных важных событиях, требующих присутствия Императора. Но, зная Люка, Мара понимала, что он скрывает под видимостью насмешливого презрения: то, что он внутренне смущен, сконфужен происходящим – тем, что люди обязаны стоять, когда он стоит, сидеть, когда он сидит и слушать, когда он говорит. Хотя это не мешало ему пользоваться правилами протокола, когда было необходимо. Этому он тоже научился у прежнего Императора.
Конечно же в Башнях еще оставалось множество различных сановников, занимающих высшие должностные посты, и тех, кто оставался жить там по усмотрению Императора; к тому же Восточная Башня всегда была готова для гостей, огромные потоки которых наводняли дворец во время официальных мероприятий. Но приглашения в Жилые Башни были на самом деле редкостью, что, разумеется, повышало их ценность - еще один факт, успешно используемый Люком для своей выгоды.
Таким образом, было несколько Королевских домов, сохранивших максимальное императорское расположение, негласно выражающееся в наличии постоянных апартаментов внутри дворца. Один из таких домов занимал сейчас мысли Мары, на пути к Кабинету, где Люк все утро будет проводить частные аудиенции, чтобы выслушивать жалобы, разрешать требующие его посредничества конфликты, обещать помощь или выдавать, если нужно, угрозы.
Беладон Д'Арка, глава Королевского дома Д’Арка, был одним из сегодняшних посетителей, запросившим официальную аудиенцию с Императором - что казалось Маре довольно странным, потому что его значимая поддержка Люка обеспечивала ему доступ к Императору с уведомлением лишь за несколько дней. Зачем, в таком случае, ему потребовался этот условный запрос о встрече…
Вероятно, это какое-то официальное дело, или что-то насчет скорого запуска нового ИЗР "Надежный", куда он был приглашен в качестве церемониймейстера. Кроме того, Мара с неудовольствием думала о том, что обновляемый каждое утро для персонала СБ список резидентов дворца пополнился именем дочери Беладона Кирии Д’Арка.
В этом не было чего-то удивительного, давно снискавший расположение Палпатина Королевский дом Д'Арка проник на все высшие уровни Империи, включая вооруженные силы, и держал большую резиденцию в Восточной Башне еще задолго до того, как Люк стал Императором. Их существенная, своевременная поддержка Люка во время его вступления в права гарантировала им живучесть и долговечность, о чем свидетельствовало хотя бы то, что новый Император ни разу не поднимал вопрос об отмене им разрешения на постоянное место жительства во дворце – что так или иначе выливалось в открытое, неограниченное приглашение для Кирии Д'Арка, и это весьма раздражало Мару.
Ставшие уж слишком регулярными визиты Кирии во дворец не проходили незамеченными ни для голонета, ни для различных соперничающих спецслужб. Дворцовая Служба Безопасности на днях перехватила очередное сообщение относительно продолжающегося присутствия Кирии Д'Арка при дворе, прежде чем аккуратно отправить его дальше; послание назначалось одной из ботанских шпионских групп, наверняка связанной с мятежным Альянсом. Передаваемая информация не содержала никаких заключений, это предстояло сделать аналитикам получателя, стоящим на более высоком уровне, но количество изложенных деталей красноречиво намекало на значимость, приобретаемую Д'Аркой в окружении Императора.
Сообщение сопровождалось четырьмя сделанными недавно снимками Кирии. Оливковая кожа, тонкие черты лица, каскад великолепных черных волос по спине и огромные, темные глаза миндалевидной формы, умные и расчетливые. Чрезмерно расчетливые - чтобы Мара могла испытывать к ней симпатию.
Д'Арка окончила высоко престижный институт Мэгроди, но, несмотря на многие предложения, отказывалась занять какое-либо официальное положение; вместо этого она наслаждалась тем расслабленным образом жизни, что обеспечивала ей семья - свойственным богатой аристократии. Пустая трата утончённого ума и достойного образования, говорилось в досье Имперской Разведки.
Мара же очень сомневалась в правильности таких выводов. У Кирии Д'Арка все было в порядке с амбициями, и все ее значительные способности до последней крупицы шли на их удовлетворение. Статус семьи обеспечил ей пребывание в императорском дворце, но все остальное она делала сама - с большой ловкостью и искусством. Общеизвестно, что Люк был осмотрителен и недоверчив к посторонним, но он терпел ее медленное, хитрое вхождение в свою гражданскую свиту, не говоря ни слова – хотя, не проявив при этом и интереса. Однако, подобравшись к границам более близкого окружения Люка, Д'Арка приостановила свои усилия. Причины такого маневра Мара пока не поняла - потому что сами намерения Кирии были вполне ясны. Даже если Люк не видел их или не хотел признавать, Мара могла узнать соперницу, когда смотрела на нее.
Не укрылось это и от внимательных глаз ботанов. Пару месяцев назад она читала характеристику, данную их шпионской сетью мятежникам, и хотя в ней были определенные неточности, большинство из которых было подкинуто еще Палпатином, в целом она была удивительно точна.
Старше Люка на восемь лет - факт, который ничего не значил для него - Д'Арка описывалась, как сильная, честолюбивая натура, несмотря на ее кажущуюся незаинтересованность в официально признанном положении. Остроумная и учтивая, обладающая изысканными манерами и элегантностью, прекрасно образованная и воспитанная, она вращалась в наивысших кругах власти с самого детства и была сведуща во всех сложных хитросплетениях дворцовой жизни, имея место при дворе, который посещала много раз уже при правлении Палпатина.
Идеальная, хорошо подходящая спутница для нового Императора, как услужливо сообщалось в ее психологическом портрете составленном ботанами, что заставляло губы Мары кривиться.
И хотя она знала, что это неправда, ее раздражало, что в таких сообщениях Д’Арке часто приписывали романтические отношения с Императором, а факт сохранившихся дворцовых апартаментов считался лишним тому подтверждением. На самом деле Д'Арка давно дрейфовала туда и обратно из жизни Люка, делая это весьма непринужденным способом, никакого давления и натиска, она вращалась около Люка в течение недели и затем исчезала на несколько месяцев, делая вид, что ее нисколько это не беспокоит. Возможно, именно поэтому ей всегда удается без труда вернуться назад, подумала сухо Мара.
Однако ботанские аналитики называли Кирию Д’Арка наиболее подходящей кандидатурой в супруги Императора в будущем, возможно, даже с получением титула Императрицы. Конечно же всегда предполагалось то, что Скайуокер вступит в политический брак, и даже в самых консервативных кругах Д'Арка занимала место в списке вероятных кандидаток. Она сделала первые шаги при дворе незадолго до конца правления Палпатина, но даже тогда, на взгляд Мары, ее цели были вполне определенны. Принимая во внимание ее честолюбие, Д'Арка, разумеется, не собиралась позволять такому незначительному событию, как смена Императора, пускать под откос ее планы. И Мара не могла не отметить формулировку из самого последнего рапорта Имперской Разведки: Д'Арка «по обыкновению пользовалась предупредительным отношением со стороны молодого Императора».
Что могло быть, конечно, поспешными суждением или искусно создаваемой видимостью - если Люк проводил некую политическую игру, то последнее наиболее вероятно. Однако множество всевозможных сценариев непрошено пробежало через голову Мары, пока она наконец не достигла величественного арочного свода, отмечающего вход в Имперский Кабинет министров - в главные коридоры власти внутри дворца.
Кивнув главному секретарю Виррану, Мара уже было шагнула к офисам Секретариата, когда он чуть подавшись вперед за своим безупречно опрятным столом, остановил ее.
- Приемный Зал, - сказал он просто, и Мара, тормознув пяткой, быстро развернулась в другую сторону, чтобы пройти обратно в направлении длинного главного коридора, где уже стоял Клем, а чуть дальше еще два охранника на дверях. Палпатин всегда проводил подобные встречи в массивном тронном зале, построенном специально для этой цели внутри Кабинета; ему нравилось вести дела, сидя на стоящем на возвышении троне – чтобы ничто не преуменьшало его положения и власти. Но Люк, не испытывающий любви к таким показным играм, приказал реконструировать огромный зал, разбив его на несколько менее грандиозных помещений. Теперь большинство встреч проводилось в Приемном Зале, который, несмотря на по-прежнему впечатляющее убранство, все же более походил на роскошно обставленный офис, чем на тронный зал.
Она резко остановилась перед Клемом, который многозначительно взглянув на хронометр своего комлинка, вручил ей крошечный наушник, настроенный на сегодняшнюю частоту. Коротко постучав для разрешения, Мара вошла внутрь высоких, богато отделанных дверей и заняла рядом с ними свой пост, еще продолжая закреплять наушник. Люк уже проводящий первую встречу лишь на мгновение поднял на нее взгляд, заменивший приветствие.
К середине утра в нескольких пограничных спорах была поставлена твердая точка и, несмотря на рекомендацию министра экстра-планетарной торговли и налогообложения, планете Леритор позволили однолетнюю приостановку налоговых сборов, при условии, что данные фонды будут перенаправлены на помощь ее главному континенту, пострадавшему от прошедших там недавно разрушительных циклонов.
Слишком уж снисходительно, иронично подумала Мара, хотя не настолько, чтобы не потребовать ежеквартальный отчет с полным пакетом доказательств о целевом использовании высвобожденных средств который должен был предоставляться непосредственно моффу системы, и под страхом смерти планетарный губернатор Леритора должен был постараться, чтобы Люк нашел эти доказательства достаточными.
Мара стояла на посту в непринужденной позе, слушая беспрестанную болтовню службы безопасности в наушнике. Весь ее образ полностью соответствовал общественной роли телохранителя, тихая, обособленная, источающая совершенную уверенность и готовность.
Вежливый стук возвестил о начале следующей аудиенции, высокие двери скользнули в стороны, пропуская дежурившего этим утром адъютанта, лейтенанта Барескига, вместе со следующим просителем.
- Ваше Превосходительство, разрешите представить Беладона Д'Арка, главу Королевского дома Д'Арка, Планетарного Губернатора Борлелиаса, Теира, Гована и Сигми.
Незамеченная вошедшим, Мара сузила глаза до зеленых щелочек, подозрительность и неприязнь отразились в каждой черточке ее лица. Люк тут же взглянул на нее и не смог удержаться от усмешки, которую не без труда превратил в величавую улыбку, поворачиваясь к Д'Арка.
- Ваше Превосходительство, это честь для меня, - Беладон сделал неторопливый шаг вперед и склонился в превосходном официальном поклоне. Он никогда не проявлял ни излишней дерзости, ни излишнего раболепства, и всегда был удивительно пунктуален.
Люк кивнул в ответ:
- Беладон. Что привело вас в мой офис?
- Если возможно, Ваше Превосходительство, я бы хотел попросить конфиденциальную аудиенцию.
Неприметно сидящий в углу Гуити, который вел протокол каждой встречи, тут же взглянул на Люка, расположившегося за громадным, массивным столом.
Уже не справляясь с любопытством, Мара взглянула в ту же сторону, чтобы увидеть реакцию Люка. Тот откинулся на спинку приспосабливающегося под тело кресла, в голосе отразилось мягкое порицание:
- Тогда вам нужно было просить неофициальную аудиенцию, Беладон.
- Я прошу простить меня, Ваше Превосходительство, - ответил Д'Арка без намека на извинение. - Я посчитал свое дело... личным, и в то же время политическим. И буду очень признателен вам за снисходительность, если наша встреча пройдет конфиденциально.
Люк сузил глаза, но все же кратко кивнул, выражая согласие. Гуити больше ничего не требовалось, он немедленно поднялся и, учтиво поклонившись, вышел. Мара же осталась на месте, сомневаясь, что делать, но когда Люк взглянул на нее, с нечитабельным выражением, она также сдержанно поклонилась и удалилась за двери, тихо закрывшиеся за спиной, оставляя ее с неясным, тягостным чувством нависшей угрозы.
Дежуривший в холле Клем приподнял бровь:
- Что происходит?
Мара с трудом поборола искушение обернуться и приложить к дверям ухо.
- Д'Арка думает, что он теперь наделен правом на тет-а-тет с Императором, - насмешливо пояснила она, расстроенная, что Люк позволил это. Он, конечно, хорошо понимал, что делает, но она отдала бы сейчас месячный заработок, лишь бы очутиться по другую сторону дверей.
Он мужчина, так? И по этому если поделить думаю на 10, как раз то что надо.
Поэтому кратенько.
Пишет Вам партизан со стажем... 
Хотя, как ещё назвать человека, который уже второй месяц просто живёт этим форумом и читает взахлёб всё, до чего может дотянуться, и в частности в полном восхищении от гениальной трилогии "Сын Солнц", но нифига не комментит, потому что ни разу не был на форумах вообще? Ну, не суть. Хочется сказать, что без Вас всё это великолепие так бы и осталось для меня "за кадром", ибо по-английски ваш верный читатель понимает как бабуин по-испански...
Роди хорошая, честно-честно!
У страха глаза велики (с)
Я люблю новых людей, их мнения, рассуждения и эмоции:)
клево и еще раз клево. 
Особенно после того, как принцесса поймёт, что фактически предала тогда ещё только друга и товарища по оружию по большей части именно из-за его "родословной". Хотя, в данном случае с удовольствием эту сцену прочту... 
Просто я считаю, что Люк прав - она тоже виновата. И Лея тоже это чувствует, начинает потихоньку понимать... Эх, расстраивает меня её высочество. 
Будем страдать от "ломки" сообща.
Как так?! Это ж мы тут - добрые и в белом! 
очень-очень 
Мы дождались этого! 
