***
Не бывает любви -
Несчастной.
Может быть она
Горькой,
Трудной,
Безответной
И безрассудной,
Может быть -
Смертельно опасной,
Но несчастной
Любовь
Не бывает.
Даже если она
Убивает.
Тот, кто этого не усвоит,
И счасьтливой любви не стоит.
(Б.Заходер)
Полная версия этой страницы: Любимые стихи
Мне нравится эти стихи:
Пишу тебе, а сам скучаю.
Давно не видел я тебя.
И каждый день я вспоминаю
Твои улыбку и глаза.
***
Вдыхая розы аромат, тенистый вспоминая сад
И слово нежное "люблю", что вы сказали мне тогда,
Зажгли вы вдруг во мне любовь, ушли и не вернулись вновь,
Но слово нежное "люблю" я не забуду никогда.
Моя любовь не струйка дыма, что тонет вдруг в сиянье дня,
А вы прошли улыбкой мимо и не заметили меня.
Вам возвращаю ваш портрет, я о любви Вас не молю,
В моем письме упрека нет, я Вас по прежнему ЛЮБЛЮ!
***
.....
Пишу тебе, а сам скучаю.
Давно не видел я тебя.
И каждый день я вспоминаю
Твои улыбку и глаза.
***
Вдыхая розы аромат, тенистый вспоминая сад
И слово нежное "люблю", что вы сказали мне тогда,
Зажгли вы вдруг во мне любовь, ушли и не вернулись вновь,
Но слово нежное "люблю" я не забуду никогда.
Моя любовь не струйка дыма, что тонет вдруг в сиянье дня,
А вы прошли улыбкой мимо и не заметили меня.
Вам возвращаю ваш портрет, я о любви Вас не молю,
В моем письме упрека нет, я Вас по прежнему ЛЮБЛЮ!
***
.....
Вскормленный кровью рубин
На рукояти меча.
Меж незнакомых руин
Призраком ходит свеча.
Зарево... Что это там?
Холод ползет по спине.
Тропы, ведущие в Храм,
Мрачны при полной луне.
Грани рубина темны,
В грезы врывается страх:
Видеть подобные сны -
Жить в этих странных мирах...
"Это не страшно ничуть!" -
Голос сорвался на крик
Только осталось - шагнуть...
Что же ты медлишь, старик?
Время раздумий прошло,
Клятв ураган пролетел,
Вот тебе вечное Зло -
Ты с ним сразиться хотел.
Вот тебе битвы и боль,
И испытанье души,
Вот тебе черный король,
Вот тебе чести гроши...
Свергнуть, оставить, сберечь?
Совесть пустить на размен?
Или кормить этот меч
Кровью из собственных вен?
Белый и черный смешать -
Серый получится цвет...
Правда ведь, легче решать
Все, когда третьего нет?
Ты от сомнений страдал,
Чашу последнюю взвесь.
Брат мой, чего же ты ждал,
Если не этого, здесь?
На рукояти меча.
Меж незнакомых руин
Призраком ходит свеча.
Зарево... Что это там?
Холод ползет по спине.
Тропы, ведущие в Храм,
Мрачны при полной луне.
Грани рубина темны,
В грезы врывается страх:
Видеть подобные сны -
Жить в этих странных мирах...
"Это не страшно ничуть!" -
Голос сорвался на крик
Только осталось - шагнуть...
Что же ты медлишь, старик?
Время раздумий прошло,
Клятв ураган пролетел,
Вот тебе вечное Зло -
Ты с ним сразиться хотел.
Вот тебе битвы и боль,
И испытанье души,
Вот тебе черный король,
Вот тебе чести гроши...
Свергнуть, оставить, сберечь?
Совесть пустить на размен?
Или кормить этот меч
Кровью из собственных вен?
Белый и черный смешать -
Серый получится цвет...
Правда ведь, легче решать
Все, когда третьего нет?
Ты от сомнений страдал,
Чашу последнюю взвесь.
Брат мой, чего же ты ждал,
Если не этого, здесь?
***
Тебя полюбил я, красавица нежная,
и в светло-прозрачный, и в сумрачный день
Мне любы и ясные взоры безбрежные,
И думы печальной суровая тень.
Ужели обман - эта ласка нежданная!
Ужели скитальцу изменишь и ты?
Но сердце твердит: это пристань желанная
У ног безмятежной святой красоты.
Люби же меня ты, красавица нежная,
И в светло-прозрачный, и в сумрачный день.
И пусть эти ясные взоры безбрежные
Всё горе былое развевают как тень.
В. Соловьев
Тебя полюбил я, красавица нежная,
и в светло-прозрачный, и в сумрачный день
Мне любы и ясные взоры безбрежные,
И думы печальной суровая тень.
Ужели обман - эта ласка нежданная!
Ужели скитальцу изменишь и ты?
Но сердце твердит: это пристань желанная
У ног безмятежной святой красоты.
Люби же меня ты, красавица нежная,
И в светло-прозрачный, и в сумрачный день.
И пусть эти ясные взоры безбрежные
Всё горе былое развевают как тень.
В. Соловьев
Здравствуй!Я ждала...
Развевал мне ветер волосы
У пылающего костра.
Я глядела вслед.А с неба хмуро падала вода.
Ты смотрел...а я ждала...
Мелом я чертила полосы,прятала глаза...
Ты позвал,а я исчезла.
Не оставив и следа.
**************************************
Скажи же мне,кто я такой?
Зачем судьба свела с тобой?
Твои глаза - глбокий омут.
Я в них тону...И безнадёжно
Вернуть тебя к себе пытаюсь.
И дольше,чем тебя не вижу,
Сильнее тем в тебя влюбляюсь.
******************************************
Хочу!..
Желанья женщины просты.
Я кошкой быть хочу.А ты?..
Ну почему же я не кошка?
Смотреть на мир через окошко.
Тереться о твои колени.
Ни гривни не считать,ни пенни.
Всегда на блюдечке еда.
Грешить любовью иногда.
И нарожать котяток всласть.
Мне имидж - муррр, и мяяяу - власть.
Клубком свернуться и мурлыкать.
к помойке только б не привыкнуть!
Домашней кошкой быть хочу.
Беду любую излечу
Я лаской,нежностью своей.
Возьмёшь к себе?куда ты?Эй!!!
Развевал мне ветер волосы
У пылающего костра.
Я глядела вслед.А с неба хмуро падала вода.
Ты смотрел...а я ждала...
Мелом я чертила полосы,прятала глаза...
Ты позвал,а я исчезла.
Не оставив и следа.
**************************************
Скажи же мне,кто я такой?
Зачем судьба свела с тобой?
Твои глаза - глбокий омут.
Я в них тону...И безнадёжно
Вернуть тебя к себе пытаюсь.
И дольше,чем тебя не вижу,
Сильнее тем в тебя влюбляюсь.
******************************************
Хочу!..
Желанья женщины просты.
Я кошкой быть хочу.А ты?..
Ну почему же я не кошка?
Смотреть на мир через окошко.
Тереться о твои колени.
Ни гривни не считать,ни пенни.
Всегда на блюдечке еда.
Грешить любовью иногда.
И нарожать котяток всласть.
Мне имидж - муррр, и мяяяу - власть.
Клубком свернуться и мурлыкать.
к помойке только б не привыкнуть!
Домашней кошкой быть хочу.
Беду любую излечу
Я лаской,нежностью своей.
Возьмёшь к себе?куда ты?Эй!!!
Пусть все выбирают тепло и хлеб,
И в ножны кладут мечи,
Милей нам холодный лесной ночлег,
Костер, да огонь свечи.
Пусть все выбирают покой и кров,
А мы выбираем боль,
Судьбу обреченных, облавы, кровь,
Да бешеный вихрь погонь.
Прощенье и милость сулит король
Для тех, кто покинет нас,
И вот уж изменник спешит домой,
Чтоб встретить свой смертный час.
Но сладкая нас не прельщает ложь,
Мы сделали выбор свой,
Укроет нас в поле густая рожь,
Да сумрак спасет лесной.
Пусть все мы погибнем, да будет так,
И память проклятье ждет,
Нас вспомнят, и кто-то развеет мрак
И снова огонь зажжет.
И в ножны кладут мечи,
Милей нам холодный лесной ночлег,
Костер, да огонь свечи.
Пусть все выбирают покой и кров,
А мы выбираем боль,
Судьбу обреченных, облавы, кровь,
Да бешеный вихрь погонь.
Прощенье и милость сулит король
Для тех, кто покинет нас,
И вот уж изменник спешит домой,
Чтоб встретить свой смертный час.
Но сладкая нас не прельщает ложь,
Мы сделали выбор свой,
Укроет нас в поле густая рожь,
Да сумрак спасет лесной.
Пусть все мы погибнем, да будет так,
И память проклятье ждет,
Нас вспомнят, и кто-то развеет мрак
И снова огонь зажжет.
Жена в земле! Ура! Свобода!
Бывало, вся дрожит душа
(Когда приходишь без гроша)
От криков этого урода
Теперь мне царское житье
Как воздух чист, как небо ясно!
Вот так весна была прекрасна,
Когда влюбился я в нее.
Чтоб эта жажда перестала
Мне груддь иссохшую палить
Ее могилу затопить
Вина хватило бы... Не мало!
На дно колодца, где вода
Ее швырнул я вверх ногами
И забросал потом камнями.
Ее забуду я -- о, да!
Во имя нежных клятв былого,
Всего, чему забвенья нет,
Чтоб нашей страсти сладкий бред
И счастья дни вернулись снова,
Молил свиданья я у ней
Под вечер, на дороге темной
Она пришла овечкой скромной
Ведь глупость -- общий грех людей
Она была еще прелестна,
Как труд ее не изнурил,
А я, я так ее любил!
Вот почему нам стало тесно.
Душа мне странная дана --
Средь этих пьяниц отупелых
Свивал ли кто рукою смелой
Могильный саван из вина?
Нет! Толстой шкуре их едва ли
Доступна сильная вражда
Как, вероятно, никогда
Прямой любви они не знали.
С ее бесоницей ночей, С толпой больных очарований,
С убийством, звуками рыданий,
Костей бряцаньем и цепей!
И вот -- я одинок, я волен!
Мертвецки к вечеру напьюсь
И на дороге растянусь,
Собою и судьбой доволен.
Что мне опасность иль закон?
Промчится, может быть, с разбега
С навозом грузная телега
Иль перекатится вагон
Над головой моей преступной,
Но я смеюсь над сатаной
Над папой с верою святой
И жизнью будущею купно!
Шарль Бодлер
Бывало, вся дрожит душа
(Когда приходишь без гроша)
От криков этого урода
Теперь мне царское житье
Как воздух чист, как небо ясно!
Вот так весна была прекрасна,
Когда влюбился я в нее.
Чтоб эта жажда перестала
Мне груддь иссохшую палить
Ее могилу затопить
Вина хватило бы... Не мало!
На дно колодца, где вода
Ее швырнул я вверх ногами
И забросал потом камнями.
Ее забуду я -- о, да!
Во имя нежных клятв былого,
Всего, чему забвенья нет,
Чтоб нашей страсти сладкий бред
И счастья дни вернулись снова,
Молил свиданья я у ней
Под вечер, на дороге темной
Она пришла овечкой скромной
Ведь глупость -- общий грех людей
Она была еще прелестна,
Как труд ее не изнурил,
А я, я так ее любил!
Вот почему нам стало тесно.
Душа мне странная дана --
Средь этих пьяниц отупелых
Свивал ли кто рукою смелой
Могильный саван из вина?
Нет! Толстой шкуре их едва ли
Доступна сильная вражда
Как, вероятно, никогда
Прямой любви они не знали.
С ее бесоницей ночей, С толпой больных очарований,
С убийством, звуками рыданий,
Костей бряцаньем и цепей!
И вот -- я одинок, я волен!
Мертвецки к вечеру напьюсь
И на дороге растянусь,
Собою и судьбой доволен.
Что мне опасность иль закон?
Промчится, может быть, с разбега
С навозом грузная телега
Иль перекатится вагон
Над головой моей преступной,
Но я смеюсь над сатаной
Над папой с верою святой
И жизнью будущею купно!
Шарль Бодлер
Где всадники былых времен,
Где кони огневые?
Где кудри вольные до плеч
И шпоры золотые?
Где гулкий рог и арфы звон,
Где песни,речи,стоны?
Спроси еще - где жар огня,
Под пеплом погребенный?
Остынет пепел,дождь пройдет,
И ветер пролетит.
Того,что было и прошло,
Никто не воскресит...
* * *
Как мир меняется!И как я сам меняюсь!
Лишь именем одним я называюсь,-
На самом деле то,что именуют мной,
Не я один.Нас много.Я - живой.
* * *
Где кони огневые?
Где кудри вольные до плеч
И шпоры золотые?
Где гулкий рог и арфы звон,
Где песни,речи,стоны?
Спроси еще - где жар огня,
Под пеплом погребенный?
Остынет пепел,дождь пройдет,
И ветер пролетит.
Того,что было и прошло,
Никто не воскресит...
* * *
Как мир меняется!И как я сам меняюсь!
Лишь именем одним я называюсь,-
На самом деле то,что именуют мной,
Не я один.Нас много.Я - живой.
* * *
Мы вышли молча, лишь над головой
Как крылья, бились черные знамена...
Кто испытал отвагу обреченных,
Когда они идут в последний бой?...
Мы бились молча. И враги в тот час
Назвали нас - посланниками Бездны,
Был звон мечей нам - погребальной песней,
Нам даже Смерть закрыть не смела глаз...
Мы умирали молча... Не испить
Вина победы золотую чашу...
Кто вам сказал, что умирать не страшно?
Стократ страшнее клятву приступить...
Восславят победителей сказанья,
А побежденным - суждено забвенье,
Осталось лишь изодранное знамя,
Осталась - кровь на каменных ступенях,
Да путь - как узкий меч из звездной стали...
Так мы ушли. Дальнейшее - молчанье.
Как крылья, бились черные знамена...
Кто испытал отвагу обреченных,
Когда они идут в последний бой?...
Мы бились молча. И враги в тот час
Назвали нас - посланниками Бездны,
Был звон мечей нам - погребальной песней,
Нам даже Смерть закрыть не смела глаз...
Мы умирали молча... Не испить
Вина победы золотую чашу...
Кто вам сказал, что умирать не страшно?
Стократ страшнее клятву приступить...
Восславят победителей сказанья,
А побежденным - суждено забвенье,
Осталось лишь изодранное знамя,
Осталась - кровь на каменных ступенях,
Да путь - как узкий меч из звездной стали...
Так мы ушли. Дальнейшее - молчанье.
***
Мое сердце - словно чаша
горького вина,
оттого, что встреча наша
не полна.
Я на всех путях сбирала
для тебя цветы,
но цветы мои так мало
видишь ты.
И венок, венок мой бедный
ты уж сам порви.
Посмотри, какой он бледный
без любви.
Надломилось, полно кровью
сердце, как стекло.
Всё оно одной любовью
истекло.
Чебурина де Габриак
Мое сердце - словно чаша
горького вина,
оттого, что встреча наша
не полна.
Я на всех путях сбирала
для тебя цветы,
но цветы мои так мало
видишь ты.
И венок, венок мой бедный
ты уж сам порви.
Посмотри, какой он бледный
без любви.
Надломилось, полно кровью
сердце, как стекло.
Всё оно одной любовью
истекло.
Чебурина де Габриак
Лица - как маски, а души - льдом...
Но время - срывать маски!
Ложь стала правдой, а правда - сном,
Старой забытой сказкой.
Но пламя растопит белые льды,
Льды обратятся в воду.
Северный Ветер, предвестник беды,
Вновь возмутит народы.
Северный Ветер знамена взметнет
Знаком Луны Востока -
В миг, когда Черный Властитель грядет,
В час поражения Бога!..
Но время - срывать маски!
Ложь стала правдой, а правда - сном,
Старой забытой сказкой.
Но пламя растопит белые льды,
Льды обратятся в воду.
Северный Ветер, предвестник беды,
Вновь возмутит народы.
Северный Ветер знамена взметнет
Знаком Луны Востока -
В миг, когда Черный Властитель грядет,
В час поражения Бога!..
Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы - как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.
А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.
У каждого - свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.
И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.
Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!
Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?
Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.
Уходят люди... Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать...
(с) Евгений Евтушенко
Их судьбы - как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.
А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.
У каждого - свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.
И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.
Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!
Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?
Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.
Уходят люди... Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать...
(с) Евгений Евтушенко
Я возглас боли, я крик тоски.
Я камень, павший на дно реки.
Я лёгкий призрак меж двух миров.
Я сказка взоров. Я взор без слов.
Я знак заветный, и лишь со мной
Ты скажешь сердцем: "Есть мир иной".
И вот ещё одно.
Седьмую ночь его морочит жажда,
С пустого неба смотрит солнце жадно,
И жаром дышат красные поля,
У ног от зноя лопнула земля.
Седьмая ночь скитаний и прощаний,
И набухает в глубине тоска,
И за волной последнего мазка,
Как грязный парус, опадали руки
В предчувствии (который раз?) разлуки.
... А женщина пройдёт, но бросит взгляд с холста.
Глаза её - цветы прозрачны и лиловы...
Седьмую ночь он счастлив. Солнца злого
Клубятся лепестки и падают с листа.
Я камень, павший на дно реки.
Я лёгкий призрак меж двух миров.
Я сказка взоров. Я взор без слов.
Я знак заветный, и лишь со мной
Ты скажешь сердцем: "Есть мир иной".
И вот ещё одно.
Седьмую ночь его морочит жажда,
С пустого неба смотрит солнце жадно,
И жаром дышат красные поля,
У ног от зноя лопнула земля.
Седьмая ночь скитаний и прощаний,
И набухает в глубине тоска,
И за волной последнего мазка,
Как грязный парус, опадали руки
В предчувствии (который раз?) разлуки.
... А женщина пройдёт, но бросит взгляд с холста.
Глаза её - цветы прозрачны и лиловы...
Седьмую ночь он счастлив. Солнца злого
Клубятся лепестки и падают с листа.
Ты видел ли падучую звезду,
Ей отпылать и в травы прахом лечь.
Она летит и чертит борозду,
Похожую на занесенный меч.
Сгорая, упадет ничтожной красотой,
Как тот цветок, что оброненный посреди снегов.
И урна ночи, но без дна, задушит темнотой,
Как робкий свет, как крик немой,
Как запоздалый зов.
И я кричу тебе в молчание твое.
Бегу на край земли
В город погасших огней.
Возьми мое тепло в звенящей пустоте,
Оставь свою печаль и холодом сердце согрей.
***
Ливень этой ночью на город упал.
Словно дикий улей, вонзая тысячи жал.
Пыли наглотался на мостовой.
Внутрь заползает шипящею змеей.
И ветром сорванный плащ,
И ливня сдавленный стон,
Смеется листьями гром.
Хлещет неустанно с лиловых высот,
Каплями роняет со лба струящийся пот.
Бьется в стены зданий, ломая крыло.
Раненою птицей стучится в стекло.
Вены разрезая, не чувствуешь боль,
Хлынувшая влага дурманит, как алкоголь.
Отчего так тихо, что хочется спать.
Ошалевший за ночь ты силишься понять...
(с)Саботаж.
Ей отпылать и в травы прахом лечь.
Она летит и чертит борозду,
Похожую на занесенный меч.
Сгорая, упадет ничтожной красотой,
Как тот цветок, что оброненный посреди снегов.
И урна ночи, но без дна, задушит темнотой,
Как робкий свет, как крик немой,
Как запоздалый зов.
И я кричу тебе в молчание твое.
Бегу на край земли
В город погасших огней.
Возьми мое тепло в звенящей пустоте,
Оставь свою печаль и холодом сердце согрей.
***
Ливень этой ночью на город упал.
Словно дикий улей, вонзая тысячи жал.
Пыли наглотался на мостовой.
Внутрь заползает шипящею змеей.
И ветром сорванный плащ,
И ливня сдавленный стон,
Смеется листьями гром.
Хлещет неустанно с лиловых высот,
Каплями роняет со лба струящийся пот.
Бьется в стены зданий, ломая крыло.
Раненою птицей стучится в стекло.
Вены разрезая, не чувствуешь боль,
Хлынувшая влага дурманит, как алкоголь.
Отчего так тихо, что хочется спать.
Ошалевший за ночь ты силишься понять...
(с)Саботаж.
Отчего весенние розы бледны,
Отчего, скажи мне,дитя?
Отчего фиалки в расцвете весны
Предо мной поникают, грустя?
Почему так скорбно поет соловей,
Разрывая душу мою?
Почему в дыханье лесов и полей
Запах тлена я узнаю?
Почему так сердито солнце весь день?
Так желчно глядит на поля?
Почему на всем угрюмая тень
И мрачнее могилы земля?
Почему обьясни,-я и сам не пойму,-
Так печален и сумрачен я?
Дорогая, скажи мне, скажи почему,
Почему ты ушла от меня?
***
Они меня истерзали,
И сделали смерти бледней,-
Одни-своею любовью,
Другие-враждою своей.
Они мне мой хлею отравили,
Давали мне яду с водой,-
Одни- своею любовью,
Другие-своею враждой.
Но та от которых всех больше
Душа и доселе больна,
Мне зла никогда не желала,
и меня не любила она.
(с) Г.Гейне.
Отчего, скажи мне,дитя?
Отчего фиалки в расцвете весны
Предо мной поникают, грустя?
Почему так скорбно поет соловей,
Разрывая душу мою?
Почему в дыханье лесов и полей
Запах тлена я узнаю?
Почему так сердито солнце весь день?
Так желчно глядит на поля?
Почему на всем угрюмая тень
И мрачнее могилы земля?
Почему обьясни,-я и сам не пойму,-
Так печален и сумрачен я?
Дорогая, скажи мне, скажи почему,
Почему ты ушла от меня?
***
Они меня истерзали,
И сделали смерти бледней,-
Одни-своею любовью,
Другие-враждою своей.
Они мне мой хлею отравили,
Давали мне яду с водой,-
Одни- своею любовью,
Другие-своею враждой.
Но та от которых всех больше
Душа и доселе больна,
Мне зла никогда не желала,
и меня не любила она.
(с) Г.Гейне.
А нам нравится это.
Никогда ничего не вернуть,
Как на солнце не вытравить пятна,
И, в обратный отправившись путь,
Всё равно не вернёшься обратно.
Эта истина очень проста,
И она, точно смерть, непреложна:
Можно в те же вернуться места,
Но вернуться назад - невозможно...
по-нашему, Новиков.
Никогда ничего не вернуть,
Как на солнце не вытравить пятна,
И, в обратный отправившись путь,
Всё равно не вернёшься обратно.
Эта истина очень проста,
И она, точно смерть, непреложна:
Можно в те же вернуться места,
Но вернуться назад - невозможно...
по-нашему, Новиков.
Однажды сорвавшись,случалось подняться...
Случалось забыть - и уже не срываться...
Однажды сорвавшись,случалось разбиться...
Все вспомнить,вернуться,и вновь возродиться...
Но чтоб так сорваться - случалось немногим...
Сорваться - себе показаться жестоким...
И таять во тьме,эту боль проклиная...
Была ли любовь?..Что осталось от рая?..
И гаснет последняя мысль потайная...
Вдруг спросишь...Зачем?!И ответишь:не знаю!..
Однажды сорвавшись...возможно подняться?..
Суметь бы забыть - и уже не срываться...
Случалось забыть - и уже не срываться...
Однажды сорвавшись,случалось разбиться...
Все вспомнить,вернуться,и вновь возродиться...
Но чтоб так сорваться - случалось немногим...
Сорваться - себе показаться жестоким...
И таять во тьме,эту боль проклиная...
Была ли любовь?..Что осталось от рая?..
И гаснет последняя мысль потайная...
Вдруг спросишь...Зачем?!И ответишь:не знаю!..
Однажды сорвавшись...возможно подняться?..
Суметь бы забыть - и уже не срываться...
В Джедайской Академии
Учился Обиван
Изящную косичку
Носил как падаван
Из маковой соломки
носил он канотье
Канабиса в петлице
Немножко и тэ дэ...
Из Ордена по возрасту
Едва не выбыл он,
Но, в падаваны Обика
Взял лучший шеф - Квай Гон.
Похожим на Учителя
Во всем хотел быть он.
Оно не удивительно,
Когда твой шеф - Квай Гон.
Изо всех сил он пыжился
Старался быть как он
Но разве это сбудется,
Когда твой шеф - Квай Гон!
Завистливые взгляды,
Во всей вселенной звон
Все хочут, чтоб учил их
Наш бест оф бест Квай Гон!
Когда на королеву
Заглядывался он
Мгновенно подзатыльником
В ум приводил Квай Гон
А с ситхом обаятельным
Уйдет на дискач он, -
Не обругает матерно
Отличный шеф - Квай Гон.
Смущаясь непростительно
Меч в лужу бросит он -
Лишь глянет снисходительно
Отличный шеф - Квай Гон.
В пустыне татуинской
Сидит обижен он,
Пошли по магазинам все -
Его ж не взял Квай Гон.
Из-за мальчишки с Йодою
Ругаться - моветон,
А падаван на ус мотал -
Так делает Квай Гон.
С спокойствием джедая
Совету молвил он:
"Готов я к испытаниям...
Раз так сказал Квай Гон."
В бою неравном с ситом все
Поставлено на кон -
И рвется в бой наш падаван,
Лишь продержись, Квай Гон!
И с сабером крут Оби Ван,
И с Силой он силен.
А так из шахты выпрыгнуть
Не смог бы и Квай Гон.
Над другом и учителем
В слезах склонился он.
"Все будет замечательно,
Не умирай, Квай Гон."
Но жизненная миссия
Прошла, как быстрый сон,
Со вздохом облегчения
Закрыл глаза Квай Гон.
Едва-едва став рыцарем,
Поспорил с Йодой он.
А потому что, в принципе,
Так сделал бы Квай Гон!
Обстрижена косичка
Уж сам учитель он
А сердце так же щемит
"Ну где же ты, Квай Гон?"
Чтоб походить на Мастера
Пять лет не брился он.
Бородка просто классная!
А все же не Квай Гон.
Воспитывая Эничку
Скрипел зубами он -
Инструкций не оставил
Веселый шеф Квай Гон!
Он говорит с улыбкою:
"Малыш, ты возбужден..."
А в голове колотится:
"А что б сказал Квай Гон?"
В тоске глядит на Эничку
Встревожен, удивлен...
"Эх, всыпал бы ремня тебе,
Да не велел Квай Гон."
Ворвался с Эни в спальню
Нарушив Падме сон.
Жуть! Червяки в постели!
Видал бы их Квай Гон!
За дроида цепляясь,
Летит куда-то он.
И думает, болтаясь,
Что б мог сказать Квай Гон...
Несется он на каре
От тошноты зелен
Убить бы гада надо!
Но... что б сказал Квай Гон?
В цепях он на арене
Сражается с монстрОм,
Но мысль все та же скачет
А что бы сделал Он?
Провалит он задание -
Откуда взялся клон?
Лишь улыбнется призрачно
Наш славный шеф - Квай Гон.
И про Кеноби в чате мы
Устроили прогон -
Уж больно замечательно
Учил его Квай Гон.
Учился Обиван
Изящную косичку
Носил как падаван
Из маковой соломки
носил он канотье
Канабиса в петлице
Немножко и тэ дэ...
Из Ордена по возрасту
Едва не выбыл он,
Но, в падаваны Обика
Взял лучший шеф - Квай Гон.
Похожим на Учителя
Во всем хотел быть он.
Оно не удивительно,
Когда твой шеф - Квай Гон.
Изо всех сил он пыжился
Старался быть как он
Но разве это сбудется,
Когда твой шеф - Квай Гон!
Завистливые взгляды,
Во всей вселенной звон
Все хочут, чтоб учил их
Наш бест оф бест Квай Гон!
Когда на королеву
Заглядывался он
Мгновенно подзатыльником
В ум приводил Квай Гон
А с ситхом обаятельным
Уйдет на дискач он, -
Не обругает матерно
Отличный шеф - Квай Гон.
Смущаясь непростительно
Меч в лужу бросит он -
Лишь глянет снисходительно
Отличный шеф - Квай Гон.
В пустыне татуинской
Сидит обижен он,
Пошли по магазинам все -
Его ж не взял Квай Гон.
Из-за мальчишки с Йодою
Ругаться - моветон,
А падаван на ус мотал -
Так делает Квай Гон.
С спокойствием джедая
Совету молвил он:
"Готов я к испытаниям...
Раз так сказал Квай Гон."
В бою неравном с ситом все
Поставлено на кон -
И рвется в бой наш падаван,
Лишь продержись, Квай Гон!
И с сабером крут Оби Ван,
И с Силой он силен.
А так из шахты выпрыгнуть
Не смог бы и Квай Гон.
Над другом и учителем
В слезах склонился он.
"Все будет замечательно,
Не умирай, Квай Гон."
Но жизненная миссия
Прошла, как быстрый сон,
Со вздохом облегчения
Закрыл глаза Квай Гон.
Едва-едва став рыцарем,
Поспорил с Йодой он.
А потому что, в принципе,
Так сделал бы Квай Гон!
Обстрижена косичка
Уж сам учитель он
А сердце так же щемит
"Ну где же ты, Квай Гон?"
Чтоб походить на Мастера
Пять лет не брился он.
Бородка просто классная!
А все же не Квай Гон.
Воспитывая Эничку
Скрипел зубами он -
Инструкций не оставил
Веселый шеф Квай Гон!
Он говорит с улыбкою:
"Малыш, ты возбужден..."
А в голове колотится:
"А что б сказал Квай Гон?"
В тоске глядит на Эничку
Встревожен, удивлен...
"Эх, всыпал бы ремня тебе,
Да не велел Квай Гон."
Ворвался с Эни в спальню
Нарушив Падме сон.
Жуть! Червяки в постели!
Видал бы их Квай Гон!
За дроида цепляясь,
Летит куда-то он.
И думает, болтаясь,
Что б мог сказать Квай Гон...
Несется он на каре
От тошноты зелен
Убить бы гада надо!
Но... что б сказал Квай Гон?
В цепях он на арене
Сражается с монстрОм,
Но мысль все та же скачет
А что бы сделал Он?
Провалит он задание -
Откуда взялся клон?
Лишь улыбнется призрачно
Наш славный шеф - Квай Гон.
И про Кеноби в чате мы
Устроили прогон -
Уж больно замечательно
Учил его Квай Гон.
Alexander Skywalker
Я щас подохну!!!!Стих - просто суууууууууууупер!!!!Где раздобыл?Сам сочинил?
Я такого отпада не умею писать...Наверное,слишкои серьезный
попозже напишу свое.Время нет...
Я щас подохну!!!!Стих - просто суууууууууууупер!!!!Где раздобыл?Сам сочинил?
Я такого отпада не умею писать...Наверное,слишкои серьезный
попозже напишу свое.Время нет...
Это не совсем моё.
Это с сайта Звезданутых ёжиков, а своё я пока не дописал.
Песенка:
Имперский адмирал:
Я - Адмирал, я командую флотом,
На смерть посылаю я сотни пилотов.
Но стоит заслышать Его мне шаги -
Готов провалится в свои сапоги!
Амидала:
Я - Падме, красавица я и политик,
Имею я множество всяческих гитик.
Но стоит услыщать Его приближение -
В глазах пелена и в сердце томленье!
Хан Соло:
Фамилия Соло, профессия - ну-у-у..
Не очень законна (бог весть, почему!).
Потому-то в Его приветствии "Зять!"
Мне каждый раз слышится тихое "Взять!"...
Чуи:
Я - Чуи, механик, и рыжий мой мех
Известен и здесь и дале...
Я встретил Его и скажу при всех -
Я жив и достоин медали!
Люк:
Я - Люк, истребитель, мотор мой звенит...
Но это уже где-то было?
Он мой отец и Он знаменит,
И вместе мы - страшная Сила!
Лея:
Красота и место в Сенате -
Я все получила от матери.
Но гены Его и Сила Его
Есть у меня в характере!
Йода:
Я - Йода, я мудрый и очень зеленый.
Я прыгаю, как таракан разозленный.
Его я заметил, наверное, первым.
Который уж год Он треплет мне нервы!
Палпатин:
Я - Император. И этим все сказано.
Все на меня молится обязаны.
Но Этот... В маске своей железной...
Эх, не был бы Он настолько полезным!...
Квай Гон Джинн:
Я - мастер Квай Гон, я Его отыскал
В глуши, и в столицу с собою забрал,
Ругался с Джедайским Советом...
И я не жалею об этом!
Обиван Кеноби:
Я - мастер Кеноби, плохой педагог,
Его обучить фехтованию смог,
Но не дисциплине джедАй -
Ведь сам я в душе разгильдяй.
Световой меч
Я - меч световой, Его верный слуга.
Легко нашинкую любого врага!
Одна мне в служеньи награда -
Его чаще чувствовать рядом!
Это с сайта Звезданутых ёжиков, а своё я пока не дописал.
Песенка:
Имперский адмирал:
Я - Адмирал, я командую флотом,
На смерть посылаю я сотни пилотов.
Но стоит заслышать Его мне шаги -
Готов провалится в свои сапоги!
Амидала:
Я - Падме, красавица я и политик,
Имею я множество всяческих гитик.
Но стоит услыщать Его приближение -
В глазах пелена и в сердце томленье!
Хан Соло:
Фамилия Соло, профессия - ну-у-у..
Не очень законна (бог весть, почему!).
Потому-то в Его приветствии "Зять!"
Мне каждый раз слышится тихое "Взять!"...
Чуи:
Я - Чуи, механик, и рыжий мой мех
Известен и здесь и дале...
Я встретил Его и скажу при всех -
Я жив и достоин медали!
Люк:
Я - Люк, истребитель, мотор мой звенит...
Но это уже где-то было?
Он мой отец и Он знаменит,
И вместе мы - страшная Сила!
Лея:
Красота и место в Сенате -
Я все получила от матери.
Но гены Его и Сила Его
Есть у меня в характере!
Йода:
Я - Йода, я мудрый и очень зеленый.
Я прыгаю, как таракан разозленный.
Его я заметил, наверное, первым.
Который уж год Он треплет мне нервы!
Палпатин:
Я - Император. И этим все сказано.
Все на меня молится обязаны.
Но Этот... В маске своей железной...
Эх, не был бы Он настолько полезным!...
Квай Гон Джинн:
Я - мастер Квай Гон, я Его отыскал
В глуши, и в столицу с собою забрал,
Ругался с Джедайским Советом...
И я не жалею об этом!
Обиван Кеноби:
Я - мастер Кеноби, плохой педагог,
Его обучить фехтованию смог,
Но не дисциплине джедАй -
Ведь сам я в душе разгильдяй.
Световой меч
Я - меч световой, Его верный слуга.
Легко нашинкую любого врага!
Одна мне в служеньи награда -
Его чаще чувствовать рядом!
Alexander Skywalker, ну ты даёшь!..
А я героям присваиваю не свои песни, а чужие стихи. Люди говорят, неплохо получается. Хочешь - загляни в "Литературные вечера..." во Флейме.
Есть наслажденье в бездорожных чащах,
Отрада есть на горной крутизне,
Мелодия - в прибое волн кипящих
И голоса - в пустынной тишине.
Людей люблю - природа ближе мне,
И то, чем был, и то, к чему иду я, -
Я забываю с ней наедине.
В своей душе весь мир огромный чуя,
Ни выразить, ни скрыть то чувство не могу я.
(Дж. Г. Байрон)
А я героям присваиваю не свои песни, а чужие стихи. Люди говорят, неплохо получается. Хочешь - загляни в "Литературные вечера..." во Флейме.
Есть наслажденье в бездорожных чащах,
Отрада есть на горной крутизне,
Мелодия - в прибое волн кипящих
И голоса - в пустынной тишине.
Людей люблю - природа ближе мне,
И то, чем был, и то, к чему иду я, -
Я забываю с ней наедине.
В своей душе весь мир огромный чуя,
Ни выразить, ни скрыть то чувство не могу я.
(Дж. Г. Байрон)
Наоборот.
Она была красива,
он тоже не урод.
Она его любила,
а он-наоборот.
Жар женских поцелуев
похож был на костер.
Она была ревнива,
а он был не хитер
В саду стояли оба:
она раскрывши рот,
Она клялась до гроба...
а он- наоборот
Страдать пришлось не долго,
Всего один лишь год...
она его забыла...
а он...
НАОБОРОТ
ЛБ
Она была красива,
он тоже не урод.
Она его любила,
а он-наоборот.
Жар женских поцелуев
похож был на костер.
Она была ревнива,
а он был не хитер
В саду стояли оба:
она раскрывши рот,
Она клялась до гроба...
а он- наоборот
Страдать пришлось не долго,
Всего один лишь год...
она его забыла...
а он...
НАОБОРОТ
ЛБ
О милых спутниках, которые наш свет
Присутствием соим для нас животворили,
Не говори с тоской: "Их нет",
Но с благодарностью: "Были!"
(Жуковский)
Жёны фараонов
История с печалью говорит
О том, как умирали фараоны,
Как вместе с ними в сумрак пирамид
Живыми замуровывались жёны.
Ах, как жена, наверно, берегла
При жизни мужа от любой напасти,
Дарила бездну всякого тепла,
И днём, и ночью окружала счастьем.
Не ела первой - муж пускай поест,
Всю жизнь ему понравиться старалась,
Предупреждала каждый малый жест
И раз по двадцать за день улыбалась.
Бальзам втирала, чтобы не хворал,
Поддакивала, ласками дарила,
А чтоб устроить спор или скандал -
Ей даже и на ум не приходило!
А хворь случись - любых врачей добудет,
Любой настой, костьми готова лечь.
Она ведь точно знала всё, что будет,
Коль не сумеет мужа уберечь...
Да, были нравы - просто дрожь по коже.
Но как не улыбнуться по-мужски:
Хоть фараоны - варвары, а всё же
Уж не такие были дураки!
Ведь если бы вернуться к нам могли
Каким-то чудом эти вот законы,
С какой тогда бы страстью берегли
И как бы нас любили наши жёны!
Эту жестокость написал Асадов.
Юность
Ещё про вещи так несложно,
Ещё про судьбы - так светло,
Ещё мечта о невозможном
Не затуманила чело.
Ещё доверчивость во взгляде
Так неподдельна, так свежа,
Ещё бесхитростна душа
Над тонкой белизной тетради.
Ещё по осени в груди
Не ноют никакие раны,
Ещё не больно и не страшно
Сказать кому-то: "Уходи!"
Присутствием соим для нас животворили,
Не говори с тоской: "Их нет",
Но с благодарностью: "Были!"
(Жуковский)
Жёны фараонов
История с печалью говорит
О том, как умирали фараоны,
Как вместе с ними в сумрак пирамид
Живыми замуровывались жёны.
Ах, как жена, наверно, берегла
При жизни мужа от любой напасти,
Дарила бездну всякого тепла,
И днём, и ночью окружала счастьем.
Не ела первой - муж пускай поест,
Всю жизнь ему понравиться старалась,
Предупреждала каждый малый жест
И раз по двадцать за день улыбалась.
Бальзам втирала, чтобы не хворал,
Поддакивала, ласками дарила,
А чтоб устроить спор или скандал -
Ей даже и на ум не приходило!
А хворь случись - любых врачей добудет,
Любой настой, костьми готова лечь.
Она ведь точно знала всё, что будет,
Коль не сумеет мужа уберечь...
Да, были нравы - просто дрожь по коже.
Но как не улыбнуться по-мужски:
Хоть фараоны - варвары, а всё же
Уж не такие были дураки!
Ведь если бы вернуться к нам могли
Каким-то чудом эти вот законы,
С какой тогда бы страстью берегли
И как бы нас любили наши жёны!
Эту жестокость написал Асадов.
Юность
Ещё про вещи так несложно,
Ещё про судьбы - так светло,
Ещё мечта о невозможном
Не затуманила чело.
Ещё доверчивость во взгляде
Так неподдельна, так свежа,
Ещё бесхитростна душа
Над тонкой белизной тетради.
Ещё по осени в груди
Не ноют никакие раны,
Ещё не больно и не страшно
Сказать кому-то: "Уходи!"
Лес"
Не тропинкой в лесу протаренною,
Не широкой дорогой мощенною,
Через пустоши дальние, жаркие
Через горы да долы, да пахоты
Я пойду до ключа до заветного,
Средь оврагов и ям непреметного...
Лишь былинка сухая закружится,
Сердцу в позднюю осень недужится.
Вдоль дороги камыш зыбкою сказкою,
Прошуршит упоительно-ласково;
Здесь живая вода напоит меня, -
Может просто во мне не привиделась...
Ветки клена сплелися с рябиною,
Будто тянутся к недостижимому.
Под деревьями тайна запрятанна,
Прелых листьев ковром запечатанна.
Пыльный тракт и сосна затененная,
Чаща леса по-мрачному сонная.
Пробежать по росе да потаяться,
В чем-то древном и тайном покаяться...
Колокольчиков звон и пророчество,
За ледовой стеной одиночество,
Средь звенящей тиши всепрощенья,
Отыщи меня, друг, отогрей меня...
(с) Солльх...
Не тропинкой в лесу протаренною,
Не широкой дорогой мощенною,
Через пустоши дальние, жаркие
Через горы да долы, да пахоты
Я пойду до ключа до заветного,
Средь оврагов и ям непреметного...
Лишь былинка сухая закружится,
Сердцу в позднюю осень недужится.
Вдоль дороги камыш зыбкою сказкою,
Прошуршит упоительно-ласково;
Здесь живая вода напоит меня, -
Может просто во мне не привиделась...
Ветки клена сплелися с рябиною,
Будто тянутся к недостижимому.
Под деревьями тайна запрятанна,
Прелых листьев ковром запечатанна.
Пыльный тракт и сосна затененная,
Чаща леса по-мрачному сонная.
Пробежать по росе да потаяться,
В чем-то древном и тайном покаяться...
Колокольчиков звон и пророчество,
За ледовой стеной одиночество,
Средь звенящей тиши всепрощенья,
Отыщи меня, друг, отогрей меня...
(с) Солльх...
Всё так серьёзно.
Разбавлю маленько...
СТИШОК ПРО ТРЁХ ПОРОСЯТ
Вчера поросята Ниф-Нифик, Нуф-Нуфик
Пошли в магазин покупать себе пуфик.
А с ними в поход увязался Наф-Нафик –
Их братик. А впрочем, да ну его нафиг!
Ниф-нифик купил удивительный пуфик,
Но пуфик получше купил там Нуф-Нуфик,
Наф-Нафик украл несгораемый шкафик.
Зачем ему шкаф? Впрочем, ну его нафиг.
Домой возвращаясь, в кафе-интернете
Друзья по холодной сожрали котлете,
Наф-Нафик не ел, значит, ну его нафиг.
Кафе как кафе, да и трафик как трафик.
Но что это? После красот Интернета
Двух пуфиков нет и Наф-Нафика нету.
Остался один несгораемый шкафик,
А что с него взять? Эх, да ну его нафиг!
Тогда заболели Нуф-Нуфик, Ниф-Нифик –
Наверное свинка, а может быть, тифик.
Какое здоровье, да ну его нафиг!
Скорей бы вернулся любимый Наф-Нафик!
От горя копыта отбросил Ниф-Нифик,
Сыпной уничтожил Нуф-Нуфика тифик.
Не стоит жалеть сала шмат и сосиски:
И жили по-свински, и сдохли по-свински!
И только тогда хитроумный Наф-Нафик
Открыл изнутри несгораемый шкафик.
Он пуфик достал и ещё один пуфик:
"Эх, жаль не увидят Ниф-Нифик, Нуф-Нуфик!"
Вернув в магазин несгораемый шкафик,
На пуфиках долго валялся Наф-Нафик:
"Не поняли братья меня, ну их нафиг,
Я пуфики тоже люблю, а не шкафик!"
Друзья, я Америки Вам не открою.
Наф-Наф оказался последней свиньёю.
* * *
Ты у меня один,
Как на тарелке блин,
Белый, как унитаз,
Лысый, как Фантомас.
Уши твои – локаторы –
К морде твоей приляпаны,
Зубы твои как шахматы
В рыле твоем расставлены.
И хоть ты немного крив,
Но всё равно красив.
* * *
Я увидел тебя на балу,
До сих пор позабыть не могу.
Ты была красивее всех,
Но теперь меня мучает смех.
Первым делом сняла ты парик,
И стоишь предо мной как старик.
Я от страха на стенку полез,
Когда ты отстегнула протез.
Ну а этот сюрприз был неждан –
Ты свой глаз положила в стакан,
Подмигнула здоровым глазком…
Я не пил, но ушел я ползком!
Разбавлю маленько...
СТИШОК ПРО ТРЁХ ПОРОСЯТ
Вчера поросята Ниф-Нифик, Нуф-Нуфик
Пошли в магазин покупать себе пуфик.
А с ними в поход увязался Наф-Нафик –
Их братик. А впрочем, да ну его нафиг!
Ниф-нифик купил удивительный пуфик,
Но пуфик получше купил там Нуф-Нуфик,
Наф-Нафик украл несгораемый шкафик.
Зачем ему шкаф? Впрочем, ну его нафиг.
Домой возвращаясь, в кафе-интернете
Друзья по холодной сожрали котлете,
Наф-Нафик не ел, значит, ну его нафиг.
Кафе как кафе, да и трафик как трафик.
Но что это? После красот Интернета
Двух пуфиков нет и Наф-Нафика нету.
Остался один несгораемый шкафик,
А что с него взять? Эх, да ну его нафиг!
Тогда заболели Нуф-Нуфик, Ниф-Нифик –
Наверное свинка, а может быть, тифик.
Какое здоровье, да ну его нафиг!
Скорей бы вернулся любимый Наф-Нафик!
От горя копыта отбросил Ниф-Нифик,
Сыпной уничтожил Нуф-Нуфика тифик.
Не стоит жалеть сала шмат и сосиски:
И жили по-свински, и сдохли по-свински!
И только тогда хитроумный Наф-Нафик
Открыл изнутри несгораемый шкафик.
Он пуфик достал и ещё один пуфик:
"Эх, жаль не увидят Ниф-Нифик, Нуф-Нуфик!"
Вернув в магазин несгораемый шкафик,
На пуфиках долго валялся Наф-Нафик:
"Не поняли братья меня, ну их нафиг,
Я пуфики тоже люблю, а не шкафик!"
Друзья, я Америки Вам не открою.
Наф-Наф оказался последней свиньёю.
* * *
Ты у меня один,
Как на тарелке блин,
Белый, как унитаз,
Лысый, как Фантомас.
Уши твои – локаторы –
К морде твоей приляпаны,
Зубы твои как шахматы
В рыле твоем расставлены.
И хоть ты немного крив,
Но всё равно красив.
* * *
Я увидел тебя на балу,
До сих пор позабыть не могу.
Ты была красивее всех,
Но теперь меня мучает смех.
Первым делом сняла ты парик,
И стоишь предо мной как старик.
Я от страха на стенку полез,
Когда ты отстегнула протез.
Ну а этот сюрприз был неждан –
Ты свой глаз положила в стакан,
Подмигнула здоровым глазком…
Я не пил, но ушел я ползком!
Ну я всё-таки вернусь к серьёзному...Хотя по жизни далеко не вегда такой уж серьёзный...
В мирах любви неверные кометы,
Сквозь горних сфер мерцающий стожар -
Клубы огня,мятущийся пожар,
Вселеленских бурь блуждающие светы
Мы вдаль несём...Пусть тёмные планеты
В нас видят меч грозящих миру кар,-
Мы правим путь свой к солнцу,как Икар,
Плащом ветров и пламени одеты.
Но - странные, - его коснувшись,прочь
Стремим свой бег: от солнца - снова в ночь -
Вдаль,по пути парабол безвозвратных...
Слепой мятеж наш дерзкий дух стремит
В багровой тьме закатов незакатных...
Закрыт нам путь проверенных орбит!
(с) М.Волошин
В мирах любви неверные кометы,
Сквозь горних сфер мерцающий стожар -
Клубы огня,мятущийся пожар,
Вселеленских бурь блуждающие светы
Мы вдаль несём...Пусть тёмные планеты
В нас видят меч грозящих миру кар,-
Мы правим путь свой к солнцу,как Икар,
Плащом ветров и пламени одеты.
Но - странные, - его коснувшись,прочь
Стремим свой бег: от солнца - снова в ночь -
Вдаль,по пути парабол безвозвратных...
Слепой мятеж наш дерзкий дух стремит
В багровой тьме закатов незакатных...
Закрыт нам путь проверенных орбит!
(с) М.Волошин
Отражение, кревляясь,
Вырываеться на волю,
Хладнокровно улыбаясь
Или плача, но без боли...
Зеркала следят за нами,
Научившись даже слушать,
Быть и мыслями, и снами,
Искажая наши души.
Тонут в зеркале желанья,
Замедляються движенья...
Нас отдали на закланье,
Нас поймали отраженья.
©Rain
Вырываеться на волю,
Хладнокровно улыбаясь
Или плача, но без боли...
Зеркала следят за нами,
Научившись даже слушать,
Быть и мыслями, и снами,
Искажая наши души.
Тонут в зеркале желанья,
Замедляються движенья...
Нас отдали на закланье,
Нас поймали отраженья.
©Rain
Мы вышли молча, лишь над головой
Как крылья, бились черные знамена...
Кто испытал отвагу обреченных,
Когда они идут в последний бой?...
Мы бились молча. И враги в тот час
Назвали нас - посланниками Бездны,
Был звон мечей нам - погребальной песней,
Нам даже Смерть закрыть не смела глаз...
Мы умирали молча... Не испить
Вина победы золотую чашу...
Кто вам сказал, что умирать не страшно?
Стократ страшнее клятву приступить...
Восславят победителей сказанья,
А побежденным - суждено забвенье,
Осталось лишь изодранное знамя,
Осталась - кровь на каменных ступенях,
Да путь - как узкий меч из звездной стали...
Так мы ушли. Дальнейшее - молчанье.
Как крылья, бились черные знамена...
Кто испытал отвагу обреченных,
Когда они идут в последний бой?...
Мы бились молча. И враги в тот час
Назвали нас - посланниками Бездны,
Был звон мечей нам - погребальной песней,
Нам даже Смерть закрыть не смела глаз...
Мы умирали молча... Не испить
Вина победы золотую чашу...
Кто вам сказал, что умирать не страшно?
Стократ страшнее клятву приступить...
Восславят победителей сказанья,
А побежденным - суждено забвенье,
Осталось лишь изодранное знамя,
Осталась - кровь на каменных ступенях,
Да путь - как узкий меч из звездной стали...
Так мы ушли. Дальнейшее - молчанье.
* * *
Тебе одной плету венок,
Цветами сыплю тёжку серую.
О, Русь, покойный уголок,
Тебя люблю, тебе и верую.
Гляжу в простор твоих полей -
Ты вся далёкая и близкая.
Сродни мне посвист журавлей,
И не чужда тропинка склизкая.
Цветёт болотная купень,
Куга зовёт к вечерне длительной
И по кустам звенит капель
Росы, холодной и целительной.
И хоть срывает твой туман
Поток ветров, крылато дующих,
Но вся ты - Смирна и Ливан
Волхвов, потайственно волхвующих.
(С. Есенин)
* * *
В саду, где капустные грядки
Красной водой поливает восход,
Кленёночек маленький матки
Зелёное вымя сосёт.
(С. Есенин)
* * *
В одном мгновенье видеть вечность,
Огромный мир - в зерне песка,
В единой горсти - бесконечность
И небо - в чашечке цветка.
(***)
Тебе одной плету венок,
Цветами сыплю тёжку серую.
О, Русь, покойный уголок,
Тебя люблю, тебе и верую.
Гляжу в простор твоих полей -
Ты вся далёкая и близкая.
Сродни мне посвист журавлей,
И не чужда тропинка склизкая.
Цветёт болотная купень,
Куга зовёт к вечерне длительной
И по кустам звенит капель
Росы, холодной и целительной.
И хоть срывает твой туман
Поток ветров, крылато дующих,
Но вся ты - Смирна и Ливан
Волхвов, потайственно волхвующих.
(С. Есенин)
* * *
В саду, где капустные грядки
Красной водой поливает восход,
Кленёночек маленький матки
Зелёное вымя сосёт.
(С. Есенин)
* * *
В одном мгновенье видеть вечность,
Огромный мир - в зерне песка,
В единой горсти - бесконечность
И небо - в чашечке цветка.
(***)
Казнь Макферсона
Как весело отчаянно
Шел к висилице он
В последний час, в последний пляс
Пустился Макферсон
Привет вам тюрмы короля
Где жизнь влачат рабы
Меня сегодня ждёт петля
И гладкие столбы
В полях войны среди мечей
Встречал я смерть не раз
Но не дрожал я перед ней
Не дрогну и сейчас
Разбейте сталь моих оков
Верните мой доспех
Пусть выйдет десять смельчаков
Я одалею всех
Я жизнь свою провёл в бою
Умру не от меча
Изменник продал жизнь мою
Верёвке палача
Прости мой край весь мир прощай
Меня поймали в сеть
Но жалок тот кто смерти ждёт
Не смея умереть
И перед смертью об одном
Душа моя грнустит
Что за меня в родном краю
Никто не отомстит
Как весело отчаянно
Шел к висилице он
В последний час, в последний пляс
Пустился Макферсон
Р. Бёрнс
(Маркиз Макферсон борец за независимость Шотландии)
Как весело отчаянно
Шел к висилице он
В последний час, в последний пляс
Пустился Макферсон
Привет вам тюрмы короля
Где жизнь влачат рабы
Меня сегодня ждёт петля
И гладкие столбы
В полях войны среди мечей
Встречал я смерть не раз
Но не дрожал я перед ней
Не дрогну и сейчас
Разбейте сталь моих оков
Верните мой доспех
Пусть выйдет десять смельчаков
Я одалею всех
Я жизнь свою провёл в бою
Умру не от меча
Изменник продал жизнь мою
Верёвке палача
Прости мой край весь мир прощай
Меня поймали в сеть
Но жалок тот кто смерти ждёт
Не смея умереть
И перед смертью об одном
Душа моя грнустит
Что за меня в родном краю
Никто не отомстит
Как весело отчаянно
Шел к висилице он
В последний час, в последний пляс
Пустился Макферсон
Р. Бёрнс
(Маркиз Макферсон борец за независимость Шотландии)
А. Ахматова Песня последней встречи
Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.
Показалось, что много ступеней,
А я знала – их только три!
Между кленов шепот осенний
Попросил: «Со мною умри!
Я обманут моей унылой,
Переменчивой, злой судьбой».
Я ответила: «Милый, милый!
И я тоже. Умру с тобой...»
Это песня последней встречи.
Я взглянула на темный дом.
Только в спальне горели свечи
Равнодушно-желтым огнем
***
Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид».
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.
Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.
Показалось, что много ступеней,
А я знала – их только три!
Между кленов шепот осенний
Попросил: «Со мною умри!
Я обманут моей унылой,
Переменчивой, злой судьбой».
Я ответила: «Милый, милый!
И я тоже. Умру с тобой...»
Это песня последней встречи.
Я взглянула на темный дом.
Только в спальне горели свечи
Равнодушно-желтым огнем
***
Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид».
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.
Я помню…
Твои глаза словно черные дыры,
Провалы в душу,
Как звезды другого, забытого мира...
И память душит...
Я помню, что ты говорил о свете,
О ярких звездах,
И пела душа, как поет только ветер,
Сквозь слезы.
Я помню огонь на моей ладони...
И песни эха
Рождались тогда не из слабого стона -
Из смеха.
Я помню цветов золотых запах
И небо ночное,
И как мне до боли хотелось плакать,
Но от покоя.
Я помню... но боль подступает криком,
Последней песней,
Мы клятвы шептали тогда, не молитвы
За шаг от бездны...
Огонь... ведь они же смерти не знали,
За что же...
Лишь губы тогда по привычке шептали:
О Боже...
Молчаньем стон - прости, не забыла,
Звездное имя.
Я помню тела, и нет им могилы -
Цветы на равнине.
Я помню... но помнить подчас так больно,
Не скроешь!
И память срывается яростным словом...
Ты помнишь?...
Звезда моя - сердце почти не бьется,
Как больно,
О, сколько еще этой крови прольется
Сколько...
Твои глаза словно черные дыры,
Провалы в душу,
Как звезды другого, забытого мира...
И память душит...
Я помню, что ты говорил о свете,
О ярких звездах,
И пела душа, как поет только ветер,
Сквозь слезы.
Я помню огонь на моей ладони...
И песни эха
Рождались тогда не из слабого стона -
Из смеха.
Я помню цветов золотых запах
И небо ночное,
И как мне до боли хотелось плакать,
Но от покоя.
Я помню... но боль подступает криком,
Последней песней,
Мы клятвы шептали тогда, не молитвы
За шаг от бездны...
Огонь... ведь они же смерти не знали,
За что же...
Лишь губы тогда по привычке шептали:
О Боже...
Молчаньем стон - прости, не забыла,
Звездное имя.
Я помню тела, и нет им могилы -
Цветы на равнине.
Я помню... но помнить подчас так больно,
Не скроешь!
И память срывается яростным словом...
Ты помнишь?...
Звезда моя - сердце почти не бьется,
Как больно,
О, сколько еще этой крови прольется
Сколько...
О виртуальной любви ( отрывки )
Я не знаю цвет глаз
И не трогал волос
Почему же сейчас
К монитору прирос
...
...
Знаю женщин земных
Подарю им тепло
Мне ответят вдвойне
На желанье мое
Это было не раз
Это было не два
Ну зачем я сейчас
Подбираю слова
Или я идиот
Или крези кругом
Почему я не сплю
В теплом доме своем
Тихо строчки бегут
Мне опять не до сна
Я смотрю на экран
А за ним - пустота
Нет ведь радости встреч
Нет обьятий твоих
Только строчек разбег
Для меня ?Для двоих ?
...
...
Я читаю слова
А за ними обман
А вокруг тишина
Виртуальный роман...
АД плюс
Я не знаю цвет глаз
И не трогал волос
Почему же сейчас
К монитору прирос
...
...
Знаю женщин земных
Подарю им тепло
Мне ответят вдвойне
На желанье мое
Это было не раз
Это было не два
Ну зачем я сейчас
Подбираю слова
Или я идиот
Или крези кругом
Почему я не сплю
В теплом доме своем
Тихо строчки бегут
Мне опять не до сна
Я смотрю на экран
А за ним - пустота
Нет ведь радости встреч
Нет обьятий твоих
Только строчек разбег
Для меня ?Для двоих ?
...
...
Я читаю слова
А за ними обман
А вокруг тишина
Виртуальный роман...
АД плюс
Ты слышишь печальный напев кабестана?
Не слышишь? Ну что ж, не беда...
Уходят из гавани Дети Тумана;
Уходят... Надолго? Куда?
Ты слышишь, как чайка рыдает и плачет,
Свинцовую зыбь броздя?
Скрываются стройные черные мачты
За серой завесой дождя.
В предутренний ветер, в ненастное море,
Где белая пена бурлит,
Спокойные люди в ненастные зори
Уводят свои корабли.
Их ждут штормовые часы у штурвала,
Прибой у неведомых скал,
И бешенный грохот девятого вала,
И рифов голодный оскал,
И теплые ночи, и влажные сети,
И шелест сухих парусов,
И ласковый теплый целующий ветер
Далеких пребрежных лесов.
Их ждут берега четырех океанов,
Там плещет чужая вода.
Уходят из гавани Дети Тумана;
Вернутся нескоро... Когда?
Не слышишь? Ну что ж, не беда...
Уходят из гавани Дети Тумана;
Уходят... Надолго? Куда?
Ты слышишь, как чайка рыдает и плачет,
Свинцовую зыбь броздя?
Скрываются стройные черные мачты
За серой завесой дождя.
В предутренний ветер, в ненастное море,
Где белая пена бурлит,
Спокойные люди в ненастные зори
Уводят свои корабли.
Их ждут штормовые часы у штурвала,
Прибой у неведомых скал,
И бешенный грохот девятого вала,
И рифов голодный оскал,
И теплые ночи, и влажные сети,
И шелест сухих парусов,
И ласковый теплый целующий ветер
Далеких пребрежных лесов.
Их ждут берега четырех океанов,
Там плещет чужая вода.
Уходят из гавани Дети Тумана;
Вернутся нескоро... Когда?
-Отдать тебе любовь?
-Отдай...
-Она в грязи.
-Отдай в грязи...
-Я погадать хочу.
-Гадай...
-Еще спросить хочу...
-Спроси...
-Допустим, постучусь?
-Впущу...
-Допустим, позову?
-Приду...
-А если обману?
-Прощу...
-Стой!-прикажу тебе.
-Стою...
-Запри для друга дверь!
-Запру...
-Скажу тебе: Убей!
-Убью...
-Скажу тебе: Умри!
-Умру...
-А если захлебнусь?
-Спасу...
-А если будет боль?
-Стерплю...
-А если вдруг стена?
-Снесу...
-А если узел?
-Разрублю...
-А если сто узлов?
-И сто...
-Любовь тебе отдать?
-Любовь...
-Не будет этого...
-За что?
-За то, что не люблю рабов!
-Отдай...
-Она в грязи.
-Отдай в грязи...
-Я погадать хочу.
-Гадай...
-Еще спросить хочу...
-Спроси...
-Допустим, постучусь?
-Впущу...
-Допустим, позову?
-Приду...
-А если обману?
-Прощу...
-Стой!-прикажу тебе.
-Стою...
-Запри для друга дверь!
-Запру...
-Скажу тебе: Убей!
-Убью...
-Скажу тебе: Умри!
-Умру...
-А если захлебнусь?
-Спасу...
-А если будет боль?
-Стерплю...
-А если вдруг стена?
-Снесу...
-А если узел?
-Разрублю...
-А если сто узлов?
-И сто...
-Любовь тебе отдать?
-Любовь...
-Не будет этого...
-За что?
-За то, что не люблю рабов!
Хорони, хорони меня, ветер
Родные мои не пришли
Надо мною блуждающий вечер
И дыхание тёплой земли
Я была как и ты свободной
Но я слишком хотела жить
Видишь, ветер, мой труп холодный
И некому руки сложить
Закрой эту чёрную рану
Покровом вечерней тьмы
И вели голубому туману
Надо мною читать псалмы
Чтоб легко было мне, одинокой
Отойти к последнему сну
Прошурши высокой осокой
Про весну, про мою весну
©А.Ахматова
А мне вот интересно: там, где © не стоят - это что, ваши шедевры?
Родные мои не пришли
Надо мною блуждающий вечер
И дыхание тёплой земли
Я была как и ты свободной
Но я слишком хотела жить
Видишь, ветер, мой труп холодный
И некому руки сложить
Закрой эту чёрную рану
Покровом вечерней тьмы
И вели голубому туману
Надо мною читать псалмы
Чтоб легко было мне, одинокой
Отойти к последнему сну
Прошурши высокой осокой
Про весну, про мою весну
©А.Ахматова
А мне вот интересно: там, где © не стоят - это что, ваши шедевры?
Ученица мага.
Учитель, меня научи
Из радужной пены выстраивать замки,
Из музыки делать ключи,
Учитель, меня научи.
Учитель, ты мне покажи,
Что в мире прекрасно, достойно и ценно,
А что недостойно и бренно,
Учитель, ты мне покажи.
Учитель, направь мой поток
В законное русло, полезное людям.
Пускай за дела не осудят!
Учитель, направь мой поток.
Учитель, открой мне глаза,
Чтоб сразу печали и радости видеть,
Узнав и поняв, не обидеть.
Учитель, открой мне глаза.
Неси, как котёнка в горсти,
Пока не превысит сияние меры...
Тогда, чтобы жить и цвести,
Учитель, меня отпусти.
(О. Котова)
Учитель, меня научи
Из радужной пены выстраивать замки,
Из музыки делать ключи,
Учитель, меня научи.
Учитель, ты мне покажи,
Что в мире прекрасно, достойно и ценно,
А что недостойно и бренно,
Учитель, ты мне покажи.
Учитель, направь мой поток
В законное русло, полезное людям.
Пускай за дела не осудят!
Учитель, направь мой поток.
Учитель, открой мне глаза,
Чтоб сразу печали и радости видеть,
Узнав и поняв, не обидеть.
Учитель, открой мне глаза.
Неси, как котёнка в горсти,
Пока не превысит сияние меры...
Тогда, чтобы жить и цвести,
Учитель, меня отпусти.
(О. Котова)
Как плохо всё! Уйти, махнув рукой,
На ссоры наши, примиренья, войны?
С другими будет просто и легко,
С другими будет ясно и спокойно…
Намучившись, намаявшись душой,
«Как плохо!» – повторяю я со вздохом.
Но что мне делать, если это «плохо»
Дороже, чем с другими «хорошо»?..
(Ю. Друнина)
На ссоры наши, примиренья, войны?
С другими будет просто и легко,
С другими будет ясно и спокойно…
Намучившись, намаявшись душой,
«Как плохо!» – повторяю я со вздохом.
Но что мне делать, если это «плохо»
Дороже, чем с другими «хорошо»?..
(Ю. Друнина)
Иосиф Бродский.
Сидя в тени.
I
Ветренный летний день.
Прижавшееяся к стене
дерево и его тень.
И тень интересней мне.
Тропа, получив плетей,
убегает к пруду.
Я смотрю на детей,
бегающих в саду.
II
Свирепость их резвых игр,
их безутешный плач
смутили б грядущий мир,
если бы он был зряч.
Но порок слепоты
время приобрело
в результате лапты,
в которую нам везло.
III
Остекляневший кирпич
царапает голубой
купол, как паралич
нашей мечты собой
пространство одушевить;
внешность этих грамад
может вас пришебить,
мозгу поставить мат.
IV
Новый пчелиный рой
эти улья займёт,
производя жилой,
электрический мёд.
Дети вытеснят нас
в пригородные сады
памяти - тешить глаз
формами пустоты.
V
Природа научит их
тому, что сама в нужде
зазубрила, как стих:
времени и т. д.
Они снабдят цифру «100»
завитками плюща,
если не вечность, то
постоянство ища.
VI
Ежедневная ложь
и жужжание мух
будут им невтерпёж,
но разовьют их слух.
Зуб отличит им медь
от серебра. Листва
их научит шуметь
голосом большинства.
VII
После нас - не потоп,
где довольно весла,
но навождение толп,
множественного числа.
Пусть торжество икры
над рыбой ещё не грех,
но ангелы - не комары,
и их не хватит на всех.
VIII
Ветренный летний день.
Запахи нечистот
затмевают сирень.
Брюзжа, я брюзжу как тот,
кому застать повезло
уходящий во тьму
мир, где, делая зло,
мы знали ещё - кому.
IX
Ветренный летний день.
Сад. Отдалённый рёв
полицейских сирен,
как грядущее слов.
Птицы клюют из урн
мусор взамен пшена.
Голова, как Сатурн,
болью окружена.
X
Чем искреннее певец,
Тем всё реже, увы,
давешний бубенец
вибрирует от любви.
Пробовавшая огонь,
трогавшая топор,
сильно вспотев, лодонь
не потреплет вихор.
XI
Это - не страх ножа
или новых тенет,
но того рубежа,
за каковым нас нет.
Так способен Луны
снимок насторожить:
жизнь, как меру длины,
не к чему приложить.
XII
Тысячилетие и век
сами идут к концу,
чтоб никто не прибег
к боибе или к свинцу.
Дело столь многих рук
гибнет не от меча,
но от дешёвых брюк,
скинутых сгоряча.
XIII
Будущее черно,
но от людей, а не
оттого, что оно
чёрным кажется мне.
Как бы беря взаймы,
дети уже сейчас
видят не то, что мы;
безусловно не нас.
XIV
Взор их неуловим.
Жилистый сорванец,
уличный херувим,
впившийся в леденец,
из рогатки в саду
целясь по воробью,
не думает - «попаду»,
но убеждён - «убью».
XV
Всякая зоркость суть
знак сиротства вещей,
не получивших грудь.
Апофез прыщей
вооружён зрачком,
вписываясь в чей круг
видимый мир ничком
и стоймя - близорук.
XVI
Данный эффект - порок
только пространсва, впрок
не запасшего клок.
Так глядит в потолок
падающий в кровать;
либо - лишённый сна -
он же, чего скрывать,
забирается на.
XVII
Эта песнь без конца
есть результат родства,
серенада отца,
ария меньшинства,
петая сумме тел,
в просторечьи - толпе,
наводнившей портер
под зановес и т. п.
XVIII
Ветренный летний день.
Детская беготня.
Дерево и его тень,
упавшая на меня.
Рваные хлопья туч.
Звонкий от оплеух
пруд. И отвесный луч
- как липучка для мух.
XIX
Впитывая свой сок,
пачкая куст, тетрадь,
множась, точно песок,
в который легко играть,
дети смотрят в ту даль,
куда, точно грош в горсти,
зеркало, что Стендаль
брал с собой, не внести.
XX
Наши развив черты,
ухватки и голоса
(знак большой нищеты
природы на чудеса),
выпятив челюсть, зоб,
дети их исказят
собственной злостью - чтоб
неотступить назад.
XXI
Так двигаются вперёд,
за горизонт, за грань.
Так, порождая род,
передаёт себя ткань.
Так, подмешавши дробь
в ноль, в лейкоциты - грязь,
передаёт себя кровь,
свёртыванья страшась.
XXII
В этом и есть, видать,
роль материи во
времени - передать
всё во власть ничего,
чтоб заселить ветро-
град голубой мечты,
разменявши ничто
на собственные черты.
XXIII
Так в пустыне шатру
слышится тамбурин.
Так впопыхах икру
мечут в ультрамарин.
Так ломают листы
запятая, словцо.
Так говорят «лишь ты»,
заглядывая в лицо.
*****
Н. Заболоцкий «Метаморфозы»
Как мир меняется! И как я сам меняюсь!
Лишь именем одним я называюсь, -
На самом деле то, что именуют мной, -
Не я один. Нас много. Я - живой.
Чтоб кровь моя отхлынуть не успела,
Я умирал не раз. О, сколько мёртвых тел
Я отделил от собственного тела!
И если б только разум мой прозрел
И в землю устремил пронзительное око,
Он увидал бы там, среди могил, глубоко
Лежащего меня. Он показал бы мне
Меня, колеблемого на морской волне,
Меня, летящего по ветру в край незримый, -
Мой бедный прах, когда-то так любимый.
А я всё жив! Всё чище и полней
Объемлет дух скопленье чудных тварей.
Жива природа. Жив среди камней
И злак живой, и мёртвый мой гербарий.
Звено в звено и форма в форму. Мир
Во всей его живой архитектуре -
Орган поющий, море труб, клавир,
Не умирающий ни в радости, ни в буре.
Как всё меняется! Что было птицей,
Теперь лежит написанной страницей;
Мысль некогда была простым цветком;
Поэма шествовала медленным быком;
А то, что было мною, то, быть может,
Опять растёт и мир растений множит.
Вот так, с трудом пытаясь развивать
Как бы клубок какой-то сложной пряжи,
Вдруг и увидишь то, что должно называть
Бессмертием. О, суеверья наши!
Сидя в тени.
I
Ветренный летний день.
Прижавшееяся к стене
дерево и его тень.
И тень интересней мне.
Тропа, получив плетей,
убегает к пруду.
Я смотрю на детей,
бегающих в саду.
II
Свирепость их резвых игр,
их безутешный плач
смутили б грядущий мир,
если бы он был зряч.
Но порок слепоты
время приобрело
в результате лапты,
в которую нам везло.
III
Остекляневший кирпич
царапает голубой
купол, как паралич
нашей мечты собой
пространство одушевить;
внешность этих грамад
может вас пришебить,
мозгу поставить мат.
IV
Новый пчелиный рой
эти улья займёт,
производя жилой,
электрический мёд.
Дети вытеснят нас
в пригородные сады
памяти - тешить глаз
формами пустоты.
V
Природа научит их
тому, что сама в нужде
зазубрила, как стих:
времени и т. д.
Они снабдят цифру «100»
завитками плюща,
если не вечность, то
постоянство ища.
VI
Ежедневная ложь
и жужжание мух
будут им невтерпёж,
но разовьют их слух.
Зуб отличит им медь
от серебра. Листва
их научит шуметь
голосом большинства.
VII
После нас - не потоп,
где довольно весла,
но навождение толп,
множественного числа.
Пусть торжество икры
над рыбой ещё не грех,
но ангелы - не комары,
и их не хватит на всех.
VIII
Ветренный летний день.
Запахи нечистот
затмевают сирень.
Брюзжа, я брюзжу как тот,
кому застать повезло
уходящий во тьму
мир, где, делая зло,
мы знали ещё - кому.
IX
Ветренный летний день.
Сад. Отдалённый рёв
полицейских сирен,
как грядущее слов.
Птицы клюют из урн
мусор взамен пшена.
Голова, как Сатурн,
болью окружена.
X
Чем искреннее певец,
Тем всё реже, увы,
давешний бубенец
вибрирует от любви.
Пробовавшая огонь,
трогавшая топор,
сильно вспотев, лодонь
не потреплет вихор.
XI
Это - не страх ножа
или новых тенет,
но того рубежа,
за каковым нас нет.
Так способен Луны
снимок насторожить:
жизнь, как меру длины,
не к чему приложить.
XII
Тысячилетие и век
сами идут к концу,
чтоб никто не прибег
к боибе или к свинцу.
Дело столь многих рук
гибнет не от меча,
но от дешёвых брюк,
скинутых сгоряча.
XIII
Будущее черно,
но от людей, а не
оттого, что оно
чёрным кажется мне.
Как бы беря взаймы,
дети уже сейчас
видят не то, что мы;
безусловно не нас.
XIV
Взор их неуловим.
Жилистый сорванец,
уличный херувим,
впившийся в леденец,
из рогатки в саду
целясь по воробью,
не думает - «попаду»,
но убеждён - «убью».
XV
Всякая зоркость суть
знак сиротства вещей,
не получивших грудь.
Апофез прыщей
вооружён зрачком,
вписываясь в чей круг
видимый мир ничком
и стоймя - близорук.
XVI
Данный эффект - порок
только пространсва, впрок
не запасшего клок.
Так глядит в потолок
падающий в кровать;
либо - лишённый сна -
он же, чего скрывать,
забирается на.
XVII
Эта песнь без конца
есть результат родства,
серенада отца,
ария меньшинства,
петая сумме тел,
в просторечьи - толпе,
наводнившей портер
под зановес и т. п.
XVIII
Ветренный летний день.
Детская беготня.
Дерево и его тень,
упавшая на меня.
Рваные хлопья туч.
Звонкий от оплеух
пруд. И отвесный луч
- как липучка для мух.
XIX
Впитывая свой сок,
пачкая куст, тетрадь,
множась, точно песок,
в который легко играть,
дети смотрят в ту даль,
куда, точно грош в горсти,
зеркало, что Стендаль
брал с собой, не внести.
XX
Наши развив черты,
ухватки и голоса
(знак большой нищеты
природы на чудеса),
выпятив челюсть, зоб,
дети их исказят
собственной злостью - чтоб
неотступить назад.
XXI
Так двигаются вперёд,
за горизонт, за грань.
Так, порождая род,
передаёт себя ткань.
Так, подмешавши дробь
в ноль, в лейкоциты - грязь,
передаёт себя кровь,
свёртыванья страшась.
XXII
В этом и есть, видать,
роль материи во
времени - передать
всё во власть ничего,
чтоб заселить ветро-
град голубой мечты,
разменявши ничто
на собственные черты.
XXIII
Так в пустыне шатру
слышится тамбурин.
Так впопыхах икру
мечут в ультрамарин.
Так ломают листы
запятая, словцо.
Так говорят «лишь ты»,
заглядывая в лицо.
*****
Н. Заболоцкий «Метаморфозы»
Как мир меняется! И как я сам меняюсь!
Лишь именем одним я называюсь, -
На самом деле то, что именуют мной, -
Не я один. Нас много. Я - живой.
Чтоб кровь моя отхлынуть не успела,
Я умирал не раз. О, сколько мёртвых тел
Я отделил от собственного тела!
И если б только разум мой прозрел
И в землю устремил пронзительное око,
Он увидал бы там, среди могил, глубоко
Лежащего меня. Он показал бы мне
Меня, колеблемого на морской волне,
Меня, летящего по ветру в край незримый, -
Мой бедный прах, когда-то так любимый.
А я всё жив! Всё чище и полней
Объемлет дух скопленье чудных тварей.
Жива природа. Жив среди камней
И злак живой, и мёртвый мой гербарий.
Звено в звено и форма в форму. Мир
Во всей его живой архитектуре -
Орган поющий, море труб, клавир,
Не умирающий ни в радости, ни в буре.
Как всё меняется! Что было птицей,
Теперь лежит написанной страницей;
Мысль некогда была простым цветком;
Поэма шествовала медленным быком;
А то, что было мною, то, быть может,
Опять растёт и мир растений множит.
Вот так, с трудом пытаясь развивать
Как бы клубок какой-то сложной пряжи,
Вдруг и увидишь то, что должно называть
Бессмертием. О, суеверья наши!
***
"Купим слова! Купим слова!" -
Кричат на базаре словес.
Бегут продавать и стар, и млад
Словеса на вес.
Если есть в душе твоей слово, брат,
Не неси его в шумный торговый ряд,
А в молчанье прячь под навес.
<Р. Тагор>
***
Нет, не напрасно я в звёздном лесу
Радостно лёгкое сердце несу.
Переплывая извечный поток,
Знаю я: мир полногласный широк.
Буду я камнем у моря молчать,
Розовым озером небо качать,
Руки раскинув на лунном пути,
Буду торжественным дубом расти,
Солнечной ласточкой резать лазурь,
Прыгать дельфином - товарищем бурь.
Время настанет - войду в хоровод
Скал и деревьев, равнины и вод,
Вечной останусь над миром звездой,
Птицей, растением, зверем, водой.
И человеческий голос во мне
Чьей-то по-братски ответит струне.
<В. Рождественский>
Всадник.
Темноликий и огневолосый,
Весь в лучах уходящего дня,
Прорываясь сквозь сумрак белёсый,
На обрыве он вздыбил коня.
И глаза его в сумрачном блеске,
Разгораясь, как тёмный алмаз,
С полустёртой столетьями фрески
Неотступно летели на нас...
Живописца в монашеской келье,
Видно, мучили странные сны,
Если он не ушёл от похмелья
Забродившей в душе старины.
И должно быть, каноны святые
Нарушая, он вспомнил о том,
Как рубился с ордою Батыя
На таком же коне боевом.
И тогда, словно гул издалече,
Захлестнув заповедный придел,
В нарастающем грохоте сечи
Донеслось к нему пение стрел.
И возник перед ним, как виденье,
Этот всадник на голой стене,
Уносящийся вихрем в сраженье,
Со стрелою, застрявшей в броне.
Он схватил свои кисти в восторге,
Чтоб навеки тот миг удержать,
Словно некогда сам, как Георгий,
Вёл на недругов русскую рать.
В полумраке пустого собора,
Про еду забывая и сон,
Он писал то, что встало для взора
Из клубящейся дали времён.
Он писал - не для тьмы и покоя,
Не для нимбов и ангельских крыл, -
Он в отважное сердце героя
Неуёмную страсть перелил.
И летит его всадник крылатый,
Всех архангелов краше стократ,
Принимая на светлые латы
Бурной жизни победный закат.
<В. Рождественский>
"Купим слова! Купим слова!" -
Кричат на базаре словес.
Бегут продавать и стар, и млад
Словеса на вес.
Если есть в душе твоей слово, брат,
Не неси его в шумный торговый ряд,
А в молчанье прячь под навес.
<Р. Тагор>
***
Нет, не напрасно я в звёздном лесу
Радостно лёгкое сердце несу.
Переплывая извечный поток,
Знаю я: мир полногласный широк.
Буду я камнем у моря молчать,
Розовым озером небо качать,
Руки раскинув на лунном пути,
Буду торжественным дубом расти,
Солнечной ласточкой резать лазурь,
Прыгать дельфином - товарищем бурь.
Время настанет - войду в хоровод
Скал и деревьев, равнины и вод,
Вечной останусь над миром звездой,
Птицей, растением, зверем, водой.
И человеческий голос во мне
Чьей-то по-братски ответит струне.
<В. Рождественский>
Всадник.
Темноликий и огневолосый,
Весь в лучах уходящего дня,
Прорываясь сквозь сумрак белёсый,
На обрыве он вздыбил коня.
И глаза его в сумрачном блеске,
Разгораясь, как тёмный алмаз,
С полустёртой столетьями фрески
Неотступно летели на нас...
Живописца в монашеской келье,
Видно, мучили странные сны,
Если он не ушёл от похмелья
Забродившей в душе старины.
И должно быть, каноны святые
Нарушая, он вспомнил о том,
Как рубился с ордою Батыя
На таком же коне боевом.
И тогда, словно гул издалече,
Захлестнув заповедный придел,
В нарастающем грохоте сечи
Донеслось к нему пение стрел.
И возник перед ним, как виденье,
Этот всадник на голой стене,
Уносящийся вихрем в сраженье,
Со стрелою, застрявшей в броне.
Он схватил свои кисти в восторге,
Чтоб навеки тот миг удержать,
Словно некогда сам, как Георгий,
Вёл на недругов русскую рать.
В полумраке пустого собора,
Про еду забывая и сон,
Он писал то, что встало для взора
Из клубящейся дали времён.
Он писал - не для тьмы и покоя,
Не для нимбов и ангельских крыл, -
Он в отважное сердце героя
Неуёмную страсть перелил.
И летит его всадник крылатый,
Всех архангелов краше стократ,
Принимая на светлые латы
Бурной жизни победный закат.
<В. Рождественский>
ПЕСНЯ НЕВИННОСТИ, ОНА ЖЕ - ОПЫТА
"On a cloud I saw a child,
and he laughing said to me..."
W. Blake
["...Дитя на облачке узрел я,
оно мне молвило, смеясь ..."
Вильям Блейк]
1
Мы хотим играть на лугу в пятнашки,
не ходить в пальто, но в одной рубашке.
Если вдруг на дворе будет дождь и слякоть,
мы, готовя уроки, хотим не плакать.
Мы учебник прочтем, вопреки заглавью.
Все, что нам приснится, то станет явью.
Мы полюбим всех, и в ответ - они нас.
Это самое лучшее: плюс на минус.
Мы в супруги возьмем себе дев с глазами
дикой лани; а если мы девы сами,
то мы юношей стройных возьмем в супруги,
и не будем чаять души друг в друге.
Потому что у куклы лицо в улыбке,
мы, смеясь, свои совершим ошибки.
И тогда живущие на покое
мудрецы нам скажут, что жизнь такое.
2
Наши мысли длинней будут с каждым годом.
Мы любую болезнь победим иодом.
Наши окна завешаны будут тюлем,
а не забраны черной решеткой тюрем.
Мы с приятной работы вернемся рано.
Мы глаза не спустим в кино с экрана.
Мы тяжелые брошки приколем к платьям.
если кто без денег, то мы заплатим.
Мы построим судно с винтом и паром,
целиком из железа и с полным баром.
Мы взойдем на борт и получим визу,
и увидим Акрополь и Мону Лизу.
Потому что число континентов в мире
с временами года, числом четыре,
перемножив и баки залив горючим,
двадцать мест поехать куда получим.
3
Соловей будет петь нам в зеленой чаще.
Мы не будем думать о смерти чаще,
чем ворона в виду огородных пугал.
Согрешивши, мы сами и встанем в угол.
Нашу старость мы встретим в глубоком кресле,
в окружении внуков и внучек. Если
их не будет, дадут посмотреть соседи
в телевизоре гибель шпионской сети.
Как нас учат книги, друзья, эпоха:
завтра не может быть так же плохо,
как вчера, и слово сие писати
в tempi следует нам passati.
Потому что душа существует в теле,
Жизнь будет лучше, чем мы хотели.
Мы пирог свой зажарим на чистом сале,
ибо так вкуснее; нам так сказали.
"Hear the voice of the Bard!"
W.Blake
["Внемлите глас Певца!"
Вильям Блейк]
1
Мы не пьем вина на краю деревни.
Мы не ладим себя в женихи царевне.
Мы в густые щи не макаем лапоть.
Нам смеяться стыдно и скушно плакать.
Мы дугу не гнем пополам с медведем.
Мы на сером волке вперед не едем,
и ему не встать, уколовшись шприцем
или оземь грянувшись, стройным принцем.
Зная медные трубы, мы в них не трубим.
Мы не любим подобных себе, не любим
тех, кто сделан был из другого теста.
Нам не нравится время, но чаще - место.
Потому что север далек от юга,
наши мысли цепляются друг за друга,
когда меркнет солнце, мы свет включаем,
завершая вечер грузинским чаем.
2
Мы не видим всходов из наших пашен.
Нам судья противен, защитник страшен.
Нам дороже свайка, чем матч столетья.
Дайте нам обед и компот на третье.
Нам звезда в глазу, что слеза в подушке.
Мы боимся короны во лбу лягушки,
бородавок на пальцах и прочей мрази.
Подарите нам тюбик хорошей мази.
Нам приятней глупость, чем хитрость лисья,
Мы не знаем, зачем на деревьях листья.
И, когда их срывает Борей до срока,
ничего не чувствуем, кроме шока.
Потому что тепло переходит в холод,
наш пиджак зашит, а тулуп проколот.
Не рассудок наш, а глаза ослабли,
чтоб искать отличье орла от цапли.
3
Мы боимся смерти, посмертной казни.
Нам знаком при жизни предмет боязни:
пустота вероятней и хуже ада.
Мы не знаем, кому нам сказать: "не надо".
Наши жизни, как строчки, достигли точки.
В изголовьи дочки в ночной сорочке
или сына в майке не встать нам снами.
Наша тень длиннее, чем ночь пред нами.
То не колокол бьет над угрюмым вечем!
Мы уходим во тьму, где светить нам нечем.
Мы спускаем флаги и жжем бумаги.
Дайте нам припасть напоследок к фляге.
Почему все так вышло? И будет ложью
на характер свалить или Волю Божью.
Разве должно было быть иначе?
Мы платили за всех, и не нужно сдачи.
1972
Иосиф Бродский. Назидание.
СП "СМАРТ", 1990.
"On a cloud I saw a child,
and he laughing said to me..."
W. Blake
["...Дитя на облачке узрел я,
оно мне молвило, смеясь ..."
Вильям Блейк]
1
Мы хотим играть на лугу в пятнашки,
не ходить в пальто, но в одной рубашке.
Если вдруг на дворе будет дождь и слякоть,
мы, готовя уроки, хотим не плакать.
Мы учебник прочтем, вопреки заглавью.
Все, что нам приснится, то станет явью.
Мы полюбим всех, и в ответ - они нас.
Это самое лучшее: плюс на минус.
Мы в супруги возьмем себе дев с глазами
дикой лани; а если мы девы сами,
то мы юношей стройных возьмем в супруги,
и не будем чаять души друг в друге.
Потому что у куклы лицо в улыбке,
мы, смеясь, свои совершим ошибки.
И тогда живущие на покое
мудрецы нам скажут, что жизнь такое.
2
Наши мысли длинней будут с каждым годом.
Мы любую болезнь победим иодом.
Наши окна завешаны будут тюлем,
а не забраны черной решеткой тюрем.
Мы с приятной работы вернемся рано.
Мы глаза не спустим в кино с экрана.
Мы тяжелые брошки приколем к платьям.
если кто без денег, то мы заплатим.
Мы построим судно с винтом и паром,
целиком из железа и с полным баром.
Мы взойдем на борт и получим визу,
и увидим Акрополь и Мону Лизу.
Потому что число континентов в мире
с временами года, числом четыре,
перемножив и баки залив горючим,
двадцать мест поехать куда получим.
3
Соловей будет петь нам в зеленой чаще.
Мы не будем думать о смерти чаще,
чем ворона в виду огородных пугал.
Согрешивши, мы сами и встанем в угол.
Нашу старость мы встретим в глубоком кресле,
в окружении внуков и внучек. Если
их не будет, дадут посмотреть соседи
в телевизоре гибель шпионской сети.
Как нас учат книги, друзья, эпоха:
завтра не может быть так же плохо,
как вчера, и слово сие писати
в tempi следует нам passati.
Потому что душа существует в теле,
Жизнь будет лучше, чем мы хотели.
Мы пирог свой зажарим на чистом сале,
ибо так вкуснее; нам так сказали.
"Hear the voice of the Bard!"
W.Blake
["Внемлите глас Певца!"
Вильям Блейк]
1
Мы не пьем вина на краю деревни.
Мы не ладим себя в женихи царевне.
Мы в густые щи не макаем лапоть.
Нам смеяться стыдно и скушно плакать.
Мы дугу не гнем пополам с медведем.
Мы на сером волке вперед не едем,
и ему не встать, уколовшись шприцем
или оземь грянувшись, стройным принцем.
Зная медные трубы, мы в них не трубим.
Мы не любим подобных себе, не любим
тех, кто сделан был из другого теста.
Нам не нравится время, но чаще - место.
Потому что север далек от юга,
наши мысли цепляются друг за друга,
когда меркнет солнце, мы свет включаем,
завершая вечер грузинским чаем.
2
Мы не видим всходов из наших пашен.
Нам судья противен, защитник страшен.
Нам дороже свайка, чем матч столетья.
Дайте нам обед и компот на третье.
Нам звезда в глазу, что слеза в подушке.
Мы боимся короны во лбу лягушки,
бородавок на пальцах и прочей мрази.
Подарите нам тюбик хорошей мази.
Нам приятней глупость, чем хитрость лисья,
Мы не знаем, зачем на деревьях листья.
И, когда их срывает Борей до срока,
ничего не чувствуем, кроме шока.
Потому что тепло переходит в холод,
наш пиджак зашит, а тулуп проколот.
Не рассудок наш, а глаза ослабли,
чтоб искать отличье орла от цапли.
3
Мы боимся смерти, посмертной казни.
Нам знаком при жизни предмет боязни:
пустота вероятней и хуже ада.
Мы не знаем, кому нам сказать: "не надо".
Наши жизни, как строчки, достигли точки.
В изголовьи дочки в ночной сорочке
или сына в майке не встать нам снами.
Наша тень длиннее, чем ночь пред нами.
То не колокол бьет над угрюмым вечем!
Мы уходим во тьму, где светить нам нечем.
Мы спускаем флаги и жжем бумаги.
Дайте нам припасть напоследок к фляге.
Почему все так вышло? И будет ложью
на характер свалить или Волю Божью.
Разве должно было быть иначе?
Мы платили за всех, и не нужно сдачи.
1972
Иосиф Бродский. Назидание.
СП "СМАРТ", 1990.
Всего Киплинга цитировать не буду. ладно?
Просто сложно выбрать, что больше нравиться. Серьезно.
А кроме...
Мне проще авторов назвать, если честно. Но если впомню что-то особо дорогое -скажу.
Просто сложно выбрать, что больше нравиться. Серьезно.
А кроме...
Мне проще авторов назвать, если честно. Но если впомню что-то особо дорогое -скажу.
Donal
Мне тоже проще назвать авторов. Просто вот это стихотворение Бродского как-то по-особенному задело...
Мне тоже проще назвать авторов. Просто вот это стихотворение Бродского как-то по-особенному задело...
Мои любимые стизи Бальмонта и Толкиена
Вот, нашел одно особо близкое! Это вобще-то песня, но автор так ее поет, что это речитатив, след. стихи. Помниться, когда я ее услышал оставил попытки рассказть жене о своих чувствх и просто поставил песенку. От первого до последнего слова про нас и ничего не добавить.
Отвори мне дверь,
Позволь мне сесть у огня,
Разреши мне немного побыть в это вечер с тобой.
Никогда, поверь, не искал за пределом себя,
Но сегодня мне нужно, чтоб рядом был кто-то другой.
Я пришел молчать о помощи -
Я всего лишь беглец,
Я не выдержал света пути,
Но ты не можешь знать,
Что значит -быть помнящим.
Дай мне забвенье -позволь мне войти.
Слышишь, я хочу успеть
В эту полночь защиты
От холода внешних миров
Отделить и отдалить
Хотя б на время
Смерть от того, что неведомо мне
И зовется любовь.
Ближе...обвей мои плечи рукой
И держи меня крепче,
Так надо - не дай мне уйти...
Ночь все тише - я прошу -
Подари мне покой,
Помоги мне закрыть
Эту страшную пропасть у груди
Я молю, как о причастии:
Удержи мою плоть от рапада,
Восставь мою кровь!
Будь мне спасением -
Все в твоей власти -
Так влей эти мертвые руки
Живую любовь...
Ну, же, дай мне быть...
Отними мое сердце у тех,
Кто приходит из снов
Я хочу, но без тебя, поверь,
Мне просто нечем жить -
Лишь один поцелуй над ключицей -
И я полон вновь.
Звезды... звезды вокруг и внутри
И нефрит есть священник,
И яшма есть истинный храм.
Робкие тени -предвестники близкой зари
В призрачном танце
Скользят по сплетенным телам.
Словно в тигле воскресения
Прошлое плавиться, меркнет
И стынет золой -
Ангел над нами -мы скрыты
Под сенью крыл -
Ночь Защиты плывет над землей...
Отвори мне дверь,
Позволь мне сесть у огня,
Разреши мне немного побыть в это вечер с тобой.
Никогда, поверь, не искал за пределом себя,
Но сегодня мне нужно, чтоб рядом был кто-то другой.
Я пришел молчать о помощи -
Я всего лишь беглец,
Я не выдержал света пути,
Но ты не можешь знать,
Что значит -быть помнящим.
Дай мне забвенье -позволь мне войти.
Слышишь, я хочу успеть
В эту полночь защиты
От холода внешних миров
Отделить и отдалить
Хотя б на время
Смерть от того, что неведомо мне
И зовется любовь.
Ближе...обвей мои плечи рукой
И держи меня крепче,
Так надо - не дай мне уйти...
Ночь все тише - я прошу -
Подари мне покой,
Помоги мне закрыть
Эту страшную пропасть у груди
Я молю, как о причастии:
Удержи мою плоть от рапада,
Восставь мою кровь!
Будь мне спасением -
Все в твоей власти -
Так влей эти мертвые руки
Живую любовь...
Ну, же, дай мне быть...
Отними мое сердце у тех,
Кто приходит из снов
Я хочу, но без тебя, поверь,
Мне просто нечем жить -
Лишь один поцелуй над ключицей -
И я полон вновь.
Звезды... звезды вокруг и внутри
И нефрит есть священник,
И яшма есть истинный храм.
Робкие тени -предвестники близкой зари
В призрачном танце
Скользят по сплетенным телам.
Словно в тигле воскресения
Прошлое плавиться, меркнет
И стынет золой -
Ангел над нами -мы скрыты
Под сенью крыл -
Ночь Защиты плывет над землей...
* * *
В постели, самолёте иль в бою
Нам суждено закончить жизнь свою.
Давно смирившись с горьким "суждено",
Я всей душою поняла одно:
В последний миг, у смерти на краю
(В постели, самолёте иль в бою),
Когда вот-вот прервётся жизни нить,
Мы человеческую честь свою
Особенно обязаны хранить.
Хочу, в последний отправляясь путь,
Без страха в очи Вечности взглянуть
Из-под тяжёлых, непослушных век:
Пусть знает смерть - уходит Человек!
<Ю. Друнина.>
* * *
На ладони - сердце.
На, бери!
Взял.
Подбросил.
На пол
уронил.
Разбилось сердце
На две половинки.
Усмехнулся.
Шагнул.
Наступил ботинком.
<* * *>
* * *
Я хочу о тебе думать - думаю о тебе.
Не хочу о тебе думать - думаю о тебе.
О другом я хочу думать - думаю о тебе.
Ни о чём не хочу думать - думаю о тебе.
<* * *>
* * *
Надеюсь видеть вас счастливыми,
Не юной красотой красивыми,
На шумных встречах - молчаливыми,
С детьми - талантливо игривыми.
Надеюсь, ваши приключения,
Пожары ваши и метелицы
Не приведут вас к заключению,
Что ничего уж не изменится.
Надеюсь видеть вас, счищающих
Тугую грязь с сапог поношенных,
Крамольным взглядом возмущающих
Ханжей и критиков непрошеных.
Надеюсь, дети ваши здравствуют
И шествуют тропой отважною,
Растут ужасные, лобастые
И замышляют нечто важное.
Надеюсь видеть вас спокойными
Перед сомненьями и войнами,
Перед годами и разлуками,
Перед рожденьями и муками.
<Ю. Визбор>
В постели, самолёте иль в бою
Нам суждено закончить жизнь свою.
Давно смирившись с горьким "суждено",
Я всей душою поняла одно:
В последний миг, у смерти на краю
(В постели, самолёте иль в бою),
Когда вот-вот прервётся жизни нить,
Мы человеческую честь свою
Особенно обязаны хранить.
Хочу, в последний отправляясь путь,
Без страха в очи Вечности взглянуть
Из-под тяжёлых, непослушных век:
Пусть знает смерть - уходит Человек!
<Ю. Друнина.>
* * *
На ладони - сердце.
На, бери!
Взял.
Подбросил.
На пол
уронил.
Разбилось сердце
На две половинки.
Усмехнулся.
Шагнул.
Наступил ботинком.
<* * *>
* * *
Я хочу о тебе думать - думаю о тебе.
Не хочу о тебе думать - думаю о тебе.
О другом я хочу думать - думаю о тебе.
Ни о чём не хочу думать - думаю о тебе.
<* * *>
* * *
Надеюсь видеть вас счастливыми,
Не юной красотой красивыми,
На шумных встречах - молчаливыми,
С детьми - талантливо игривыми.
Надеюсь, ваши приключения,
Пожары ваши и метелицы
Не приведут вас к заключению,
Что ничего уж не изменится.
Надеюсь видеть вас, счищающих
Тугую грязь с сапог поношенных,
Крамольным взглядом возмущающих
Ханжей и критиков непрошеных.
Надеюсь, дети ваши здравствуют
И шествуют тропой отважною,
Растут ужасные, лобастые
И замышляют нечто важное.
Надеюсь видеть вас спокойными
Перед сомненьями и войнами,
Перед годами и разлуками,
Перед рожденьями и муками.
<Ю. Визбор>
Когда радость в груди,
Когда все впереди,
И когда закипает горячая кровь,
Когда ночи без сна,
Когда в сердце весна
Это значит, в тебе поселилась Любовь!
Любовь - это солнечный свет,
Любовь - это в вечность билет,
Любовь - это радость души,
Любовь - покоритель вершин,
Любовь - это сладкая страсть,
Любовь - это лучшая власть,
Любовь - это двое в ночи,
Любовь - это к Счастью ключи...
А бывает и так: В душе холод и мрак,
И по ней будто кошки когтями скребут
Если сам ты влюблен, опьянен, окрылен,
Но тебя там не любят, не ценят, не ждут...
Любовь - это грусть и тоска,
Любовь - пистолет у виска,
Любовь - это боль для души,
Любовь - это омут в глуши,
Любовь - это пошлая страсть,
Любовь - это грязная власть,
Любовь - все вранье и обман,
Любовь - лучше водки стакан...
Только все это ложь...И однажды поймешь,
Что Любовь - это больше чем целая жизнь.
В этом мире большем,
Пусть не все хорошо,
За Любовь ты покрепче, покрепче держись!
Любовь - это ад или рай?
Любовь - дворец иль сарай?
Любовь - это мрак или свет?
Любовь - она есть или нет?
Любовь - это смех или стон?
Любовь - это явь или сон?
Любовь - это радость иль боль?
Любовь - это все или ноль?
Любовь - это воля иль плен?
Любовь - это вечность иль тлен?
Любовь - это правда или мечты?
Любовь - это Я, это Ты...
Когда все впереди,
И когда закипает горячая кровь,
Когда ночи без сна,
Когда в сердце весна
Это значит, в тебе поселилась Любовь!
Любовь - это солнечный свет,
Любовь - это в вечность билет,
Любовь - это радость души,
Любовь - покоритель вершин,
Любовь - это сладкая страсть,
Любовь - это лучшая власть,
Любовь - это двое в ночи,
Любовь - это к Счастью ключи...
А бывает и так: В душе холод и мрак,
И по ней будто кошки когтями скребут
Если сам ты влюблен, опьянен, окрылен,
Но тебя там не любят, не ценят, не ждут...
Любовь - это грусть и тоска,
Любовь - пистолет у виска,
Любовь - это боль для души,
Любовь - это омут в глуши,
Любовь - это пошлая страсть,
Любовь - это грязная власть,
Любовь - все вранье и обман,
Любовь - лучше водки стакан...
Только все это ложь...И однажды поймешь,
Что Любовь - это больше чем целая жизнь.
В этом мире большем,
Пусть не все хорошо,
За Любовь ты покрепче, покрепче держись!
Любовь - это ад или рай?
Любовь - дворец иль сарай?
Любовь - это мрак или свет?
Любовь - она есть или нет?
Любовь - это смех или стон?
Любовь - это явь или сон?
Любовь - это радость иль боль?
Любовь - это все или ноль?
Любовь - это воля иль плен?
Любовь - это вечность иль тлен?
Любовь - это правда или мечты?
Любовь - это Я, это Ты...
К слову о террактах...
Убийца неизвестен
За океаном,
__________в штате Алабама,
Оделся в траур город Бирмингам.
Четыре матери
_____________осиротели там,
Четыре девочки
_____________уже не скажут:
__________________________«Мама».
Убийца неизвестен,
_________________говорят.
Он неизвестен?
_____________Полно!
____________________Так ли это?
Я помню: наши
_____________города горят,
Горит,
______дымится фронтовое лето.
Ещё в чехлах
___________знамён победный шёлк.
Идём сквозь дождь.
_________________Буксуют самоходки.
Вдруг, словно по команде,
_______________________сняв пи лотки,
Остановился без команды
_______________________полк.
Заколебалась подо мной земля,
Когда и я увидела:
________________в кювете
Лежат,
______уложенные в штабеля,
Расстрелянные дети.
Вот девочка,
___________лет четырёх-шести,
К себе грудного
______________прижимает брата.
А тот, кто мог
____________спокойно навести
На них
______ зрачок угрюмый автомата,
Кто он?
_______Где он?
______________Оскал его лица
Своими я не видела глазами,
Но пепел в Лидице
_________________стучал в сердца,
Нас обжигало Орадура
___________________пламя,
К нам из Дахау
_____________доносился стон,
И я сквозь зубы повторяла:
_______________________«Он!»
Да, то был он –
_____________садист,
___________________палач,
_________________________дикарь,
«Сверхчеловек»,
_______________расист,
_____________________ «венец творенья»…
Прошли года. И вот опять,
_______________________как встарь,
Кровь малышей
______________взывает об отмщенье.
Когда раздался в тихой церкви
___________________________взрыв
И раненые дети закричали,
А четверо
________навеки
______________замолчали,
В негодованье,
_____________в ярости,
_____________________в печали
Я поняла,
_________что тот убийца
______________________жив.
Я вспомнила
___________и фронтовое лето,
И дождь,
________и девочки застывший взгляд…
«Убийца неизвестен», -- говорят.
Он неизвестен?
_____________Полно!
____________________Так ли это?..
(Ю. Друнина)
Убийца неизвестен
За океаном,
__________в штате Алабама,
Оделся в траур город Бирмингам.
Четыре матери
_____________осиротели там,
Четыре девочки
_____________уже не скажут:
__________________________«Мама».
Убийца неизвестен,
_________________говорят.
Он неизвестен?
_____________Полно!
____________________Так ли это?
Я помню: наши
_____________города горят,
Горит,
______дымится фронтовое лето.
Ещё в чехлах
___________знамён победный шёлк.
Идём сквозь дождь.
_________________Буксуют самоходки.
Вдруг, словно по команде,
_______________________сняв пи лотки,
Остановился без команды
_______________________полк.
Заколебалась подо мной земля,
Когда и я увидела:
________________в кювете
Лежат,
______уложенные в штабеля,
Расстрелянные дети.
Вот девочка,
___________лет четырёх-шести,
К себе грудного
______________прижимает брата.
А тот, кто мог
____________спокойно навести
На них
______ зрачок угрюмый автомата,
Кто он?
_______Где он?
______________Оскал его лица
Своими я не видела глазами,
Но пепел в Лидице
_________________стучал в сердца,
Нас обжигало Орадура
___________________пламя,
К нам из Дахау
_____________доносился стон,
И я сквозь зубы повторяла:
_______________________«Он!»
Да, то был он –
_____________садист,
___________________палач,
_________________________дикарь,
«Сверхчеловек»,
_______________расист,
_____________________ «венец творенья»…
Прошли года. И вот опять,
_______________________как встарь,
Кровь малышей
______________взывает об отмщенье.
Когда раздался в тихой церкви
___________________________взрыв
И раненые дети закричали,
А четверо
________навеки
______________замолчали,
В негодованье,
_____________в ярости,
_____________________в печали
Я поняла,
_________что тот убийца
______________________жив.
Я вспомнила
___________и фронтовое лето,
И дождь,
________и девочки застывший взгляд…
«Убийца неизвестен», -- говорят.
Он неизвестен?
_____________Полно!
____________________Так ли это?..
(Ю. Друнина)
Одним дыханием, без запятых и точек,
Прожить всю жизнь, как падает звезда,
Пускаясь в путь, едва услышав ночью,
Как журавлями кличут поезда,
Всегда в пути – с восхода до захода,
И лишь одно стремление – взлететь,
Чтоб годы были птицы, а не годы,
Чтоб сто преград и смерть преодолеть.
Всё испытав и снова проверяя
Свою судьбу и сердце на разрыв,
Чтоб над землёй промчаться, как Гарнаев,
Внезапной вспышкой небо озарив.
Навстечу ветру вдруг броситься с разгона,
За край земли машину повести,
И нет следа усталости, ни стона,
Крутой поток ломая на пути…
Забыть обиды, мелочность и скуку,
Чтоб целый мир – как яблоня в цвету,
И если жизнь – то жизнь как скорость звука,
И смерть звезды – однажды на лету…
Прожить всю жизнь, как падает звезда,
Пускаясь в путь, едва услышав ночью,
Как журавлями кличут поезда,
Всегда в пути – с восхода до захода,
И лишь одно стремление – взлететь,
Чтоб годы были птицы, а не годы,
Чтоб сто преград и смерть преодолеть.
Всё испытав и снова проверяя
Свою судьбу и сердце на разрыв,
Чтоб над землёй промчаться, как Гарнаев,
Внезапной вспышкой небо озарив.
Навстечу ветру вдруг броситься с разгона,
За край земли машину повести,
И нет следа усталости, ни стона,
Крутой поток ломая на пути…
Забыть обиды, мелочность и скуку,
Чтоб целый мир – как яблоня в цвету,
И если жизнь – то жизнь как скорость звука,
И смерть звезды – однажды на лету…
Песня о солдатах:
"Госпиталя и боли смрад
И кровь, и стоны.
В бреду кричит сосед сержант
Подай патроны.
В сестер влюблялись и в врачей
Вполне серьезно.
И поскорей мечтали мы,
И поскорей мечтали мы
Туда на Грозный.
Остались братцы наши там
Кто пал, кто дышит
Давай вадила по газам,
А вдруг услышит.
Под траки полегла трава,
Моторы пели.
Броня горела, как дрова,
Мы не сгорели.
За залпом залпы, лупит град.
Отходим снова.
По книшкам знали Сталинград
Сорок вторго.
Бъет из разрушенных домов прямой наводкой
Прикрыть бы только пацанов,
Прикрыть бы только пацанов
Сплош первогодков
Здесь трусов нет и подлецов
В тылу остались,
А были так, в конце-концов поразбежались
И пъяных нет на передовой
Пусть врут с надрывом.
Пъянели мы от воя пуль и бомб разрывов.
Госпиталя и боли смрад
И кровь, и стоны.
В бреду кричит сосед сержант
Подай патроны.
Остались братцы наши там
Кто пал, кто дышит
Давай вадила по газам,
Давай вадила по газам,
А вдруг услышит.
"Госпиталя и боли смрад
И кровь, и стоны.
В бреду кричит сосед сержант
Подай патроны.
В сестер влюблялись и в врачей
Вполне серьезно.
И поскорей мечтали мы,
И поскорей мечтали мы
Туда на Грозный.
Остались братцы наши там
Кто пал, кто дышит
Давай вадила по газам,
А вдруг услышит.
Под траки полегла трава,
Моторы пели.
Броня горела, как дрова,
Мы не сгорели.
За залпом залпы, лупит град.
Отходим снова.
По книшкам знали Сталинград
Сорок вторго.
Бъет из разрушенных домов прямой наводкой
Прикрыть бы только пацанов,
Прикрыть бы только пацанов
Сплош первогодков
Здесь трусов нет и подлецов
В тылу остались,
А были так, в конце-концов поразбежались
И пъяных нет на передовой
Пусть врут с надрывом.
Пъянели мы от воя пуль и бомб разрывов.
Госпиталя и боли смрад
И кровь, и стоны.
В бреду кричит сосед сержант
Подай патроны.
Остались братцы наши там
Кто пал, кто дышит
Давай вадила по газам,
Давай вадила по газам,
А вдруг услышит.
Для просмотра полной версии этой страницы, пожалуйста, пройдите по ссылке.