Была ни была, я это выкладываю. Над этим фиком я работаю с января, и пока что все еще - в процессе.

Название: Галактика за Вратами Ночи.
Фандом: Звездные Войны и Властелин Колец.
Автор: Эллия.
Бета: сама управляюсь.
Рейтинг: R.
Жанр: экшн, возможно, добавится драма.
Размер: еще не вполне определилась, но большой.
Описание: Император отправляет экспедицию на некую звездную систему в Неизведанных Регионах, в которую до сих пор никто не мог пробраться, и Люк Скайуокер, сын Главнокомандуюшего Империи Дарта Вейдера, разумеется, не может остаться в стороне. Откуда Его Величеству известно об этой системе, ведает лишь он сам… да, пожалуй, один из его давних знакомых, некто сенатор Эрраэнэр, изредка называющий себя Мелькором: «Там остался Саурон, мой ученик…»
Предупреждение: Я честно старалась писать так, чтобы сюжет был понятен любому, кто смотрел ТОЛЬКО фильмы (6 ЗВ+ 3 ВК), а обо всех канонных персонажах из "Расширенных Вселенных" обоих фандомов довольно подробно рассказываю. Поэтому абзацы таких отступлений можно смело пропустить - если имена Трауна и Айсард, Манве и Намо, Элхэ и Гэлеона не вызывают вопросов. С этой же целью я максимально сократила количество используемых имен персонажей, выбирая из всех известных наиболее общеупотребительные (это относится, прежде всего, к персонажам "Властелина Колец"). Исключение - лишь главные герои: Энакин Скайуокер - Дарт Вейдер и Саурон - Гортхауэр. Тоже самое относится к географическим названиям. Кое-какие мотивы почерпнуты из «Черной книги Арды» – уж очень подходяша к теме фика идея об иных мирах, которые существуют за пределами Средиземья и Арды.

Пролог

Праздник подходил к концу, и гости друг за другом покидали Императорский дворец. Сам Палпатин уже давно был в кабинете: просмотрев доклад Арманда Айсарда, директора Имперского Разведуправления, Император переключил несколько кнопок на голопроекторе и в воздухе синеватой дымкой соткалось призрачное изображение двоих – юноша в одежде джедая стоял за плечом молодой женщины, произносившей речь на заседании Сената – тогда еще Республиканского. Кос Палпатин, Темный Повелитель ситхов Дарт Сидиус, погрузился в размышления, время от времени прихлебывая вино. Альдераанское – одно из лучших в Галактике.
Легкий шорох открывающейся двери.
– Ностальгия замучила, Ваше Величество? – вошедший назвал титул Палпатина с легкой иронией, словно говорившей: «Пусть для всей Галактики ты и Император, а я тебя еще с вот таких лет знаю».
Они и впрямь были знакомы издавна – еще в то, казавшееся бесконечно давним время, когда юный Кос Палпатин еще не был ни Императором, ни Темным Повелителем ситхов, ни даже сенатором – студентом одного из набуанских колледжей. Шестьдесят лет. Время словно не имело власти над этим существом: за десятилетия он ничуть не изменился внешне. Высокий – по человеческим меркам даже слишком высокий – но при этом идеально сложенный, он походил бы на людей, если бы не та необычная, нечеловеческая красота, что бросилась в глаза набуанцу еще при первом знакомстве. Впрочем, никому из нынешнего окружения Императора не приходило в голову, что сенатор Эрраэнэр, изредка называвший себя Мелькором, к человеческой расе не принадлежит. И хорошо: меньше знают подданные – лучше спит Император.
– Это голофото времени Войн Клонов, верно? – спросил Мелькор, расположившись в кресле напротив.
Палпатин кивнул:
– Да. Из репортажа о работе Сената – десятилетней давности.
– Десять лет… – собеседник смотрел в никуда – рассеянный взгляд, типичный для форсъюзера, прислушивающегося к Силе. – Жаль все-таки, что погибла сенатор Амидала. Перспективная женщина… была.
– Хотел спросить, кстати, – это точно? Сам понимаешь, меня не слишком радует узнавать о таких вещах едва ли не последним.
– Да, – Мелькор резко повернулся: – Я допросил Бэйла Органу – он присутствовал при рождении Люка и Леи. И смерти их матери.
– Много врал? – осведомился Палпатин. Его собеседник поморщился:
– Пытался. – И снова замолчал, всматриваясь в потоки Силы. Палпатин неторопливо отхлебнул вина.
Какое-то время в комнате висела почти полная тишина. За окном в отдалении переливался огнями Корускант – город-планета, вот уже десять лет носивший гордое название Центра Империи.
Империя… Галактическая Империя – его, Палпатина, творение, восставшее на месте полуразваленной Республики и закосневшего в древних догмах Ордена джедаев. Казалось, последний уничтожен десять лет назад – ан нет, возник-таки призрак прошлого. Возник – задорным смехом черноволосой девочки по имени Лея Органа, приемной дочери альдераанского короля, удивленным взглядом мальчика, смуглого от загара в пустынях захолустного Татуина, – Люка Скайуокера. Дети лорда Вейдера, считавшиеся умершими со своей матерью, Падме Наберрие Амидалой еще при рождении, оказались спрятаны джедаями. Мелькор, обнаруживший их пару недель назад, был уверен – двое близнецов должны были, по замыслу джедаев, сыграть решающую роль в падении Империи ситхов.
Не сыграют – теперь. Палпатин с мрачным удовлетворением наблюдал сегодня на празднике, как смотрел Органа на свою бывшую приемную дочь, ни на шаг не отходившую от настоящего отца. Ничего – это еще небольшая месть за кражу детей.
– Я собираюсь вернуться на свою планету, – внезапно заговорил Мелькор.
– На Лаан Эарту? – Уточнил Палпатин.
– Нет. На Арду, свою первую планету.
От неожиданности Император чуть не поперхнулся вином.
– На Арду – сейчас?!
– Не сейчас – лет через девять-десять, когда повзрослеют Люк и Лея, – ответил Мелькор.
– А как же пророчество о Битве Битв – Дагор Дагорате и твоей гибели?
– А я на тебя рассчитываю, Кос. И на Вейдера с его детьми.
– Если так, то я бы выждал еще лет двадцать, – осторожно заметил Палпатин. – Пока Люк и Лея не станут настоящими ситхами.
Мелькор отрицательно покачал головой:
– Нет. Нет, я и так слишком долго дожидался. Шесть тысяч лет – даже по меркам моей расы значительный срок. Ведь там остался Саурон, мой ученик и последователь, – я должен вернуться.



Давным-давно, в далекой-далекой галактике...

Эпизод I: Новая надежда.

Всю последнюю неделю погода явно решила побаловать жителей Минас-Тирита: погожие летние дни сменялись ясными ночами, и звезды, творения валиэ Варды, казались яркими, словно ночные фонари улиц. Если бы кто-нибудь из многомудрых ученых мужей при дворе наместника Денетора удосужился бы создать несложный прибор, состоящий из нескольких выпуклых стеклышек, расположенных в определенном порядке, и посмотреть через них на ночное небо, то, вне всякого сомнения, увидел бы крошечный синий треугольник, время от времени заслонявший собою звезды. Но, увы, ни у кого в Средиземье подобных приборов не было, и никто из обитателей бело-сине-зеленой планеты, небольшим пятном плывшей в иллюминаторе имперского звездного разрушителя «Предостерегающий» класса «Империал-1», понятия не имел о визитерах, пришедших из глубин Пустоты – Вселенной-за-Гранью. Разумеется, ни о чем подобном не знал и черноволосый синекожий гуманоид с красными светящимися глазами в белом гранд-адмиральском мундире, стоявший рядом с двумя людьми-офицерами на мостике у огромного транспаристилового иллюминатора, и наблюдавший, как двенадцать шарообразных машин с шестиугольными плоскостями по бокам выстраивались рядом с разрушителем. Затем он оглянулся на техников в яме под мостиком, и один из них ответил на невысказанный вопрос:
– Установлена связь с «Молниями», сэр. Включаю громкую связь.
Гуманоид кивнул и обратился куда-то в пустоту:
– Коммандер Скайуокер, доложить обстановку.
– Эскадрилья «Молний» на позиции, – на весь мостик раздался голос юного комэска. – Ждем вашей команды, господин гранд-адмирал.
– Начинайте операцию.
– Есть! – задорно отозвался Скайуокер. – Первое звено – вперед, второе и третье остаются на местах. Держаться рядом со мной, разбегающихся вомп-песчанок не изображать. Поняли?
Дагон Нириц, командир «Предостерегающего», едва заметно нахмурился, слушая болтовню Скайуокера. К девятнадцати годам парень ударными темпами закончил военную академию на Кариде, отслужил на «Опустошителе», флагмане Дарта Вейдера, вскоре стал командиром эскадрильи и отправился в экспедицию по Неизведанным Регионам под командованием гранд-адмирала Трауна. Со стороны посмотреть – типичный сынок влиятельных родителей, которому по жизни везде «зеленая» улица. Репортеры в Голонете иначе как «сын лорда Вейдера» его и не называли.
Однако спустя несколько месяцев знакомства ни у одного человека на «Предостерегающем» не повернулся бы язык обвинить Скайуокера-младшего в непотизме или профнепригодности: в эскадрилье на командира едва ли не молились, да и сам тот факт, что за последние три месяца никто из пилотов «Молний» не погиб, хотя до экспедиции «Предостерегающий» вовсю гонял пиратов и мятежников по Внешним Регионам, говорил сам за себя. А уж летал он… одно слово – Скайуокер. Недаром еще со времен Войн Клонов фраза «летает, как Скайуокер», была едва ли не высшей похвалой для пилота. Но с соблюдением устава… Нынешние «вомп-песчанки» в эфире по сравнению с записями разговоров в бою, где иной раз можно было услышать и весьма заковыристые выражения хаттской речи, казались еще вполне уставным высказыванием. Нириц пробовал делать замечания: «Коммандер, по вашим словам в эфире вас можно принять за мятежников Альянса, а не пилотов Империи» и слышал в ответ: «Так главное, что на деле-то мы – пилоты Империи». Сейчас Нириц оглянулся на невозмутимого гранд-адмирала Трауна, синелицего чисса, единственного нелюдя-офицера в имперской армии, и счел за благо промолчать. А тем временем первое звено «Молний» уже было на полпути к «барьеру».
Об этом «барьере» стоит рассказать отдельно. Не так давно, за пятнадцать лет до создания Галактической Империи, этот самый Траун, будучи еще не имперским гранд-адмиралом, а синдиком Митт'рау'нуруодо, командиром пограничного флота Доминации Чиссов, открыл новую неизвестную звездную систему. Открыть-то открыл, а исследовать не удалось: вокруг системы, состоящей из желтой звезды, небольшой каменистой планеты и ее спутника, обнаружилась аномалия неизвестной природы, преодолеть которую не удалось. С дроидами и кораблями-беспилотниками после пересечения некоторой отметки терялась радиосвязь, хотя их прекрасно можно было разглядеть в иллюминатор; а специально запрограммированные на возвращение беспилотники оставались «там» вопреки заложенным программам. Как-то раз Митт'рау'нуруодо сам вознамерился пересечь аномальную область, но при прохождении ее у всей команды чиссов начались жуткие головные боли, все усиливавшиеся по мере продвижения вперед, и сразу прекратившиеся после поворота обратно; а двое членов экипажа скончались от кровоизлияния в мозг. После этого никто из правящих семей Доминации уже не заикался об исследовании загадочной системы.
Вновь о ней вспомнили уже после становления Галактической Империи, когда два государства начали поддерживать вполне официальные, хотя и строго засекреченные дипломатические отношения. Тысячи лет назад Доминация не раз и не два сотрудничала с древними империями ситхов; государство Палпатина исключением не стало. Тогда же из-за конфликтов с руководством Доминации синдик Митт'рау'нуруодо покинул родину, перейдя в Имперский космический флот под командование лорда ситхов Дарта Вейдера. А еще через несколько лет была отправлена исследовательская экспедиция в Неизведанные Регионы, неподконтрольные ни Империи, ни Доминации, и вот теперь уже Траун оказался на своем флагмане, ИЗР «Предостерегающем», возле загадочной системы. А идея Его Величества Императора Палпатина о том, что, возможно, через «барьер» мог бы пройти одаренный, воплотилась в присутствие эскадрильи «Молний», первое звено которой во главе с коммандером Скайуокером уже вплотную приблизилось к аномальному пространству.
Второе и третье звенья «Молний» неподвижно висели над ИЗР. Первое же удалялось, выстроившись пирамидой-тетраэдром, в передней вершине которой находился «Молния-один». За ним треугольником скользили остальные ДИ-истребители. Они шли по инерции, с отключенными двигателями, на минимальном расстоянии друг от друга.
Траун обернулся к связистам в яме управления:
– Сигнал первого звена еще есть?
– Да, господин гранд-адмирал, – отозвался техник. Затем обратился по радио: – Первое звено, вы входите в область аномалии.
– Понял, «Предостерегающий», – последовал ответ Скайуокера. Впрочем, и без этого предупреждения Люк ощутил близость опасности. Холодок по спине, едва заметная пока что ломота в висках. Он со своим звеном уже четырежды летал по краю барьера; сегодня предстояло попытаться его пересечь.
Люк привычно потянулся к Силе, окутывая себя ее потоками, создавая непроницаемый заслон от внешнего мира. Боль в висках сразу исчезла, влияние «барьера» было нейтрализовано. Теперь предстоял следующий этап, более сложный: растянуть щиты Силы так, чтобы закрыть не только себя, но и своих троих ведомых, вместе с их машинами. Люк вздохнул, закрыл глаза, глубоко погружаясь в Силу. Теперь, в сплетении ее золотых нитей он видел, как сияющие потоки пронизывают ИЗР и истребители позади, как обтекают его собственную машину, закрытую щитами. А впереди – стена света, все уплотняющаяся по мере того, как истребитель Люка медленно погружался в нее. «Барьер» казался невероятно плотным сгустком потоков Силы; время от времени по нему проходили волны, точно на воде, а сейчас, когда четыре истребителя всколыхнули его гладь, к ним со всех сторон потянулись светящиеся нити и щупальца. Они наталкивались на щиты Люка и отдергивались прочь; но корпуса истребителей пронизывали, погружаясь в электронную начинку консолей управления и человеческие тела, вызывая сбои приборов и боль. Дальше, как Люк уже знал по прежнему опыту, системы истребителя начнут одна за другой выходить из строя, а у пилотов за жуткой головной болью последуют галлюцинации.
«Пора». Люк рывком отодвинул от себя щиты назад и в стороны, раздвигая щупальца, тянувшиеся от барьера. Оторвал руки от штурвала и резко развел их, ассоциируя телесное движение с новым рывком в Силе. Все три истребителя ведомых оказались заключенными в сияющий кокон, в который снаружи бились сверкающие потоки. Его пилоты переговаривались в эфире; Люк не вслушивался в их слова, сосредоточенный на поддержании щитов. Машина, предоставленная самой себе, скользила вперед по инерции. А снаружи, казалось, началось светопреставление: потоки Силы били по щитам, то сминая их, словно резину, то, напротив, вытягивая куда-то прочь. Люк пока что успевал сглаживать эти удары, стараясь поддерживать щиты в неизменном состоянии; но от внешних толчков сияющая гладь колебалась, то и дело угрожающе приближаясь к какому-нибудь из истребителей. «Только бы удержать!» Иногда потоки истончались до игл, ударявших по щитам, и Люк спешно сплетал сияющие нити, «залатывая» истончившиеся участки. Внешние удары, то искажающие, то рвущие щиты, следовали все чаще и чаще, иногда с разных сторон одновременно. У Скайуокера начинала болеть голова. «Да когда же это закончится?!»
Воздействие извне нарастало и усиливалось. В этом сверкающем мареве все сплеталось, смешивалось, вещи теряли привычные очертания, Люк уже с трудом различал голоса товарищей по эскадрилье, летевших следом. Кружилась голова, и уже почти все усилие воли уходило на то, чтобы поддержать рвущийся щит. «Надо возвращаться», мелькнула мысль: «ничего не выйдет». Скайуокер ожесточенно сжал зубы: он не привык отступать. И все же надо было принимать решение: либо рискнуть и идти вперед, надеясь, что барьер закончится раньше, чем он полностью исчерпает силы, или вернуться. Но для того, чтобы вернуться, надо опустить руки на штурвал, отвлечься на управление. Люк чувствовал, что его на это не хватит. Малейшее переключение внимания, и он утратит концентрацию, а щит рухнет. Комэск отлично отдавал себе отчет в собственных возможностях: щиты вокруг себя он восстановить, возможно, успеет, но на это уйдет время, которого хватит, чтобы убить его ведомых. А потом почувствовал, что шанс на возвращение упущен: не хватит сил долететь обратно даже в одиночку. Оставалось одно: вперед, и только вперед. С надеждой, что барьер не бесконечен.
Люку казалось, что прошла целая вечность с того времени, как они по команде «На старт!» покинули ангар «Предостерегающего». Под напором извне истончившиеся щиты скручивались, время от времени пропуская тонкие иглы, ударявшие по кому-то из пилотов. Их вспышки боли Люк ощущал как свои собственные. Еще несколько мгновений, и щит будет смят, точно флимсипластовый листок, после чего от четырех пилотов останется лишь воспоминание. Перед глазами встало лицо сестры, провожавшей его на Корусканте: «Ты скоро вернешься?» Каков ей будет услышать, что брат навсегда остался в этой светящейся западне? А Мара, Рука Императора, его, Скайуокера, невеста? Император пообещал, что после возвращения сына Вейдера из Неизведанных Регионов разрешит им пожениться. После возвращения… А отец наверняка взбесится: за лордом Вейдером водилась нехорошая склонность к необузданной ярости в подобных случаях. Однажды какая-то группировка контрабандистов взяла в заложницы Лею в надежде, что им разрешат беспрепятственно уйти; отец и разрешил уйти – в мир Великой Силы, вырезав всех, кто находился на том корабле. Люк вспомнил свои ощущения тогда: Вейдер казался живым воплощением самой Темной стороны, а волна холодной ярости, исходившая от него, заставляла бледнеть самых отчаянных имперских офицеров. А ведь это способ…
Новый удар достал одного из ведомых, лейтенанта Тикхо Селчу с Альдераана. Его боль, плеснувшаяся в Силе, отозвалась волной гнева в сознании Люка: он не позволит никому и ничему убивать своих людей! Он их сюда привел, он должен и вывести. Молодой комэск сосредоточился на этой мысли, на ненависти к тому, что извне било и скручивало его щиты. Ткань мира изменилась: свет, окутывавший их, погас, потоки Силы стали темными, точно космос вокруг. Тьма ширилась и росла, стремительно окутывала истребители, создавая новый, прочный щит. Потоки света, исходившего от барьера, гасли, рассеивались и поглощались без следа в этом сгустке темных нитей. Барьер был враждебен ему, Люку Скайуокеру, и теперь вместо того, чтобы латать расползающиеся щиты и отражать удары, он позволял чужой Силе рассеяться во Тьме, которой окутал себя и ведомых. Это был один из любимых приемов Императора, который Люк позаимствовал у Палпатина, внеся собственные коррективы. Вот теперь пригодилось…
А потом все исчезло. Закончилось. Прекратилось. Несколько секунд Люк еще сидел, зажмурившись. Потом медленно опустил руки на штурвал и перевел дыхание. На губах – солоноватый привкус крови. Медленно, осторожно рассеять щиты. Потянуться через Силу, проверить других пилотов. Все в порядке. И то хорошо. Стена света осталась позади. Теперь можно посмотреть и на приборы. Изумиться: вся борьба с аномалией длилась чуть более полминуты, а истребители за это время пролетели около сотни километров. Всего-то навсего. И по рации:
– Все, девочки-мальчики, мы на той стороне.
«Девочка» у них одна на всю эскадрилью: лейтенант Джуно Эклипс, «Молния-три». Белокурая красавица, одна из лучших пилотов имперского флота, прежде летала с Черной эскадрильей Дарта Вейдера, но потом перешла к ним. Сейчас ее ДИшка скользила справа сверху от Скайуокеровой машины, и на фразу Люка она отозвалась легким радостным смехом, мигом развеявшим мрачное молчание «перехода».
– Все, теперь нам «вторые» проставиться должны, – это заявил Ведж Антиллес, «Молния-два». Смуглый выходец из миров Коррелии был ведомым и по совместительству лучшим другом Люка. В свой двадцать один год он был обладателем одной из самых насыщенных биографий среди пилотов «Молний». Бывший мятежник, сражавшийся против Империи на стороне Альянса за восстановление Республики, взятый в плен курсантом Каридской академии Люком Скайуокером. – Я с ними поспорил, что пройдем с первого раза.
– А ты, Ведж, естественно, проследишь, чтобы коррелианский лум был достаточно выдержанным, – с легкой ленцой ответил Тикхо Селчу, «Молния-четыре», намекая на родину Антиллеса. Лучший выпусник Каридской академии, как и сам Люк, но двумя годами старше, златоволосый альдераанец был всегда невозмутимо-спокоен, даже среди гущи плазменного огня. – Коммандер, мы возвращаемся или нет?
От мысли, что барьер придется проходить второй раз, Люка бросило в холодный пот. Нет, на такой подвиг он сейчас не готов. Сначала отдых. Сутки. Нет, двое. Ну хотя пару часов.
– Нет, мы посмотрим планету, – отозвался Скайуокер, надеясь, что его голос звучит достаточно бодро. – Но сначала помашем крылышками нашим, что все в порядке.
С этим словами он развернул ДИшку на девяносто градусов и начал очерчивать «мертвую петлю». Ведомые пошли следом. В космосе понятия «вверх-вниз» теряют смысл, но наблюдатели на мостике «Предостерегающего» увидят четкий вертикальный круг, описываемый четырьмя истребителями, развернутыми правыми плоскостями к плоскости «барьера». Условный знак: аномальная область пройдена, с пилотами и машинами все в порядке. Выйдя из петли, Люк увидел, как из второго и третьего звеньев его эскадрильи вылетели вперед два пилота и быстро очертили такую же петлю, но вокруг носа ИЗРа. Это был вопрос: «Что намерены делать?» Оставив своих пилотов, Люк отправился к «барьеру». Почти возле самой стены Света-в-Силе он резко бросил машину вниз, одновременно закручивая вокруг оси. Сделал два оборота, подумал и добавил третий. Теперь у первого звена было шесть часов на исследование планеты. И они не потратят это время впустую.
– Коммандер, что там делается на планете?
Это спросила Джуно, давно привыкшая к полетам с одаренными и тому, что они, находясь на орбите, могут немало рассказать о незнакомом мире и его обитателях. Ведь она летала с Черными. Всякий раз в такие моменты Люк был уверен, что лейтенант Эклипс сравнивает его с отцом. И сравнение зачастую выходит не в пользу младшего Скайуокера.
Люк потянулся через Силу к планете. Теперь, когда «барьер» остался позади, можно было запросто просканировать новый мир Силой.
– Два материка. Много воды. Атмосфера, пригодная для жизни, – сообщил он о первых наблюдениях.
– Мы это и раньше знали. По данным телескопов на «Предостерегающем», – хмыкнул Ведж.
– А еще там есть жизнь, – отозвался Люк. – Разумная в том числе. И… – тут он запнулся, всматриваясь в потоки Света и Тьмы, окутывавшие мир, – похоже, там идет война. Или намечается, по крайней мере.
– Ого! – присвистнул Ведж. – Значит, нам там будут рады. А что? Я с удовольствием посмотрю на их технику…
– Антиллес, будь добр, помолчи, – отозвался Селчу.
– И, похоже, там полно форсъюзеров, – подвел Люк итог своим наблюдениям, – Так что вмешиваться в их дела мы не будем. Просто облетим планету, посмотрим, что к чему, и сразу домой.
Скайуокер произнес слова, которые должен был произнести. Конечно, хотелось познакомиться с местными одаренными. Очень хотелось. Но, в конце концов, он отвечает за своих пилотов. А вмешивать обычных людей в войну форсъюзеров – последнее дело. Хоть так в их Галактике бывало испокон веков.

Сенатор Эрраэнэр вполуха слушал речь представителя Коррелии Гарма Бел Иблиса. Если бы Имперский Сенат не был таким идеальным местом для той игры интересов и устремлений, полуслучайных фраз и намеков, которая развлекала его последнее время, он бы уже давно здесь уже не появлялся. Но игра эта, столь же однообразна, как и помыслы большинства существ, заполнявших зал, была неотъемлемой частью жизни.
Вон там, в ложе Альдераана, юная сенатор Лея Скайуокер. Последние пять лет она представляет мир, ставший для нее родным. Рядом – вице-король Бэйл Органа. Совсем рядом – и неимоверно далеко: эти двое – заклятые враги вот уже девять лет.
Эрраэнэр едва заметно усмехнулся. Если бы он тогда не приехал на Альдераан в очередной раз… Если бы Органа не увидел, как его маленькая приемная дочь чертит в воздухе руну Ллах, и огненный цветок распускается в детских ладонях… «Что ты делаешь, дочь?! Я же говорил тебе: никому не показывай, что можешь то, чего не умеют другие!» – «Но это Астар… сенатор Эрраэнэр показал мне!» И испуг, безумный испуг Органы, хоть и ловко скрытый, и предложение присоединяться к их с Мотмой коалиции… И холод в ответ: «У меня своя коалиция, вице-король». А рядом случайно, – случайно ли? – один из инквизиторов, имперских одаренных, агентов Разведуправления… И вот маленькая Лея в императорском дворце, и металлический голос меддроида: «совпадение ДНК – девяносто пять процентов»…
И новое имя – Гэллеа. У ситхов тоже было принято брать новые имена, отображающие суть феа. Вот и наречена теперь она – Звездной тенью.
В Ордене джедаев сказали бы – воля Силы свела их, учителя и ученицу. Бред. Он сам увидел – нить. Опутавшую Альдераан. Одну из тех, что окружают миры и судьбы. Нить предопределенности, назначенности. Замысла. Увидел – и порвал. А за нитью – оказалась дочь младшего ситха, спрятанная от Империи.
Да, годы, проведенные здесь, не прошли даром – он научился видеть эти нити. То, чего не умел прежде, там, дома. Видел их – и разрывал при необходимости. Правда, крайне редко – иначе неминуемо привлек бы к себе лишнее внимание. Хочешь выжить – умей вертеться. И прятать свою природу. Отвлекать внимание. Как ситхи – тысячу лет.
Органе он сказал правду. Да, у него была своя коалиция. Альянс. Орден. Лучших. Сильных. Умеющих выживать там, где жить невозможно. В лаве Мустафара. В апартаментах канцлера Республики – под носом джедаев. Тысячи лет не прошли зря.
И все же опасность никуда не делась. Иначе не было бы нити судьбы, скрывшей Лею и Люка от зрения ситхов. Не было бы двух последних магистров-джедаев, выжидающих… чего? Вейдер, узнав о спрятанных детях, хотел их уничтожить. Ему тогда через Сидиуса едва удалось остановить пылкого старшего Вэнтэменел…
Иблис закончил речь. На мгновение повисла тишина. И в этой тишине дрогнула ткань мира.

Четверка ДИшек начала снижение над планетой. Но перед этим пересекли терминатор и направились к материку, скрытому от прямой видимости с «Предостерегающего». Большой роли это уже не играло: все равно на таком расстоянии с разрушителя их можно увидеть как темно-серые точки, да и то лишь в мощный телескоп. А на выборе материка настоял Люк: здесь одаренные хоть и были, но немногочисленные. Лезть же в одиночку к целой толпе светлых форсъюзеров на втором континенте сын ситха не рискнул. В голову пришла шальная мысль: что, если здесь собрались джедаи, выжившие после приказа 66? Впрочем, он тут же отмел ее: после Чистки уцелели, если верить оценкам Имперской Службы Безопасности, максимум несколько сот джедаев; здесь же, на планете, обитали тысячи, если не десятки тысяч светлых одаренных.
Уже войдя в верхние слои атмосферы и размышляя над тем, как могло случиться, что в изолированном ото всей галактики мире обитает целый неучтенный орден форсъюзеров, Люк проворонил момент, когда стрелки приборов на пульте управления начали подозрительно трепыхаться из стороны в сторону.
– Хаттова дрянь! – в голосе Веджа удивленное непонимание сочеталось с опасением. – У меня проблемы с приборами: нестабильные показания.
– И у меня, – почти сразу подтвердили Тикхо и Джуно.
«Значит, не только у меня», подумал Скайуокер.
– Первое звено, прекращаем спуск, возвращаемся на орбиту повыше, – приказал молодой комэск. Увы, слишком поздно.
– У меня рули высоты отказали, – раздался в наушниках голос лейтенанта Эклипс. А Ведж выражал свое мнение о пляшущих показаниях приборов во всей красоте и богатстве коррелианской речи.
Люк тем временем пытался поднять свою машину. Безрезультатно: свистопляска датчиков нарастала, а управление отказывало. В эфире все более усиливающийся треск помех уже начал заглушать речь пилотов.
Скайуокер спешно потянулся к Силе: пилоты были живы-здоровы, хоть и напуганы. Ничего зазорного: когда твой истребитель камнем падает через атмосферу неизвестной планеты, не испугается только придурок.
А ДИшки и впрямь падали. Мертвыми грудами металла с напрочь отказавшим управлением. И двигателями. И связью. Даже система катапультирования, и та сдохла. А ведь она была одной из самых надежных в этих хрупких машинах.
Паршиво. Очень паршиво. Судя по всему, эти помехи – электромагнитной природы. Если они тянутся вниз еще хотя бы на несколько километров, в плотные слои атмосферы, они все превратятся в очень красивые падающие звезды. Падающие и горящие. А Люка такая перспектива отнюдь не устраивала. «Хотя бы в Силе никаких особых возмущений».
Итак. «Нет эмоций – есть покой». Несмотря на воспитание отцом-ситхом, Люк предпочитал использовать Светлую сторону. Как джедай. Вейдер, разумеется, был не в восторге, но не признать, что сыну и впрямь проще найти центр спокойствия среди бури, чем обращать гнев в силу, было невозможно. И обучать ребенка пришлось соответствующе: благо, для бывшего джедая Энакина Скайуокера это большой проблемы не составило.
Люк сосредоточился, прикасаясь Силой к разумам подчиненных: «Без паники». Успокаивал их, одновременно заставляя сосредоточиться: помехи могли прекратиться в любой момент. Затем начал сплетать нити Силы перед падающими ДИшками, рассчитывая хотя бы немного уменьшить их скорость. Увы, удавалось плохо: корпус уже начал нагреваться, еще немного – и их не спасет даже жаропрочное покрытие.
Сосредоточившись на торможении за счет Силы, Люк едва не упустил момент, когда индикаторы на консоли управления, мигнув последний раз, снова ровно засветились, указывая на состояние машины. Что удивительно, обошлось без серьезных повреждений: подплавленная кое-где оболочка не в счет, разгерметизации нет, сядем – залатаем… Скайуокер включил рацию:
– «Молния-лидер» – всем. Как слышно? Прием.
– «Молния-два» – «Лидеру». Связь в порядке, остальные системы – тоже.
– «Молния-три» – то же самое.
– «Молния-четыре» – то же самое. Это что за испытания на прочность, а?
– На чью прочность: машин или нашу? – осведомился Ведж.
– Хотел бы я знать, – задумчиво отозвался Люк.

…И дрогнула ткань мира.
Но для нее – оборвалась связь.
Гэллеа внимательно слушала речь коррелианца. Иногда даже в самой что ни на есть пустопорожней идеологически напыщенной болтовне можно поймать крупицу информации. Поймать и использовать. Это и есть игра под названием политика, в которую с одиннадцати играла ее мать, королева Амидала. В которую с четырнадцати играла она сама, сенатор Лея Скайуокер для мира неодаренных. Сейчас она не сосредотачивалась на Силе, и, тем не менее, почувствовала – дрожь. Где-то очень далеко, на грани слышимости. А потом что-то рванулось, и она внезапно ощутила пустоту там, где еще мгновение была нить Силы, связывавшая ее с братом.
Эта ниточка была для них чем-то вроде коммлинка, который всегда под рукой. А теперь была лишь пустота, словно часть ее собственной фэа была вырвана вместе с этой связью. Она вздрогнула: ничего подобного не было с тех пор, как девять лет назад отец привез откуда-то из Внешних Регионов светловолосого мальчишку: «Это Люк, твой брат, Лея». Она резко вскинула голову, взглянула в сторону Императора: заметил? Но Палпатин как ни в чем ни бывало переговаривался с Пестажем, Визирем Империи. Следующий взгляд – на ложу сенатора Эрраэнэра: «Что-то случилось с моим братом, Астар!»
«Не думаю, Гэллеа. Возможно, в Неизведанных Регионах есть какие-то аномалии Силы. В любом случае, гранд-адмирал Траун обо всем доложит лорду Вейдеру…»
Гэллеа несколько успокоилась. Эрраэнэр отправил Палпатину ментальный сигнал: «Как ты собираешься ей объяснять происходящее?» Тот откликнулся сразу:
«А зачем?»
«Ты намерен использовать Вэнтэменелион вслепую? Полагаешь, они смирятся с этим, если с Люком что-то случится?»
«Я хорошо знаю Вейдера и его преданность мне».
«Я тоже хорошо знаю его. И Гэллеа. Они слишком дорожат друг другом».
«Это мой Орден».
Снова старый спор. После смерти Дарта Плэгаса Сидиус был уверен, что остался старшим ситхом. Непросто было ему узнать в один прекрасный день, что в галактике существует некто, по чьему слову джедаи впервые восставали против Силы и своего Ордена. Два Великих Раскола. Двадцать четыре с половиной тысячи лет назад Легионы Леттоу стали первыми в Светлом Ордене, кто заговорил о Тьме как о неизвестных прежде возможностях. Их уничтожили; но семь тысяч лет назад история повторилась вновь. Но теперь уже раскольники не пытались стоять до последнего: бежали прочь, к неведомым звездам, где были встречены и приняты расой истинных ситхов… А тот, кто впервые показал отступникам, как управлять Темной Стороной, остался неназванным в легендах и трудах историков. Остался: жить в Республике и наблюдать за ней. И время от времени рвать нити судьбы. Это ему удавалось – даром что на запястьях по-прежнему железные оковы от цепи Ангайнор, которой его когда-то сковали собратья Валар…
Сидиус, тем не менее, от положения главы Ордена ситхов отказываться не собирается. Пусть так. Ему решать, в конце концов. И разбираться с последствиями.
Эрраэнэр покинул свою ложу. Пройдя по нескольким коридорам Сената, оказался на балконе – под самым куполом Сенатской ротонды. Ни души. Вокруг раскинулся Корускант – город, разросшийся на всю планету. Джунгли из камня и металла. Небо стемнело уже давно, но город жил собственной жизнью вне зависимости от времени суток, и ритм ее не сбавлялся ни на мгновенье. В кварталах подальше от правительственного море искусственного света затмевало звезды, а в шуме моторов непросто было расслышать собственный голос, но здесь, на балконе Ротонды, было темно и тихо, только ветер, сильный, как везде на верхних уровнях, хлестал в лицо, и огни небес искрами сияли во Тьме Эа, Вселенной. И где-то там, вдали, есть и искра, освещающая Арду, его родной мир... И черный плащ за спиной сам собой развернулся в крылья, и Сенатская Ротонда скользнула вниз, и Мелькор остался сам – один на один с ветром, тьмой и звездами…
_____________________________________________________________
Вэнтэменел - Скайуокер (в переводе на эльфийский язык).

О да! Думаю, что хочу дальше. Красивая фамилия у Скайуокеров на эльфийском.

Будет;) У меня примерно половина фика есть в набросках, так что выкладывать буду довольно часто.

Да, эльфийские языки вообще очень красивые - спасибо Толкиену)))

Как раз смотрю Хоббита. Так что, кто уже все забыл, включаем ТНТ!

Очень красиво) Эстетически, можно сказать: очень своеобразный стиль изложения, яркие образы... мне очень нравится, несмотря на то, что "Властелина колец" я не осилила ни в каком виде - хоть и неоднократно пыталась. Но, если постараться, суть можно и без знания первоисточника уловить - хоть и напрягаться, конечно, приходится)
Но у вас еще два замечательных фанфика! С одной стороны, любопытно, как будет развиваться этот. А с другой - есть еще "Две недели" и "Леди-наставница". Надеюсь, не заморозите?

Annanaz, спасибо за такой благосклонный отзыв;)
Если что, я буду пояснять. Фильмы у Джексона вышли чем-то средним между триллером и боевиком, ИМХО. Сама их не слишком люблю, по сюжету куда интереснее предыстория к ним - "Сильмариллион" Толкиена, но крайне непросто читается.
Другие фики я замораживать не собираюсь. Отнюдь. Просто так сложилось, что последнее время я все больше внимания уделяла именно этой истории;)

Хм, любопытный фик - не встречала ещё адекватного кроссовера по ЗВ и ВК, потому жду проду)

Поскольку являюсь ролевиком, Толкин наше всё, и осилила я даже Сильмариллион с Чёрной книгой. Поклонницей Мелькора правда не являюсь , хотя перс и интересный. Остальные Валары реально нудные...

Правда? Постараюсь не разочаровать)
Хотя, если честно, я очень удивляюсь, что никому раньше не приходило в голову такая идея.

"Радуется встрече с единомышленником" Я, правда, не ролевик, но когда в прошлом декабре за неделю перечитала ЧКА и Сильмариллион, поняла, что крыша уехала далеко и надолго)))

Знаете, вы вообще первый автор у кого мне кросоверры по зв нравятся.. Это надо иметь талант так слить два разных мира в один..
Завертели интересный сюжет.. вот я и думаю, что затеял Император и что ожидает Люка?
И меня так радует, что семья все-таки вместе

Да все как обычно: Его Величество затеял очередную многоэтажную интригу, причем собирается манипулировать теми, кто на порядок сильнее (в смысле Силы, если что) его самого; а Люка ожидает множество приключений - веселых и не очень.

Да-да-да, я так хотела написать о Скайуокерах, которые все вместе и заодно, и спину друг другу прикрывают, что называется. В каноне всего один момент такой есть, в "Тенях Империи" - да и то мельком: когда Люк и Лея сбегают от Ксизора, а их побег прикрывает Вейдер. А тут... в общем, я не удержалась и сделала Мелькора этаким тайным спасителем Скайуокеровского семейства)))

Я понимаю, что уже прошли все мыслимые и немыслимые сроки, но свои фики я не бросаю)




ДИшки, наконец, удалось выпрямить, и четверо пилотов сейчас мчались на высоте около двадцати километров. Внизу промелькнула береговая линия, впереди белой полосой вырисовывались горы. Первое звено эскадрильи «Молний» еще несколько раз поднималось вверх, к границе слоя помех, надеясь отыскать брешь в ловушке, которая захлопнулась столь внезапно. Но всякий раз на двадцати пяти километрах от уровня моря все приборы дружно начинали барахлить, и машины уходили вниз по траектории, описываемой в классической задаче механики о падении тела, брошенного под углом к горизонту. Впрочем, сотней метров ниже все прекращалось, словно кто-то поворачивал рубильник.
– Никогда не слышала ни о чем подобном, – заявила Эклипс.
– Каждая планета уникальна, – философски ответил Селчу. – Вероятно, мы просто не знаем чего-нибудь о здешней природе.
– Или о здешних обитателях. Народ, эти помехи явно искусственного происхождения.
– Ведж, ты уже в третий раз об этом говоришь. Коммандер, что делать будем?
– Думаю, надо садиться, – ответил Скайуокер. – Мы уже облетели большую площадь, и помехи ничуть не ослабевают. Только зря сжигаем топливо. У подобных явлений могут быть суточные колебания – попробуем счастья ночью.
– Или сезонные, – предположил альдераанец.
– Не приведи Сила! Скажешь тоже, Тикхо…
Луга-леса-леса-луга… Пейзажи внизу не отличались разнообразием. Равно как и наличием признаков цивилизации. Они спустились совсем низко – какая-то сотня метров, когда Люк ощутил чье-то присутствие. Форсъюзерское присутствие.
– Смотрите, справа! – одновременно воскликнули Антиллес и Эклипс.
И впрямь там было на что смотреть: крупное крылатое существо как раз шарахнулось прочь, по-видимому, испуганное воем восьми ионных двигателей. Из известных Люку животных это более всего походило на летающих зверей с планеты Ондерон, а сходство дополнял наездник в черной одежде на спине ящера. Судя по очертаниям фигуры (а большего под плащом не понять) он был представителем явно гуманоидной расы, что не преминул отметить Антиллес:
– А разве в Неизведанных Регионах гуманоиды живут?
– Вообще-то наш гранд-адмирал Траун тоже из Неизведанных Регионов, – отозвался Селчу. – Но да, чиссы – скорее исключение, подтверждающее правило.
– Похоже, мы имеем дело с еще одним исключением, – добавил Люк. – Вы летите прямо, а я посмотрю на него поближе, – и с этими словами повел ДИшку в крутой вираж прямо к летающему ящеру.
В это самое время обсуждаемый пилотами наездник-гуманоид прилагал все усилия, чтобы заставить перепуганное животное лететь более-менее прямо; когда же Люк повел машину в их направлении, попытки его пропали втуне. Ящер, перепугавшись еще больше, вытянул шею и, обезумев вконец, метнулся прямо на приближающуюся ДИшку вместо того, чтобы попытаться уклониться. Теперь избегать столкновения пришлось Люку; он быстро свернул влево, одновременно потянувшись Силой к мозгам твари, приказывая свернуть и ей. Эта затея Скайуокеру удалась – он нащупал охваченный паникой примитивный разум животного, но то, ощутив чужое прикосновение, поступило с точностью до наоборот. А именно бросилось крыльями на одну из вертикальных шестиугольных солнечных панелей истребителя.
Ящер оказался отнюдь не пушинкой: машину мгновенно перекосило. ДИ-истребитель и так плохо приспособлен к полетам в плотной атмосфере, а с дополнительным грузом, свалившимся на плоскость, да еще в момент поворота, потерял управление вовсе. Машину мгновенно крутануло вокруг собственной оси так, что у Люка смешались перед глазами земля и небо; рядом в панике ящер, застрявший туловищем между кабиной и плоскостью, немилосердно лупил крыльями по иллюминатору, ухудшая и без того паршивый обзор.
– Сарлачье гнездо! Хатт тебя б раздавил, глупая животина! – Люк попытался выпрямить ДИшку, но безуспешно: земля и небо в иллюминаторе продолжали вращаться. Катапультироваться не хотелось: нельзя терять машину, да и, кроме того, бьющийся ящер может и повредить кресло на вылете. Нет, надо садиться на что-нибудь помягче земли… а вон, кстати, река!
Люк наполовину рычагами, наполовину Силой кое-как направил ДИшку к воде. Через несколько мгновений тихая рябь речной глади была вспенена падающим истребителем.
Когда за транспаристилом иллюминатора вскипела вода, успех был один, зато несомненный: безумное вращение машины прекратилось, и истребитель погрузился вниз по косой линии. Люк выключил двигатели еще перед приводнением. Какое-то время ДИшка двигалась по инерции, потом замедлила горизонтальное скольжение и начала всплывать подобно пустой коробочке, наполненной воздухом. Спустя несколько долгих минут истребитель покачивался на поверхности, а ящер, окончательно окосевший от всего произошедшего, неподвижно распластался по иллюминатору, тем самым представляя собой новую проблему.
Чтобы покинуть ДИшку, надо открыть люк. А люк этот совпадает с иллюминатором пилотской кабины. И поворачивается на петлях вперед. Что сейчас было сделать абсолютно невозможно из-за зверушки в обморочном состоянии. «Великолепно», подумал Скайуокер: «Я умудрился в очередной раз попасть в ситуацию, не предусмотренную конструктором».
Люк потянулся через Силу. До сих пор, увлеченный своей борьбой с истребителем и ящером, он напрочь забыл о его наезднике и сейчас лишь осознал, что рядом находится довольно сильный темный одаренный, который немедленно попытался двинуть юного комэска по мозгам. Силой. Скайуокер мгновенно воспротивился ментальной атаке, а когда стало ясно, что незнакомцу не удается пробить его щиты, сам ударил, надеясь проникнуть в сознание того. Впрочем, тут же натолкнулся на ментальный заслон. Несколько мгновений они мерялись силами, затем Люк поймал мысль, направленную ему:
«Кто вы такой и зачем меня атаковали?»
«Не думал я атаковать! Откуда я знал, что эта ваша скотина такая пугливая!»
В это мгновение раздался голос Эклипс из рации:
– Коммандер, вы в порядке?
– Почти, – ответил Люк.
«Зато ваша – вообще неживая».
«Это машина», гордо ответил Скайуокер. «Вы могли бы дать мне из нее выйти?»
«А я разве мешаю?»
В ответ Люк отправил новому знакомому мыслеобраз открывающегося иллюминатора. Тот, похоже, понял, что от него требуется, и кое-как заставил ящера сползти с кабины. Впрочем, животное еще не пришло в себя и просто грузным мешком плюхнулось в воду, благо, глубина здесь была не больше двух метров, да так и осталось там лежать.

Эта встреча оказалась для Шестого назгула, Эриона, полной неожиданностью. Четыре железных существа, несшихся по воздуху с жутким завыванием, стали настоящим испытанием для нервов ящера, да и самому нуменорцу, прямо скажем, пришлось вспомнить пословицу о ситуациях, в которых не боятся лишь клинические идиоты, а к таковым медик себя не относил. Хуже всего было то, что появились неопознанные летающие объекты с Запада, со стороны океана (и Валинора, стало быть), а, как известно, ничего хорошего с той стороны ни самому Эриону, ни его восьмерым собратьям, ни их Властелину ждать не приходилось в принципе и по определению. Поэтому назгул какое-то время разрывался между приказом Саурона лететь в Шир, мыслью немедленно возвращаться в Мордор с докладом о внезапной встрече и желанием выяснить, что это такое. После недолгой борьбы любознательность, свойственная любому прирожденному исследователю (а Эрион считал себя именно таковым) взяла верх, и Шестой направился к загадочным объектам, один из которых, впрочем, тут же заинтересовался им самим. После осторожного взгляда в мире духов оказалось, что внутри каждой железной птицы сидят обычные люди, впрочем, один из них, оказался способен посещать мир духов, как и сам назгул.
Поэтому выбравшись из воды (ящер остался лежать на мелководье, наотрез отказавшись подавать какие-либо признаки жизни) Эрион тут же оказался в кругу троих юношей и девушки, называвших себя «пилотами». Три остальные «птицы» стояли на берегу.
Одеты «пилоты» были все одинаково и как-то… не по-человечески, что ли. Черные штаны, черные куртки, наглухо закрывавшие почти все тело. На руках – перчатки. Разве что лица у ребят были открыты, да и то в кабинах они оставили чудной формы шлемы с прозрачными забралами. А самым непривычным было то, что они практически не ощущали страха рядом с ним. Их чувства представляли собой причудливую смесь досады, опаски и любопытства.
– Разрешите представиться: коммандер Люк Скайуокер, Имперский космический флот Галактической Империи, – объявил юноша-одаренный, – а это – мои люди, – кивнул на своих спутников.
Шестой внезапно осознал две вещи: во-первых, парень говорил на всеобщем, хотя и с жутким неизвестным акцентом, а, во-вторых, он, Эрион, понимал из речей пришельца в лучшем случае половину слов. Но ученый всегда отличается тем, что умеет правильно ставить вопросы, и этот навык не изменил ему и сейчас:
– Эрион, Шестой из назгулов, – представился он. – Позвольте поинтересоваться, юноша, что означают слова «космический флот»?
В этот самый момент порыв ветра отбросил капюшон его плаща, и Эрион тут же получил удовольствие наблюдать, сколь сильное впечатление производит на обычных людей вид получеловека-полупризрака. Девушка тихо охнула, а черноволосый парень уставился на него квадратными глазами. За что, впрочем, тут же получил пинок локтем от своего невозмутимого высокого светловолосого приятеля. Единственным, кто не проявил никакой видимой реакции, остался коммандер Скайуокер, в этот момент восторженно объяснявший, что «мы пришли из одного из тех миров, что вращаются вокруг далеких звезд». Этой речи Эрион немало подивился: почти все жители Средиземья свято верили, что звезды – это огни, которые великая Королева Мира, Валиэ Варда Тинталле зажгла на небосводе; а за ними находится Грань, отделяющая мир от Пустоты. Но чтобы там, за Гранью, были другие миры и уж, тем более, населенные людьми, – чепуха полная! Ведь создатель сущего, Эру Илуватар, именуемый также Единым, дал тему своим созданным, Валар, и песнь, в которой они развили тему создателя, предвосхитила и саму Арду, и всех существ, обитающих в ней. И люди были в этой Песни Творения; так как же они могут обитать в иных мирах в Пустоте? Только сторонники Саурона отрицали общепринятую версию; но Эрион не стал говорить об этом Скайуокеру. Его спутники слушали рассказ полупризрака с нескрываемым интересом, а сам комэск, помолчав, спросил:
– А кто такие эти Валар?

– Выходит, вы оказались в западне?
– Выходит, что так, – кивнул Люк. Они впятером расположились на ветках поваленного когда-то дерева, и сейчас комэск потихоньку отковыривал один кусочек коры за другим: сказывалась дурная привычка что-нибудь теребить в руках.
Вечерело; солнце уже опускалось за горизонт, тени деревьев вытягивались, и с ними землю окутывала прохлада. Через тело их нового знакомого уже не просвечивали лучи – теперь назгул походил на темную тень.
– Самое противное, что мы понятия не имеем, как выбраться. Вы-то сами что-нибудь знаете об этих помехах?
Шестой отрицательно покачал головой: – Никогда не слышал о таком. Да честно признаться, я и сам не очень понял все ваши объяснения по поводу этого элеки… электричества, – не слишком уверенно произнес он незнакомое слово.
– А! – Люк рукой махнул. – Если ничего подобного не знает ни одна из цивилизаций вашего мира, то помехи явно естественной природы. Впрочем, я даже не знаю, что было бы хуже…
Новый знакомый помолчал, что-то явно обдумывая, и, наконец, решился:
– Я не исключаю, что мои собственные знания о природе нашего мира весьма неполны, но думаю, вы могли бы посоветоваться с моим Властелином. В конце концов, он – один из майар, существ, сотворенных валар, как слуги и помощники, и немало знает о нашем мире. Не сомневаюсь, что и ваш рассказ о мирах-за-Гранью его заинтересует.
– Почему, если не секрет? – осведомился Люк, отрывая очередную щепку.
– Дело в том, что в незапамятные времена, тысячи лет тому назад между Валар возник конфликт: Мелькор, создатель Властелина, пошел против своих собратьев, но был побежден и изгнан за Грань. Так что, возможно, ваша цивилизация создана именно им.
Люк переглянулся с пилотами.
– Вряд ли, – тут же вмешался Селчу. – История нашей собственной цивилизации насчитывает сотни тысячелетий. Хронология не стыкуется.
Назгул ничего не ответил, поэтому Люк взял инициативу:
– А вы могли бы нас представить своему Властелину?
– Мог бы, но нынче не самое подходящее время. А теперь я должен распрощаться: мой ящер уже пришел в себя после знакомства с вашим… истребителем.

Связь оборвалась резко, почти мгновенно. Минуту назад разум сына ощущался как обычно: где-то очень далеко – облачко света, сияние, с едва заметным следом темной стороны – неизбежным следствием обучения у Повелителей Тьмы. После смерти матери и жены Дарт Вейдер привык почти постоянно наблюдать через Силу за единственным оставшимся близким ему человеком – Императором. Потом нашлись дети, и теперь он отслеживал уже троих. Эта привычка накрепко въелась в сознание, став чем-то вроде рефлекса: время от времени проверять, как там те немногие, которых он считал своими родными по крови или по Силе. И оборвавшаяся связь болью ударила по сознанию. «Люк!»
Дюрасталевые пальцы протеза раздавили в пыль плату дроида, над которым он работал. Первый порыв: скорее – к терминалу дальней связи, вызвать Трауна, выяснить, что произошло. Но «Исполнитель» мчался в гиперпространстве, направляясь к Дантуину – далекой планете во Внешних Регионах. Разведка сообщила, что там находится база мятежников, и сейчас Эскадрон Смерти, ударный флот, которым Главнокомандующий Вооруженных Сил Империи распоряжался лично, двигался туда. В гиперпространстве межпланетная связь не работает; а выйти в обычное пространство – так мало того, что будет потеряно время, еще и «Исполнитель» отстанет от основного флота, и вся операция пойдет банте под хвост. И, главное, Вейдер вспомнил: Траун собирался отправить Люка с «Молниями» пересечь тот самый «барьер» загадочной планеты. Усилием воли подавил тревогу: через час флот будет возле Дантуина, и он должен сосредоточиться на предстоящей битве. А Люк… Люк должен уметь постоять сам за себя. Так говорит Император. Правильно говорит,.. но как трудно иной раз следовать таким советам!

Адмирал Нириц постучал в дверь каюты Трауна. Та почти сразу отъехала в сторону:
– Входите, адмирал, – раздался негромкий голос.
В каюте было полутемно, но ярко-красные глаза чисса светились в темноте сами по себе. Нириц прошел мимо нескольких диковинных статуй из самых разных уголков галактики и остановился перед креслом командира, сидевшего к нему вполоборота.
– Гранд-адмирал, сэр, первое звено «Молний» полчаса назад должны были вернуться из-за барьера.
– И не показывались?
– Никак нет.
Несколько минут висело тяжелое молчание, которое наконец нарушил Нириц:
– Сэр, мне приказать выйти на связь с Центром Империи?
– Дайте Скайуокеру еще немного времени, адмирал, – отозвался Траун. – Не забывайте, он одаренный, а их не заставишь ходить по струнке.

И правильно делаете!) Я уже боялась, что продолжения не дождусь)

Сцены с Люком и Эрионом мне очень понравились: написаны здорово и динамично, без излишней перегруженности описаниями и размышлениями (это я уже о диалоге, ибо в первой сцене действующим лицам не до размышлений в принципе), и в то же время нет ощущения, что чего-то не хватает.



Понятно, что тащить к Властелину каких-то странных личностей, пришедших не пойми откуда и не пойми зачем - мягко выражаясь, не самое разумное решение. Надо хотя бы с означенным Властелином посоветоваться. Но мне что интересно: может быть, у Эриона еще какие-то причины для отказа есть?)

Annanaz, спасибо за отзыв!

Да уж, этакое ДТП местного масштаба. Одаренных-то друг к дружке тянет! )))

Посмотрим, посмотрим;)

Я не удержалась от того, чтобы не коснуться в своем фике одной из наибольших загадок Звездных Войн. И, нет, это не расовая принадлежность магистра Йоды;)

________________________________________________________________


Джуно Эклипс перевернула освежеванную тушку какого-то местного зверька и принялась его потрошить, сразу бросая куски мяса в котел над костром – сухпайки надо было экономить. Приходилось констатировать: не прошло еще и двух дней, как четверо молодых, но перспективных летчиков Империи превратились едва ли не в первобытных дикарей. Разве что охотились на местную дичь с помощью бластера, а не копья, но зарядников к оружию не так много. А ее, как единственную женщину, сразу сделали хранительницей огня. Все-таки налет цивилизации, даже стотысячелетней – невероятно хрупкая штука.

Вот уже сутки с лишним они каждые два часа летали к слою помех, и ни малейших изменений не отмечалось. Либо все-таки это было искусственное образование, либо никаких суточных колебаний у этих помех не было и в помине.

Надо было принимать решение насчет дальнейших действий. О чем за обедом и повел речь Скайуокер:

– Конечно, периодически проверять помехи надо, но не похоже, что они исчезнут сами собой. Так что придется дожидаться, когда с «Предостерегающего» отправят спасательную экспедицию.

– А они застрянут точно также, – хмыкнул Антиллес.

– Может быть, – согласился Скайуокер. – Но чтобы пройти барьер, необходим форсъюзер, а я сразу почувствую его присутствие. И смогу предупредить через Силу об атмосферных помехах.

– Коммандер, а почему бы тебе не позвать кого-нибудь из своей семьи на помощь непосредственно отсюда? – осведомился Селчу.

– Не получится, – невесело отозвался Люк. И объяснил: – Я их отсюда не чувствую. Планету и ее обитателей ощущаю, луну и звезду – тоже, а от остальной галактики – как отрезало. Думаю, отец и Лея решили, что я погиб.

Джуно едва заметно передернулась от одной мысли о том, что сделает лорд Вейдер, если и впрямь сочтет Люка погибшим. Перед глазами встала картина трехлетней давности: контрабандистский корабль залит кровью, повсюду трупы, а Дарт Вейдер лайтсейбером разрезает оковы дочери, захваченной в плен. Черная эскадрилья тогда участвовала в спасательной операции, и именно тогда лейтенант Эклипс поняла, почему в древности слагали столько жутких легенд о ситхах и ситхской жестокости.

– В любом случае, я не вижу смысла сидеть на месте, – голос Люка отвлек летчицу от мрачных воспоминаний. – Необходимо наладить контакты с местными жителями: в конце концов, это наша главная цель как эмиссаров Империи.

Решено было отправиться на юго-восток: после очередной медитации Люк объявил, что через Силу видел там деревню. Или город. Или… в общем, скопление живых и разумных существ.

К вечеру первого дня похода к Селчу и Эклипс пришло болезненное осознание того, что последний раз такие марш-броски приходилось делать лишь в Каридской Академии; и если в те времена они кляли сержантов, гонявших их до потери пульса по пересеченной местности, то теперь ругать на чем свет стоит приходилось себя за то, что последний год они все чаще отлынивали от полевых учений под предлогом срочных занятий на летном тренажере. Антиллес, так тот вовсе как бывший мятежник знать не знал ни про какие полевые испытания, и хоть сейчас на вопрос комэска о самочувствии преувеличенно бодро заявил, что все прекрасно, тем не менее, вечером на привале сидел почти неподвижно с бледным видом. Лучше всех поход перенес сам Скайуокер; впрочем, причина тут же стала ясна из его рассказа: Дарт Вейдер считал, что его дети должны уметь выживать в любых условиях, и неделька походной жизни на какой-нибудь тропической планетке, где хищными были не только животные, но и растения, для детей ситха отнюдь не внове.

А на второй день, с утра, произошла встреча, с одной стороны, закономерная, а, с другой, судьбоносная. Пилоты пробирались через лес, или вернее сказать, редкую рощу, когда Люк, шедший впереди, резко поднял руку: «Стоять!» Мгновение он прислушивался, одновременно прощупывая пространство вокруг Силой, а затем стандартными жестами показал спутникам: кто-то приближается к ним справа. Летчики тут же рассредоточились: Тикхо и Джуно скользнули за стволы деревьев, Люк и Ведж спрятались за высоким кустарником сбоку от тропинки. Ладонь рефлекторно легла на рукоять светового меча; рядом Антиллес держал наготове бластер. Минута прошла в молчании и тишине, а потом из-за поворота тропинки появились человеческие фигуры.

«Люди?» Издалека они походили на детей; но по мере приближения стало ясно, что это взрослые существа, хотя и очень низкого роста. Их было четверо – в походной одежде, с небольшими тряпичными узлами, босые, они бойко шагали к укрытию пилотов. Скайуокер вновь потянулся к ним Силой: существа были разумные, но никакой враждебности от них не исходило. Скорее, напротив, они сами чего-то опасались и… стоп! Странное ощущение, встревожившее Люка еще прежде, теперь усилилось.

«Откуда у них ситхский голокрон?» мелькнула мысль. Скайуокер, впрочем, тут же отмел это предположение: предмет, спрятанный у одного из существ, хоть и походил на вместилище знаний, разума и души древних форсъюзеров, все же заметно отличался от тех кубических или пирамидальных кристаллов, несколько десятков которых хранились в засекреченном отделе Императорского музея. Это было нечто иное, незнакомая технология чуждого мира. В любом случае, опасности они не представляли, и Люк махнул рукой товарищам: выходим.
Нельзя сказать, чтобы эти существа, хоббиты, как они называли сами себя, сильно испугались летчиков; и все же Люк заметил страх в глазах того самого черноволосого парня с неизвестным артефактом, впрочем, он представился, как и прочие, неким мистером Андерхиллом.

В первую же минуту разговора выяснилось, что поселение, которое нашел Люк через Силу, называлось Бри; что оно было одним из немногих обжитых мест в этой глуши, и что именно туда направляются хоббиты.

–Так идемте вместе! – тут же предложил рыжий хоббит по имени Сэм.


***
–Итак, друг мой Уиллхуфф, чем порадуете своего Императора?

–Строительство и обустройка звездной станции завершены, Ваше Величество.

Гранд-мофф Уиллхуфф Таркин, невысокий худой шестидесятилетний мужчина, курировал постройку боевой станции, оснащенной суперлазером – оружием, способным уничтожать планеты. В просторечии она именовалась Звездой Смерти, и именно под этим названием ей суждено было навсегда войти в историю.

–Как прошли испытания?

–Великолепно. Пришлось пожертвовать Деспайр, но потеря невелика.

Деспайр, планета с омерзительно жарким и влажным климатом, была колонией, куда отправляли пожизненно за особо тяжкие преступления. Именно на ее орбите строилась Звезда, и именно эта планета стала первой жертвой нового супероружия Империи.

–Вот и хорошо. Я отправлю к вам нового куратора – лорда Вейдера, – и заметив мелькнувшее на лице Таркина недовольство, добавил: – Он должен будет помочь вам с окончательным решением вопроса мятежников из Альянса.

Таркин обдумывал услышанное. Что это? Недоверие Императора ему самому? Или Дарту Вейдеру? Напоминание о том, что без флота станция все же уязвима? Или, напротив, демонстрация неэффективности огромных, многочисленных соединений звездных разрушителей и крейсеров по сравнению с одной, пусть и гигантской станцией? Бесполезно: поступки Палпатина, мастера многослойных интриг, никогда не были обусловлены лишь одним мотивом.

– Или вы опасаетесь за персонал станции, Гранд-мофф? Вспомнили легенды, которые слагают в армии о Главнокомандующем?

– Ваше Величество, если вы имеете в виду те глупые слухи, будто Дарт Вейдер не человек, а дроид или призрак из тьмы, то подобную чушь среди вверенного мне персонала я пресекаю самым жестким образом, – поспешил ответить Таркин. – В конце концов, – тут он позволил себе слегка усмехнуться, – я был знаком с ним еще до Войн Клонов, когда он был джедаем Энакином Скайуокером…

– Знакомы были, Уиллхуфф? – внезапно прервал его Император. – И как, Энакин Скайуокер вам показался таким же человеком, как мы с вами?

Подобная постановка вопроса удивила Таркина; вспомнив кстати о том, что сам Палпатин также ситх, хоть официально это никто и не объявляет, он осторожно ответил:

– Разумеется, рыцарь Скайуокер весьма выделялся на фоне даже других джедаев, но для большинства военных, тех же клонов, он был куда ближе, нежели остальные храмовники, среди которых и впрямь полно было представителей всяких нечеловеческих рас…

– Да, а Энакина Скайуокера все окружающие считали человеком до мозга костей, – внезапная издевка в голосе Императора заставила Таркина насторожиться: – все вокруг, как один, купились на внешний, человеческий облик Скайуокера, – с этими словами Палпатин резко засмеялся.

– Признаться, мне в голову не приходило,.. – начал Гранд-мофф, но был резко оборван:

– Разумеется, не приходило! Ни вам, ни клонам. И джедаям тоже – в этом была их ошибка… Увидели сверхсильного одаренного и давай во все глотки на каждом углу кричать: «Ах, Избранный, ах, сосредоточие Живой Силы!» А о том, что такое это сосредоточие, даже задуматься не удосужились.

Таркина поразил злой, резкий тон могущественного собеседника. А тот продолжал, увлеченный своими словами:

– Им в голову не пришло задаться простым вопросом: «А откуда взялось это самое сосредоточие Силы в человеческом ребенке?» И подумать, человек ли перед ними. Смотрели на тело, на внешний облик, измеряли количество мидихлориан в крови,.. а то, что по сравнению с существом перед ними тот же Йода – практически человек, ни в одну светлую – просветленную голову не пришло. Я тоже хорош – понял, кто передо мной, только когда вытащил его из лавовой реки на Мустафаре. Руки-ноги отрублены, вся кожа сгорела, легкие – тоже, а он продолжал жить.
Вопреки всему.

– Признаться, я полагал, что в подобных случаях свою роль играет Сила, – осторожно ответил Гранд-мофф.

– Играет… Только с такими ранами все равно люди не живут. Так что не врут слухи. Лорд Дарт Вейдер – не человек. И человеком никогда не был.

– А кто тогда?

– Вам лучше не знать, – усмехнулся Император. – А сейчас ступайте, Уиллхуфф. Идите.


***
Собеседник его принадлежал к числу лиц, весьма влиятельных в Империи вообще и на Корусканте в частности. Принц Ксизор, представитель гуманоидной расы фаллиинов, рептилоидов, чьим отличительным признаком служил зеленый цвет кожи, возглавлял крупнейший в Галактике криминальный синдикат «Черное Солнце», в сферу влияния которого входили и Пространство Хаттов, и многие группировки помельче во Внешних Регионах, промышлявшие торговлей наркотическим спайсом, оружием, кораблями и, что самое отвратительное, живым товаром. На многих отдаленных планетах не было принято следить за тем, чтобы рабы на их рынках были в прошлом мятежниками или преступниками; там весьма ценились и обычные граждане Империи, которым не повезло оказаться на корабле, захваченном пиратами. Конечно, Дарт Вейдер, один из главных противников этой практики, часто предпринимал карательные экспедиции во Внешние Регионы, но для полного искоренения этой мерзости необходимы скоординированные усилия многих ведомств Империи, а Палпатин пока что смотрел на беспорядки на окраинах галактики сквозь пальцы. И Ксизор имел возможность получать баснословные прибыли с одной стороны, и пользоваться эффективным рычагом давления на своих противников, с другой. Вот и сейчас он с самым приветливым и доброжелательным выражением лица говорил такие вещи, что хотелось отдать его на корм Глаурунгу. Или Смаугу. Или любому другому дракону, которых Мелькор, он же Моргот, Черный враг мира, он же сенатор Эрраэнэр, некогда создавал.

– Вот вы, сенатор Эрраэнэр, представляете планету Лаан Эарта. Внешние Регионы, почти на границе с Пространством Хаттов… Ближайший секторальный флот – за сутки полета в гиперпространстве, да и то перед вылетом у них неделя на сборы уйдет. Если не больше. Своей системы обороны у вас нет. А я из надежных источников знаю, что Джабба-хатт как раз собирается расширять свое влияние на другие планеты. Так что, к огромному сожалению, Лаан Эарте грозят большие проблемы в ближайшем будущем. Но вот если бы вы разрешили «Шахтам Ксизора» добывать на своей планете ауродиум, вашему народу было бы нечего опасаться.

Ауродиум – драгоценный металл. Баснословно дорогой и невероятно редкий.

«Попался бы ты мне в Аст Ахэ. Мигом бы начал упрашивать Саурона поскорее отправить тебя в мир Великой Силы. Или в чертоги Мандоса, что почти одно и тоже».

– Убирайтесь, – коротко произнес Эрраэнэр. Ксизор усмехнулся:

– По-моему, вы принимаете слишком спешное решение, сенатор.

– Двери вон там.

– Вы об этом пожалеете, – бросил на прощание принц преступного мира. Но убрался-таки.

Подобные разговоры были для Эрраэнэра не внове. Вот хотя бы тогда, сорок с лишним лет назад…

…Гардулла-хатт принимала представителя Лаан Эарта в своем дворце-крепости со всей свитой. Если, конечно, это сборище существ нескольких десятков рас можно было назвать свитой. Слуги, наемники, рабы, дроиды… В углу жались две молодые рабыни: человек и твиллечка. Хатты обожали держать девушек гуманоидных рас в качестве живых игрушек при своем дворе.

Камнем преткновения стал тот самый ауродиум. После того, как лаанцы буквально вышвырнули со своей планеты управляющего Гардуллы, приехавшего налаживать добычу драгоценного металла, звездная система была взята в кольцо блокады. Обращаться за помощью к Сенату Республики было бесполезно: никакого контроля над хаттами у Корускантского правительства не было и в помине. Пришлось разбираться своими силами. Вот Эрраэнэр и отправился на переговоры. В одиночку.

В первый же час стало ясно, что ни одна из сторон так просто сдаваться не собирается. А к вечеру Гардулла предложил сенатору «воспользоваться хозяйским гостеприимством». Поначалу Мелькор полагал, что эта фраза подразумевает ночлег в хаттской крепости, однако ближе к полуночи он услышал робкое царапанье в дверь.

На пороге стояла девушка, одна из тех рабынь, которых он видел в зале.

– Меня прислал Гардулла-хатт к господину, – низко поклонившись, тихо сказала она.

– Зачем?

– Я должна скрасить досуг господина, выполняя любые его желания, – последовал ответ.

– Интересный способ получить разрешение на добычу ауродиума в моем мире, – хмыкнул он. – Ведь именно на это ты должна меня «уговорить», верно?

– Господин очень проницателен, – тихо прошептала девушка.

– В таком случае, вот тебе мое желание: иди в свою комнату и не покидай ее до утра, – Эрраэнэр потянул дверь, чтобы закрыть, но рабыня вцепилась в край:

– Прошу вас… Если я уйду, Гардулла прикажет меня скормить ранкору за неподчинение.

Пришлось ее впустить. Дверь закрылась, а девушка неподвижно стояла на пороге, уставившись в пол.

– Ложись спать, – наконец посоветовал ей Эрраэнэр.

– Я должна вам сказать,.. – она вдруг вскинула голову, явно решаясь на какой-то отчаянный шаг, – я слышала, как Гардулла-хатт говорил с одним наемником… если мои старания окажутся бесполезны, он убьет вас. Поэтому бегите отсюда, пока не поздно, – закончила она свою речь едва слышным шепотом.

Эрраэнэр взял ее за руку, заставил сесть рядом:

– Как тебя зовут, девочка?

– Шми, – прошептала она.

– Шми… – Имя было ей под стать. Терпеливая и гордая, выносливая и упрямая. Иная бы не выжила в подобных условиях. Или выжила бы, но сломалась. – Почему ты решила рассказать мне о планах Гардуллы?

– Мне показалось, вы достойны знать правду. И я не хотела вам лгать.

Все-таки это загадка: как она смогла выжить у хатта?

– У меня будет к тебе просьба, Шми. Очень необычная.

– Я сделаю, что смогу, – отозвалась она.

– Ты еще не знаешь, что за просьба.

– Какая разница?

…– Представь себе своего сына, Шми, каким бы он должен быть. И открой мне свой разум.

Сплетались потоки Силы, и воздух сгустился, принимая человеческие очертания. Сквозь туманное сияние проступали черты юноши, и вот уже, спустя мгновение, сотворенный смотрел на них ярко-голубыми глазами.

«Ты создан мною из Силы Эа, воплощение миров этой галактики. Ты будешь подобен им: гордый и неукротимый, вечно идущий к цели. И непокоренный никем. Свободный. Из Эа соткан дух твой, и домом будет тебе галактика, и по небесам пройдут твои пути, мой третий сотворенный, Вэнтэменел, Гуляющий-по-небесам. И будет имя твое – Скайуокер».
Шми смотрела широко распахнутыми глазами на происходящее:

– Это и есть мой сын?

– Да. Ты выбрала для него облик, теперь же дай ему имя.

– Я – имя? – прошептала она изумленно.

– У одного из народов моей родины есть обычай: отец и мать каждый дает ребенку имя вскоре после рождения. А потом, уже повзрослев, он выбирает еще одно. Вот я и решил последовать этому обычаю.

Шми кивнула. Мгновение поразмыслив, сказала:

– Я бы хотела назвать его Энакин. На языке моей родины это означает «защитник».

– Вот и решено. Отныне имя твое – Энакин Скайуокер, – утверждая свое творение, молвил Мелькор.

Черты юноши расплылись, и сияние окутало Шми, медленно угасая.

– Но где же он… Энакин? – прошептала она.

– Под твоим сердцем, – был ей ответ. – Мой сотворенный создан для жизни в этой галактике, так пусть начнет свою жизнь, как человек. Пусть поймет людей и других существ, обитающих в этих мирах.

– Но вы отдали его в рабство Гардулле. Ведь дитя рабыни – тоже раб.

– Я позабочусь о том, чтобы обезопасить тебя с ним от хатта. Поверь мне, Шми.

Здорово) Интересная версия происхождения Энакина - а то все Сила, Сила... хотя и про расовую принадлежность Йоды я бы узнать побольше не отказалась

М-да, а Ксизор нарвется, если продолжит так настойчиво интересоваться ауродиумом) А он, скорее всего, продолжит.



Действительно, занятные у Гардуллы представления об "аргументах". Наверное, к запасному варианту с бластером наперевес часто приходилось прибегать)

Правда? Честно говоря, здорово побаивалась: уж не перегнула ли палку с этой версией;)

Как пить дать, и продолжит, и нарвется. Там на мелькоровской планетке жители - отнюдь не безобидные существа, - они успели пройти огонь и воду в буквальном смысле слова;)

Наверное, для большинства существ гуманоидных рас они были вполне эффективны.

Интересная теория про Энакина, она очень четко вошла в сюжет.
Радует появление Ксизора. Перс он интересный.
Воообще произведение интересное и единственная моя претензия, мне мало текста. хочу еще

Тогда будем ликвидировать причины для претензий;)

___________________________________________________________________________






Позади раздалась весьма эмоциональная речь на коррелианском. Люк, оглянувшись, увидел, как Антиллес переступил торчащую из земли корягу. Новых знакомых эта мелочь весьма развеселила, и они тут же начали наперебой рассказывать о способах корчевания деревьев на своей родине, Шире, и всяких забавных случаях, происходивших с их односельчанами. На то, что беседу поддерживала лишь Джуно, они внимания не обращали. Тикхо, отстав на полдесятка метров, о чем-то тихо переговаривался с Веджем, а Люк просто шел рядом, наблюдая за полуросликами. Очень скоро он заметил, что лишь двое из них, Мери и Пиппин, болтают без умолку, перебивая друг дружку; Сэм время от времени вставлял отдельные фразы, а четвертый, представившийся Андерхиллом, все больше отмалчивался. Часто взгляд его устремлялся куда-то вглубь леса, но не растения разглядывал инопланетянин, а размышлял о чем-то, ведомом ему лишь одному. А Люк тем временем уже в который раз пытался прощупать Силой артефакт у него в кармане, но хвастаться успехами ему не приходилось. Что весьма раздражало сына ситхского лорда.

Сумерки под деревьями наступают рано; и хоть в просветах крон еще видно было ясно-голубое небо, на земле уже легли густые тени.

Приближение неизвестных Люк ощутил первым: в Силе начала сгущаться Тьма. Существа напоминали их давешнего знакомого, Эриона, но командир «Молний» не узнавал их. А еще спустя мгновение где-то далеко раздался пронзительный вой, заставивший всех умолкнуть, и в следующий миг на небольшом холме, в просвете между деревьями, мелькнула черная тень странных очертаний. Скайуокер явственно ощутил испуг, сковавший как хоббитов, так и его людей. Единственное исключение составила Джуно: она лишь удивилась, как будто столкнувшись с таким, чего здесь явно не ожидала. Колебания Силы давали понять, что страх этот был ментальным давлением, так знакомым воспитаннику ситхов; и, увидев, как застыли его люди, понял, что их немедленно надо приводить в чувство:

– Смир-рна! – Люк постарался, чтобы возглас прозвучал как можно более похоже на окрики сержантов в Каридской академии; хоббиты подскочили от испуга, но пилоты, напротив, отреагировали чисто рефлекторно, вытянувшись в струнку. Убедившись, что завладел вниманием своих людей, Люк заговорил с нескрываемым раздражением:

– Лейтенант Селчу, лейтенант Антиллес, немедленно отставить панику! Берите пример с лейтенанта Эклипс – она не позволяет себе подпрыгивать от каждого шороха. А бластеры держите наготове. Понятно?

– Так точно, – отозвались парни. Испуг их еще не прошел, но в мозгах точно прояснилось, а Люк того и добивался.

– Разрешите обратиться, коммандер, – внезапно вмешалась Джуно. Дождавшись утвердительного кивка Скайуокера, продолжила, – Но кто нас преследует?

– Полагаете, я знаю больше вашего, лейтенант?

– Нет, но последний раз я испытывала подобные чувства в присутствии…– она на миг запнулась, – лорда Вейдера.

– Потому что они используют Силу, причем,..

Раздавшийся позади громкий топот заставил Люка прервать фразу и резко вскинуть руку, призывая к молчанию. По только что пройденной ими тропе мчалось какое-то крупное животное.

– Это они! – внезапно воскликнул один из хоббитов.

– Кто «они»?

– Черные всадники! Они преследуют нас от самого Шира! – в голосе его явственно ощущалась нарастающий ужас. Скайуокер с досадой констатировал про себя, что армейские приемы в данном случае не помогут, а на ментальное воздействие, похоже, нет времени.

– Здесь недалеко должна быть переправа через реку! Мы сможем добраться до Бри по воде! – воскликнул полурослик.

Этой фразы оказалось достаточно, чтобы вся четверка местных дружно рванула наутек. Пилоты «Молний» посмотрели на сверкающие босые пятки, переглянулись и уставились на командира в ожидании дальнейших указаний. А последний с этой же целью уставился в Силу. Ситуация была абсолютно идиотская: с одной стороны, неизвестные форсъюзеры приближались явно не каф распивать, с другой – вмешиваться в местные разборки ради защиты личностей, знакомых аж полдня, имперским офицерам совершенно не хотелось. Дилемму разрешила Сила, точнее, мощное возмущение, исходившее от артефакта. Надо бы все-таки выяснить, что за игрушку нашел себе хоббит, а поэтому…

– За ними! – решительно скомандовал Люк. И четверо пилотов сорвались с места вслед за хоббитами.


***
Кросс по пересеченной местности завершился у той самой переправы, о которой вспомнили хоббиты. Какой-то незадачливый поселянин оставил там лодку, которая была немедленно занята полуросликами; летчики последовали их примеру. Разумеется, никому не пришло в голову задуматься над тем, какими словами их вдогонку будет костерить наутро владелец сего транспортного средства: черный всадник, несшийся по пятам, отнюдь не способствовал подобным размышлениям.

Люк запрыгнул в лодку последним; отставший Андерхилл и сердобольная Джуно, подгонявшая хоббита по пути, на причале едва не были схвачены преследователем, но сын ситха коротко взмахнул рукой, сплетая нити Силы, и черный конь споткнулся на ровном месте, а в следующий миг встал на дыбы, явно недовольный подобным обращением. За это время лодка успела отойти от причала на добрый десяток метров, и всадник, громко взвыв от осознания своей неудачи, помчал прочь от пристани. За ним следом по дороге пронеслись еще трое; и лишь когда их пронзительный вой стих вдали, напряжение в лодке немного спало. Ведж, Тикхо и двое полуросликов сели к веслам; Джуно раскинулась, насколько позволяла скамья, и отдыхала; а Люк напряженно всматривался в Силу, пытаясь понять, в какую разборку они влипли.


***
Бри встретила их проливным дождем. Это была деревенька, состоящей из одно- и двухэтажных деревянных домиков. Ничего подобного летчики прежде не видели; на Корусканте натуральное дерево ценилось весьма высоко, а верхом изобилия считались деревянные панели, которыми были обшиты стены в Императорском дворце. Ведж первым обратил внимание на баснословное богатство местных жителей по столичным меркам; на что Джуно ответила, что однообразная и простая одежда аборигенов вряд ли свидетельствует о достатке. Спор между ними длился аж до местной кантины, носившей название «Гарцующий пони». Прийти сюда почему-то настоял Андерхилл, и Скайуокер, задавшийся целью выяснить природу его артефакта, предпочел не спорить.

Удивительное дело, но едва переступив порог, Люк ощутил себя вновь на родном Татуине, где по милости магистра-джедая Оби-Ван Кеноби провел первые десять лет своей жизни. Здесь было также, как в любой кантине Мос-Айсли: недостаток кислорода, переизбыток вони и толпа народу, в различной степени одурманенного веществами, соответствующими их расе. Единственным отличием были столы, опять-таки деревянные, и скудость видового разнообразия посетителей: вместо десятков самых чудных и диковинных рас вроде мохнатых вуки и прыгающих на передних лапах дагов, здесь были только люди и хоббиты.

Местная еда имела весьма сомнительный вид, однако после двухдневной прогулки по лесу ею не стал пренебрегать даже избирательный Тикхо. Люк тем временем смотрел через Силу, изучая посетителей: большинство существ опасности не представляли ввиду умеренного опьянения и явного желания усугубить; но вон там, в уголке, расположился гражданин, чьи эмоции не очень соответствовали обстановке. Люк мысленно взял его на заметку и стал наблюдать за одним из хоббитом, уже весело болтавшим у барной стойки.

– Вы о Фродо Бэггинсе спрашиваете? Да вон же он! – воскликнул он. И указал на Андерхилла.

А в следующую секунду события развернулись с такой скоростью, что летчики не успели не то что вмешаться, но даже толком понять происходящее. Позже Тикхо припоминал, что лже-Андерхилл бросился к своему приятелю, его оттолкнули прочь, да так, что на ногах не удержался. У стойки началась суматоха: клиенты повскакивали со своих мест, явно рассчитывая на хорошую заварушку, а Фродо, оказавшийся на полу, внезапно просто растворился в воздухе. Лейтенант Селчу изумленно уставился в толпу: ничего подобного ему видеть не приходилось. Рядом ахнула Джуно, воскликнул Ведж.

– Коммандер, вы это видели?! Коммандер!

Восклицания пилотов доносились до Люка словно издалека, настолько мощным было возмущение в Силе. В отличие от остальных, он все это время великолепно видел Фродо. Через Силу, разумеется. Видел, как кольцо, форму которого имел артефакт, оказалось на пальце хоббита. И в это мгновение мощный всплеск Тьмы в Силе затопил пространство, и сын лорда ситхов явственно ощутил еще присутствие еще чьего-то сознания. Этот кто-то был очень сильным форсъюзером, причем темным. Отблеск его показался Люку знакомым; как будто он уже где-то встречался с ним, но позабыл, где и когда. А еще юноша явственно ощутил на себе взгляд существа-в-Силе:

– Кто ты? – Чужой голос раздался в голове Люка. Тьма, заполонившая все вокруг, внезапно разорвалась багрово-алым пламенем. И странное ощущение того, что он когда-то уже встречал нечто подобное.

– Я – коммандер Люк Скайуокер, посланник Галактической Империи, – только и успел ответить комэск «Молний» – все исчезло также мгновенно, как и началось.

– Коммандер!

Он медленно приходил в себя, словно после глубокой медитации. Обвел взглядом подчиненных, замечая их изумление, смешанное с тревогой.
Резкий шум заставил Люка обернуться. Тот самый посетитель, сидевший в углу, теперь быстро утащил хоббита вглубь здания. Остальные полурослики с криком бросились следом. Скайуокер сорвался с места: «За ними!».


***
Имперские летчики с интересом слушали объяснения человека, называвшего себя следопытом:

– Черные всадники, которые преследуют вас, когда-то были людьми, великими королями. Но потом они предались Врагу, соблазненные обещаниями власти, которую им дадут девять колец. Это был обман: вместо властелинов они стали рабами – рабами Кольца Всевластия. Теперь они не люди – призраки Кольца. Назгулы.

Последнее слово заставило пилотов оглянуться на комэска. Встреча с Эрионом, называвшим себя Шестым назгулом, была свежа в их памяти, и осознание того, что они с головой увязли в какие-то малопонятные местные разборки, не слишком обрадовало. Но Люк не подавал виду, что ему знакомо название черных всадников.

– А теперь – ваша очередь, – следопыт пристально взглянул на летчиков. – Кто вы и откуда?

Люк уже набрал воздуха, чтобы выпалить: «Я – Люк Скайуокер, представитель Галактической Империи», как вдали разнесся знакомый пронзительный вой.

– Надо убираться отсюда, – резко заявил новый знакомый. – После поговорим.


***
Они переночевали не в гостинице на втором этаже кантины, а в доме через улицу напротив; под утро на улице появились черные всадники, ворвавшиеся в «Гарцующий пони». Их поиски оказались безрезультатны, и вскоре спящую улицу снова огласил вой, от которого у людей стыла кровь. Назгулы покинули гостиницу так же быстро, как и явились, вскочили на своих коней и понеслись прочь. Следопыт тут же разбудил хоббитов, Люк – своих людей; и через час они оставили деревушку далеко позади себя.


***
– Так куда мы направляемся?

– В Ривенделл. Это поселение эльфов, владение лорда Элронда.

Судя по всему, эльфы – еще какая-то местная раса. Да сколько их тут?!

Все историки, археологи и ксенобиологи сходились на том, что больше одной разумной расы на одной планете самостоятельно развиться не может, поскольку на начальных этапах эволюции всегда самая сильная вытесняет остальные. Если же на планете обитает две расы, одна из них – обязательно пришлая, колонизовавшая чужой мир. А уж три – и подавно…

Люк мрачно шел позади, замыкая шествие. Надо было, наконец, решить, что рассказать о себе новому знакомому. В отличие от хоббитов, его на мякине не проведешь. А говорить правду комэску не хотелось. Вот не хотелось, и все тут! Эрион принял их за посланников создателя его Властелина, и Скайуокер опасался, что этот следопыт подумает примерно так же. Вот только насколько он будет доброжелателен в подобной ситуации – еще вопрос. Он прикрывает хоббитов, за которыми гоняются назгулы, значит, враждебен последним. Как он отнесется к потенциальным посланникам изгнанного представителя народа валар – интересный вопрос. Да, кстати, еще б выяснить толком, кто такие эти самые валар: сам-то Эрион считал их чем-то вроде богов-создателей мира… Но, с другой стороны, четверо пилотов «Молний» здесь и сейчас – де-юре и де-факто представители Галактической Империи и участники экспедиции, цель которой – налаживание контактов среди цивилизаций Неизведанных Регионов. Кроме того, проблему атмосферных помех, из-за которых они здесь застряли, никто не отменял.

Наконец Люк решился:

– Вы спрашивали нас, кто мы и откуда…

Следопыт рассказ выслушал молча. Лицо его осталось непроницаемым, и все же через Силу Люк сразу уловил недоверие и настороженность.

– Я понимаю, что представителям цивилизации, никогда не покидавшей пределы своей планеты, непросто допустить существование иных населенных миров в глубоком космическом пространстве. И, тем не менее, чем скорее вы привыкнете к этой мысли, тем лучше.

– Чем же лучше?

– Империя намерена расширить свои пределы в Неизведанные регионы, и одна из задач экспедиции – убедить местных правителей войти в ее состав.

– Вот как, – заметил их спутник. – Зачем это вам?

Люк секунду помолчал. Почему бы и не попробовать объяснить этому человеку причину столь пристального интереса Империи к их миру?

– В космосе можно перемещаться лишь по определенным маршрутам, называемым гиперпространственными путями. Корабль как бы «ныряет» в параллельное измерение, и двигается там, сокращая свой путь. Без этого полет к ближайшей звездной системе занял бы тысячелетия. Но проблема в том, что мимо планеты или звезды в гиперпространстве пролететь невозможно: необходимо выйти в обычное пространство. Один из таких путей, ведущий из столицы Империи к окраинам галактики, проходит мимо вашего мира.

– И вам необходим контроль над дорогой?

– Именно, – кивнул Люк. Собеседник ничего не ответил, но в Силе по-прежнему ощущалась его настороженность, практически перешедшая во враждебность.

Больше на эту тему не заговаривали.


***
– Великая наблюдательная башня Амон Сул, – объявил следопыт.

Судя по всему, башней были остатки руин на вершине холма перед ними. Люк прикинул, что площадь, которую занимала великая башня, была примерно в два раза меньше зала для торжественных приемов в Императорском дворце.

Здесь путники расположись на ночлег. Почти сразу следопыт куда-то ушел, хоббиты, поужинав, стали устраиваться спать. Летчики тоже легли, Люк, сказав, что будет караулить первым, вышел прочь из башни. Сел на обломок камня на склоне и задумался.

Итак, они почти неделю на этой планете. Машины оставлены неподалеку от места приземления – не тащить же их за собой! С другой стороны нехорошо: теперь, чтобы добраться до них, надо еще пять дней. Скайуокеру решительно не нравилась эта ситуация. Наверно, надо будет все-таки послать ко всем хаттам этих хоббитов с их артефактом и вернуться к ДИшкам. Иначе при появлении спасательной экспедиции они окажутся в крайне неловкой ситуации.

Да, насчет спасательной экспедиции. Он не чувствует Силы за пределами барьера, не может дотянуться до Императора, лорда Вейдера или Леи. Траун, вне сомнения, уже доложил в Центр об исчезнувшем первом звене «Молний», и теперь отец с сестрой места себе не находят. Наверняка они сами отправятся сюда. Или, по крайней мере, один отец. От этой планеты до Центра Империи два дня пути в гиперпространстве, если лететь на военном крейсере; при переходе Люка через «барьер» отец был где-то далеко, вероятно во Внешних Регионах. Допустим, он на самой окраине галактики; оттуда до Корусканта пять-шесть дней полета, в зависимости от маршрута. Еще день на какие-то непредвиденные задержки, на совещание с Императором в Центре… итого, получается восемь-девять дней. То есть максимум через два дня можно ждать появления здесь отца. Люка обуревали крайне противоречивые чувства: с одной стороны, ему хотелось как можно скорее вернуться на «Предостерегающий» – в конце концов, он пилот, а не штурмовик, чтоб бегать по планете; с другой – ситуация, когда лорд Вейдер помчится через всю галактику спасать своего непутевого отпрыска и обнаружит того развлекающимся пешим туризмом, была весьма неловкой и даже унизительной. Но выхода не было: маловероятно, что за оставшиеся один-два дня он сумеет найти и устранить источник помех. И уж точно не доберется до ДИшек.

Люк погрузился в медитацию, отчасти заменявшую сон. Сознание расширилось, охватывая саму башню и равнину вокруг; Сила едва заметно колебалась от Кольца, которое тащил за собой Фродо. Сын ситха сконцентрировался на артефакте и почти сразу услышал знакомый голос, который, впрочем, сейчас был чуть ощутимым. Слова едва заметно скользили по краю сознания:

«Это ты, Люк Скайуокер?»

«Я. Но вот кто ты?»

В ответ – резкое веселье:

«А Арагорн тебе не рассказал?»

«Кто?»

«Твой новый спутник. Или он называет себя следопытом?»

Люк почти на автомате кивнул. В Силе это выглядело легким колебанием.

«Это тебе подчиняются назгулы?»

«Почему так решил?»

«Ты – темный одаренный, как и они. А на моей родине одаренные обычно стараются сотрудничать с теми, кто придерживается их же Стороны Силы».

«Значит, у наших народов общего больше, чем я предполагал. Так откуда ты родом?»

Люк сосредоточился. Представил себе трехмерную голографическую модель галактики. Точки – звездные системы. Выделил одну, и в сознании появилась другая картина: дома-иглы, пронзающие небо, каменные джунгли, охватившие планету. «Корускант, Центр Галактической Империи…»
Резкий всплеск Силы заставил его вскочить на ноги, прерывая связь. Из башни доносились крики. Его людей.

Комэск сорвался с места. Рукоять светового меча сама легла в ладонь. Зеленый луч, гудя, рассек темноту. Подбросить тело в прыжке Силы, перелетая через разваленную стену. И вот уже под ногами каменный пол башни. Хоббиты жмутся по углам, Ведж и Тикхо прикрывают Джуно. Все трое с бластерами: всаживают выстрел за выстрелом в темные фигуры, скользящие по площадке с мечами наизготовку. Их пятеро, и плазма выстрелов не причиняет ни малейшего вреда. Но вот крайний резко разворачивается к летчикам, замахивается мечом.

Ровно миг – скользнуть по площадке, и металл клинка встречает зеленый луч на своем пути. От удара летят искры, и скрещенные лезвия замирают. «Что за ерунда!» В галактике есть всего два вещества, которые нельзя разрезать световым мечом – это кортозис и мандалорианское железо, а здесь…

Ах, нет, еще нельзя разрубить любой иной предмет, если он защищен Силой. Похоже, как раз тот вариант.

Блок распадается. Назгул уходит чуть в сторону, уклоняясь от удара. Тело само принимает привычную стойку. И снова скрещиваются клинки, и вот уже Люк молнией скользит между мгновениями в танце боя. Сейчас со стороны его меч похож на размытое зеленое свечение. Удар сыпется за ударом; Люк с досадой осознал, что тратит время лишь на их парирование или уклонение, вместо того, чтобы контратаковать, а пора бы!

Резкий всплеск Силы. Похоже, хоббит снова играется со своим Кольцом. Нашел время, хатт его раздави.

Голос-в-Силе: «Зачем ты сражаешься с моими людьми?»

«А зачем они напали на моих?!» Люк подныривает под мечом противника, нанося резкий колющий удар. Вспышка боли в Силе. Назгул останавливается, но лишь на мгновение.

«А разве они напали на твоих?»

Обжигает вспышка боли. Похоже, на сей раз досталось хоббиту. Люк не успел ответить: чужое присутствие резко исчезло. А в следующее мгновение он увидел Арагорна, стремительно метнувшегося из-за стены к назгулам. В одной руке – меч, в другой – пылающий факел. Схватка продлилась недолго: призраков одного за другим охватывало пламя, и они бросались прочь, в темноту, с жутким воем. Через несколько секунд никого из них на площадке не осталось, а Люк и Арагорн стояли друг напротив друга.

– У тебя странное оружие.

– Это световой меч, – сын ситха разжал рукоять, отпуская кнопку включения, и клинок погас. – Оружие моей родины.


***
– Моргульский клинок, – констатировал Арагорн, глядя на кинжал, рассыпавшийся пылью в его руках. – Не в моих силах ему помочь, необходима эльфийская медицина.

Люк прикинул, сумеет ли он достаточно эффективно воспользоваться Силой для исцеления полурослика. Можно было бы попытаться… Мысль закончить он не успел: девушка, появившаяся на площадке, заставила всех четверых летчиков уставиться на нее. Да и хоббитов тоже.
«Теперь я понимаю, что означает, когда говорят: «Прекрасен, словно ангел с лун Иего», мелькнула мысль у Люка: «Но она – не человек: отблеск в Силе иной. Может, одна из эльфов, о которых говорил Арагорн? Наверно. А еще она – одаренная. И очень сильная», размышлял сын ситхского лорда: «Но, Сила, она же использует Светлую Сторону!»

Удивление Люка было легко объяснимо: прежде ему никогда не приходилось встречать других светлых форсъюзеров за исключением самого себя. Но на себя сбоку не посмотришь, вот он и беззастенчиво изучал девушку через Силу. Та, вне сомнения, ощутила это, но продолжала осматривать Фродо, напрочь игнорируя Люка. Потом объявила, что раненого необходимо поскорее доставить в Ривенделл, вскочила на коня, подхватила хоббита на руки и помчалась прочь, только ее и видели. Мгновение Арагорн стоял неподвижно, размышляя о чем-то, затем обратился к Люку:

– Коммандер Скайуокер, могу ли я просить об одолжении?

Его сознание было закрыто, и юноша удивился: странно было видеть подобное умение у неодаренного. А тот продолжал:

– Черные всадники бродят где-то неподалеку, и я опасаюсь за Арвен; не могли бы вы выяснить, где они и безопасен ли ее путь?

И вот что это? Знак доверия? Подвох? Но они же только что сражались плечом к плечу… И он действительно переживает – это Люк понял без всякой Силы. Точно также, как сам Скайуокер всегда переживает за красавицу-ученицу-ситхессу, Руку Императора Мару Джейд.

– Да, разумеется. Тикхо, пойдешь со мной, – Люк направился к выходу из развалин. Несложно было бы проверить окрестности Силой; но разумно ли открыто демонстрировать свои способности? Император и отец не уставали повторять ему, что лишний раз этого делать не стоит; и двое летчиков быстро скользнули по склону холма.


***
Они спустились в долину.

– Обойдем равнину по дуге побольше, и вернемся, – сказал Люк.

– А как же просьба следопыта?

– Назгулов здесь нет – в Силе чувствую.

– Так почему сразу не сказал?

– А ты всегда рассказываешь знакомым о своих возможностях благодаря связям в лице сына главкома Империи, под командованием которого летаешь?

– И то верно, – отозвался Селчу, правильно расценив сравнение комэска.

Они не спешили: обогнули Амон-Сул по дуге полукилометрового радиуса и уже были с противоположной стороны, когда Люк ощутил присутствие других одаренных. Резко остановился. Тикхо тоже замер, догадавшись о чем-то.
Их было много – двадцать или даже больше существ были возле самого холма. «Хаттова дрянь! Уже второй раз я пропускаю приближение одаренных».

Это были не назгулы – в Силе они сияли подобно той девушке, хоть и не настолько ярко. Другие эльфы? Но их отблески были какими-то странными: призрачными и словно изорванными, размазанными в пространстве. «Стоп, да они же пытаются скрыть свое присутствие! Вот почему я их не заметил!» Тем временем эльфы были уже в руинах. А в следующий миг резкий всплеск Силы заставил Люка вздрогнуть: волной нахлынуло ясное ощущение опасности, угрожающей Веджу и Джуно. Мгновение он колебался, затем бросился вперед. Тикхо последовал за ним, на ходу выхватывая бластер.

Они примчались к башне меньше, чем за минуту. Взбежали по холму, и Люк бросился к одному из проломов в стене. Упал на землю, прячась в тени. Тикхо сделал то же самое.

– Сарлачье гнездо! – выдохнул сын ситха. И впрямь было от чего ругаться: на площадке было десятка два всадников-эльфов. Джуно и Ведж, со связанными руками, сидели вдвоем на одной из лощадей. Арагорн и хоббиты тоже были здесь; но следопыт сидел на коне один и совершенно спокойный, да и хоббиты не очень-то переживали.

Первым порывом командира «Молний» было броситься вперед со световым мечом, и он уже было сделал движение, чтобы подняться, но внезапно ощутил руку Тикхо на своем плече:

– Коммандер, не слишком ли их много?

Люк стиснул кулак. Будь на его месте отец, тот бы не стал сомневаться, но он – ситхеныш-недоучка, использующий Светлую Сторону, а не Темный Лорд. И с двадцатью форсъюзерами ему не справиться. Сам окажется рядом с Веджем.

Тут один из эльфов обернулся в их сторону. Видно, ощутил их присутствие. Люк проклял себя за вспышку гнева, разрушившую его маскировку в Силе.

– Они там! – эльф указал в сторону Люка и Тикхо.

Да, догадка подтвердилась:

– Бежим!


***
Они мчались, не разбирая дороги, через равнину. Еще в начале погони Люк постарался рассеять их с Тикхо присутствие в Силе; сейчас, судя по разъехавшимся в стороны эльфам, ему это удалось. Еще немного, еще…

Летчики упали в траву рядом с каким-то кустарником. Люк сконцентрировался, опутывая себя и товарища потоками Силы, маскировавшими их. «Спокойно, Скайуокер. Нет эмоций – есть покой. Джедаи тоже кое в чем были правы… Просто успокойся, и Сила сама потечет сквозь тебя…»
Так и случилось. Едва он усилием воли подавил эмоции, как Сила окутала их, словно покрывалом. Спрятала от новых недругов. Те еще немного поездили по равнине и, потеряв окончательно след беглецов, помчали прочь от Амон-Сула.

Только когда эльфы скрылись из виду, Люк позволил себе принять вертикальное положение. Сел, уперся спиной в ветви. Тикхо Селчу устроился рядом:

– Что будем делать, коммандер?

«Чтоб я знал. Но показывать это нельзя».

Люк поразмышлял с минуту. Кое-что вспомнил.

– Вчера вечером я видел у Фродо карту. Ривенделл от нас на восток, от остальной равнины он отделен рекой. Отсюда начинается лес, причем малопроходимый, затем скальные россыпи до самой воды. Всаднику там пробраться трудно, поэтому эльфы направились в объезд по дороге, но мы можем попробовать срезать угол.

– И устроить им засаду возле переправы через реку? – догадался Селчу.

– Да. Правда, там не отмечена переправа – должно быть, есть брод или что-то в этом роде, но попытаться стоит. Только учти: там напрямик километров тридцать, придется все время бежать. Справишься?

– А есть альтернатива? – альдераанец был настроен решительно.

– Тогда отдохнем пару часов, и вперед, – Люк не стал уточнять, что там не тридцать километров, а все пятьдесят.

Всякий раз, когда Люк пытается действовать осмотрительно, ему сильно мешают обстоятельства) Видимо, судьба такой. Он ведь честно пытался не лезть в местные разборки (хотя и было очень интересно, что ж у этих назгулов-эльфов-полуросликов творится), так нет же! Хотя за тем его, судя по всему, и посылали, чтобы ввязался в конфликт - только самого Люка предупредить забыли. Очень хочется поскорее узнать, во что же это все выльется (и, конкретно, что эльфы собрались делать с Джуно и Веджем).

Что поделать: как-никак, планета чужая, порядки чужие... а конфликт чужим скоро быть перестанет)


В общем и целом, так оно и есть. Но дальше - молчок, ибо спойлеры)

Люк раскрыл глаза за мгновение до того, как прозвонил будильник на коммлинке. Тикхо тоже вскочил.

– Рюкзаки оставим здесь и пойдем налегке. Берем сухпай, бакта-пластыри, воду и пистолеты-подъемники: нам через скалы идти. Из оружия – бластеры. И парочка термальных детонаторов не помешает. – Люк быстро рассовывал по карманам формы все перечисленное. Спрятал свой и Тикхо рюкзаки, нарубил световым мечом веток и прикрыл ими тайник. – Вперед!

Они бежали в предрассветных сумерках, ориентируясь по светящемуся компасу. Первые несколько километров леса деревья стояли редко, и
двигаться было легко. Предрассветный холодок бодрил, и, несмотря на почти бессонную ночь, летчики чувствовали себя хорошо. Под ногами ковром расстилалась трава, невысокая, но густая, пружинившая на каждом шаге. Бежали не торопясь; путь не близкий, а силы надо экономить, ведь без боя товарищей не освободить. Оба парня молчали: неразумно тратить дыхание попусту; но Люк был уверен, что Тикхо думает о том же, что и он сам:

«Какого хатта им понадобилось брать нас в плен? Эльфов предупредил Арагорн, когда ушел перед нападением назгулов, это ясно, но зачем? А еще он заставил нас разделиться, отправив меня на разведку – скорее всего, увидев, как я махался с тем призраком, решил, что с нами четырьмя справиться будет непросто. А я повелся, как последний дурак. Тоже мне командир эскадрильи! Ох, и получу же я от отца… Но если что-то случится с Веджем и Джуно – да я бы сам отдал приказ «база-дельта-ноль»! Выжег бы этот проклятый камешек с орбиты к хаттовой матери! Жаль, Траун не позволит, наверно…»

Местность начала едва заметно подниматься вверх. Деревья росли все гуще, а иной раз попадались заросли колючих кустарников или кучи поваленных веток. Завидев препятствие, Люк опережал спутника на десяток-другой метров и быстро расчищал дорогу с помощью светового меча. Отодвинул в очередной раз Силой срезанные ветки:

«А следопыт на нас всю дорогу косо смотрел. И когда это началось? Аккурат после того, как я рассказал, откуда мы пришли. Интересно, ему так не понравилась фраза о присоединении к Империи или сам факт того, что мы – пришельцы? Судя по рассказу Эриона об изгнанном создателе его Властелина, – второе. Они не стали нас убивать – значит, мы нужны живыми. Зачем? Выяснить, не собирается ли изгнанник вернуться?»

Летчики уже начали уставать. Болели ноги, кололо в боку. Время от времени они переходили на быстрый шаг, чтобы восстановить дыхание, но затем снова бежали. На ходу разжевывали белковые кубики из пайков: вроде бы со вкусом каких-то ягод, но тягучие и приторные. Хуже всего был уменьшающийся запас воды. Хоть бы ручеек какой, что ли.

Теперь уже не было сил размышлять: все внимание было приковано к движению. Пять минут бегом, минуту – идти. Люк держался за счет Силы – это был неплохой способ подпитки утомленного организма, но чувствовал, что Тикхо уже выбивается из сил. Они остановились на привал. Пообсуждали сложившуюся ситуацию, и, не прийдя к какому-то конкретному решению, снова пустились в путь.

Теперь уже буреломы были едва ли не на каждом шагу: Люку даже не приходилось отключать меч. Летчики уже не бежали – просто быстро шли, все время сверяя направление.

Когда солнце достигло зенита, начали попадаться скалы – сначала просто поросшие мохом валуны торчали из земли, потом вместо подлеска появились участки голого гравия.

– Давай наверх.

Выстрел из пистолетов-подъемников – нити приклеились к вершине скалы. Второе нажатие – и их рвануло вверх. Тонкие сверхпрочные шнуры быстро сматывались, и вскоре летчики уже вскарабкались на вершину. Огляделись. Кругом простирались россыпи таких же скал, а вдали сверкала на солнце полоска воды. Знакомое присутствие в Силе заставило Люка обернуться: несколько секунд он вглядывался в дорогу вдали за скалами, однако из-за края леса разглядеть что-либо, происходившее на дороге было невозможно.

– Коммандер, полагаете, мы успеем пробраться через эти завалы?

– Надо успеть.

Они передвигались благодаря подъемникам. Выстрел – нить приклеилась к вершине соседней скалы. Затем полет – сначала вперед-вниз, потом вперед-вверх, пока не смотается шнурок. Третье нажатие – электрический импульс отклеивает нить от скалы. И все сначала. Снова и снова. Пока, наконец, последняя скала не оборвалась к самой реке. Летчики быстро спустились к воде.

Река была узкой и мелкой: почти по всей ее ширине виднелась галька. На том берегу снова начинался лес, буквально светившийся в Силе. «Вот так, наверно, выглядел Храм джедаев до приказа 66», мелькнула мысль. Наверно, Люк еще долго бы стоял, как вкопанный, если бы Тикхо не дернул его за руку:

– Коммандер, слышите? Кто-то скачет.

Разумеется, он слышал. Приближение назгулов в Силе отдавалось бурлящим темным потоком, захлестывавшим все вокруг. А впереди мчалась та самая девушка, Арвен, которая увезла хоббита. Внезапная идея осенила командира «Молний», и он резко обернулся к подчиненному:
– Лейтенант Селчу, напомните мне, что говорится в Уставе Имперского Космического флота насчет ограничения свободы передвижения имперских офицеров гражданскими лицами.

Тикхо удивленно моргнул, но ответил:

– Согласно параграфу сто одиннадцатому части восьмой, ограничение свободы передвижения имперских военных лицами, на то не уполномоченными, приравнивается к захвату заложников и наказывается пожизненной ссылкой на одну из планет-колоний, а при наличии отягчающих обстоятельств – смертной казнью. Но если подобные действия совершает группа разумных существ, принадлежащая к народу, неподчиненному Империи, то такое действие приравнивается к объявлению войны… – в глазах альдераанца сверкнуло понимание. – А это означает…

– Что командующий имперскими войсками на данной территории обязан рассматривать любое существо этого народа как враждебное Империи и имеет полное право обращаться с ним по законам военного времени. В том числе взять в плен при необходимости, – заключил Люк. И быстро перевел разговор: – Засаду устроим на том берегу. Бластер – на парализующий режим.

Лейтенант Селчу усмехнулся, поняв намерения командира. Ведь затем можно будет заключить перемирие и обменять пленников.


***
Они расположились на небольшом валуне на том берегу. Почти сразу же из-за деревьев появились всадники. Впереди, на белой лошади мчалась эльфийка, придерживая перед собой раненого Фродо; за ней полукругом неслись призраки кольца. Тикхо негромко присвистнул: их было девятеро.

– А как же назгулы?

– Им нужен полурослик с Кольцом, а нам – девчонка, – отозвался Люк.

Ни возгласа. Только топот животных разрывал тишину. Арвен подлетела к воде и, не останавливаясь, промчалась к противоположному берегу. Оказавшись за какой-нибудь десяток метров от валуна, где спрятались летчики, развернулась к преследователям, которые остановились возле воды. Впрочем, длилось это недолго: один из назгулов решительно направил коня в воду, за ним последовали остальные. Арвен не двигалась, словно уверенная в собственной безопасности.

– Что она задумала? – прошептал Тикхо. Люк лишь пожал плечами: откуда ему знать?

Эльфийка начала что-то шептать. Слова не доносились до укрытия пилотов, однако вихрь, поднявшийся в Силе, сын ситха не мог не заметить. Не вихрь – ураган. Тикхо поежился, чуть отодвинувшись от края: такие возмущения на уровне интуиции улавливают даже неодаренные. Сила, окутывавшая лес, взвихрилась над рекой.

А затем пришла вода. Огромная белесая волна появилась из-за скал, с верховий реки, промчалась почти вровень с валуном летчиков.

– Сарлачье гнездо! – выдохнул потрясенный Тикхо. – Откуда тут столько воды?

Но прежде чем он успел завершить фразу, волна уже обрушилась на назгулов, сбивая с ног их лошадей. На мгновение все смешалось в белой пене, а потом, в поднявшейся воде кое-где появились черные пятна; но понять, люди это были или лошади, не было возможно. Вода стремительно уносила их прочь, и спустя еще несколько секунд они исчезли из виду. Волна схлынула, и поверхность воды в реке снова вернулась к прежнему покою.

Люк поднялся, сжимая парализатор: «Что бы это ни было, разберемся потом», и с этой мыслью спрыгнул с камня. Неизвестно, услышала ли девушка шорох гравия под его ногами или ощутила опасность в Силе, но она стремительно обернулась, и Скайуокер увидел, как зашевелились ее губы, произнося странные слова на чуждом певучем языке. Сила снова завихрилась вокруг нее, но молниеносная реакция ситхского сына сыграла свою роль: прежде чем клубящиеся потоки света ударили Люка, он вскинул бластер и нажал на спуск. Синий импульс ударил в девушку; мгновение она была неподвижна, а затем начала заваливаться назад. Скайуокер бросился к эльфийке, подхватывая: «Еще не хватало, чтоб она свернула себе шею, упав с лошади».


***
– Надо убираться отсюда и поскорее.

Тикхо наблюдал, как командир снимает девчонку с лошади:

– Что будем делать с хоббитом?

Комэск на мгновение ушел в себя. Отстраненное лицо, отсутствующий взгляд. Прислушивается к этой их Силе, понял Тикхо. Это длилось лишь пару секунд.

– Ничего. Оставим здесь. Его скоро найдут другие эльфы, – Люк провел рукой по шее лошади, та рванулась в сторону, а затем попыталась схватить его зубами за локоть. – Хаттов хвост! Это животное поняло, что мы оглушили его хозяйку, и не будет слушаться нас. Придется ее нести, – с этими словами он взвалил оглушенную девчонку на плечо. – Пошли. Спрячемся в скалах на той стороне.


***
Солнце клонилось к закату, а между скалами уже залегли тени. Пилоты расположились возле небольшого костра. Между ними сидела связанная эльфийка, уже пришедшая в себя. Разговаривать с ними она не стала, да летчики и не настаивали: предупредили только, что: «Если вздумаешь повторить фокус с речкой, тут же оглушим снова». Она ничего не ответила. Не хочет – не надо.

Коммандер только что рассказал Тикхо свой план: когда эльфы с пленными приблизятся, отправить им в Силе сигнал, заставив остановиться. Они поднимутся на одну из скал у дороги вместе с девчонкой и попытаются договориться. «Остается только надеяться», подумал альдераанец, «что со скалой, на которой мы будем стоять, не произойдет ничего такого, как с той речушкой». Впрочем, у них эльфийская девчонка. Если что, она под удар своих же и попадет.

Размышления свои Тикхо был вынужден прервать в тот момент, когда выражение лица комэска как-то неуловимо изменилось. Полетав с сыном ситха несколько месяцев, подобные перемены лейтенант Селчу научился отслеживать боковым зрением едва ли не на интуитивном уровне, поскольку они всегда сулили нечто: то ли хорошее, то ли плохое, но точно не спокойствие. В данной ситуации, впрочем, на хорошее рассчитывать не приходилось. Поэтому альдераанец пристально следил за командиром. Тот еще секунду смотрел в Силу, а затем легко и плавно вскочил на ноги:

– Тикхо, бери факел.

– Что? – изумился альдераанец.

– Бери, – коммандер буквально сунул ему в руки горящую ветку из костра. – Эффективная вещь, – и отступил назад, к скале, активируя световой меч.

Порыв холодного ветра заставил Тикхо вздрогнуть. Однако в следующую секунду странный приказ стал ясен.

Девять теней появились из-за скал, и летчики оказались стоящими в их полукольце. Как и Люк с Тикхо, назгулы держали мечи наизготовку. Мгновение все были неподвижны – каждая из сторон решала, нападать сразу или не стоит.

Первым молчание нарушил один из призраков.

– Коммандер Люк Скайуокер, – произнес медленно он. Затем чуть повернулся к альдераанцу: – Лейтенант Тикхо Селчу?

– Кажется, я со своими людьми куда известней, нежели полагал, – отозвался Скайуокер.

– Позвольте же узнать, чем обязаны вашему визиту, господа? – осведомился лейтенант Селчу в лучших традициях великосветского альдераанского воспитания; впрочем, впечатление неминуемо портили горящая ветка в одной руке и бластер – в другой.

– Прежде вы были союзниками того эльфийского выкормыша, Арагорна, – внезапно вмешался один из призраков. Ехидные интонации, – Что же так обижаете их девушек? И…

– Погоди, Моро, – прервал его первый.

– Были… – комэск сказал, точно плюнул. – Были, да сплыли.

– А что случилось? – вмешался еще один. Голос был весьма знакомым… Эрион?!

Люк усмехнулся и выключил световой меч. Тикхо последовал примеру коммандера и с чистой совестью выбросил ветку в траву. Тем более, что она уже почти вся сгорела и, продолжая держать ее, можно было запросто заработать ожоги. Бластер, впрочем, убирать не стал.

– Эльфы объявили войну Империи, – коротко ответил Скайуокер.

– Как это?

– Взяли в плен моих людей. А агрессия против офицеров Империи равнозначна объявлению войны.

– И вы взяли в плен эльфийку, чтобы обменять ее на своих подчиненных?

– Именно.

– А где хоббит? – внезапно вклинился в разговор еще один призрак.

Люк усмехнулся:

– Остался на том берегу речки. Мне он ни к чему.

Несколько мгновений все молчали. Тикхо просто ожидал, что будет дальше, а Люк всматривался в Силу. Судя по небольшому волнению, назгулы общались ментально. Решают, что делать. Ну что ж, посмотрим…

Разговор возобновил первый призрак:

– Вы должны отдать нам свою пленницу.

Тикхо заметил, как девчонка вздрогнула и повернулась к Люку, словно ища защиты. Но тот лишь покачал головой:

– С какой стати? Она необходима, чтобы освободить моих людей.

– Видимо, вы просто не знаете, кто она, – вмешался Эрион. – Это Арвен Ундомиель, дочь Элронда, правителя Ривенделла. А вместе с этим хоббитом, которого вы оставили на том берегу, к нему попал один важный для нас предмет…

– Кольцо, – заметил Люк.

– Вы уже знаете?

– Трудно было не заметить, – усмехнулся комэск.

– Возможно, Элронд оценит жизнь своей дочери дороже Кольца. Поэтому она нужна нам.

– Она и мне нужна, – спокойно ответил Люк. – И лично я ценю жизнь и свободу своих подчиненных точно намного дороже этого вашего Кольца.

– Мы поможем освободить ваших людей, – внезапно заявил первый. – А вы отдадите нам эльфийку. Идет?

Люк мгновение помолчал, обдумывая неожиданное предложение. При желании назгулы могли бы отнять у них пленницу, но предпочли договориться. Значит, им нужно еще что-то. Вопрос – что? Увы, задать его прямо означало бы спровоцировать конфликт. А дипломатия и разговор намеками был стихией сенатора Леи Скайуокер, но отнюдь не ее брата.

– Идет, – коротко ответил он.

Все, Люк увяз в местных разборках по самые уши. Эх, не знают эльфы, с кем связались) А потом еще Вейдер наверняка подтянется, и в Арде станет очень весело. А ведь начиналось все довольно мирно...



Вот, сразу видно, с кем мальчик рос) Трогать близких Скайокерам людей вообще чревато резким сокращением поголовья недружелюбно настроенных субъектов и массовыми разрушениями)

Вопрос куда Люк влип остается открытым.
Хотя если добавить сюда Вейдера, тут всем резко станет весело.
А так мне просто очень нравится это читать.
И мне очень нравится такой Люк

Спасибо за отзывы!)

Это точно. Знали бы - мигом слиняли бы на запад за океан - просить вмешаться светлых сородичей Мелькора)

За это мы их и любим, верно?

Это еще вопрос, кому станет весело. Но Вейдер скоро появится, не сомневайтесь.

***
Люк и Хэлкар, Первый (так представился предводитель назгулов) стояли на вершине скалы, изучая окружающую местность.

– Когда отряд окажется на дороге под нами, будем атаковать с обеих сторон дороги, – заявил призрак.

– Сначала было бы неплохо их остановить, – заметил Люк. – Например, термальным детонатором.

– Что это?

– Разновидность взрывчатки, – пояснил командир «Молний». И, чувствуя недоумение собеседника, просто представил себе последствия взрыва детонатора, передавая картинку по ментальной связи.

– У вашего народа впечатляющее оружие, – заметил Хэлкар.

– Не спорю.

– Пленники, скорее всего будут посредине группы, – продолжил составлять план Первый назгул. – Тогда есть смысл бросить ваши детонаторы под копыта передних лошадей. Это вызовет замешательство и остановит весь отряд. Мы будем атаковать с обеих сторон и постараемся отбить ваших людей. После этого сразу уходим в скалы и разделяемся.

Люк кивнул. План выглядел вполне осуществимым. А, главное, в нем было достаточно места для импровизации, без которой не обходилась ни одна операция коммандера Скайуокера.


***
– Тикхо, ты следишь за девчонкой.

Последние приказы были отданы. Люк проверил через Силу – все на позициях.

Отряд эльфов появился из-за поворота дороги. Они мчались во весь опор, явно спеша под защиту леса. Интересно, с чего бы такая спешка? Впрочем, неважно. Люк дождался, пока они подъедут поближе, и, размахнувшись, бросил активированный детонатор. Чуть раньше, чем следовало: главное – не зацепить Джуно и Веджа, лошадь которых, вопреки предположению Хэлкара, скакала в первой половине отряда.
Взрыв произошел за несколько метров от первых всадников. Ударная волна отшвырнула передних, сминая ряды. Но противники не зря были одаренными: довольно быстро они пришли в себя.

– Прикрыть фланги! – по команде высокого светловолосого эльфа отряд начал перестраиваться как раз в тот момент, когда назгулы атаковали их.


***
Люк бросился вперед, едва прошла ударная волна от взрыва. Черкнул световым мечом по ногам ближайшей лошади, заставляя и животное, и всадника повалиться в пыль. Последний, впрочем, мгновенно вскочил на ноги. Дикое торжество охватило ситхеныша – перед ним оказался Арагорн.

– Не ожидал встречи? – усмехнулся Скайуокер. И сделал выпад, намереваясь достать противника клинком. Не удалось: меч встретился с другим лезвием. А затем резкий толчок практически отбросил Люка в сторону, заставив судорожно переступить, едва удержав равновесие.

Его новым противником оказался эльф – высокий, черноволосый и прекрасный, как и все они. Люк контратаковал практически мгновенно, не переводя дыхания. Тот парировал удар и ушел чуть в сторону, а в следующее мгновение его меч скользнул в опасной близости от ребер Скайуокера.

Хатт! Надо прекратить попытки предугадать действия противника: абсолютно незнакомый стиль фехтования не оставлял никакой возможности для этого. Просто реагировать, просто отклонять удары, просто… скользить в потоках Силы, танцуя бой, как говорит Мара Джейд. То есть делать то, что он, Люк Скайуокер, умеет лучше всего. Вот и прекрасно. Схватка продолжалась – молниеносная и стремительная. Удар, блок, обманный финт – и… световой меч Люка летит в сторону: «Хаттова др-рянь!»

Прыжок – сальто назад. Люк приземлился за три метра от противника. Сконцетрироваться. Потоки Силы пронизывают тело, собираясь в ладони. Эльф делает шаг вперед, поднимает меч. С пальцев Люка срывается синяя молния, ударяет противника и отбрасывает его в сторону. Удалось! Он притянул к себе Силой оброненный меч. Молниям его недавно научил Император – вот и пригодилось.

Вокруг шел бой – назгулы умели не только пугать деревенских жителей, но и сражаться. Но долго осматриваться не пришлось: всплеск Силы предупредил об опасности. Люк взмахнул световым мечом справа от себя, почти за спиной; услышал чей-то вскрик боли и лишь потом развернулся. Молодой паренек, не старше его самого, выронив меч, потрясенно смотрел на отрубленную по локоть руку.

– Рановато тебе лезть в дела взрослых, – с этими словами Скайуокер вскинул левую ладонь: невидимая сила подхватила эльфенка и отшвырнула метров на десять в сторону.

А затем произошло все сразу – волнение Силы, видение клинка, направленного в собственное тело. Стремительный оборот, взмах зеленого луча, рассекающего кого-то и обжигающая боль в груди. И голос Веджа, перекрывающий шум битвы: «Коммандер!..» Рядом на землю оседал эльф – клинок Люка оставил длинную обугленную полосу через грудь, а его собственный меч был окрашен красным. Люк почти рефлекторно поднес пальцы к очагу боли – что-то липкое на ладони. Почему-то перед глазами возникло небо – ярко-синее, бесконечно-глубокое, оно стало последним, что видел юный Вэнтэменелион, сын Гуляющего-по-небесам, Главнокомандующего Галактической Империи, лорда ситхов Дарта Вейдера.


***
– Коммандер!

Тикхо сорвался с места, неверящим взглядом уставившись туда – где под копытами мечущихся лошадей лежал его комэск. Тот самый коммандер Скайуокер, который выбирается из любой заварухи, за которым вся эскадрилья как за каменной стеной, что посреди космоса в кутерьме боя, что перед высокими чинами Империи. Сын неуязвимого Лорда Главнокомандующего. «Невозможно!»

– Да его же там затопчут! – он оглянулся на пленную девчонку – залог свободы друзей – Веджа и Джуно. Если ее оставить – заберут сородичи.

Если с ней остаться, погибнет комэск. Секунды на решение…

Была ни была.

Девчонка смотрела – своими чудными глазами, в которых застыла вечность. Не хочется стрелять, не хочется причинять ей хоть малейшую боль – но выбора нет. Он нажал на спуск, и как только она без чувств повалилась в пыль, сорвался с места, бросаясь в самую кутерьму схватки. Увернулся от удара, подхватил чей-то щит, прикрылся им от еще одного. Бросился на землю рядом с комэском, прижал пальцы к шее. Пульс слабый, но есть. Тикхо показалось, что с души свалился не камень, а целая скала.

Он подхватил Скайуокера и оттащил прочь, подальше от битвы. А потом внезапно мелькнула еще одна мысль, показавшаяся гениальной. Лошадь, на которой все это время сидели Антиллес и Эклипс, стояла в центре кольца эльфов, а сражение шло на периферии. Тикхо достал второй термальный детонатор: если удастся разомкнуть это кольцо, он просто пристрелит коня и вытащит товарищей. Но воплотить в жизнь эту идею он не успел: усиливающийся шум недвумысленно указывал на приближение отряда со стороны реки. Тикхо только и оставалось, что произнести несколько фраз на всеобщем и хаттском языках весьма нецензурного содержания.

Хэлкар тоже заметил изменения в обстановке, и пронзительный вой разнесся в долине, эхом отражаясь от скал. Лейтенант Селчу понял, что это был условный знак: все призраки стремительно метнулись в стороны к расщелинам в скалах, моментально рассредоточившись. Отступление было таким же молниеносным, как и предшествующая атака.

К расселине, возле которой был Тикхо, скользнули двое: один назгул пронесся мимо, подхватив оглушенную Арвен, и мгновенно исчез среди скал. Второй остановился возле летчика:

– Бери своего командира и уходим, – по голосу альдераанец узнал Эриона и, сочтя за благо последовать этому полусовету-полуприказу, моментально подхватил бесчувственного Люка под руки. Вдвоем с Шестым назгулом они потащили Скайуокера прочь от дороги.


***
Уже минут десять они петляли среды скал. Наконец Тикхо остановился:

– Куда мы идем?

Эрион не ответил, но зачем-то посмотрел в небо. Поняв, что ответа не будет, альдераанец продолжил:

– Я должен хотя бы перевязать коммандера, иначе он скоро умрет от потери крови. – Тикхо говорил, одновременно расстегивая форму Люка и доставая бакта-пластыри.

– Что это? – тут же заинтересовался Шестой.

– Бакта. Останавливает кровь, ускоряет заживление, – Тикхо заклеивал рану Люка. Меч прошел между ребер насквозь через тело, и, судя по крови, выступающей на каждом вдохе, задел легкое. По-настоящему такие раны лечат купанием в бакта-ванне, и, по правде говоря, альдераанец не представлял себе, как обойтись без нее в этой глуши, но все же пластырь лучше, чем ничего. Эрион с интересом наблюдал за ним.

– Это лекарство изготавливают на вашей родине?

– Нет. В галактике есть только одна планета, на которой производится бакта, – Тайферра.

Едва Тикхо закончил с перевязкой, Эрион сразу поднял Люка: – Идем.

– Погоди, – альдераанец не сдвинулся с места. – Куда ты собрался?

– Домой, к нам, – как нечто само собой разумеющееся, выдал назгул, – А у тебя есть другие варианты?

Тикхо поглядел назад, послушал голоса эльфов, перекликающихся между собой. Вспомнил о Ведже и Джуно:

– Увы, нет.

– Тогда давай вверх на эту скалу.

– Зачем?!

– Увидишь.

Они кое-как втащили Скайуокера на вершину и уложили на землю. Тикхо подошел к краю камня. Отсюда открывался великолепный вид на всю долину: летчик видел и быстро скользящие черные тени призраков, и эльфов, петляющих между валунами. Время от времени кое-где раздавался вой; происходящее очень напоминало тренировки в Каридской академии, где в лабиринте курсанты двух групп стреляли друг в дружку из-за углов с той только разницей, что бластеры они тогда устанавливали в оглушающий режим, и самым серьезным последствием была лишь пара синяков да царапин.

Легкий шорох, и рядом с ними оказался назгул с Арвен. Оставив ее рядом с Люком, он остановился, вглядываясь в небо, как и Эрион. А спустя несколько секунд присоединилось еще двое. Тикхо не выдержал:

– Вам не кажется, что эта скала, хоть и смахивает на неплохое укрытие, может запросто превратиться в хорошую западню?

– Ты ему не сказал? – спросил один из призраков.

– Нет, – ответил Эрион. И обратился к Тикхо, указывая куда-то вдаль: – Сам сейчас все увидишь. Вон, уже летят.

Альдераанец посмотрел в указанном направлении. Ничего. Поморгал, посмотрел еще раз. По-прежнему ничего, разве что на горизонте некая точка. Впрочем, она быстро увеличивалась в размерах, а спустя пару минут распалась на несколько. К тому моменту, когда стало ясно, что это стая тех самых ящеров, собрату которых не повезло встретиться с ДИ-истребителем несколько дней назад, на скале собрались уже все девятеро назгулов.

Подобные перемещения не прошли незамеченными: эльфы дружно направились к скале. Но прежде чем они успели что-нибудь предпринять, ящеры уже начали приземляться, громко хлопая крыльями, и сразу же практически мгновенно взлетали со своими наездниками, стремительно уходя ввысь. Все это длилось считанные секунды; и прежде чем Тикхо успел что-либо сказать, Второй назгул подхватил Арвен, Первый – Люка, и, перекинув их через спины животных, помчались прочь. Вскоре на скале остались только Шестой с альдераанцем.

– Да как на нем лететь? – слегка оторопело поинтересовался Тикхо.

– Просто держись за меня, – посоветовал Эрион, устраиваясь на загривке ящера; пилот вскарабкался на спину животного. Рывок чуть не сбросил его прочь, и альдераанец обнаружил себя висящим где-то рядом с мерно взмахивающим крылом ящера; назгул, повернувшись назад, удерживал его за руку.

Тикхо кое-как взобрался обратно. Уперся коленями в основания крыльев, и оказалось, что на ящере можно сидеть почти как на свуп-байке: – Спасибо, что поймал.

– Постарайся не падать.

Земля стремительно уходила вниз. Солнце уже касалось горизонта, озаряя золотым край неба, в противоположной стороне высилась горная гряда. Они мчались к ней; внизу мелькали леса, луга и тонкие жилки рек. Ветер хлестал в лицо, и альдераанец едва ли не впервые за последние сумасшедшие сутки вздохнул свободно. Да, кажется, они выбрали сторону в местном конфликте, и хочется верить, что не ошиблись в очередной раз.


***
– Итак…

– Итак что?

Двое стояли на обрыве. Внизу мерно катил свои воды Андуин. Они смотрели, как над тем берегом, на низко нависших черных тучах гуляют алые отблески пламени Огненной Горы, Ородруина.

– Кто из нас первым произнесет эту сакраментальную фразу?

– Какую?

– «У меня плохие предчувствия насчет этого». Любимая фраза людей. И Оби-Вана Кеноби в частности.

Собеседник его был почти спокоен:

– Это все ничего не означает. Саурон использует твоего мальчишку Скайуокера, этого пилота-недоджедая, и выкинет.

– Уверен? – тяжелый тон говорившего заставлял задуматься над ответом.

– Да, – второй выдержал давление.

– А я – нет. Не забывай, отец мальчишки, Вейдер – третий майя-сотворенный твоего Мелькора. А Саурон – первый.

– И что с того? Нет, погоди… – тон второго резко сменился. Обеспокоенность. – Ты всерьез полагаешь, что они способны догадаться о своем родстве?

– Ты сам говоришь, что майяр, сотворенные, способны узнавать отблеск душ своих создателей-валар друг в друге. Выводы сам сделаешь или помочь?

Молчание. Заговорил второй:

– Но ведь младший Скайуокер – светлый одаренный.

Собеседник хмыкнул:

– Да, а хатты – образец высокой морали. Майяр твоего Мелькора, – он выделил интонацией предпоследнее слово, – свихнуты на вопросах родства. Вернее сказать, сродства. Близости. Кровной в том числе. И не очень-то смотрят на сторону Силы. Уж не знаю, зачем он их такими создавал, вероятно, хотел как-то восполнить разрыв с тобой и другими валар, но это факт. И проблема.

– Да, – медленно произнес второй, точно вспоминая что-то малоприятное. – А ведь после того, как Мелькора выкинули за Врата Ночи, Саурон был за шаг от Светлой Стороны. Я всерьез полагал, что он вот-вот вернется. А потом…

– А потом, – подхватил собеседник, – ты приказал своему любимому Королю Мира, правителю валар Манве Сулимо уничтожить его подружку-майэ, эту девчонку-вампиршу, как ее там…

– Тхурингветиль.

– Да. Причем не просто развоплотить, а размазать тонким слоем по Силе. Результат сам видишь. Вон там, на противоположном берегу.

Они с минуту смотрели в сторону Мордора.

– Я вот думаю,.. – медленно начал второй.

– И каковы успехи?

– Если они и впрямь объединятся, можно было бы зацепить Саурона через Люка. В нем же есть Свет.

– Вариант, – отозвался первый. Помолчав, добавил: – мы с самого начала собирались зацепить кое-кого через Люка, – и, заметив непонимание собеседника, пояснил: – ситхов. Когда Вейдер так удачно придушил свою супружницу на Мустафаре, я приказал Йоде разделить детей. Люка – в татуинскую глушь, к Ларсам. Там к любой власти относятся враждебно по определению. Лею – на Альдераан, к этому оппозиционеру по жизни, Органе. Партия была расписана как по нотам: детишки Вейдера становятся врагами Империи. А он не сможет просто так идти против своей родни. Пусть даже никогда их прежде не видел. Палпатин бы этого не понял. И не признал. Результат – идеальный клин. Раскол между ситхами. Правящим тандемом Империи. Они бы убили друг друга рано или поздно. А пока Вейдер понял бы, что как майя он может воплотиться вновь, началась бы другая эпоха. Но…

– Но план провалился.

– Да. Из-за твоего Мелькора. Я не предвидел, что он найдет Лею. И отдаст ситхам.

– Это его любимое развлечение – ломать Замысел, – отозвался второй.

– Проблема не в этом.

– Вот как?

– На твоем месте я бы с Мелькором справился. Как создал из Силы, так бы и отправил обратно. В виде тонкого слоя, размазанного по Галактике. Так, чтоб от его личности и следа не осталось. Знаешь, джедаи называли этот процесс растворением в Великой Силе. И считали высшим благом.

– Удобно.

– Не спорю. Но мне не удается зацепить Мелькора. Кого угодно другого – Палпатина, Йоду, Мотму, Органу, Таркина – запросто, а этого – нет. И, – тут он серьезно взглянул на собеседника: – у меня на этот счет есть теория. Но сначала скажи: ты можешь зацепить Скайуокера или его пилотов?

Второй довольно долго сосредоточенно молчал, как будто к чему-то прислушиваясь.

– Нет, – наконец ответил. – Не могу. Я и раньше это заметил, но полагал, что ошибаюсь. Но теперь…

– Они просто недосягаемы, верно?

Утвердительный кивок: – Что это означает?

– Мне так кажется, дело в барьере, – ответил первый. – Перед созданием Арды ты заизолировал часть пространства. Хорошо, ладно, но потом… Знаешь, любая замкнутая система начинает развиваться сама по себе. В галактике в это время тоже произошло немало событий. Все это влияло на Силу. На ткань мироздания. А итог – Сила по обе стороны барьера отличается. Не очень значительно, сомневаюсь, что кто-то, кроме нас, вообще это заметил, но отличается. Закономерное следствие – для меня неуязвим Мелькор, а для тебя – Скайуокер.

– Но непосредственное влияние не так уж и необходимо. Можно всегда зацепить окружающих.

– Можно. И нужно. – И затем, другим тоном: – сюда направляется Вейдер, постарайся, чтобы он отсюда не вернулся. А я – к Йоде, пусть поднимает Органу с Мотмой. Альянс уже давно в боевой готовности, хватит им рассиживаться.

– Не вернется, – пообещал его собеседник. – И раз Темные хотят Дагор Дагорат, они его получат.


***
ДИ-истребители стояли на полянке точно также, как и неделю назад, когда только летчики их оставили. Целые и невредимые – в отличие от их хозяев.

Эрион с любопытством рассматривал приборную панель:

– Но как мы поведем все четыре сразу?

– Зачем все четыре? За два захода справимся, – отозвался Тикхо. – Держи, это коммлинк. Включается здесь, – он нажал кнопку. – Я буду подробно говорить, что и как делать. Эх, жаль Люка здесь нет…

– Не переживай. Я с ним оставил Грвиши.

– Это та орчанка, которую я видел вчера?

– Да. Она в своем племени считается неплохим целителем. Кроме того, я предупредил ее, что делать.

Альдераанец помолчав, решился:

– Как он?

– Скверно. Еще неделю, как минимум, придется лежать. Даже с учетом его самоисцеления Силой.

–Была б здесь бакта-ванна – сутки б ушли, не больше.

Эрион лишь пожал плечами: – Вам непросто привыкать к нашему миру. – Это была не попытка задеть, а констатация факта.

Когда Тикхо, наконец, оказался в кабине, медленно провел рукой по штурвалу. Родная, до мелочей знакомая обстановка. Кусочек своего мира, где царят дюрасталь и высокие технологии, на этой дикой планетке. Альдераанец усмехнулся: будет что рассказать дома невесте, когда вернется – нечасто ведь его соотечественники, привыкшие к цивилизации, попадают в такие миры. Ладно, все, хватит мечтаний.

– Найди четыре черных кнопки на панели, – заговорил он в комм. – Нажимаешь первую справа – это запуск репульсоров.

ДИшки медленно приподнялись, всплывая над землей.

– Так, теперь медленно разворачиваешь штурвал влево, так чтоб перед нами было свободное пространство… сейчас на себя руль высоты, не полностью, чуть-чуть, и одновременно запускаем ионные двигатели…

Оглушительный вой двух пар двигателей разорвал лесную тишину. Машины рванулись в небо, подчиняясь воле пилотов.

– А сейчас держим курс. Ничего не трогай.

– Нам долго лететь? – уточнил Эрион.

– Нет. Через полчаса будем в Барад-Дуре.

С этими словами Тикхо отжал до упора руль высоты. Земля ушла вниз, иллюминатор заполонила бесконечная синева неба. Так высоко и далеко… и привольно. Но нельзя бесконечно лететь вверх, ведь там поле помех… И лейтенант Селчу с чуть заметным сожалением доворачивает мертвую петлю. Внизу – второй истребитель. Почти как всегда. И неважно, что сейчас за его штурвалом не Джуно, с которой он привык летать в паре. Остались только он, машина и небо.

И сама собой всплывает из глубин памяти неведомо где услышанная песня:

Идут лихие времена,
Через судьбу прошла война,
И нам сегодня грош цена,
И выжить сложно.
Но что за дело Стороне,
Когда стоишь спиной к спине –
И кто сказал, но кто сказал,
Что невозможно?!

Вдали от неба и земли
Мы разгоняем корабли.
В прицелах крутятся они
Неосторожно.
Но что за счеты «север/юг»,
Когда летишь в одном строю –
И кто сказал, но кто сказал,
Что невозможно?!*

_______________________
* Стихи С. Никифоровой "Идут лихие времена"

Значит, Светлые Арды и ДДГ тоже поддерживают контакты между собой. И обе стороны готовы начать вырезать друг друга. Весело-то как... и безумно интересно)



Квай-Гон, зараза эдакая? Не ожидала от него, почему-то) Хотя еще из третьего эпизода вытекает, что это привидение без мотора и нашептало Йоде "отличный план" уничтожения ситхов.

Поддерживают))) Вот только в обстановке крайней секретности)

"То ли еще будет, то ли еще будет...";)))

Открою небольшой секрет: здесь конкретно это не Квай-Гон, хотя во всей этой комбинации и без него не обошлось)

А сейчас - то, чего мы дожидались: прибытие лорда Дарта Вейдера на помощь сыну.
Вот только вопрос, кому помощь еще необходимее окажется...
_______________________________________________________________________________

Глава 4. И снова первый контакт, или пленники Таникветиль.

От Валар на Амане не спрятаться –
Нет секретов в деревне у нас.
Невозможно камнями похвастаться,
В стороне от придирчивых глаз.

Даже в замке за толстыми стенами
Нет секретов от Манвэ у нас:
Стоит крикнуть: «Поехали в Эндорэ!» –
Переврут и доложат тотчас.
Алькор (Светлана Никифорова),
«Монолог Феанора»

Звук корабельной сирены вырвал девушку из глубин сна. «Исполнитель», флагман Дарта Вейдера, живет по корускантскому времени. Нет, конечно, правильнее сказать, по времени Центра Империи, но это недавно введенное название почему-то раздражало Лею. Не хотелось признавать, что это остатки прежней жизни и прежнего воспитания на Альдераане, когда она с малолетства слышала, как родители в разговоре между собой поносят Империю и ее правителей на чем свет стоит. Потом родители оказались – приемными, проклятый ситх Вейдер – родным отцом, а Император – учителем… Нет, им Палпатин был только для отца, и хотя оба ситха тоже обучали девочку владеть Силой, Лея признавала – Учителем – только Эрраэнэра, на что немало досадовал Вейдер. Главной причиной досады, впрочем, было то, что младший ситх никак не мог понять его реальный статус: вроде бы обычный сенатор, каких тысячи, но Палпатин называет его «давним другом» и прислушивается к советам; вроде бы одаренный, и даже обучает Лею, но не ситх и не джедай. В ответ на все вопросы как Вейдера, так и самой Леи Эрраэнэр просто отказывался отвечать, а Палпатин с завидным постоянством переводил разговор на другие темы, и как-то внезапно оказывалось: в Галактике столько проблем, что неопределенный статус одного конкретно взятого сенатора с планеты под названием Лаан Эарта – сущий пустяк.

Однажды вечером Лея подслушала разговор отца с одним из агентов Имперского Разведуправления, молодой женщиной по имени Исанн Айсард, приходившейся дочерью директору этой организации:

– …и общество Эарты крайне замкнуто, а местные жители очень недоверчивы к инопланетникам. С другой стороны, постоянная жизнь под угрозой вторжения хаттов – не сахар, так что их можно понять. Проблема в том, что по их словам выходит, будто Эрраэнэр правит планетой уже не первое столетие, едва ли не со времен последних ситхско-джедайских войн.

– Тысячелетнее правление… – заметил Вейдер. – А в Сенате оказался одновременно с Императором, тогда еще сенатором Палпатином. Странно. Кроме слухов что-то есть?

– Нет. Как только я попыталась раздобыть какие-то документальные подтверждения, мне просто вежливо указали на дверь. Одновременно пришел приказ от директора Айсарда немедленно возвращаться в Центр. Едва вернулась, как он мне дал следующее задание и подчеркнул, что в его успешном выполнении заинтересованы на высочайшем уровне.

– Император, – заключил Вейдер. – Свободны, агент Айсард…

… Сейчас она плеснула в лицо водой и уставилась в зеркало. Темные круги под глазами – следы суматохи ночных сборов. Отец вернулся из Внешних Регионов так быстро, насколько сумел. Вопрос, что экспедицию по спасению Люка возглавит другой одаренный, например, кто-нибудь из инквизиторов, даже не поднимался. Когда «Исполнитель» оказался в корускантском небе, главком вызвал по коммлинку сначала приемную Императора, просто ставя перед фактом, куда направляется, затем Лею с приказом немедленно собраться в путь. Ей в голову не пришло спорить – после пяти дней метания по дому и безуспешных попыток дозваться до брата в Силе ученица-ситх была готова лететь куда угодно.

Когда она вывела свою ДИшку из атмосферы Центра и уже приближалась к «Исполнителю», внезапно осознала: суперразрушитель перестал ощущаться в Силе, а вместе с ним исчезло и присутствие Вейдера. Теперь там была пустота, которую огибали потоки Великой, и если бы не окрики диспетчеров в эфире, ученица-ситх нескоро пришла бы в себя от удивления и, чего уж таить, страха за отца. Впрочем, все скоро разрешилось: в ангаре флагмана она увидела, как штурмовики вытаскивали из транспортного судна клетки с ящерицами, покрытыми густым желтовато-коричневым мехом примерно метр длиною.

– Йсаламири, – пояснил отец, наблюдавший за процессом. – Уникальные животные с планеты Миркр, способные отражать Силу. Каждое создает вокруг себя пузырь пространства, внутри которого Сила просто исчезает. У одиночной особи радиус пузыря до десяти метров, а полсотни, усиливая друг дружку, запросто скрывают «Исполнитель». Судя по отчетам Люка, в той системе какие-то аномалии Силы, так что эти существа могут пригодиться.

Результатом пребывания ящериц на борту стала полная изоляция от Силы. Непривычно и странно: Лее казалось, что лучше бы ослепнуть, чем так жить. Мир вокруг потускнел, стал каким-то… плоским, что ли. Она с трудом терпела эту вынужденную немоту вокруг, но в глубине души не могла подавить крохотную искру самообмана: лучше уж так, не чувствовать мир вообще, чем непрерывно звать Люка, крича в пустоту и не получая ответа…

…Стукнула дверь. На пороге – рыжеволосая девушка, ровесница Леи. Мара Джейд. Не останавливаясь, грациозно подошла ко второй койке. Вошедшую можно было без труда принять за танцовщицу, кем она и считалась при Императорском дворе; и лишь Повелители ситхов, да Люк с Леей, знали, что юная графиня, воспитанница Его Величества, столь часто услаждавшая взоры придворных песнями и танцами, – сейчас одно из наиболее смертоносных существ на «Исполнителе». Она была на год младше Леи; в пять лет стала ученицей Императора, и к восемнадцати, благодаря своей специфической способности входить в ментальный контакт со своим учителем на сколь угодно большом расстоянии, превратилась в личного агента Палпатина, Руку Императора.

А еще Мара была помолвлена с Люком.

– Через пять часов будем на месте, – напомнила она. – Ты не в курсе, что планируется дальше?

– В курсе, – кивнула Лея. – Мы идем на соединение с Трауном и под прикрытием йсаламири проходим «барьер» вокруг той системы. Если вдруг идея с ящерицами сорвется… Что же, тогда придется поработать нам.

– Лучше, чтоб не срывалась, – отозвалась Мара. Лея кивнула: Люку было сложно провести через барьер четыре истребителя; сумеют ли они втроем с Вейдером протащить семнадцатикилометровый «Исполнитель», не говоря уже о полуторакилометровом «Предостерегающем» Трауна? Проверять не хотелось, но и Вейдер слышать не хотел о том, чтобы лететь к планете небольшой эскадрильей без огневой поддержки звездных разрушителей. И Лея была вполне согласна с отцом: как бы ни повернулись дела, гигантский ИЗР суперкласса, способный турболазерным огнем превратить планету размеров Корусканта в сплошной океан расплавленного камня всего за несколько часов, был хорошим аргументом в любом споре. Если только… если только дело не касалось одаренных. «А с одаренными мы будем говорить сами. Да и йсаламири тоже могут сгодиться».
Лея внезапно кое-что вспомнила:

– Мара, не хочешь прогуляться?

– Ты что задумала, подруга?

– Хочу написать сенатору Эрраэнэру, пока есть возможность, – и, глядя на ехидно усмехающуюся Мару, добавила: – Он улетел на свою планету до того, как я покинула Центр, и сейчас наверняка не может меня найти в Силе.

Собеседница хмыкнула:

– Свяжется с приемной Императора – узнает.

– И все-таки я хотела бы написать сама.

Мара пожала плечами: – Не буду тебе мешать.

***
«Барьер» они прошли с йсаламири. Прошли и не заметили. Траун тихо плевался: сколько недель он убил на всевозможные проверки и подготовки, а надо было просто притащить с Миркра пару десятков ящериц.

Сейчас «Предостерегающий» был «припаркован» к одному из бортов «Исполнителя». Йсаламири размещены на мостике и в передних отсеках суперразрушителя так, что их «пузырь» прикрывал оба корабля. В необходимости такого прикрытия Вейдер убедился сразу после прохождения «барьера», сделав на истребителе круг в стороне от корабля: на планете было огромное количество одаренных.

– Если бы я не видел, как клоны истребили в свое время джедаев, подумал бы, что здесь их Орден, – сказал он молодым ситхессам.
За старшего над двумя кораблями остался командир «Исполнителя», адмирал Фирмус Пиетт. В ответ на приказ не паниковать, висеть на стационарной орбите и дожидаться возвращения Вейдера, каждые два дня выходя за «барьер» для связи с Центром, адмирал ответил по-военному четко: «Так точно», и тут же отдал распоряжение подготовить лямбда-шаттл для Лорда Главнокомандующего.

В ангаре их встретил Гранд-адмирал Траун:

– Милорд, могу ли я отправиться с вашей экспедицией? – Хоть синее лицо чисса было невозмутимым, и Силы, чтобы проверить его эмоции, здесь не было, Лее казалось, что он готов при случае ехать и в качестве «безбилетного пассажира»: страстный культуролог и исследователь психологии чужих рас, Гранд-адмирал не упускал случая личной встречи с представителями неведомых народов.
Наверно, Вейдер пришел к тем же выводам, что и его дочь:

– Да, можете.

***
Они спускались к поверхности планеты. Крошечный экипаж лямбда-шаттла состоял из Вейдера, его дочери, Руки Императора, Трауна, двух клонов-штурмовиков из 501-го легиона – Коди и Рэкса, с которыми Вейдер был знаком еще в бытность Энакином Скайуокером в Войны Клонов, и одного дроида-астронавигатора серии Р2-Д2. За штурвалом сидел сам Лорд Главнокомандующий; обязанности второго пилота выполнял Рэкс. Лея сидела в стороне, с наслаждением погружаясь в потоки Великой Силы.

В первую же минуту, проведенную вне «пузыря» йсаламири, ей стало ясно, почему не было связи с Люком: вся Галактика за «барьером» словно исчезла. Лея видела живое, ровное сияние в Силе, исходившее с планеты, лишь кое-где этот ровный свет был нарушен прожилками Темной стороны. Великолепно ощущались и единственный спутник планеты, и ее звезда; и «пузырь» йсаламири с заключенными в него разрушителями был на месте, а вся Галактика снаружи будто исчезла. Испарилась, растворилась, перестала существовать.

А еще она ощутила брата. Внизу, на планете. Его сознание, в котором всегда причудливо сплетались Тьма и Свет, сейчас вспыхивало неровным сиянием в Силе, то угасая, то становясь ярче; на зов по ментальной связи он не откликался. Все это могло означать лишь одно: Люк был без сознания – ранен или болен.

Легкий шорох, и что-то холодное коснулось колен сидящей Леи.

– А, это ты, Эрдва, – тихо сказала она, глядя на полукруглый верх астродроида. Когда-то этого дроида их мать, Падме Амидала, подарила молодому падавану-джедаю Энакину Скайуокеру; с тех пор сине-белый дроид стал чем-то вроде части их семьи. Вейдер не раз его модифицировал, все более и более расширяя возможности искусственного интеллекта; и сейчас дроид мог взламывать электронные системы и водить всевозможный транспорт вообще, а челноки в частности.

– Знаешь, Эрдва, а ведь Люк ранен, – тихонько сказала Лея. Дроид в ответ тихонько засвистел на печальной ноте. – Мы сейчас летим его искать. И найдем, и вытащим, так и знай, – глянула в иллюминатор: там бездонная чернота космоса уже посветлела, став ярко-синей – они входили в атмосферу.

– Милорд, мы уже спускаемся к планете? – спросила она. При посторонних говорить «отец» не полагалось.

– Да, – подтвердил Вейдер, не отрываясь от штурвала. – Люк сейчас на почти что противоположной стороне планеты; но я обогну ее вблизи поверхности – так будет быстрей… – Он осекся на половине фразы. На приборной доске творилось нечто невообразимое – все индикаторы точно взбесились: – Похоже, мы попали в область мощных электромагнитных помех.

– И что теперь? – полюбопытствовала Мара.

– Ничего. Падать и ждать, когда мы пройдем эту полосу.

Потянулись мучительно долгие секунды. Все молчали – разговорами здесь не помочь, а гадать, выдержит ли обшивка шаттла огромный разогрев при падении через воздух, – дело неблагодарное. Наконец, показания индикаторов вернулись в норму; Вейдер выпрямил шаттл, и Лея, метнувшаяся к иллюминатору, увидела, что под ними проплывает зеленый океан лесов, вдали виднелось что-то вроде города, а еще дальше, на горизонте, в дымке плыли горы. В иной ситуации она назвала бы пейзаж великолепным; но сейчас, едва стоило потянуться к Силе, она почувствовала: мир вокруг них в Силе сиял ясным ровным Светом. Здесь безраздельно царила Светлая Сторона; и Лея судорожно поднесла ладони к вискам: всепоглощающий Свет вызывал почти физическую боль. Ученица-ситх резко, почти рефлекторно прервала контакт, отшатываясь от иллюминатора; в то же мгновение резкий толчок бросил Лею в сторону, да так, что она была вынуждена едва ли не повиснуть на Коди.

– Не надо так падать, мистрисс, – коленку зашибить можно, – весело заметил клон, но Вейдер отнюдь не разделял его настроение:

– Лея, сядь на место! Всем пристегнуться! – и быстро бросил шаттл вниз; но в следующее мгновение машину швырнуло куда-то в сторону, едва не перевернув. Мара вскрикнула от неожиданности, Эрдва покатился куда-то прочь и, ударившись о стенку, испустил целую серию недовольных свистков и писка; Вейдер же, мерно произнося какие-то фразы на хаттском, попытался выпрямить машину. Ему это почти удалось, когда новый толчок закружил шаттл на месте.

– Что происходит, Милорд? – Траун говорил таким тоном, будто они были на приеме у Императора, а не в хрупкой дюрасталевой скорлупке на многокилометровой высоте у неизвестной планеты.

– Этот ветер не дает мне выровнять машину.

– Ветер? – изумилась Лея. Даже в верхних слоях атмосферы Корусканта она не сталкивалась с подобным.

– Да. Сейчас спускаемся, полетим на бреющем. Надо перевалить через горы и убираться отсюда поскорее. Ты чувствуешь, Лея?
Светящиеся потоки Силы вокруг них заворачивались, сплетаясь с воздушными потоками. Шквал, обрушившийся на них, имел явно искусственное происхождение. Порывы ветра и Силы подхватывали шаттл и нещадно швыряли его из стороны в сторону. Вейдер, не надеясь лететь куда-то через такую бурю, просто старался удерживать машину более-менее ровно. Дождавшись мгновения затишья, он тут же отправил ее в штопор. Земля стремительно приближалась; но за мгновения до встречи с зелеными кронами ситх выпрямил машину и выжал до предела все двигатели, рассчитывая как можно скорее перевалить через горы и убраться с этого материка.

Шаттл мчался над лесом так низко, что Лея, казалось, слышала, как боковые плосткости-крылья срезают мелкие веточки. Потянулся город – Вейдер обходил его по дуге во избежание столкновений со зданиями. Лея мимоходом отмечала прекрасную архитектуру, не похожую ни на корускантские каменные джунгли, ни на величественный Альдераан, ни на изящный Тир – столицу Набу, родины ее матери. За городом начинались горы: скалистые вершины поднимали в небеса снежные вершины.

Оставалось совсем чуть-чуть: из космоса Лея видела, что сразу за горами начинался океан, но в это мгновение поутихший было шторм разразился с новой силой. Вейдер едва удерживал шаттл в воздухе, но все же направился к перевалу, видневшемуся между горами. В просвете между пиками мелькнула синева моря, но в следующее мгновение новый шквал бросил шаттл в сторону, прямо на скалы. Лея видела, как отец вывернул рукояти управления до предела, уходя от неминуемого столкновения; даже с той сверхъестественной скоростью реакции, которой славились пилоты-одаренные, он едва успел это сделать.

– Нам надо приземляться, Милорд! – воскликнула ученица-ситх. Словно вторя ее словам, еще один порыв закружил шаттл в воздухе. Главком не ответил; но кое-как остановив вращение, направил машину к небольшой скальной площадке.

Через несколько секунд опоры шаттла коснулись твердой поверхности и шторм – в Силе и атмосфере – мгновенно стих. «Кто-то очень хотел, чтобы мы приземлились». Эта мысль заставила Лею нервно повести плечами: похоже, им не отвертеться от знакомства с местными одаренными. И словно в подтверждение прозвучал в голове громкий голос:

«Выходите и не пытайтесь сопротивляться».

Вейдер первым направился к выходу; проходя мимо дроида, бросил:

– Следи за машиной, Эрдва.

Их уже ждали: мужчины в сверкающих доспехах, словно сошедшие со страниц учебника по древней истории цивилизации, держали наготове обычные отточенные пластины из металла. «Древние мечи», вспомнила Лея. Их было около десяти, но двое затмевали всех остальных: высокие и прекрасные какой-то нечеловеческой красотой, они стояли впереди, необычайно ярко сияя в Силе. В особенности один из них, в алых одеяниях; второй, латы которого были разукрашены птичьими перьями, заметно уступал ему. Все остальные были обычными одаренными, примерно такими же, как и большинство инквизиторов, служивших в Имперском Разведуправлении, и не будь этих двоих, Лея еще потягалась бы с ними. Но сейчас даже Вейдер не осмеливался бросать им вызов. Вокруг сидели гигантские птицы, внимательными, умными взглядами наблюдая за чужаками. Несколько мгновений длилось молчание, затем стоявший впереди произнес:

– Да, здесь ошибки быть не может – сразу видно Искажение, эту тень Проклятого, – с этими словами он, шагнув вперед, захватил Лею и Мару за локти: – Свяжите их и отвезем в Чертоги Мандоса – пусть там дожидаются.

От подобных слов Лея словно проснулась:

– Вы не имеете права! – вскричала она. – Я – дипломатический посланник своего государства и…

Она не успела договорить – мужчина поднял ее за воротник и швырнул через площадку, словно детеныша фелинкса. Тем временем Мара, воспользовавшись суматохой, выхватив откуда-то кинжал, ударила противника. Тот, хоть и не ожидал подобного, стремительно уклонился – лезвие лишь скользнуло по стали доспехов.

– Чего вы ждете?! – громогласно вскричал он, обращаясь к своим спутникам. – Что эти морготовы твари сами сдадутся? – Удар стального наруча отшвырнул Мару. В следующее мгновение его самого атаковал Вейдер, но схватка, как показалось Лее, длилась ужасающе короткое время: несколько взмахов мечей – светового и металлического – и Повелитель ситхов оказался прижат к скале Силой.

– Вам не победить, искаженные, – заговорил внезапно второй-в-птичьих-перьях, как его про себя назвала Лея. – Я, Эонвэ, говорю слово Манвэ, Короля Мира. Вы, принесшие искажение Тьмы в светлый Валинор, узнаете свою участь в Кругу Судеб, а до той поры будете заточены в Чертогах Мандоса, как прежде Проклятый.

Едва он завершил свою речь, как пришельцев окружили остальные. Лею подняли, поставили на ноги, быстро стянули руки веревками за спиной и усадили на одну из птиц. Через минуту вся кавалькада взлетела вверх, оставляя на площадке безжизненный шаттл, из открытого люка которого осторожно выглядывал дроид серии Р2-Д2.
________________________________________
Примечания:
1) Аман (или Валинор, или Благословенные Западные Земли) - еще один материк в Арде, лежащий на западе от Средиземья (или Эндорэ, что одно и тоже).
2) По его восточному берегу идет горная гряда - Пелори, через которую как раз и не удалось пролететь Вейдеру.
3) Таникветиль - одна из гор в гряде Пелори, на которой находится обитель Манве Сулимо, Короля Мира (и брата Мелькора).
2) Город, который видит Лея во время полета, - Тирион, построен эльфами.

Ничего себе мощь у "Этого-который-в-красном"! Впрочем, если бы Вейдер действительно дрался не на жизнь, а на смерть, победа бы ему так легко не досталась. А здесь явный численный перевес, да еще и дочь, будущая невестка и один из ценнейших адмиралов угрозе подвергаются - вот Главком, наверное, и решил, что сейчас лучше "плыть по течению". Вопрос в том, что он дальше делать собирается?)

А еще мне тут очень интересно стало: как быстро вынесут эльфов со товарищи объединенные силы Империи (против технологий которой никакая магия не аргумент) и местных Темных, если дело действительно дойдет до полномасштабного конфликта (а он явно намечается)? Хотя и тут проблемы: наверняка же Светлый кукловод, кем бы он ни был, сейчас спровоцирует масштабный конфликт в ДДГ (Альянс-то есть) - чтобы Империи и конкретно Палычу было чем заняться на своей территории.

Таковы реалии Арды. Скажу по секрету, ураган тоже был, скажем так, по заказу устроен - тем самым Манве, Королем Мира, которого упоминает Эонвэ. А "этот-который-в-красном" - Тулкас, один из его (Манве) родичей-Валар. Об этих товарищах будет в продолжении подробней - кто они такие и на что способны.

Ну как сказать - вон, Вейдер с Таркиным по этому поводу в "Новой надежде" еще спорили и так и не пришли ни к чему)

И это ключевой момент. Более того, Светлые любители закулисья еще готовят планы на случай, если ситхи споются с местными Темными или даже с эльфами и их Владыками - как будет ясно из продолжения, среди валинорских единства тоже не так много.

***
Лея поймала тот момент, когда сознание начало возвращаться, и замерла. Полуявь-полузабытье – она балансировала на грани, медленно «сканируя» пространство вокруг себя Силой. Сразу же узнала отца, Мару, Трауна и штурмовиков. Другие существа тоже были – и много, но очень далеко. Здесь не было ни Тьмы, ни Света – лишь ровная, однообразная серость заполоняла все вокруг – не-Свет и не-Тьма одновременно. То слепящее свечение в Силе, которым их встретила планета, померкло, точно лампа под наброшенной тряпкой.

В голову словно гвозди вбивали. С усилием вспомнила: ее вели связанную куда-то вниз по лестницам и, наконец, втолкнули в некое темное помещение. Ученица-ситх споткнулась на ступеньках за порогом, упала. Видно, тогда и приложилась головой.

В этот момент Лея позволила себе до конца прийти в сознание. Открыла глаза, закрыла. Без изменений. В помещении источников света не было как таковых. Кроме лампочек на грудной панели доспехов Вейдера, на чьем плече лежала ее голова. Пошевелилась, и звон цепей, приковывающих ее за руки к стене, разнесся эхом по огромному гулкому помещению.

– Где мы?

– Местные называют это помещение Чертогами Мандоса, – раздался голос Трауна. Лея обернулась и встретилась взглядом с красными светящимися глазами чисса. – Как по мне, это просто глубокий и великолепно украшенный подвал. Кстати, судя по вон той аркаде, у создателей этого места прекрасный вкус и чувство камня.

– Надеюсь, гранд-адмирал, по форме завитков на колонне вы уже выяснили особенности их мышления и можете предложить план сражения, который приведет нас шестерых к победе над ними, – заявил Вейдер. – Потому что к нам уже идут.

– Вы совершенно зря, милорд, смеетесь над моим талантом понимать мышление других рас по их искусству. Ведь именно благодаря подобным знаниям я одержал не одну победу сначала для моей родной Доминации, а сейчас – для Империи…

Шум открывающейся двери заставили чисса замолчать. Перед ними появился, – нет, не человек, – язык не поворачивался назвать это существо человеком. Он был прекрасен той же нечеловеческой красотой, что и предводитель их пленителей, и столь же могущественен в Силе, хоть и не сиял в ней ярко. В неверных отсветах Лее показалось, что его одеяния темно-фиолетового цвета; впрочем, она не поручилась бы за это впечатление.

– Зачем вы пришли сюда? – Как ни странно, в его голосе не было агрессии – лишь печаль.

Лея взглянула сначала на отца, потом – на Трауна. Оба военачальника молчали. Значит, Милорд сознательно заставляет вести переговоры именно ее. В принципе подобное право у нее, как у сенатора Имперского сената, есть, но применять на практике не приходилось.

– Мы – представители Галактической Империи, – заговорила Лея. – Недавно на вашей планете исчезла наша исследовательская экспедиция; мы отправились выяснить обстоятельства их исчезновения. Но с кем я говорю?

– Мое имя – Намо, хотя куда чаще меня называют Мандос – тюремщик, – ответил незнакомец.

– А! Значит, ваш народ всегда встречает гостей подобным образом, раз специальную должность выделили! – не удержалась Лея от абсолютно недипломатичного выпада. Но уж очень болела голова, от долгого сидения затекли ноги, а звон цепей, сопровождавший каждое движение, немало действовал на нервы. И тут же поняла, что ляпнула лишнее: черты нового знакомого на мгновение исказились:

– Первым узником этого зала был наш собственный собрат, – ответил Намо спокойным и ровным голосом, но Лея, всегда чутко распознававшая интонации, почувствовала глубоко затаенную боль, смешанную со страхом. Но следующая фраза изумила ее: – Вы, Искаженные, не можете этого не знать.

– О чем вы говорите?! – воскликнула Лея. – Сегодня мы впервые встретились с вашим народом; и не могу сказать, что ваша планета, ваш мир произвел на меня хорошее впечатление!

– О, разумеется, тьма Эндорэ привычней вашим фэар. Почему же вы не остались там, рядом с Сауроном, своим собратом?

– Какое Эндорэ?! Какой Саурон? Да о чем вы вообще говорите? – Лея сама не заметила, как сорвалась с места. Загремели цепи. – Повторяю вам: мы – представители Галактической Империи! Ключевое слово – Галактической!

– Лея, сядь, – внезапно раздался тяжелый голос Вейдера. Лорд ситхов заговорил сам:

– Ваш народ, Намо, принял нас за кого-то другого. Мы не с вашей планеты; наши родные миры – вдалеке отсюда, среди звезд. Возможно, вы этого не знаете, но звезды, которые вы видите светящимися точками, подобны вашему солнцу; и вокруг многих из них вращаются планеты, населенные разумными существами… – он остановился, глядя на пораженного собеседника.

Мгновение Намо молчал, словно пытаясь осознать услышанное, потом выдохнул:

– Неужели… это все-таки правда!

Лея недоуменно уставилась на отца, потом – на Трауна. Тот едва заметно пожал плечами: мол, что с них взять? Изолированная планета…

– Но ведь мы всегда знали, что за Гранью лишь Пустота! – продолжил новый знакомый.
Мара довольно громко хмыкнула, ткнув Лею в бок:

– Слышишь, подруга, а нас-то пустотой считали… – и невесело рассмеялась.

– Да уж, – протянула Лея. – Пустота там, за Гранью. Разве что миллиарды планет, десятки триллионов существ, принадлежащие к двадцати тысячам разумных рас – целая галактика, в общем, а так, конечно, да, пустота.

– Значит, все-таки прав был Мелькор! – воскликнул Намо. – Но как же тогда… а, впрочем, не ясно ли?.. Но Варда… она ведь тоже была в Пустоте,.. и все отрицала… зачем?

Он глубоко задумался о чем-то, и прошло немало времени, когда Траун, наконец, решил прервать молчание:

– Теперь, Намо, когда между нами установилось взаимопонимание, возможно, вы позволите нам приступить к тому, ради чего мы сюда отправились, – поискам пропавшей экспедиции?

– Увы, это никак невозможно, – последовал ответ. – Ваше заточение здесь – приказ Короля Мира, Манве Сулимо; и выйти отсюда вы сможете лишь на суд в Круге Судеб, который состоится завтра. Там мой народ, Валар, решит вашу судьбу.

– И мы сможем рассчитывать на их понимание? – осведомился Траун.

– О, нет, – отрицательный жест. – На вашем месте я бы даже не упоминал о своем происхождении. Они все равно не поверят вашим словам и увидят в них лишь Искажение, созданное Мелькором; хотя они это увидят в любом случае... Я надеюсь лишь, что ваша казнь будет быстрой. Впрочем, в Амане не понимают боли; не удивлюсь, если та история повторится вновь.

– В таком случае не расскажете ли, кто такие эти Валар? – поинтересовался Траун.

Лея, как и все ее спутники, изумленно слушала рассказ Намо о четырнадцати Валар, творивших мир Песней Силы, тема которой была дана им их создателем Эру; о том, как старший из Валар, называемый тогда Мелькором, как-то раз ушел в Пустоту за Гранью, а, вернувшись, заговорил о других мирах, увиденных там; как разгневался Эру на его слова и отрицал их. И Мелькор стал Морготом, Черным Врагом Мира, врагом своим собратьев и создателя, а его младший брат, Манве, стал Королем Мира, исполнителем воли Эру, а в мир был отправлен пятнадцатый Вала, Тулкас, чьей судьбой было противостоять мятежнику. Много воевал отступник со своими собратьями, и в эти войны потом оказались вовлечены и Майяр, существа, сотворенные Валар, и другие расы: эльфы и люди. В первую из этих войн, названную Войной Стихий, он был пленен и заточен в Чертоги Мандоса на триста лет; после второй же – Войны Гнева – изгнан во Врата Ночи, за Грань, где и находится с тех пор.

– Даже если ваши слова – правда, и Пустота за Гранью – отнюдь не пустота, Валар не будут слышать их, видя в вас лишь темных созданий Моргота, Врага Мира.

***
Дворец Короля Мира был на вершине горы, Таникветиль, открытый всем ветрам. Неудивительно – на заре существования мира, Арды, Манве и был воплощением ветра.

Пятнадцать тронов по кругу.

– Смотри, сынок, здесь будут судить тех искаженцев, что из Эндорэ пробрались сюда, – прекрасная светловолосая эльфийка из народа ваньяр объясняла своему ребенку, что к чему.

– Мама, а правда, что ты видела, как судили Моргота?

– Да, сынок. – Родная племянница Ингве, Верховного короля валинорских эльфов, как и ее ближайшие родственники, допускалась к тронам Валар почти наравне с Майяр.

Пятнадцать тронов по кругу – и лишь четырнадцать заняты. Толпа майяр и эльфов – за пределами круга – жадно наблюдают за Темными, проникшими в пресветлый Аман. Как хорошо, что их вовремя заметили и схватили, не дав распространяться Искажению! Собрание Круга и предстоящий суд обещал стать едва ли не самым интересным событием в Валиноре за всю нынешнюю эпоху в три тысячи лет. Если, конечно, не удастся взять в плен этого последнего морготова Майя, Саурона. Но ходят слухи, будто Валар и не собираются брать его в плен; а майяр, отправленные ими в Эндорэ, знают другой способ обезвредить Врага; и будто Олорин, нареченный в смертных землях Гендальфом, майя самого Манве, уже начал претворять в жизнь этот способ. Жаль – было бы куда интересней, если бы этого Черного Майя приволокли бы сюда, на Таникветиль, в цепях и ошейнике, как его создателя когда-то. Впрочем, наверно, эти шестеро будут неплохой заменой.

***
Никогда прежде Лея не ощущала на себе такое ослепительно-белое сияние Силы. Сейчас она завидовала Трауну и Рэксу с Коди: им, по крайней мере, не кажется, будто тебя каждую секунду пронизывают тысячи игл, впивающихся в тело и сознание. Она пыталась закрыться, отключить восприятие Силы, но не могла. Не удавалось. Если на Альдераане ей всякий раз приходилось усилие воли, чтобы потянуться к Великой, то здесь все было ею буквально пропитано. И взгляды сотен существ, собравшихся вокруг, кололи ее подобно сотням кинжалов. Сам воздух был словно напоен то ли мелкой алмазной пылью, то ли этим светом; дышать было тяжело, горло и легкие драло так, что хотелось плакать, или наоборот, свалиться в сон или обморок, чтобы ничего не слышать, не видеть и не чувствовать. Но ученица-ситх прямо и гордо стояла, закусив губы, повторяя про себя кодекс своего ордена: «Покой – это ложь, есть только страсть…» Они стояли рядом, плечом к плечу, – шестеро имперцев. «Просто выдержать. Выжить…»

***
– Вы полагаете нас воплощенным Искажением, – за неимением адвоката эта роль досталась Трауну и Лее: штурмовики привыкли действовать оружием, а не словом, равно как и Дарт Вейдер с Марой Джейд, по жизни предпочитавшие «агрессивные переговоры». Но на данный момент последний прием уже доказал свою бесполезность.

И сейчас Гранд-адмирал вспоминал все возможные ораторские приемы, которые только успел узнать за свою жизнь в Доминации и Империи; а Манве пытался найти более-менее убедительные контраргументы на слова чисса. Пикантность ситуации заключалась же в том, что приказ просто замолчать был бы равнозначен признанию своего поражения, чего Король Мира, разумеется, допустить не мог. В особенности в присутствии низших существ – Майяр и эльфов.

– Вы обвиняете нас в следовании путям Тьмы; но, позвольте узнать, как, к примеру, я, неодаренный, могу быть на той или иной Стороне Силы, если ее даже не воспринимаю?

– Ты несешь Искажение в себе, – внезапно заговорила Королева Варда. – Ни у одной расы, эльфов, гномов или людей, не было подобной внешности; ты создан Искажением и твое лицо – жалкое подобие лиц детей Эру, отмеченное печатью Тьмы.

– Железный аргумент, – пробормотала Мара.

– Позвольте, но ваши слова – ксенофобия в чистом виде! – взвилась Лея. – Разве любое разумное существо не имеет права на жизнь? И каковы наши провинности перед вами и вашим миром? Может, назовете хоть одну?

– Одним своим присутствием вы искажаете Замысел Эру! – объявил Манве. И обратился к остальным: – С горечью должен я просить вас, мои братья и сестры, о том, чтобы назначить кару, положенную этим порождениям Тьмы; и пусть сегодня искренни их слова о непонимании своей вины, но все вы видите зло, которое принесли они с собою; и во имя Арды мы должны вырвать с корнем дурную траву. И теперь я обращаюсь к Королю народа эльдар. Ингве, твои подданные более всего перетерпели от Моргота и его порождений; вот уже семь тысяч лет, как первый эльда погиб от руки Врага; и им был твой собрат, Финве, король нолдор. Так скажи же, Ингве, что делать с этими порождениями Тьмы?

Высокий златоволосый эльф шагнул вперед, становясь на границе Круга Судеб:

– О, могучие создатели мира! Десять тысяч лет тому назад в этом же круге впервые судили вы Врага; и с ним – моих собратьев, эльдар, чьи души были настолько искажены Тьмою, что даже свет благословенного Амана не освободил их. И тогда мой собрат Финве, король нолдор, да обретается его дух с миром в Чертогах Мандоса, предложил уничтожить искаженных. И к лицу ли мне предлагать иное? Так пусть же нынешних приспешников Тьмы, – тут он взглянул на имперцев, – постигнет та же кара, что и тогдашних; пусть прикованы будут они к склонам Таникветиль, и орлы твои пусть терзают их тела.

– Хаттов хвост! – выдохнула Мара.

Лея обвела взглядом судей. И до боли ощутила – равнодушие. Их судьба безразлична большинству. И едва ли не впервые ей стало страшно. По-настоящему страшно. Вон тот мужчина их искренне ненавидит, и то лучше. Метнула взгляд к Намо – тюремщик сидел, отстраненно глядя куда-то в пространство; и тем более неожиданной стала его речь:

– Ныне вновь прозвучали слова, которые в прежнее время определили судьбу Финве – Мелькор не простил ему смерти своих подданных. Ты сказал их, Ингве, и ты встретишь свою судьбу.

Трудно сказать, что было страшнее: смысл слов Намо или же печальный, полный обреченности, тон, с которым они были произнесены. Но Король эльдар лишь спокойно ответил:

– И я готов встретить свою судьбу.

– Ты сказал, – отозвался Намо.

Лея потрясенно смотрела на них. Ощущение было таким, будто все вокруг – дурной сон, не иначе. Из этого состояния ее вывело обращение Вейдера в Силе:

«Объясни им, Лея».

«Что объяснить?»

«Кто мы и откуда. Пусть знают. Видимо, уже нечего терять».

Повинуясь приказу, ученица-ситх шагнула вперед:

– Прошу вас, выслушайте меня!

Она заговорила – о миллиардах звездных систем, о двадцати тысячах разумных рас, о сотнях тысячелетий истории.
– … и, тем не менее, не можете объяснить, кто мы и откуда. Наш шаттл летел не с материка, который вы называете Эндорэ, а с противоположной стороны; да разве вы не заметили, что мы пришли из глубин космоса?

Почти с радостью заметила она, как равнодушие судей начало сменяться недоверием и удивлением. «Хотя бы что-то!»

– Как я могу убедить вас в истинности своих слов? – Лея шагнула вперед, обводя взглядом судей и толпу за их тронами. – Я знаю, наверно, непросто осознать, что, кроме вашего мира, существует множество других; но позвольте же мне показать вам нашу Галактику…

С этими словами ученица-ситх раскрыла в Силе свое сознание, вызывая из памяти образы:

…сияющий круг Галактики, и спиралями заворачиваются рукава…

…Корускант, закованный в пермакрит, и нега роскошных озер Набу…

…элегантность Альдераана и инсектоидные обитатели Джеонозиса…

…вечные дожди Камино, планеты-океана, и выжженая двумя солнцами татуинская пустыня…

… гигантские судоверфи Фондора и пирамиды древних ситхов на Явине-4, утопающие в роскошных лесах…

Гордость и красота их миров.

Прошлое и будущее их цивилизации…

– Довольно! – ударом прозвучал голос Королевы Мира. Варда поднялась со своего трона, стремительно подошла к Лее. – Как смеешь ты лгать нам, Стихиям, создавшим Арду?! Кого надеешься обмануть?

Развернулась, пошла по кругу:

– Я была за Гранью и знаю: ничего там нет, кроме Пустоты! – Затем снова взглянула на Лею: – А те красивые картины, что ты показала нам, – лишь искаженные твоим сознанием образы Эндорэ. И даже если ты сама веришь им, это означает лишь, насколько глубоко проникло Искажение в твой разум.

– О, Король Мира! – внезапно поднялся еще один Вала, чем-то неуловимо напоминающий Намо. – Пусть Ингве предлагает смерть детям Искажения; но разве нельзя попытаться помочь их фэа, истерзанным Тьмой? Я, Ирмо Лориен, мог бы исцелить их души, если на то будет воля Круга. И тогда станет ясно, что ложь из виденного нами, а что – нет.

– Ты ставишь под сомнение слова Варды, Ирмо? – мягкость голоса Манве была обманчивой, даже Лея это ощутила. – Или, вернее сказать, слова нашего создателя, Эру Илуватара, говорившего об опасностях Пустоты-за-Гранью для нас? – И ко всем: – творения Тьмы будут уничтожены по словам Ингве. Согласны ли вы, мои братья и сестры?

– Да будет так, – произнесла Варда.

– Да будет так, – сказал Тулкас.

– Да будет так… – еще одиннадцать голосов. Впрочем, Лея заметила колебания Намо, Ирмо и еще трех женщин рядом с ними. Хотя… какое уже это имело значение?

– Во славу Эру, – заключил Манве.

Слов нет, одни эмоции! Религиозный фанатизм, возвышенный до отвращения... по сравнению с этой теплой компанией даже джедаи покажутся толерантными и гибкими в своих убеждениях. Впрочем, Йода и ему подобные нашли бы с Валар общий язык... а, хотя нет, не нашли бы: они ж тоже не вписываются в "созданную Эру" реальность и его замысел искажают)

Даже так?

Так эта теплая компания себя любимых считает богами и распорядителями планеты. Не без оснований, конечно, что правда, то правда.
Впрочем, компания весьма неоднородна по своему составу и убеждениям - что еще сыграет немаловажную роль.

Особенно Йода: они его за детеныша-орка примут - представителя расы, которая служит местным Темным - и прибьют на месте, не разбираясь;)))

***
Шаттл стоял там же, где и вчера. В ущелье не было никого, и Намо спокойно шагнул к наклонному трапу. И только поднявшись, увидел знакомую фигуру внутри:

– Ауле?

Вала-кузнец, создатель гномов, обучивший младшие народы Арды обращаться с металлами, резко развернулся к Владыке Судеб.

– Ты скрывал свое присутствие.

– Ты тоже.

Неприятное ощущение: словно каждый из них застиг другого на месте преступления. Впрочем, Намо первым взял себя в руки:

– Вижу, творения Искаженных интересны тебе, – проследив за быстрым взглядом собрата, увидел металлический объект в бело-синем корпусе с мигающими огоньками. Легкое касание Силой – и Намо с немалым удивлением осознал, что перед ним создание, обладающее чем-то вроде… своеобразного разума?! – Полагаешь, оно живое?

– Да, – кивнул Ауле. – Хотя мне и непонятно, как им удалось заключить фэа в металл.

Словно догадавшись, что речь идет о нем, существо повернуло верхнее полушарие и издало странную трель: «Бип-би-би-бип!». Ауле тем временем продолжал:

– Думаю, я смог бы выяснить, что это, и создать сходный образец. А их летательный аппарат? Никто в Арде никогда не видел ничего подобного…

– Полагаешь, Король Мира будет рад подобным опытам? – охладил Намо пыл кузнеца. – Двое твоих майяр поддались Искажению и перешли на сторону Врага; что же скажет Манве, узнав, какой интерес ты проявляешь к творениям Тьмы?

– При чем здесь мои майяр?

Владыка судеб видел, как помрачнел кузнец от этих речей. В иной ситуации он постарался бы смягчить жесткие слова, но сейчас было не до того:

– Разве Саурон прежде не был твоим учеником? Впрочем, он переметнулся много эпох назад, и никто бы не вспомнил об этом; но совсем недавно пришли новые вести из Эндорэ – возможно, ты еще о них не слыхал, – Курумо, твой младший ученик, также пал во Тьму.

– Невозможно…

– Невозможно, говоришь? Что ж, видимо, я должен сказать сейчас Манве: «Король, ошибся майя, Олорин-Гендальф, – не Курумо, нареченный Саруманом, предлагал сдаться Мордору; не он создает толпы новых орков в своем королевстве Изенгард и не Курумо пытался пленить Олорина в своей башне, Ортханке», – Намо видел, как каждое его слово ударяло Ауле, словно тяжелый молот.

– Будь они прокляты оба, майяр Врага! – вскричал кузнец. – Оба они были созданы Морготом; и, хоть забраны были из его рук сразу после сотворения, знать, ошибались мы, надеясь, что можно исправить Искажение!..

Ауле еще долго бы выражал свой гнев на Мелькора и его майяр, призывая на их головы все возможные и невозможные кары, но выслушивание его речей не входило в планы Владыки судеб. И Намо заговорил, тихо, почти вкрадчиво:

– Ауле, Великий кузнец! Все мы, валар, знаем, что нет твоей вины в падении Искаженных; но младшие народы еще долго будут помнить, что именно ты был наставником их нынешних поработителей; так, может, тебе стоит помочь низвергнуть предателей?

– Но как? Ведь мы, Валар, зареклись появляться в Эндорэ – слишком много разрушений принес наш приход туда во времена первого пленения Мелькора.

– Ты мог бы обернуть против Искаженных их собственные творения, – подсказал Намо. Обвел рукой шаттл и живое металлическое существо: – Расскажи Манве о своих намерениях, и, уверен, он разрешит тебе изучить эти предметы.

– Ты полагаешь так, Намо?

– Разумеется.

– В таком случае я немедленно отправляюсь во дворец! – воскликнул Ауле и стремительно направился к выходу. – Благодарю, что открыл мне глаза на происходящее, Намо!

– Рад был помочь, – едва слышно пробормотал Владыка судеб, когда Ауле уже был далеко. Сел в одно из кресел кабины и развернулся в сторону «живого металла»: – Ты понимаешь мою речь?

«Бип-би-би».

– Значит, понимаешь, – промолвил Намо. – Вот и я вынужден обманывать своих собратьев, чтоб добиться цели; и что теперь отличает меня от Моргота, Отца лжи? А впрочем,.. вон и Варда врет насчет своего путешествия в Пустоту, и создатель наш, похоже, ничем не лучше…

***
Намо обратился к Силе, охватывая мысленным взором горы Пелори и эльфийский город Тирион. Шестеро гостей из-за Грани были уже прикованы к склону Таникветиль; правда, просто так сдаваться они не были намерены. Он видел, как их лидер, Вейдер, удерживал вокруг себя и остальных Силовой заслон-щит, не позволявший орлам приблизиться; тем временем его дочь, изловчившаяся спрятать в одежде оружие, ловко удерживала Силой рукоять и манипулировала клинком, пытаясь разрезать цепи на руках одного из их воинов. Со стороны казалось, что световой меч скользит в воздухе сам по себе, но прикованный к нему напряженный взгляд девушки выдавал ее усилия. Вторая девушка, рыжеволосая, исхитрилась подтянуться на цепях, и, упершись ногами в крошечный выступ на скале, что-то настойчиво повторяла в маленький предмет у локтя. Намо знал, что она говорит: «Эрдва, если ты нас слышишь, скорее подведи шаттл сюда!» Но они долго не выдержат, понимал Владыка судеб.

Ощущение родного присутствия рядом с шаттлом. «Ирмо!»

В салон шагнул тот самый вала, что заступался за пришельцев на суде.

– Наконец-то, Ирмо! – воскликнул Намо.

– Зачем ты звал меня, брат? – спросил вошедший.

– Мне нужна твоя помощь в одном деле, – последовал ответ.

– Только скажи!

– Ты, Ирмо, Владыка снов, так можешь ли погрузить в сон орлов Короля Мира? Да так, чтоб им казалось, будто они наяву расклевывают тела чужаков?

Мгновение Ирмо молчал, но лучше всяких слов говорил его изумленный взгляд:

– Ты хочешь спасти этих пришельцев! – выдохнул он.

– Это тебя не касается, – отозвался Намо. – Это моя просьба.

– Но это же против замысла нашего Создателя, Эру!

– Ирмо, ты – мой младший брат. Ты всегда сможешь сказать, что без раздумий подчинился моему приказу. Вина будет на мне одном.

Но Ирмо волновало совсем иное:

– Ты им поверил!

– Да, поверил! – воскликнул Намо. – Ты видел картины других миров, которые показывала эта девушка; разве не видно, что она была искренней в своих словах и мыслях?

– Но ее слова о других мирах противоречат словам Эру о Пустоте за Гранью!

– И что с того? Мелькор нам давно об этом говорил. А главное… ты ведь знаешь, что на полотне моей жены, Вайре-ткачихи, вытканы судьбы всех, кто живет или жил в Арде. Но среди них нет судеб тех, кто пришел вчера, – нездешние они. Да и опять: ты-то ведь ей поверил сразу.
Ирмо кивнул: – Ты тоже.

Старший не стал отрицать. Братья помолчали, затем вновь заговорил Ирмо:

– Ты решительно собрался им помогать?

– Да.

– Но… ведь это – нарушение Замысла Творца, – тихо сказал Владыка снов. – И, брат мой, ты ведь знаешь, что делают с Валар, нарушающими Его волю.

– Выставляют за Грань, – согласился Намо. Усмехнулся: – Не очень удачная страшилка после появления гостей с той стороны.

– Но, Намо, прошу тебя – подумай! Что будет с Ардой, нашим миром, если еще один Вала окажется оторван от нее? Ты ведаешь Чертогами, куда приходят души умерших людей и эльфов; что будет с ними, если ты разделишь участь Мелькора?

– А что будет? – невесело усмехнулся старший брат. – Вышвырнули ведь шесть тысяч лет назад Мелькора, и ничего, стоит Арда. Уж на что он был связан с этим миром, а все же нашел себе новую родину. И вулканы не залили все континенты, и ледники не сковали, хоть именно огонь и лед были стихиями Мелькора. Не так уж и беззащитен наш мир, наша Арда, брат. А насчет Чертогов… так за ними и жена моя, Вайре, сможет присмотреть. Или майя найдут какого-нибудь. Нашел из-за чего переживать, Ирмо. Лучше поторопимся: они держатся из последних сил.

***
Вейдер с удивлением наблюдал, как орлы, до сих пор кружившие вокруг прикованных пленников, внезапно все начали садиться на пологий участок склона. Головы птиц клонились вниз, огромные глаза закрывались. Орлы засыпали буквально на месте, продолжая во сне вяло щелкать клювами.

А в следующую минуту лорд ситхов подумал, что у него начались галлюцинации: из-за скалы внезапно появился лямбда-шаттл. Скользнул к скале, где были они прикованы, подлетел вплотную и аккуратно развернулся боком. А на откинутом вопреки всем правилам полетов трапе стоял один из четырнадцати судей. Тюремщик Мандос.

– Вы?! – воскликнула Лея.

– Вам надо как можно скорее покинуть Валинор, – с этими словами Намо одним прикосновением разомкнул оковы Вейдера и Леи. – Возвращайтесь на свою родину – здесь вы погибнете.

– Невозможно, – резко ответил Вейдер. – Во-первых, на вашей планете находится мой сын, во-вторых, мы не сможем выйти за пределы атмосферы.

– Тогда скройтесь в Эндорэ! – Намо уже освободил всех шестерых имперцев. Штурмовики, Траун и Мара уже были в салоне шаттла, и на трапе стояли лишь сам Вала и главком с дочерью. – Летите напрямик через океан, только скорее! Я сумел отвлечь внимание Манве, но это ненадолго. Эрдва, снижайся! – крикнул он внутрь шаттла. В ответ раздалась веселая трель астромеха.

– Вы нашли общий язык с нашим дроидом? – Вейдер не сумел скрыть удивления.

– Должен же был кто-то поднять в воздух ваш аппарат. Сам бы я это не сделал.

На ближайшем скальном выступе Намо спрыгнул с трапа:

– Прощайте!

– Но почему? – вскричала Лея. – Почему вы нам помогли?

– Я сделал для вас то, что должен был сделать для того, кто вас сотворил, – отозвался Владыка судеб. С этими словами он развернулся и направился прочь. Может, Лея попыталась бы спросить Валу о чем-либо еще, но Вейдер быстро втащил дочь в шаттл:

– Летим отсюда, и быстро!

***
До самого горизонта раскинулись синие просторы океана. Вейдер управлял лямбда-шаттлом. Небольшая высота: при желании можно было разглядеть гребни волн. Все молчали: кто-то радовался внезапному спасению, кто-то пытался предугадать, что ждет их на втором континенте.

– А подумать только, Милорд, – внезапно раздался голос чисса, – вы просто хотели сократить путь, пролетев через атмосферу планеты. Да, это была отнюдь не самая лучшая из ваших идей.

Траун позволял себе многое – за подобную фразу практически любой имперский офицер рисковал оказаться задушенным. Но не синелицый экзот в звании Гранд-адмирала.

– В следующий раз учту, – в тон ему отозвался главком. В узком кругу доверенных лиц, сидевших в шаттле, он мог позволить себе слегка отойти от устава и субординации. Но вмешалась Лея:

– Милорд, как вы полагаете, что имел в виду Намо, говоря о том, кто нас сотворил?

– Вероятно, он по-прежнему уверен в том, что мы – создания этого Мелькора… или Моргота, как там они говорят.

На горизонте тонкой линией туманной дымки вырисовывалась земля.

***
Ауле не сразу понял, почему Манве, резко прервав разговор, направился к балкону, но резкую вспышку гнева Короля нельзя было бы не заметить.

– Взгляни, кузнец, – позвал его Король мира, – полагаю, тебя это заинтересует.

С балкона был прекрасно виден склон, к которому приковали Искаженных. И бесполезно разомкнутые цепи, висящие со скалы. Несколькими километрами ниже потихоньку просыпались орлы.

– Говоришь, тебе Намо посоветовал прийти ко мне? Интересно, – нехорошим тоном заметил Манве, не отводя глаз от склона.

***
Волны бились о прибрежные скалы. Белые буруны вздымались на полдесятка метров. Лея присела, зачерпнула ладонью песка. Развернулась спиной к морю:

– Здравствуй, Эндорэ, – медленно произнесла непривычное певучее название. Песок потихоньку осыпался с ладони. Потянулась к Силе: много Света, но немало и Тьмы. Чудно переплетались черно-белые потоки. И Свет здешний не обжигал, в отличие от валинорского.

– Лея, ты бы вместо стоять и смотреть в пустоту, помогла бы разбить лагерь, – сухо заметила Мара.

– Прости! Я лишь хотела посмотреть на эту землю в Силе.

– Посмотрела? Теперь, пока я ставлю палатку, выведи из грузового отсека спидеры – Траун хочет, чтобы я с Коди и Рэксом слетала на разведку.

Лея кивнула и направилась к машине, стоявшей неподалеку. Клоны помогали Маре с палаткой; чисс отправился к ближайшей скале, рядом с которой заметил развалины явно искусственного происхождения.

Резкий порыв ветра растрепал волосы ученицы-ситха. Подняв голову, она увидела, как на небе, еще минуту назад ясно-синем, собираются черные грозовые тучи, невесть откуда взявшиеся. Не желая вымокнуть, девушка побежала к шаттлу, надеясь укрыться от начинающегося дождя. Влетела внутрь:

– Там, кажется, дождь начинается, отец, – обратилась она к Вейдеру, склонившемуся над откинутой панелью, открывавшей переплетение проводов. – Мне забирать спидеры?

– Да, надо выяснить, где мы приземлились. На юго-восток, недалеко от нас, есть селение, – ответил главком, продолжая копаться в проводах, – пусть посмотрят поближе.

Лея кивнула. Забралась в багажный отдел, активировала один за другим три спидера. Теперь их еще вывести…

– Кстати, захвати генератор, – внезапно добавил отец. – Эрдва, помоги Лее его вытащить.

Портативный генератор электроэнергии, способный работать от практически любой горючей субстанции, был снабжен антигравитационной платформой, но Лея бы все равно с ним и спидерами в одиночку не управилась бы.

– Но зачем, отец? Мы же здесь ненадолго.

– Делай, что говорю, – отозвался Вейдер. И словно в подтверждение его слов Лея ощутила резкое возмущение в Силе. Удар грома, последовавший за ним, заставил ее содрогнуться помимо воли.

– Отец, ты заметил?

– Заметил. Делай, что говорю! – последние слова сопровождались ментальным ударом. Не рискуя больше вызывать гнев Вейдера, Лея быстро вывела два спидера прочь из шаттла; за ней следовал Эрдва с третьей машиной и генератором.

Они были уже метрах в тридцати от шаттла, рядом с клонами и Марой, уже поставившими палатку, когда яркая вспышка – в воздухе и Силе на мгновение ослепила Лею. Одновременно – раскат грома, точно выстрел из турболазерного орудия. Заложило уши. Ученица-ситх развернулась: как раз для того, чтобы увидеть, как шаттл выворачивает взрывом наизнанку. Позже, вспоминая те секунды, она поняла, что от попадания молнии сдетонировали топливные баки, а тогда…

– Отец!!! – безумный крик. И осознание – острым клинком: в таком взрыве нельзя выжить. Нельзя. Вообще. Выжить. Никому.

Она рванулась. Не веря. Не желая верить. Бросилась вперед. Кто-то хватал ее за руки, пытаясь удержать. Один рывок – телом и в Силе одновременно, стряхнула их, словно детенышей фелинкса… Подбежала – языки пламени рвет ветер; жар огня по лицу.

– Отец… – не крик, едва слышный шепот. И слабый отблеск знакомого сознания в Силе: «Держись, дочка».

Прозрачный силуэт возникает в пламени. Взгляд – глаза в глаза – последний раз. «Отец!» Она протягивает руки, пытаясь удержать, но родная тень ускользает прочь, и гаснет отблеск в Силе.

Гроза закончилась так же внезапно, как и началась. Тучи разошлись, и вновь засияло солнце. Словно каменный истукан, стояла ученица-ситх над обгорелыми остатками шаттла, и долго никто не осмеливался подойти к ней.

***
– Отец! – Мутную воду полубреда огнем разрывает боль, чужая, не его, но все-таки настолько своя...

Люк сорвался с постели, ничего не видя перед собой.

Горящий шаттл. Сестра протягивает руки к пламени.

Эта картина стоит перед глазами. Словно наяву. Или это и есть явь? А черные стены вокруг – лишь видение?

Фигура гуманоидного существа, испуганный голос:

– Господин, остановитесь! Вам нельзя!

Явь? Видение?

Но все равно: горящий шаттл – реальней.

Просто: отодвинуть существо прочь с дороги. Взмах руки, волна Силы…

Дверь. Лестница за ней.

Что это за место? Люк понимает: он здесь впервые. Какая-то база? Имперская? Но в имперских зданиях стены обычно красят в светло-серый… Какая разница! Скорее – прочь отсюда, к ангару – лететь к отцу и Лее. Его место – там.

Где, хаттова дрянь, турболифт?!

А, впрочем, сойдет и лестница.

Вверх. Вверх, по спирали ступенек. Ангары всегда вверху.

А шаттл полыхает. И гаснет отблеск отца в Силе. Безумная боль сестры.

– Я иду! – Кричит Люк. Вернее, думает, что кричит. Едва слышный шепот – наяву. И неукротимый всплеск – в Силе.

Когда же закончатся эти бесконечные ступеньки?!

Закончились внезапно: Люк почти повалился на площадку. Рывком приподнялся, опираясь на одно колено. Огляделся и застонал от бессильной боли.

Это был не ангар – просто плоская крыша. Точней, не совсем плоская – с двух сторон поднимаются каменные сваи, между ними, над головой, – облако пламени.

…Лея стоит перед горящим шаттлом…

Усилие воли – встать. Здесь точно что-то не в порядке с гравитацией: ее направление постоянно меняется.

Или это у него кружится голова?

Плевать. Надо найти истребитель. Перед глазами все плывет и двоится. Ничего. Подойти к краю – возможно, там есть парковочная платформа – на Корусканте их всегда так крепят – и аэйрспидер. Большего не надо. Не надо…

Вот и край. Вниз – отвесная стена. Где же платформа? Люк сморгнул. А, вот же она, прямо перед ним. Платформа то появляется, то исчезает. Видение? Явь? Из последних сил вскарабкаться на каменный парапет, развернуться спиной вперед, чтобы слезть с той стороны…

И человеческая фигура – перед ним.

– Далеко собрался?

Люк просто соскальзывает с края парапета, но платформа внезапно растворяется. Его затягивает бездна, но он успевает вцепиться в край парапета.

– Там… Лея… – Надо объяснить, что где-то там гибнет его отец и страдает сестра, что он должен немедленно лететь, но мысли путаются в голове, картины видений наплывают одна за другой: их замок, Шпиль, на Корусканте, ферма Ларсов на Татуине… скользкий камень парапета уходит из-под пальцев, Люк проваливается – в пропасть. Последнее, что он успевает осознать – резкий рывок вверх и взгляд огненных глаз, заглядывающий вглубь сознания.

***
– Что с моим сыном?

Чужое присутствие было необычно сильным. И до странности знакомым.

Он резко развернулся – со стороны это движение казалось волнением клубка тьмы, полыхающей огнем. Именно так он чаще всего выглядел последние три тысячи лет.

Посреди площадки стоял призрак – такой же сгусток Тьмы в Силе, как и он сам. Нет, не такой. Вместо отблесков пламени – сияние звезд. Он был воплощением ледяного холода далеких просторов, где искрами светятся звезды и не бывал еще никто из живущих в их мире.

А парень, лежащий на площадке без сознания, был его копией. Правда, сглаженной и смягченной, но копией. Безошибочно узнаваемой.

– Он ранен и бредит, – ответ прозвучал в Силе, как и вопрос.

Несколько мгновений они изучали друг друга. И чем дольше он всматривался в незваного гостя, тем до боли яснее узнавал его. Как будто они были знакомы всегда. Целую вечность.

– Так ты и есть Вейдер?

– Да. Откуда ты знаешь меня?

– Люк и его товарищ рассказывали о тебе.

Снова молчание. Изучение. Наконец, Вейдер решается:

– А ты, должно быть, Саурон?

– Для только что прибывшего ты неплохо осведомлен.

– Меня приняли за твоего союзника.

– Кто?

– Ваши. Там, на втором континенте.

– Ты был в Валиноре?!

– Да. Едва выбрался, – злость, смешанная с насмешкой – при ментальной связи интонации передаются очень четко.

– Тебе удалось сбежать? Из Валинора?

– Мне помогли. Знаешь Намо? Он посоветовал мне либо покидать планету, либо скрыться на втором материке. Поскольку первое невозможно, выбор невелик.

– Если хочешь знать, Люк Скайуокер заключил союз с моими людьми.

– В таком случае, нам придется сделать то же самое?

– Ты можешь и отказаться.

– Пожалуй, не стану. Я еще слишком плохо понимаю ваш мир. Так что союзники не помешают.

– Вот и прекрасно. Да, кстати, я предпочитаю имя Майрон. Или Гортхауэр. Сауроном меня называют эльфы.

– А я – Энакин. Энакин Скайуокер.

Намо, конечно, молодец, но как бы ему самому теперь не пришлось бежать в Эндорэ: Манве явно не обрадовался срыву традиционной народной забавы (она же казнь), а с еретиками у них там строго.

А в целом, глава просто шикарная: момент со взрывом шаттла, полубред-полувидения Люка, встреча Саурона и Вейдера... со второй половины главы рациональное мышление отключилось, и поэтому я даже написать ничего толком не могу: какой-то невнятный восторженный писк в голове)

За оперативность отдельное спасибо)

Увы, Намо - слишком важная личность, чтобы ему просто так дали сбежать. Нет, его судьба будет куда сложней... и интересней)

Спасибо за теплые слова)

Насчет оперативности. Фик продуман почти полностью, так что остается только записывать "невольно вспомнишь старую шутку про диктофон, который записывает с мыслей и пожалеешь о его отсутствии"

Глава 5. Союзники и противники. Часть 1.

Альдераанец широко распахнул глаза и споткнулся на ровном месте: штурмовики, Гранд-адмирал… сенатор Скайуокер?! Сестра коммандера Скайуокера – с ума сойти! Представительница Альдераана в Имперском Сенате… Хотя, если вдуматься, ничего удивительного – она наверняка почувствовала, что брат попал в беду благодаря этой их Силе.

Тикхо почти на автомате вытянулся перед Трауном: «Гранд-адмирал, сэр, лейтенант Селчу прибыл».

– Как вы нас обнаружили так быстро? – взгляд красных глаз чисса уперся в стоящего рядом Эриона.

– Я ощутил возмущение Силы и решил проверить его источник, – отозвался тот.

Затем последовало знакомство: Тикхо пришлось представлять всех присутствующих друг другу. И все же он поглядывал на сенатора Скайуокер, которая по-прежнему неподвижно стояла возле обгоревшего шаттла.

– Вижу, лейтенант, вы не теряли зря времени, – заключил Траун, выслушав краткий доклад альдераанца о событиях, в которых пришлось участвовать пилотам «Молний».

– Заключение союза с местными жителями было предложено коммандером Скайуокером, – начал было летчик, но его прервали:

– Почему нас не встречает мой брат? – оказалось, Лея уже оставила созерцание останков шаттла.

– Коммандер Скайуокер ранен, – ответил Тикхо. И тут же заметил, как на мгновение расширились глаза Леи:

– Немедленно летим!

Буквально осуществить идею Леи не удалось: пока дожидались ящеров; пока прикрепили спидеры к ДИшкам, которые Тикхо и Эрион как раз перегоняли в Мордор. Но когда они вновь оказались в воздухе, то помчались, словно за ними гналась стая орлов Манве. Скорость, как ни странно, задавала Лея: она почти моментально поладила с животным, прошептав ему несколько слов, и сейчас летела впереди всех, словно знала дорогу в мире, где прежде никогда не была. Впрочем, тут вновь себя одернул Тикхо, дело, должно быть, в этой пресловутой Силе.

***
Палпатин взглянул на хронометр. Заседание Имперского Сената превратилось в очередной балаган, где действующие лица исступленно орали друг на друга. А еще говорят, что он был создан ради согласия всех рас, обитающих в галактике. Как раз. Как будто это возможно: учесть пожелания всех нескольких тысяч разумных видов, многие из которых настолько различны между собой, что абсолютно неспособны понять друг друга. Джеонозианец никогда не столкуется с бимом, а дуросы мыслят совершенно иначе, нежели мон-каламари. Не говоря уже о таких экзотических расах, как бартокки, колониальные организмы, тело которых представляло собой один колышущийся клубок из отдельных мелких субъектов.

Пора заканчивать этот спектакль. Через два часа должен выйти на связь Вейдер, поделиться своими успехами в налаживании контактов с новооткрытым миром Арды. Император едва заметно повел плечами: исчезновение Люка и его звена «Молний» не предвещало ничего хорошего. Видно, парень, вместо того, чтобы просто облететь планету, решил пойти знакомиться с ее обитателями. Плохо. Очень плохо.

А еще хуже, что, если верить последнему отчету Пиетта, Вейдер и Траун отправились вслед за Люком. И связь с ними тут же была потеряна.
Все-таки они с Мелькором заврались младшим ситхам. Надо было предупредить хотя бы Вейдера. Впрочем, а что бы от этого изменилось? Почему-то Палпатину казалось, что ничего. Если его не остановило присутствие тысяч Светлых одаренных, то рассказ о том, как оттуда в свое время выставили его создателя, – тем более. Да, кстати, Вейдер не знает, что Мелькор – его создатель. И считает себя обычным человеком, пусть и сверходаренным в Силе. И потихоньку пытается выяснить прошлое сенатора Эрраэнэра. Сила, как же все запутано…

Если Вейдер не вернулся с планеты… Палпатин, словно в ознобе, подернул плечами: если сегодня на связь вновь выйдет Пиетт вместо Вейдера, это означает, что главком Империи крупно увяз в тамошних местных конфликтах. События развиваются быстро. Слишком быстро. А хуже всего – что у него, Палпатина, нет четко продуманного плана действий.

Он всю жизнь держался – на многоходовых планах, способности просчитать действия противника на десять шагов больше, чем может сам противник. Так развязал Войну Клонов, так уничтожил джедаев, так стал Императором. Но тогда он просчитывал действия своих врагов. И друзей. И просто существ, даже соблюдающих нейтралитет. Но для этого их надо хорошо знать – как самого себя. Тогда можно использовать в свою пользу все их сильные и слабые стороны. Всех и каждого. Вопреки тому, что думали младшие ситхи: Руки, Инквизиторы, предвидение развития событий с помощью Силы играло в планах Императора не столь уж важную роль.

Но теперь у Палпатина не было исходных данных для анализа. Он просто слишком много не знал. Понимал, что не знал. И это выводило его из себя.
Не то, чтобы совсем не знал: по рассказам Мелькора он имел некоторое представление о жизни в Арде, о народах, населяющих этот мир, и о его создателях. Но семь тысяч лет по галактическому летоисчислению (и шесть с лишним – по тамошнему) – большой срок: ситуация вполне могла измениться. Мелькор говорил, что Вейдер с легкостью найдет союзников – так ли это? Даже если так… Палпатин понимал: на знания, полученные от кого-то, кому даже доверяшь, никогда нельзя полностью полагаться. Слишком много он знает об Арде лишь понаслышке, слишком мало точной информации. И, тем не менее, Император отступать не собирался. Не только потому, что как Повелитель Тьмы был обязан действовать заодно с основателем ордена ситхов; не только потому, что его собственная любимица Мара Джейд бросилась вслед за Скайуокерами очертя голову; нет, просто он чувствовал опасность предстоящей игры, предвкушал ее и наслаждался этим чувством.

«Покой – это ложь, есть только страсть.
Через страсть я обретаю Силу.
Через силу я обретаю мощь.
Через мощь я обретаю победу.
Через победу мои оковы рвутся».

Пять строчек, намертво впечатанных в память, – кодекс ситхов. Не просто заученные – проживаемые. Каждую секунду. Ситхами становились не те, кто искал Силы ради силы – эти не поднимались выше темных джедаев. Нет, ситхи – это одаренные, которые всегда идут вперед, не останавливаясь ни перед чем; идут – ради неизвестности пути, ради бесконечной дороги. Не для них мирная жизнь, чужд им покой. И недаром с Тьмой ассоциируют другие одаренные их Силу: черные глубины космоса – вот их сущность. Не все выдерживают это: многие отвлекаются – на власть, на сиюминутные прихоти. Но все-таки всегда были те, кто шел – в неизвестность, где никто не был прежде. И ничего для них нет, кроме дороги… И научил их этому пришелец из Неизведанных Регионов, изгнанник своего народа, первый настоящий Повелитель Тьмы. Мелькор.

***
– Ты освободил искаженных, предав тем самым Замысел Эру. Что ты можешь сказать в свое оправдание, Намо Мандос?

Пятнадцать тронов по кругу. И только тринадцать заняты. Владыка судеб стоял в центре Круга. И вновь решалась участь Валы-Отступника. Вот только уже второго.

– Ничего такого, что вы уже не слышали от Мелькора или его созданных, которых мы судили недавно.

Вот и все. Путь назад сожжен – кажется, так говорят люди?

Плачет Ниенна – его сестра. Молчалива и неподвижна, словно статуя, Вайре, его жена. Да и сам он знал, чем закончится этот суд, еще до того, как начался другой, прежний суд над пришельцами из-за Грани.

Застывшая боль – во взгляде Ирмо: «Я должен быть с тобой!» – «Перестань, кому-то из нас надо остаться в Арде.» Тоска Эстэ-целительницы, жены Ирмо. Все они хорошо знают, какой приговор скоро будет объявлен Манве, и нельзя уже будет ничего изменить, ведь сам Эру принимает решения Круга, а Король Мира лишь передает волю Создателя своим собратьям. Таков порядок, таков закон мироздания, который будет до конца дней этого мира. Потому что наступит день, когда изгнанный Мелькор найдет способ вернуться в Арду; и будет Битва Битв, Дагор Дагорат; и будет навеки сражен Темный Враг смертным человеком Турином, сыном Хурина, и мир будет воссоздан вновь. Тогда Искажение и Тьма навсегда исчезнут из Арды, и тот новый мир станет таким, каким его замыслил Эру в начале творения. И будут в нем вечно и беспечально жить Валар вместе с Эльфами и Людьми. Намо сам видел это будущее, вот только уже не застанет его. И внезапная боль – неужели в том, новом прекрасном мире, его забудут Ирмо и Вайре, и утешится Ниенна? Да, наверно, так и будет, ведь недостойны печали Искаженные, одним из которых теперь он стал.

Варда оглянулась на мужа: Манве обхватил ладонью подлокотник трона. Что-то волновало Короля Мира, и она обратилась осанве:

«Что беспокоит тебя, о Король?»

Ответ последовал незамедлительно:

«Эру не отвечает на мой призыв».

Ей стало холодно. Резко. Последние несколько эпох Создатель всегда обращался лишь к Манве. И только Король Мира был вправе объявлять Его волю.

Эру не отвечает…

Прежде такого не было.

«Но Круг должен принять решение»

«Да. Я должен принять решение. А поскольку не первый раз мы судим одного из нас…»

Пауза в беззвучном разговоре. Варда, выждав, осмелилась спросить:

«Как в прошлый раз?»

«Да, как в прошлый раз», подтвердил Манве решительно.

Но тень сомнения осталась между ними. Ведь сейчас они решат судьбу равного себе без одобрения и ведома Создателя. Прервать суд и дожидаться ответа? Но Искажение становится все сильней; Эндорэ застилает Тень, и уж если оставить Намо, один раз помогавшего Темным, в Валиноре, кто сможет поручиться, что он не поступит так же вновь? Какая темница сумеет удержать того, кто снимает любые кандалы одним прикосновением? Нет, решение может быть лишь одно – и немедленное.

– Ты будешь изгнан во Врата Ночи, за Грань мира до скончания дней, – молвит Король.

– Да будет так, – повторяют остальные.

Решение принято, пересмотру не подлежит.

***
Присутствие сестры Люк ощущал уже давно. Но если прежде оно было затуманено болью и страданием, то сейчас у Леи была явно определенная цель. Вот она приблизилась, и Люк усилием воли заставил себя рассеять туман, застилавший сознание. Сосредоточился на облаке тьмы, которым была сестренка в Силе, и немедленно уловил рядом… Вейдера?!

Усилие над собой – чтобы открыть глаза. Над головой – каменный потолок комнаты. Рядом сидит Лея, пытливо всматриваясь в лицо брата:

– Скучаешь?

– Ага, – подтвердил он, подхватывая ее беспечный тон. – Лея, вытаскивай меня отсюда, а не то сбегу на другой материк… Ты чего? – удивился, увидев, как резко потемнело лицо сестры. – Я что-то не так сказал?

– Ничего, – зло, ожесточенно. – Просто лорда Вейдера убили. Эти, с другого материка.

Понимание пришло не сразу, но обожгло, словно молнией. Люк рывком сел:

– Ты… ты хочешь сказать, что…

– Лея хочет сказать, – раздавшийся откуда-то сбоку голос заставил обоих Скайуокеров вздрогнуть, – что стараниями Манве, Короля Мира, я стал призраком Силы, или, как говорят на этой планете, развоплотился.

Рядом с ними стоял молодой парень, немногим старше Люка и Леи; вот только очертания его фигуры были нечеткими и слегка… прозрачными, что ли? Внешне он напоминал Люка, разве что был повыше ростом, а его волосы были не прямыми и светлыми, как у сына, а русыми и кудрявыми. Он казался сошедшим с голоэкрана Энакином Скайуокером времен Войн Клонов – «Герой без страха и упрека». Но в Силе он выглядел тем самым темным одаренным, лордом Дартом Вейдером, что наводил ужас на всю Галактику последние девятнадцать лет.

– Папа, ты выжил! – выдохнула Лея.

– Не то, чтобы совсем выжил, но да, воспринимать окружающих и разговаривать с ними могу. И вам двоим тоже могу приказывать. Так что, Лея, утри слезы, – на эти слова ученица-ситх обиженно хмыкнула, – и пойди объяснись с нашим гостеприимным хозяином. Можешь говорить от имени Империи – как сенатор, ты имеешь на это право. А ты, Люк, – он обернулся к сыну, – что это был за танец хаттской рабыни с выходом сегодня ночью на крыше?

Люк почувствовал, как его щеки неумолимо заливает краска:

– Просто я видел через Силу, что вы с Леей в беде, и хотел помочь…

– Сбросившись с крыши Барад-Дура?

Неприятная сторона их с сестрой тесной связи в Силе – невозможность что-либо скрыть:

– Мне там аэйрспидер привиделся, – смущенно выдавил Люк. Но Лея, вопреки ожиданию, не рассмеялась, а испугалась:

– У тебя были галлюцинации?

– Ну… нет, – выдавил парень. – Просто это здание похоже на наш замок, Шпиль, вот я и подумал…

– Все ясно, – заключил Вейдер. – Пока не поправишься, тебя будут караулить Рэкс и Коди. С приказом стрелять из парализатора при неповиновении, – с этими словами он растворился в воздухе.

– Держись, – подмигнула брату повеселевшая Лея. – Мы, Скайуокеры, еще покажем здешним!

***
Молодая женщина убрала длинные прямые волосы в пучок на затылке. Критически оглядела себя в зеркале. Белые пряди в черной челке – особая примета! – после покраски хоть и потемнели, но все равно бросались в глаза; из-за черных контактных линз, призванные скрыть еще одну особую примету – разноцветные: голубой и светло-карий глаза, – текли слезы. Она всей душой ненавидела такую маскировку, предпочитая подставные документы и хорошо продуманную легенду, но иного выхода не было.

Ее цель – Лаан Эарта с населением всего миллион человек – ничтожно мало по галактическим меркам. Сложная цель. Система уже много веков живет крайне изолированно, каждый приезжий на виду. В прошлый раз она понадеялась на стандартные методы работы и спустя неделю оказалась на приеме у помощника правителя, некоего Гэлеона, который тактично и вежливо посоветовал ей убираться восвояси: «Пусть наш мир и входит в состав Империи, но наши дела и тайны принадлежат только нам». И ей, Исанн Айсард, одному из лучших агентов Имперского Разведуправления, дочери Арманда Айсарда, директора этого ведомства, пришлось покинуть планету несолоно хлебавши. Конечно, будь это официальной миссией, она бы так просто не сдалась, но поскольку это была просто личная просьба, пусть и самого Дарта Вейдера, упираться не представилось возможным. Но сейчас она подобного прокола не допустит.

Еще раз пересмотрела документы. Идентификационный чип на имя Гэлмаа Ниситар, уроженицы Эарты, осиротевшей в возрасте пяти лет. Дочь беженцев откуда-то из Пространства хаттов, поэтому никакой родни у нее нет. Это хорошо: меньше вероятность прокола. Сама Ниситар сейчас учится на Корреллии, что также на руку разведчице. Сыграть роль студентки, приехавшей домой, не так уж и сложно.

Под ногами качнулся пол. «Приземлились» По громкой связи объявили о начале высадки. Исанн подхватила рюкзак и подмигнула своему отражению – правым, голубым глазом. Работа, работа и еще раз работа. А ведь в Разведуправлении все думают, что она взяла отпуск и уехала в круиз по Внешним Регионам. Как раз. И пусть Вейдер больше не напоминал о своей просьбе выяснить биографию сенатора Эрраэнэра, это стало делом чести самой разведчицы. Этим и объяснялся ее решительный настрой.

Айсард спустилась по трапу, предъявила документы на контроль. Поддержала ничего не значающую болтовню: «Вы прямо из Корреллии? А надолго? А правда, что в Центре Империи недавно были беспорядки, устроенные агентами Альянса?..» Наконец, разведчица оказалась за воротами космопорта. Планета встретила Исанн хлестким холодным ветром с гор, вершины которых синеватой дымкой виднелись за городом. Она обвела взглядом улицу, причудливо разукрашенные здания по обе стороны. Жители Эарты любили красивые дома и вещи не меньше, чем альдераанцы или набуанцы. И работа намечалась пусть и непростая, но куда более приятная, нежели ее прошлая миссия на Нар-Шаддаа, хаттской столице.

***
Лея глубоко вдохнула, и, словно перед прыжком в воду, задержала дыхание. Это вошло у нее привычку – всякий раз, когда предстояли переговоры в качестве «госпожи сенатора Леи Скайуокер, представителя планеты Альдераан». И как всегда, у порога зала хотелось остановиться. А еще лучше – развернуться и убежать. Но эти желания были мгновенно подавлены: справа – Траун, слева – Эрион. Нельзя давать волю порывистой и пылкой Гэллеа, когда нужна хладнокровная сенатор Скайуокер. И представительница Галактической Империи непринужденно и гордо вошла в тронный зал Барад-Дура.

Она шла – мимо каменных колонн, уходящих ввысь, исчезающих во тьме под потолком, под прицелом десятков взглядов: орков и людей. Непроницаемое лицо, ментальные щиты. Темно-серое платье в стиле формы имперских офицеров. Эрион шел рядом, чуть впереди, словно указывая дорогу, и в Силе сообщал ей о собравшихся: «Вождь людей Ханатты, наших союзников… Предводители орочьих племен с Пепельных гор…» Она не позволяла себе крутить головой – просто быстро и едва заметно касалась их Силой, сканируя и запоминая. За спиной – Траун, Мара, Селчу и клоны.
Подошла – к пустому трону. Вокруг стояли назгулы, а рядом – человек с полускрытым шлемом лицом – Глашатай. Едва Лея остановилась, как в зале резко потемнело, словно все факелы на колоннах одновременно погасли. В тугую воронку-спираль скрутились потоки Силы.

А затем Тьма сконцентрировалась, приняв смутные очертания человеческой фигуры. Лея смотрела – не глазами, в Силу. Одаренный. Бесплотный. Призрак Силы, похожий на тех, древних ситхов, что обитают в своих гробницах на Коррибане? Почти, если не считать, что он намного могущественнее коррибанских. Не просто темный – огненный. Темный огонь. А еще – знаком. Именно в этот момент Лея вполне осознала смысл слова «дежавю» – в первое мгновение ученица-ситх была готова поспорить на что угодно: она где-то уже встречалась с ним. Впрочем, ощущение быстро прошло, и Лея осознала: он просто очень похож на ее учителя, Эрраэнэра. И… на отца.

– От имени Его Величества Императора Палпатина, правителя Галактичской Империи выражаю радость от нашей мирной встречи… – Церемониальные слова приветствия «равный-равному». Вообще-то не так Император Галактики говорил бы с правителем – даже не планеты, а лишь крошечного участка ее территории, но перед ней – темный одаренный, их собрат, а это важней политических формальностей.

– Я, Тар-Майрон, приветствую посланников Галактической Империи на Черной земле Арты, – призрак отвечает вслух, вероятно, в первую очередь – для своих. – Но не уверен, что все мои подданные понимают ваши слова; так расскажите же о своей родине, чтобы потом не было недоразумений.

«И на что это намек?» Лея говорит – то, что прежде говорила Намо и Варде. Повторяет почти слово в слово. Вокруг – тишина: слышно, как Ардва, увязавшийся за Леей, поскрипывает поворотным механизмом, крутя туда-сюда куполообразной «головой». Она доходит в своем рассказе до плена в Валиноре и бегства. Тут же начинаются перешетывания – изумленнные: «Возможно ли?»

– Полагаю, после столь приветливой встречи в Валиноре, вы не откажетесь от союза с моим народом.

Лея едва сумела сохранить непроницаемое выражение. Здесь что, принято заключать политические союзы, начиная с торжественной части?! А когда же обговаривать условия? Она уже начала продумывать вежливую отговорку в смысле: «За крышу над головой спасибо, но воевать мы с вами не подписывались», когда, бросив взгляд в сторону назгулов, увидела за их спинами призрак Энакина, быстро ей подмигивающий. И почти сразу – ментальный сигнал:

«Соглашайся. Нам с ними надо держаться вместе».

Лея чуть тряхнула головой:

– Это честь для моих людей, – «Сила, надеюсь, им это не покажется какой-нибудь клятвой или присягой. С незнакомыми народами любое слово может вылезти боком».

– Вы многое рассказали о своей родине, сенатор Скайуокер, и почти ничего – о ее обитателях, – Теперь Саурон обращался только в Силе – судя по всему, для ушей вастаков следующие слова не предназначались. – Например, о том, кто научил вас столь искусно путешествовать по миру духов, или, как вы это называете, Силы.

– Вряд ли его имя вам о чем-либо скажет, – скрыв изумление, ответила ученица-ситх.

– И все же, – продолжал настаивать собеседник. – От вашего ответа во многом зависит наше дальнейшее сотрудничество. Но учтите, ложь я распознаю.

– Раз вы так желаете знать, – наконец ответила Лея, – то о себе могу сказать, что являюсь ученицей Эрраэнэра; мой же брат, Люк, обучался в основном у нашего отца.

Прежде чем закончить фразу, девушка заметила, как двое назгулов, ей незнакомых, услышав имя Эрраэнэра, подались вперед; при этом явственно ощущалось их… изумление?

«Разве они могут быть знакомы с ним?!»

– В таком случае, – голос Саурона эхом раскатился по залу, – добро пожаловать в Эндорэ, посланница Темного Владыки! Твое появление здесь, должно быть, предвещает возвращение Мелькора из-за Грани; так разве вправе я отказать в гостеприимстве тебе и твоим спутникам?

Лея дважды или трижды набирала воздуха, чтобы выпалить: «Да что вы, сговорились с Намо Мандосом, право слово?! Не знаю я никакого Мелькора!», но всякий раз останавливалась: нет ничего хуже, чем прервать неуместной репликой торжественную церемонию. А еще призрак отца все время косился в ее сторону, а один раз она даже услышала его обращение: «Просто помолчи, Лея!»

Интересно, а что же в вашей версии представляет собой временно (или не временно?) отсутствующий Эру? Вряд ли он действительно творец мира. И не мелькал ли он уже чуть раньше?)))

У меня наконец-то работает интернет:) Это событие)
Извините, что так долго не отвечала. =/
Эру отсутствует временно. Мир-то он создал, и разумных существ, которые в нем обитают, тоже. Вот только для некоторых из них этот мир оказался слишком тесен. И да, он уже появлялся прежде;)

О, значит, личность одного из тех неназванных светлых установлена) Ну теперь понятно, почему Эру на суде откликнуться не соизволил: слишком занят, полный Дагор Дагорат галактике готовит... зараза богоподобная) Кстати, насчет богоподобных зараз все тоже очень любопытно - в частности, чем они являются в реалиях ЗВ)

Вот сейчас как раз о богоподобных заразах и будет;)
___________________________________________________________

***
Оглядываясь на недоумевающую дочь, Вейдер и сам должен был признать, что не понимает происходящего. Он слышал их с Сауроном мысленный диалог, но… в конце концов, причем здесь вообще Эрраэнэр?

Торжественная встреча «гостей из-за Грани» была завершена, и оба призрака скользнули на крышу башни – под пламя Багрового Ока. Вейдер заговорил первым:

– Вы на удивление единодушны с Валар, когда речь заходит о нашем происхождении. Объявляете нас посланниками изгнанного Мелькора, хотя никаких причин для этого нет.

– А разве не для того вы здесь, чтобы сообщить нам о его скором возращении в Арду? – удивление Гортхауэра казалось вполне… искренним?

– Нет! Хорошо, пусть этот Эрраэнэр и есть ваш Мелькор. Но наша экспедиция оказалась здесь по приказу Императора, потому что... – Энакин на мгновение запнулся, внезапно осознав один простой факт: Палпатин не раз и не два называл Эрраэнэра своим старым другом. И прислушивался к его советам.

«Сар-рлач-чье гнездо!»

Просто: неслучайно экспедиция Трауна выбрала именно этот маршрут. Их действительно прислали – именно на эту планету.

«Хаттова дрянь!»

Кто?! Если Император, почему не предупредил, кого они тут встретят? Отправил вслепую: выживете – хорошо, не выживете – тоже ничего страшного?

А если Палпатин и сам не знал? Вейдер отмел эту мысль: поверить в то, что его Учителем кто-то манипулирует, не хотелось. Страшно не хотелось. Пусть даже и существо, сверхмогущественное в Силе. Уж лучше признать: ему, Дарту Вейдеру, в очередной раз досталось задание, что называется, на пределе возможностей. Ему и его детям.

Трудно сказать, что именно из этих размышлений просочилось за ментальные щиты, которые Энакин контролировал почти рефлекторно, но едва оторвавшись от анализа событий, натолкнулся на насмешливый взгляд – в Силе – Саурона:

– А все же я прав, верно? Вы здесь потому, что так захотел Мелькор, – похоже, все эмоции Энакина были для него как открытый датапад. – Что ж, он вправе распоряжаться своими сотворенными.

– Никакой я не сотворенный! – Вейдер был на грани от того, чтоб вспылить по-настоящему. – Я – человек, родом с одной из планет Галактики…

– Скажи еще, что ты обычный человек, – ехидства в тоне хозяина Барад-Дура прибавилось. – А ведь, наверно, другие люди считали тебя особым. Избранным. Вероятно, ты и родителей своих не знаешь, правда?

Энакин хотел уже, несмотря на все союзы и договоры, подробно объяснить собеседнику, куда ему следует идти со всеми своими предположениями, но…

Вспышкой – старое воспоминание: Совет джедаев, немолодой рыцарь, только что вернувшийся из миссии на Татуин: «Я нашел сосредоточие Живой Силы, магистры. В человеческом ребенке».

Он сам этого не видел – много лет спустя рассказал Оби-Ван Кеноби, бывший тогда падаваном этого рыцаря.

«Он зачат самой Силой – это следует из слов его матери».

– Видишь ли, мы, майяр, можем узнавать по отблеску в Силе, кем именно из Валар создан другой майя. А уж не узнать того, кто сотворен твоим собственным создателем – это из ряда вон выходящее. Тебе, кстати, не приходило в голову, почему все в Валиноре настолько враждебно вас встретили?

– Намо действительно называл нас созданиями Мелькора, но я полагал, что это ошибка, – нерешительно заметил сбитый с толку Энакин.

– Ошибка, как же! – Саурона явно веселила эта беседа. – Думаю, ты сам понял: как говорят люди, я – твой брат, Энакин.

– Знаешь что?! Я – человек, моя мать была человеком, и я не вижу причин считать себя кем-то другим! – С этими словами Скайуокер резко метнулся прочь и спустя мгновение его призрак растворился где-то за Черными Воротами – Мораннон. Саурон минуту еще смотрел вслед:

«Беги от моих слов, сколько хочешь. От своей природы и своей Силы тебе все равно не сбежать».


***
Настоящие переговоры начались позже. И в куда более узком кругу.

Они собрались на одном из верхних уровней башни: Траун, Лея, Саурон и Хэлкар. Ученица-ситх весьма хотела бы видеть и лорда Вейдера, пусть даже в призрачном варианте, но он куда-то исчез, а все попытки ментального обращения наталкивались на глухую стену щитов.

Здесь уже не было гордых речей и пафосных слов – не к месту они при обсуждении, например, цепочки подчинения в случае совместных операций. Лея была в своей стихии:

– Так или иначе, но я, как представитель Империи, обязана знать, в какой ситуации окажутся мои люди. И решать, насколько безопасно и уместно их участие…

– Если у вашего народа подобные вещи всегда решают едва повзрослевшие девицы, то удивительно, что ваши мужчины вообще выбираются за пороги своих домов, – заявил Хэлкар довольно резко.

– О, несомненно, вы намного превосходите нас в опыте путешествий, – мягко отозвался Траун. – Что ж, буду рад узнать от вас побольше насчет обитателей близлежащих планет.

– Увы, столь дальние странствия у нас не очень популярны из-за невозможности вернуться, – вмешался в обмен колкостями Повелитель Тьмы.

– В любом случае, – продолжал потихоньку гнуть свою линию чисс, – как старший офицер Империи из присутствующих на вашей планете, я отвечаю за своих подчиненных и обязан знать детали операций, в которых они участвуют, – выдержав некоторую паузу, и убедившись, что его слова не встречают возражений, добавил он: – И кстати, взятые ими пленные также должны быть в моем распоряжении.

Лея мгновенно ощутила, как подобрался Первый назгул. «Так, а вот здесь будут проблемы»

– Насколько мне известно, сейчас в этой крепости находится девушка, к отцу которой у нас всех есть определенные требования, – ученица-ситх решила не ходить вокруг да около, – и поэтому я хотела бы по возможности присутствовать на переговорах с представителями ее народа.

– Если они состоятся, – хмыкнул Хэлкар.

– Простите?

– За всю нашу историю эльфы еще ни разу не соглашались на переговоры с нами, – ответил Саурон на удивленный вопрос Леи.

– Даже ради своих пленных родственников?

– Даже ради своих пленных родственников.

«Хатт! Проблемы куда серьезней, чем я думала». Сенатор Скайуокер несколько секунд размышляла, пытаясь сообразить, как поступил бы в такой ситуации первый политический гений Галактики – Император, однако на ум приходил только одно: «Отправил бы свою Руку, Мару Джейд, разбираться на месте». А ведь это вариант!

– В таком случае, остается лишь одна возможность – кому-то придется пробраться в Имладрис,... – начала было Лея и осеклась: слишком уж странно отнеслись к ее словам Саурон и Ангмарец:

– Вы оттуда живой не вернетесь. И никто из ваших людей – тоже.

«Хаттова дрянь! Все-таки у нас серьезные проблемы».


***
Есть мир – Арда. Дальше есть известная вселенная – Эа. А за ней нет ничего, лишь Пустота. Бесконечная. Безжизненная. Всепоглощающая Пустота. И есть Грань, отделяющая Пустоту от мира. И пересекать эту Грань не дозволено никому.

Они знали это с самой зари своей жизни. Еще до того, как создали – все вместе – Арду. И потом – не сомневались. Никто. Кроме одного. Мелькора-отступника.

Вопрос не веры или доверия – восприятия. Ты чувствуешь мир – каждую птицу и травинку, каждый камень и каплю воды – ощущаешь, как самого себя. Это естественно и привычно. Человек сказал бы «привычно, как дышать», но ты не человек, и дышать-то как раз непривычно и необязательно – просто одно из тех мелких действий, необходимых для удобства оболочки-плоти. Не более того.

Поэтому так сложно бывает общаться с другими расами – даже эльфы, наиболее близкие к ним существа в Арде, хотя и чувствуют мир, но не так ясно, и все-таки больше полагаются на зрение и слух. Что уж говорить о других... Им всем приходится верить – в существование Грани, Пустоты и тому подобных вещей, а ты все это просто ощущаешь – своим сознанием. Есть черта, за ней схлопывается пространство, исчезает восприятие – и это Грань. Дальше, сколько не тянись, ничего не ощутишь – Пустота. Она пугает и притягивает одновременно – хотя за десятки тысячелетий просто приучаешь себя не обращать внимание в ту сторону. Не смотреть. Чтоб лишний раз не искушаться желанием шагнуть в эту черную бесконечность – неужели и впрямь ничего?

А сейчас – шагнуть придется.

Пустота близко – узкая воронка, спустившаяся с небес. Вокруг нее словно искажается пространство: внутри же его просто нет. И надо заставить себя сделать шаг туда – в это самое Ничто и Нигде. Потому что по бокам стоят Ороме и Тулкас со своими майар, дожидаясь, когда ты выполнишь приговор Круга.

Чуть поодаль, в стороне, – остальные Валар. Напряженное молчаливое ожидание большинства: «Сам уйдешь или помочь?» Намо медленно обвел их взглядом. Они словно ожидают чего-то… Чего? Что он напоследок объявит какое-нибудь пророчество, как не раз бывало прежде? Или проклянет их? Или, чего доброго, из Врат Ночи сейчас выберется Мелькор?

«Уходи. Вернешся – расскажешь, что там» – мимолетное прикосновение другого разума. Манве?! Сомневается?! Или показалось? Контакт был прерван так резко, как установлен: вместо открытого разума – глухая стена щитов.

«Сказать им напоследок что-нибудь?» Намо перехватил цепь, сковывавшую руки:

– До встречи, – и прежде чем кто-то успел осознать, что могло подразумеваться под этими словами, Владыка Судеб шагнул в Пустоту.


***
Адмирал Пиетт сорвался с койки в своей каюте. Звонок мог означать лишь одно: пришло время выйти на связь с Императором. Первая мысль: усталость от работы над всякими бумажными делами вроде поставок топлива и продовольствия на «Исполнитель» вряд ли окажется уважительной причиной, если Палпатину придется просидеть у голотерминала больше десяти минут в ожидании ответа адмирала.

Второй (и более верной) мыслью было осознание того, что звонил личный коммлинк, а не будильник. «Хвала Силе!»

Вызывали из медцентра.

– Адмирал, вы должны это увидеть сами, – произнес приборчик голосом главврача, доктора Лек’нера.

Минуту Пиетт решал дилемму: идти в медчасть (за пять километров от каюты) или лечь еще подремать, но неподдельный энтузиазм вкупе с изумлением, звучавшие в голосе главврача, все же склонили чашу весов в сторону первого. «Ну, Лек’нер, помоги тебе Великая Сила, если только «это» не окажется чем-то стоящим», думал адмирал, стоя на платформе горизонтального лифта.

– Это настоящий феномен, адмирал Пиетт! – оказалось, коммлинк был просто не в состоянии передать весь тот энтузиазм, который охватил медика. – Я никогда не видел ничего подобного! Вне всякого сомнения, мы на пороге величайшего открытия тысячелетия…

– Доктор Лек’нер, – прервал Пиетт его восторженные речи. – Извольте доложить о происходящем коротко и по существу.

Ученому мужу от медицины явно не пришлась по вкусу жесткая реплика адмирала. Ничего. Здесь военный корабль, а не университетская аудитория.

– А вы сами взгляните, – посоветовал ему в ответ главврач. И указал на палату, отделенную транспаристиловым окном от комнаты, в которой стояли собеседники. Пиетт не без досады последовал этому совету, осмотрел помещение, мельком глянув на какого-то человека, лежавшего без сознания на койке, и развернулся к Лек’неру:

– И где ваш феномен?

– Да вот же!

И доктор пустился в объяснения:

– … так вот, когда с мостика сообщили о погодной аномалии на планете, а потом отправили сто тринадцатый шаттл посмотреть поближе, то оказалось, что этот планетный «барьер» движется!.. Пилотов слегка зацепило, правда, они успели вернуться на борт, но заметили…

– Что значит «зацепило», доктор? – перебил его Пиетт. Последний раз такое случилось на «Предостерегающем» Трауна – шаттл слишком приблизился к «барьеру». Один пилот умер, второй остался инвалидом – кровоизлияние в мозг.

– Да ничего серьезного, – отмахнулся тот. – Скачки давления, то-се. Успели уйти вовремя. Но заметили… его, – кивок в сторону окна. – Причем безо всякого скафандра или чего-то такого. Живого. В сознании. Потом капитан Ниида приказал втянуть его лучом захвата…

В этот момент двери с шорохом разъехались в стороны, и на пороге кабинета появился первый помощник Пиетта. Быстро оценив обстановку, отдал честь командиру:

– Адмирал.

– Капитан Ниида, – ответил Пиетт. – Позвольте поинтересоваться, почему я узнаю о ЧП от главврача?

– Виноват, господин адмирал, – отозвался тот. – Но вы приказали не беспокоить.

– Вы обязаны были сообщить мне о ЧП немедленно, – адмирал с раздражением отвернулся. Ниида был ставленником адмирала Оззеля, предыдущего командира «Исполнителя», месяц назад отправившегося в мир Великой Силы – задушенного Дартом Вейдером за поступок, который, по мнению Пиетта, трудно было назвать иначе, как разгильдяство. В любом другом подразделении ему грозил бы трибунал, но Лорд Главнокомандующий предпочитал решать такие вопросы своими силами. Точнее, Силой.

«Если Ниида не прекратит вести себя как идиот, долго на «Исполнителе» не протянет», подумал адмирал: «впрочем, сейчас проблема не в этом».

– Доктор Лек’нер, вы Войну Клонов не застали, – взглянув в окно, заметил Пиетт. – И до перевода на «Исполнитель» с одаренными не сталкивались, верно?

Ученый кивнул:

– Но причем здесь это?

– При том. – «Все приходится объяснять». – Одаренные могут выжить в космосе без скафандра, доктор. Он и сознание потерял, когда оказался поблизости от «Исполнителя», так? – Главврач и капитан одновременно кивнули. – Йсаламири сработали. Ладно, – заметив, как пошевелился «гость», приказал Пиетт: – сейчас пообщаемся с ним, так что, капитан Ниида, несите сюда ящерицу. На всякий случай, пусть будет поближе.


***
Иногда мелочи производят едва не более сильное впечатление, чем вся картина происходящего. Первое, что бросилось в глаза – жесткие, прямые линии и углы. Никаких изысков – те, кто построил это место, явно не думали о красоте. Или же… иначе понимали это слово.

Закрыть глаза. Открыть снова. Что-то было неправильно. В корне. Потом стало ясно: пустота. Здесь не было Силы: все вокруг было каким-то неестественно тусклым и невыразительным. И страшно ограниченым: четыре стены и потолок. А дальше – будто ничего и нет.

«Это и есть Пустота?»

Вспомнил: безумная, рвущая сознание боль при переходе туда. А потом – все прекратилось – мгновенно. Сине-зелено-белой сферой плыла вдали планета, и сияли точками далекие звезды. И потоки Тьмы и Света в причудливом танце сплетались вокруг, и звенели в них отголоски далекой, неведомой жизни. Мимо скользил шаттл – он без труда узнал это творение гостей из-за Грани. Внутри были люди, и он не смог отказаться от первого побуждения – позвать их. Но вот огромный серый треугольник заполнил пространство, заслонил собою звезды, и все мгновенно стихло, Сила исчезла, и наступила пустота. Больше он ничего не помнил.

Ненормально, противоестественно, непривычно. Словно оглохнуть и ослепнуть одновременно. Лишиться не просто способа чувствовать окружающее, а части собственной сущности. Это было… страшно.

Резкая догадка: «Так вот как воспринимают мир люди!»

И кстати – о людях. Вошедших трое. Впереди – невысокий человек с утомленным лицом. На плече у него – странное животное, более всего походящее на мохнатую ящерицу:

– Я – адмирал Фирмус Пиетт, командующий имперским звездным разрушителем «Исполнитель», на борту которого мы находимся. Со мной капитан Ниида и доктор Лек’нер, – короткий кивок в сторону своих спутников. – Но кто вы?

– Мое имя – Намо. Намо из Феантури. – И догадкой: – Вы – люди Дарта Вейдера?

– Именно, – подтвердил Пиетт: «Наконец-то! Хоть что-то узнаем о Милорде.» – «Исполнитель» – личный флагман Лорда Главнокомандующего. Как случилось, что вы с ним знакомы?


***
Призрачная голографическая фигура сплела пальцы:

– Так вы говорите, адмирал, обитатель планеты? Но как он оказался в космосе?

– Насколько я понял по его словам, Ваше Величество, это нечто вроде наказания – изгнание за некую «Грань». Думаю, это то, что мы называем «барьером».

Палпатин некоторое время молчал, глядя в пространство перед собой.

– За что изгнали, не рассказывал?

«Ключевой вопрос».

– За помощь Повелителю Вейдеру, Ваше Величество. Местные жители планеты встретили Лорда Главнокомандующего весьма враждебно, – добавил Пиетт, заметив, как сверкнули желтые глаза Императора.

– Привезите его в Центр, адмирал. Немедленно.


***
Сумерки медленно опускались на Явин-4, одну из лун газового гиганта Явин, давшую приют, во-первых, богатой флоре и фауне, а, во-вторых, базе военнизированной организации, именуемой Альянсом за восстановление Республики. У подножия огромной пирамиды, построенной пять тысяч лет назад одним из древних Повелителей ситхов, сейчас метались существа множества рас, приводя в порядок десяток истребителей-«крестокрылов». За суетой внизу с вершины пирамиды наблюдали трое.

– Это и есть ваш Альянс? Вы всерьез полагаете, что это… – он на мгновение задумался над эпитетом, – сборище нескольких тысяч вчерашних подростков, десятка политиков, которым пора на пенсию, и устаревшей техники сокрушит Империю Палпатина?

– Если с ними пребудет Великая Сила, разумеется, – отозвался его собеседник. – Ее вмешательство способно творить чудеса… Ведь не сомневается же наш друг в том, что девять личностей пяти рас сумеют уничтожить Кольцо Всевластия.

Тот из компании, о котором шла речь, сам вмешался в беседу:

– Это да. Конечно, придется контролировать едва ли не каждый их шаг, но это не проблема. Хотя…

– Что? – спросил второй. Куратор Альянса, как его называли здесь.

– Скажу прямо: я был бы спокоен за хоббитов и Братство Кольца, если бы не гости из большой галактики. Слишком значительная неопределенность. Погрешность. Возможная ошибка.

Куратор Альянса хмыкнул:

– Ты сам виноват. Если бы твои Валар не вышвырнули одного из своих, проблемы Скайуокеров сейчас просто не было бы.
Его собеседник в долгу не остался:

– Ты сам говорил: перехода Люка и Леи на сторону Империи в твоем замысле не было. Если бы ты предупредил Органу держаться подальше от Мелькора…

– Господа, господа! – заговорил первый. – От того, что вы сейчас в сотый раз будете спорить, кто виноват, Империя не падет и Мордор не провалится. Нам просто надо признать: Мелькор умудрился исказить не только замысел Эру, – тут он кивнул в сторону одного из спорщиков, – но и наши собственные. И сейчас придется исходить из сложившейся ситуации.

– Которая хороша тем, что Император уверен в своем контроле над Альянсом. Если их лидеров собрал Старкиллер, ученик Вейдера, по его приказу, а в самом Альянсе полно имперских агентов, то Палпатин уверен, что знает наперед все их действия.

– Но Старкиллер искренне перешел на сторону Света. И на Корусканте об этом знают.

– Разумеется. Весьма удобная ситуация: старый ситх полагает… – Куратор осекся, глядя вверх, в небо. Возмущение Силы рвануло ткань пространства-времени. Затем с сомнением посмотрел на своего собеседника: – Источник – у твоей планеты. Так же, как в прошлый раз.

– Ничего не понимаю, – последовал ответ.

– Только не говори, что твои создания снова выставили прочь кого-то из своих собратьев, – резко заявил первый. – Одного Мелькора нам вполне хватает.

Будто пока не известного светлого и Эру было недостаточно, еще кто-то третий объявился! И он, судя по всему, не отвечает ни за Арду, ни за ДДГ конкретно - складывается впечатление, что он творчески руководит действиями Эру и Куратора (знать бы еще, кто это ). Интересно, что ж это за зверь такой?



Да уж, Валар наглядно продемонстрировали, как можно прийти к верному выводу, построив неправильную логическую цепочку)



Вот от Манве я такого не ожидала. Такими темпами диссидентов в рядах Валар столько окажется, что на всех кораблей не напасешься - с орбиты подбирать) Кстати, очень любопытно, как же Намо будет взаимодействовать с Палпатином и, что еще занятнее, Мелькором.



Сильное же впечатление произведет Корускант на обитателя Арды) Не думаю, что Валар неподвержены культурному шоку.

Спасибо за отзыв!

Вот намекнуть или нет? Дилемма... Скажем так: это оригинальный персонаж, но относящийся ко вполне канонной расе. Правда, очень малоизвестной;)

Я сама от него не ожидала. Честно:)

Нормально будет взаимодействовать. Мелькор и Намо неплохо поладили еще в Арде, пока первый три тысячи лет отсидел в Чертогах у второго.
А насчет впечатления - так большее впечатление произведет не столько Центр, сколько сама галактика. Об этом в продолжении;)

Эллия. Ваша "Галактика..." нравится. Но я всё равно читаю её немного тяжеловато. Я конечно же все похождения "Братства..." смотрел, но в детали не вникал. Тем более книг не читал.
Так что для меня всё что связано с не SW, в этом фан-фике "тёмный лес".)))
Ну вы всё равно пишите проду.

Читаю, не отрываясь, а вот отзыв задолжала.
Честно не сильна во Властилине колец, поэтому для мня наверно это просто странная планета, что не мешает получать удовольствие.
Повествование шикарное и не приугадаешь, что будет дальше. Например, смерть Вейдера. Я долго не верила в нее. Вот только даже смерть не мешает Главкому. Правд интересна реакция Палпатина на это. Я думала что все изначально его интрига, но нет. Что-то все здесь арсложнее.
Про сотворенных.. все же мне очень понравилась идея создания Энакина.. так что привыкаю к мысли что Саурон его брат.
Люк..Люк здесь удивительно на себя похож, только воспитание немного другое зато способности развиты. Согласна с его изображением смеси Тьмы из Света.. точная характеристика... Хорошо показана связь двойняшек
Во общем как всегда я скромно хочу продолжения, и мне не хочется верить что Смерть Главкома не обратима.

, спасибо за столь теплые слова!


Я Вас прекрасно понимаю - сама была в такой же точно ситуации, когда после просмотра фильмов ЗВ пошла читать "Семнадцать мгновений Вейдера" Альмы. Мысли поминутно были: "Что это за верфи Фондора, и кто такие Траун с Экзар Каном?..."
В своем фике я стараюсь писать подробно, кто, что и зачем, но иногда, наверно, просто упускаю какие-то моменты.


Здесь все будет весьма сложно. У Палпатина свои планы, у Мелькора (создателя Саурона и Вейдера) - свои, его светлый младший брат Манве (тот, который Король Мира Арды) тоже не без задней мысли. А есть еще Эру сотоварищи, у которых главная цель - победа Альянса, Мотма в президентах, разрушенный Мордор, и вообще торжество Света, полное и безраздельное

Признаться, я здорово боялась за Люка и Лею - даже не то, что будет ООС, а что не сумею сохранить логику характера именно здешнего Люка - обусловленную иным, нежели в каноне, воспитанием и обучением. Приятно слышать, что опасения не подтверждаются

Обратима - вот только без посторонней помощи ничего не выйдет. Там еще Саурон в таком же призрачном виде обитает и тоже не слишком доволен таким положением вещей. Так что искать выход из сложившейся ситуации эти двое будут на пару

Jagged Fel, innatemnikova, спасибо за столь теплые слова!


Я Вас прекрасно понимаю - сама была в такой же точно ситуации, когда после просмотра фильмов ЗВ пошла читать "Семнадцать мгновений Вейдера" Альмы. Мысли поминутно были: "Что это за верфи Фондора, и кто такие Траун с Экзар Каном?..."
В своем фике я стараюсь писать подробно, кто, что и зачем, но иногда, наверно, просто упускаю какие-то моменты.


Здесь все будет весьма сложно. У Палпатина свои планы, у Мелькора (создателя Саурона и Вейдера) - свои, его светлый младший брат Манве (тот, который Король Мира Арды) тоже не без задней мысли. А есть еще Эру сотоварищи, у которых главная цель - победа Альянса, Мотма в президентах, разрушенный Мордор, и вообще торжество Света, полное и безраздельное

Признаться, я здорово боялась за Люка и Лею - даже не то, что будет ООС, а что не сумею сохранить логику характера именно здешнего Люка - обусловленную иным, нежели в каноне, воспитанием и обучением. Приятно слышать, что опасения не подтверждаются

Обратима - вот только без посторонней помощи ничего не выйдет. Там еще Саурон в таком же призрачном виде обитает и тоже не слишком доволен таким положением вещей. Так что искать выход из сложившейся ситуации эти двое будут на пару

А прода скоро?

Вот прямо уже сейчас

***
Эрраэнэр выглядел также, как всегда на Корусканте: черный плащ, полностью скрывающий фигуру, руки закрыты перчатками, спокойное выражение лица. Когда-то он, вероятно, был редким красавцем – до того, как заработал эти жуткие шрамы. Бакты у него под рукой не оказалось, что ли?

А еще он прихрамывал. Не очень заметно, но все же…

– Итак, мистрисc Айсард, вы вновь посетили мою планету.

– Агент Айсард, – холодно поправила она.

Самое противное, что Исанн толком даже не успела приступить к работе. Только к вечеру первого дня разведчица разыскала дом Ниситар, под именем которой приехала, а утром в дверь постучали двое мужчин в черных плащах, расшитых серебром – форма здешних рыцарей, как их называли. На этой планете они выполняли роль полиции, армии, разведки и Сила ведает чего еще.

Рыцари очень вежливо, но весьма настойчиво попросили ее следовать за ними; и через час она оказалась в тронном зале правительственного дворца, расположенного за городом под горами. Эрраэнэр был одновременно и королем, и представителем своего народа в Сенате – случай довольно редкий для Галактики.

Потолок уходит ввысь острой аркой. Стены – из странного черного камня, переливающегося в сиянии нескольких светящихся кристаллов, вделанных в рельефные узоры. Каменный и стол, украшенный резьбой причудливой формы. В Центре Империи такая обстановка смотрелась бы вызывающе – многие из тамошнего света еще и не такое делали, чтобы похвалиться состоянием, но здесь… Здесь, как подсказывала Исанн профессиональная интуиция, было отнюдь не желание продемонстрировать богатство. Слишком естественно вел себя хозяин дворца.

– Что заставляет вас с таким упорством выяснять местные секреты?

Исанн великолепно понимала всю двусмысленность ситуации: Эрраэнэру ничего не стоит сейчас поинтересоваться причинами ее визита непосредственно у Императора. А тот обратится к ее отцу. И когда выяснится, что она здесь по собственной инициативе, возникнет много вопросов.

А ведь о ее теперешнем визите даже лорд Вейдер не знает.

– Это моя работа, – разведчица заставила себя усмехнуться.

– Разумеется, – согласился сенатор. Несколько минут висело молчание, затем он добавил: – полагаю, вам небезынтересно узнать, в чем была ваша ошибка.

Исанн молчала. Признаваться в ошибках она не любила.

– Вы приехали под чужим именем в надежде не встретить никого из родни вашей личины, но, вероятно, не знали, что эартанские дети, потерявшие по той или иной причине родителей, находятся под моей личной опекой. И, разумеется, при их приезде мне первому об этом сообщают.

Она прекрасно осознавала свой проигрыш. Молчала. Сказать было нечего.

– Кто вас направил сюда, агент Айсард?

– Это вас не касается, – Исанн постаралась произнести эту фразу тем холодным тоном, который так хорошо действовал на подавляющее большинство существ, словно отгораживая ее стеной от прочих.

Эрраэнэр даже внимания не обратил:

– Не желаете отвечать – не надо. Полагаю, мне стоит задать этот вопрос директору Айсарду, – спокойно заметил он, включая терминал голосвязи.

Исанн помянула хаттов – про себя:

– Погодите, – выдавила из себя разведчица. – Это не официальная миссия. –Признание, почти равнозначное поражению.

Правитель Эарты с интересом взглянул на нее:

– Вот как? – Он отошел от терминала. – Но чьей инициативе вы следовали, приехав сюда, разумеется, тайна? – И, не дожидаясь ответа, добавил: – Предполагаю, вас обо мне попросил разузнать кто-нибудь из моих врагов… или друзей. Императору это ни к чему, на Альянс за восстановление Республики или Черное Солнце вы вряд ли бы стали работать. Остается Дарт Вейдер. Я прав?

– Нет, – отозвалась Исанн. В конце концов, что она еще могла сказать: «Да, сенатор, вы поразительно догадливы, прямо мысли читаете?»

– Иногда и такое бывает, – почти весело отозвался Эрраэнэр. – Кстати, на моей родной планете это обычно называют «осанве». Впрочем, в этот раз вы приехали по собственной инициативе – Повелитель Вейдер вам ничего не приказывал, так?

Разведчица кивнула. «Вот же вляпалась! Ввязаться в разборки одаренных. Вероятно, это бывший джедай, недобитый после приказа 66, или…»

– Прекратите. Я – не джедай, – резко и отрывисто. И потом, после паузы: – А знаете что, агент Айсард? Хотите договор? Я расскажу вам кое-что о себе, а вы… – задумавшись на мгновение, – выполните одну мою просьбу.

– Смотря что за просьба.

– Для вас – пустяк. Мне нужен доступ к базе данных Разведуправления – все, что касается Черного Солнца. – И прежде чем Айсард успела возразить, продолжил: – Недавно их лидер, фаллиинский принц Ксизор, угрожал моей планете из-за залежей ауродиума. В другое время я обошелся бы силами своих агентов, но сейчас… – Эрраэнэр задумался, Исанн видела его взгляд – рассеянный, словно рассматирвающий нечто невидимое, – сейчас есть проблемы на Корусканте, которые требуют моего немедленного приезда.

– Почему бы вам не обратиться с этой просьбой к директору Айсарду? Или Императору?

– У них свои планы на Черное Солнце. А моим людям придется их если не уничтожить, то основательно потрепать. Для своей же безопасности. – Он подошел к узкому окну – вероятно, снаружи оно выглядело просто расселиной в скалах.

Великолепная ситуация, ничего не скажешь.

– Я не считаю себя вправе действовать вразрез с планами Императора. Тем более, что выполнить вашу просьбу о доступе к нашим базам данных – разглашение секретной информации и предательство Империи.

Повисло молчание. Сенатор пристально смотрел на разведчицу. А затем подошел к терминалу. Несколько нажатий – и возникла голубоватая голограмма Ксизора, рядом с которой быстро бежали строки текста, в которых безошибочно узнавались файлы досье.

– У вас есть допуск! – не сумела скрыть удивление Исанн. Обычный сенатор… и допуск к совершенно секретным базам данных? – Но тогда к чему была эта просьба?!

– Я проверял вас, – спокойно отозвался Эрраэнэр.

– Вот как?!

– Да. – Теперь он отстранился от терминала. – Ваша судьба тесно связана с судьбой Империи и… – мгновение колебания – моей собственной, а также моих учеников-ситхов. Я должен был понять, могу ли доверять вам.

– И как, я прошла проверку? – «Ученики-ситхи? Вейдер и его дети?»

– Да, прошли. – Хоть выражение лица Эрраэнэра не менялось, но голос смягчился и потеплел. – Так что можете задавать мне любые вопросы – я отвечу. Вы достойны того, чтобы понимать происходящее сейчас в Империи.

Исанн мгновение размышляла, с чего лучше начать. Потом осознала, что ее одаренный собеседник все равно все слышит и, с чувством человека, бросающегося с головой в холодную воду, выпалила:

– Это правда, что вы правили Эартой во время последней ситхско-джедайской войны тысячу лет назад?

– Да, агент Айсард, правда. И, если уж вам интересно, именно я вызвал Второй Великий раскол джедаев семь тысяч лет назад, став основателем Ордена ситхов практически в том виде, в каком он существует по сей день…

***
Шаттл разворачивался, и в иллюминатор было видно, как медленно уплывает в сторону светло-серая громада «Исполнителя». Вдали сине-зеленым пятнышком виднелась Арда.

Пиетт откинулся на спинку пассажирского сидения. Пересадил йсаламири на другое плечо:

– Император требует вашего немедленного прибытия в Центр. Полагаю, хочет непосредственно от вас услышать, что произошло с Лордом Главнокомандующим.

Его собеседник пристально смотрел на уменьшающийся шарик. Когда заговорил, показалось – не в тему:

– Вы преклоняетесь перед ним.

– Вы имеете в виду Императора? – удивился этому повороту разговора адмирал.

– Нет. Повелителя Вейдера.

– А! Он… – Пиетт на секунду задумался – выдающийся полководец. И говорят, что один из гениальнейших инженеров. Впрочем, о втором не скажу ничего – в этом я не специалист. И он заботится о своих подчиненных. Да, нередко он поступает жестко, даже жестоко, но взять тех же клонов-штурмовиков – Милорд относится к ним, как к полноценным людям, а этим может похвастаться далеко не каждый офицер. Поэтому на «Исполнителе» его уважают. И готовы рисковать собой ради него.

Адмирал внезапно поймал себя на том, что сейчас рассказал едва ли не больше, чем вообще позволял себе рассказывать даже лучшим друзьям. Но Намо смотрел в пространство на что-то, видимое лишь ему одному:

«Люди идут за своим Лордом Главнокомандующим так же, как и за Мелькором в прежние времена. Хотя чему здесь удивляться?»

Внезапно и резко прозвучали слова одного из пилотов: «Курс к Центру проложен, входим в гиперпространство». А в следующее мгновение звезды в иллюминаторе размазались в тонкие белые нити.

– Нам лететь два дня, – сообщил Пиетт. Поднялся, ссадил ящерицу на пол. Та немедленно пробежала из кабины в коридор – к блюдцу с водой.

Намо кивнул, о чем-то размышляя, и только перехватил цепь, по-прежнему сковывавшую руки. Адмирал едва заметно повел плечами: этот металл не брал ни один резак на «Исполнителе», а уж видит Сила, в оборудовании у них недостатка не было. Но пришельца это ничуть не удивляло. И не слишком волновало, похоже.

«Ладно. Впереди два дня полета, так что можно будет спокойно выспаться».

***
«Карнесс Муур. Ремулус Дрейпа. КсоКсаан. Они были соперниками - но заключили союз против света. Лишь собрав все силы, джедаи одолели их ужасных монстров»

Так сказано в легендах джедаев.

Их было пятеро. Пять Повелителей Тьмы.

И семь тысяч лет подряд джедаи повторяли проклятые имена.

Арджанта Полл. КсоКсаан. Карнесс Муур. Ремулус Дрейпа. Сорзус Син.

Изгнанники. Проклятые.

Творцы. Темные – творцы.

Эти имена звучали проклятиями спустя тысячи лет. Даже вещи, принадлежавшие этим людям, были опасны: безобидная брошь могла оказаться артефактом, впитавшим в себя Темную Сторону Силы. Их вспоминали – с ужасом и содроганием, шепотом пересказывали друг другу легенды об ужасных монстрах, порождениях ситхской магии…

…«Айанто!» Девушка очертя голову вбегает в комнату. В руках ее – небольшое существо. Четыре желтых глаза, мелкие острые зубки и множество отростков-конечностей по бокам. «Я создала живое, Учитель! Как ты показал!» – «Вот видишь, Сорзус. У тебя душа творца, главное – верить в свои силы. И не останавливайся. Никогда. Покой – это смерть. Кстати, имя дала ему?» Мгновение размышления: «Пусть будет… левиафан».

И радость пополам со щемящей болью: он ведь тоже когда-то создавал. Ахэрэ, великаны с огненными бичами – люди называли их балрогами; огнедышащие драконы, его верные помощники – где они сейчас? Если и выжили, то единицы, ушедшие на восток. Шла Армия Света по земле Тьмы, шли майар и эльфы, пришедшие из-за океана, никогда не видевшие ничего, кроме вечного сияния Валинора. Чужое и чуждое Средиземье пугало их, и сверкали мечи, выкованные Ауле, заклятые Вардой, поражавшие насмерть темных тварей, и земля уже не могла впитать кровь, и рушились горы, и море поглотило тот край. Так было: в его мире – Арде. Так будет – тут.

«Такими завидными были для рыцарей-джедаев наши способности трансформировать живых существ в более совершенные формы, что они сделали своим постоянным долгом охоту на нас – тёмных джедаев – куда бы мы ни пошли и где бы ни пытались проводить эксперименты и практиковать наши знания».

Так позднее вспоминал о тех днях Арджанта Полл.

А начиналось все просто.

Пять вчерашних падаванов, которых только недавно посвятили в рыцари-джедаи, пять закадычных друзей. Совет поручил им исследовать источник мощного возмущения в Силе где-то в Неизведанных Регионах. Тогда этими словами называли едва ли девять десятых всей Галактики – островок цивилизации вокруг Корусканта еще не превратился в огромный материк, испрещенный гиперпространственными путями. Летели вслепую – невероятно опасно! – всегда можно выйти из гиперпространства внутри звезды или возле черной дыры, но молодых джедаев вела Сила. И прилетели.

Выбросило из гиперпространства – планета вдали. Рядом с нею – желтая звезда и небольшой спутник. Впрочем, на планету они даже не посмотрели: источник волнения Силы был рядом. И оказался живым существом. Причем – предположительно, человеком… Или нет?

Руки скованы цепью, на шее – металлический обруч, не позволяющий наклонить голову, из жутких шрамов на лице сочится кровь. Вчерашние падаваны растерянно смотрели на… «гостя»? «Пришельца»? Поди пойми, как назвать!

«Изгнанник. Называйте меня так, потому что это имя стало сущностью моей».

Этот голос прозвучал у них в головах, и все пятеро удивленно смотрели друг на друга. Говорить с помощью мыслей… Лишь самые мудрые магистры из Совета умели такое.

Они пытались помочь – в меру своих неразвитых возможностей. Снять цепи, заживить раны. Но что могут сделать люди против заклятий сильнейших из Валар: Ауле, сковавшего эти цепи, Манве, чей орел когда-то разодрал ему лицо? «Оставьте меня». Послушались. Ушли в соседнюю каюту, шептались. Они светились в Силе, подобно эльфам-ваниар, пусть и не столь ярко. Но в каждом было зерно иной Силы, более могущественно и вечной. Тьмы. Он улыбнулся, невзирая на боль. Кажется, в огромной Вселенной найдется место и ему самому, и его умениям.

А на следующее утро по корабельному времени КсоКсаан, пришедшая навестить странного гостя, увидела его, расположившегося в кресле и читающего свитки джедаев, которые они захватили с собой для изучения. Цепь и ошейник ненужным мусором валялись на полу, а сам Изгнанник преобразился и помолодел: седые волосы почернели, в глазах словно сияли искры. И в Силе он преобразился: не сгусток Тьмы, но воплощение Света было перед ней.

– Вы знаете наш язык? – изумилась она. – Но кто вы? Откуда?

– Кто я – неважно, – был ответ. – Туда, откуда пришел, нет мне возвращения. Единственный мой путь – смиренно просить гостеприимства у вашего народа. А ваш язык я выучил за эту ночь.

– Но это невозможно! – из всего сказанного в тот момент она зацепилась лишь за одну фразу.

– Я быстро учусь, – был ответ.

– … Позвольте же мне остаться в вашем доме среди ваших людей. Ибо многому я могу научить вас, много тайн Силы и мироздания открыть вам, – говорил он Совету джедаев.

Круг. По кругу – те, кто будет решать его судьбу. Как знакомо – до боли. Вот только Манве, повелевающего ветрами, нет здесь, и высокомерной Варды, и грозного Ульмо, повелителя вод, и воинственного Тулкаса, и печальной Ниенны, и мрачного Намо. Нет к ним возврата, и не видеть их до самого конца мира. Когда вернется он в Арду, чтобы быть убитым. Так предсказывал Намо, и нет причин сомневаться в словах того, кто стал его другом – единственным среди собратьев.

– Странно появление твое, – заговорил, наконец, один из магистров. – И стало с недавних пор затуманено будущее наше. Красивы слова твои, Изгнанник, но нет веры им. Оставайся, если хочешь, на Корусканте, в Республике, но не смей говорить с юными учениками и падаванами без ведома нашего.

Смирение – на лице, улыбка – в душе. О, как привычно!

Он жил затворником. Сразу понял: ему здесь не рады. Не стал навязываться. Но те пятеро приходили сами. Спрашивали. Интересовались. Он отвечал. А потом, с ними приходили и другие.

«Я – КсоКсаан. Я была одной из первых Лордов ситов, одной из тех, кто покинул Орден джедаев, чтобы найти истину с помощью тёмной стороны».

И настал день, когда они стояли все вместе. В круге, плечом к плечу.

– Вы, ученики мои, не надейтесь на легкий путь. Многие пойдут за вами, упиваясь силой Тьмы, но не многие останутся верны, когда поймут, что сила неразрывна с ответственностью, а особенность – с одиночеством. Такие вернутся к Свету, и будут проклинать сами имена ваши, и в словах их будет ложь пополам с правдой, и страшными чудовищами ославят они вас на все известные миры. Так было со мной, так было с прежними моими учениками, и вы не станете исключением. Так принимаете ли вы, искренне и всей душой, эту дорогу, тяжелую и прекрасную, этот путь Тьмы?

Гордый юноша-воин, готовый бросить вызов всей галактике, отвечает первым:

– Я, Арджунта Полл, перед Силой и Вселенной, огнями звезд и глубинами космоса, принимаю путь Хранителя во Тьме.

– Я, Карнесс Муур, перед Силой и Вселенной, огнями звезд и глубинами космоса, принимаю путь Консула во Тьме. – А этот будет целителем и магом.

– Я, Ремулус Дрейпа,.. принимаю…

– Я, КсоКсаан,..

– Я, Сорзус Син…

Так уже было.

И будет снова.

До конца мира.

До самой Дагор Дагорат.

***
В узком окне темнело небо, но Исанн ничего не замечала: смотрела на собеседника широко раскрытыми глазами:

– Что с ними стало?

– Да вы же сами знаете. Из курса истории Галактики. Когда джедаи узнали о моих учениках, началась война. Этот период сейчас называют Столетней Тьмой. Они проиграли. И были вынуждены бежать на неисследованные окраины Галактики. Нашли там целый народ, использовавший Темную сторону, – ситхов. Поселились среди них, породнились с ними. Потом уже, через две тысячи лет, когда ситхи встретились с республиканцами, именем этого народа стали называть всех темных одаренных. Вот и все.

– А… вы? – осторожный вопрос.

– Мне пришлось скрыться вместе с учениками. Какое-то время я провел среди ситхов, потом вернулся в Республику, когда обо мне здесь все забыли. Периодически менял имена, места проживания, старался не попадать в поле зрения джедаев. Да и ситхов тоже – последние пару тысяч лет среди тех, кто так себя называл, было слишком много просто сумасшедших. Последнюю тысячу лет правлю Эартой. Вот и все.

– Дарт Вейдер заинтересовался вами из-за вашего влияния на Лею Скайуокер, его дочь, – медленно произнесла Исанн.

– Сидиус,.. А, вы же не знаете это имя, – Палпатин и Лея – мои единственные ученики за последнюю тысячу лет, – ответил Мелькор. – Но вы ошиблись, полагая, что дело лишь в ней. Между мной и Вейдером есть связь в Силе, которую он не понимает. Возможно, о чем-то догадывается, пытается вспомнить, но не более того…

Резкий писк коммлинка прервал странное очарование, сразу напоминая обо всем, что осталось за стенами древнего замка. Разведчица взглянула на экран – вызывал отец.

– Отвечайте, – кивнул Мелькор. – Отвечайте же, или мне самому поговорить с директором Айсардом?

Исанн помедлила мгновение. Наставник Императора, основатель Ордена ситхов, создатель планет, – есть ли смысл пытаться что-либо скрыть от него простой смертной? Решительно нажала кнопку ответа, развернув коммлинк так, чтобы передающий луч не падал на сидевшего напротив Мелькора:

– Господин директор, агент Айсард слушает.

– Агент Айсард, где вы находитесь?

Как будто сам не выяснил!

– На планете Лаан Эарта во Внешних Регионах, господин директор.

– Недавно из одного конструкторского бюро были похищены чертежи нового оружия.

– Позвольте предположить: речь идет о Звезде Смерти?

Айсард едва заметно поморщился: Исанн вновь продемонстрировала, что осведомлена о том, чего знать не должна.

– Да. Есть версия, что виновные, мятежники из Альянса, направились на планету Даркнелла, чтобы замести следы. Вы немедленно летите туда: перехватить чертежи и арестовать похитителей. Задание ясно, агент?

– Так точно, господин директор, – не успела договорить эти слова Исанн, как голографическое изображение угасло. По-настоящему теплых отношений с отцом у нее не было никогда: этот короткий разговор без единого намека на родственную привязанность был типичным для отца и дочери Айсард.

Встретившись взглядом с Мелькором, она вздрогнула: казалось, он смотрел в ее сознание. Но это ощущение тут же пропало: в следующее мгновение Темный Вала уже о чем-то задумался. Исанн припомнила свой редкий опыт общения с Вейдером: тот точно также иногда на мгновение выпадал из разговора – прислушивался к Силе. Впрочем, Мелькор уже стремительно поднялся:

– Я буду сопровождать вас на Даркнеллу.

– Зачем? – Исанн не столько удивилась, сколько возразила его безапеляционному тону. – Это обычное задание…

– Нет. Я чувствую, – он запнулся, словно не зная, как сказать, и тихо добавил: – Неопределенность. Волю Силы. Судьбу, если хотите. Вам одной те чертежи не вернуть. – И, обменявшись с кем-то по коммлинку несколькими словами, добавил: – Вылетаем сегодня.

***
Короткий диалог между Пиеттом и одним из людей в алых одеяниях завершился, и адмирал, по-прежнему неразлучный со своей зверушкой, направился обратно к шаттлу. Но стоило ему отойти на десяток шагов, как Намо показалось, будто произошел взрыв: настолько резко пустота сменилась гулом. Это была не спокойная Музыка мира, которую он привык слышать в Арде, лишь изредка сменявшуюся взрывами битв – здесь Сила была подобна оглушающему шуму, грохоту водопада, обрушивавшемуся со всех сторон.

– Адмирал Пиетт, – окликнул Мандос человека. Тот обернулся: – Вы не говорили, что это за животное постоянно с вами.

– Это? Это йсаламири, она защищает от воздействия со стороны одаренных, – пояснил командир «Исполнителя». – Таких, как вы.

Стало быть, загадочная «пустота» на «Исполнителе» была ничем иным, как способом защиты. Причина оказалась прозаичной и обидной даже, что ли… Неужели люди Галактики так боятся его, Намо? Он шел по коридорам дворца в сопровождении двоих алых гвардейцев, то и дело ловя на себе любопытные взгляды встречных. В основном – людей, изредка – существ других, неизвестных ему рас. Почти все они, взглянув украдкой, тут же отводили глаза. Намо не удивлялся: под конвоем императорских гвардейцев, с закованными руками, он и впрямь походил то ли на пленника, то ли на преступника.

Несколько дней он безвылазно провел в предоставленной комнате. Смотрел. Наблюдал. Через Силу – Галактику. Далеко не сразу сумел различить в общем гуле и грохоте мелодии отдельных существ. Приходилось привыкать: у себя в Чертогах Намо тоже мог наблюдать за всей Ардой, всеми живущими в ней сразу, но звучание мира проникало туда сквозь пелену тумана – отделявшего Чертоги от всего остального. Сквозь эту пелену, завесу могли взглянуть лишь сам Намо, да его жена Вайре, не считая их майар. Больше – никто. А теперь приходилось приспосабливаться к этому ничем не приглушенному гулу – десятков триллионов живых существ. Здесь, рядом, <i>в Центре</i>, их было больше всего; но еще десятки тысяч островков жизни были рассеяны среди бесконечных просторов Галактики. «И это и есть – Эа, Вселенная. То, что скрывала от нас Грань, то, что отрицал наш создатель Эру».

Громче всех – звучала столица. Голоса не умолкали ни на миг: казалось, здешние жители просто не замечают смену дня и ночи. После Намо понял: таки-да, не замечают – вечный полумрак нижних уровней, на которых была сосредоточена жизнь города-планеты, не допускает ни свет дня, ни тьму ночи – только призрачное сияние и мертвенные сполохи головывесок озаряют узкие закоулки. Сюда стараются не заглядывать те, кто привык к простору верхних уровней, а те, кто живут здесь, не любят показываться при свете дня.

Намо без труда узнавал людей: сколько их душ-феар прошло мимо него, уходя за Грань на Пути Людей. Но здесь их было немного – куда больше существ, чьи отзвуки в музыке мира были настолько непривычными и неузнаваемыми, что трудно иной раз было понять, разумны ли они. Иногда он смотрел – глазами кого-нибудь из них, наблюдая их мир изнутри.

Очень скоро он различил в общем гуле голосов тех, чьи феар сияли яркими звездами в общем потоке – черными звездами. Одним из них был Император, – и Вала смотрел на правителя Галактики глазами его советников и секретарей, которые видели перед собой дряхлого старика. Но этот внешний облик был обманом: густым облаком Тьмы окутывала его Сила. И пусть рядом сияли другие – юные и сильные – его ученики, Руки и Инквизиторы – по сравнению с главой ордена ситхов они казались блеклыми отражениями. Намо понимал: его не просто так оставили в покое, Император знает о том, как он изучает галактику, но предпочитает просто наблюдать. Пока что.

И Намо еще настойчивей принялся всматриваться в Силу. Теперь он позволял ее потокам уводить себя все дальше и дальше – туда, где сияла жизнь крохотными островками среди бесконечной пустоты. И первое, что изумило его – среди триллионов существ безумно мало было тех, кто мог услышать мир. Пару сотен – на Корусканте – Император и младшие ситхи; несколько тысяч – разбросаны на разных планетах. От этих исходил страх: они прятались по углам Галактики, стараясь не привлекать внимание ее владык-ситхов. И где-то вдали, невыразимо далеко – мерещится, нет ли? – черно-алый вихрь, скручивающий потоки Силы вокруг себя в тугой узел. Давно забыто, но, отчаянно, до боли знакомо… неужели? Потянуться мыслью – туда, к этому водовороту в Силе.

И ответ – огненно-льдистой вспышкой – оттуда, издалека:

«Айя, Намо!»

«Мелькор!»

Словно нить через пространство – связь в Силе:

«И ты здесь?»

Он ожидал чего угодно: запоздалого гнева, обиды, злости. Не было этого – лишь радость встречи с легкой иронией прозвучала в этом вопросе.

«Меня изгнали» – и Круг Судеб встает перед глазами.

«Мне Палпатин уже сообщил. Рассказывай».

«Что именно?» – мгновение растерянности. И ответ:

«Что в Арде? Что с моими майар?»

«В Арде… Да все спокойно, более-менее» – да, по сравнению с Первой эпохой, которую Мелькор провел в Средиземье, там и впрямь все спокойно. «Вот только твой старший проблемы создает».

Нескрываемая гордость: «Не сдался?»

«И не думал даже. Продолжает твое дело. Собрал вокруг себя девять человек, дал им бессмертие, сделал своими преданнейшими помощниками и советниками. Держит под своим началом людей Юга и Востока, заодно с орками. В общем, сдаваться не собирается».

«А...» мгновение нерешительности: «младший?» И перед взглядом – образ гордого юноши: небесно-синие глаза, закрытые линзами черной маски.

«А вот о нем я спрошу тебя» – Намо не пытался скрыть возмущение. «Как случилось, что твой Энакин-Вейдер понятия не имел об Арде? Как допустил ты, что он не знал, чем опасен Валинор? Манве развоплотил его; повезло, что сопровождавшие его люди выжили; и не смей говорить, будто не видишь в этом своей вины!»

«Развоплотил?!» от гневного всплеска задрожала Сила.

В ответ Намо просто открыл сознание, показывая Мелькору суд над Вейдером, несостоявшуюся казнь и спасение. Темный Вала ответил далеко не сразу. И первым ответом было воспоминание – далекое, почти десятитысячелетней давности: умирающие эллери – эльфы-ученики Мелькора, – прикованные к скалам Таникветиль.

«Благодарю тебя… за Энакина».

«Я помог ему, сочтя приговор Манве несправедливым: он не виновен в том, что не знал, куда летит. Но вот ты так и не ответил на мой вопрос».

«Потом, Намо. Потом, при встрече».

«Подожди!» – он почти выкрикнул, ощущая, что нить связи вот-вот разорвется. «Ты не спросил еще об одном – своем втором майа».

Ответом было сожаление, смешанное с горечью потери:

«Разве есть там, о чем спрашивать?»

«Представь себе. Три тысячи лет назад в Средиземье отправили группу майар, чтобы предотвратить захват власти твоим Ортхэннером-Сауроном. А руководство ими доверили Курумо».

«Кто бы сомневался – уверен, он был очень рад такому поручению. С его ненавистью к Ортхэннеру о таком только и мечтать».

«Изволь выслушать до конца, прежде чем делать выводы», резко отозвался Намо. «Недавно Курумо послал к балрогам все свои обязанности и открыто принял сторону брата. Вот так. Что скажешь?».

Мелькор долго молчал: «Что скажу… что хотел бы верить в искренность Курумо, да только не приходится. И не думаю, что ему верит Ортхэннер».

***
Иэрнэ удержала створку окна. Закрыла медленно, чтобы не разбилось стекло. Последний порыв ветра, ворвавшийся в комнату, рванул занавеску. Она отбросила ткань с лица:

– Будет буря. – Говорила спокойно, словно ни к кому не обращаясь.

Гэлеон оторвался от работы над дроидом-астромехом:

– Ты о погоде?

– И о погоде тоже. Ты чувствуешь?

Он кивнул:

– Учитель знает. А мы – мы предчувствуем. Прежде всего, конечно, Видящие. Но от них передается всем остальным. Как тогда, помнишь? – Спокойна с виду, лишь пальцы нервно теребят край занавески.

Гэлеон подошел, приобнял жену за плечи:

– Как не помнить. Только тогда мы не хотели верить.

Незачем говорить – просто представить себе не могли, что вот так запросто придет войско Валинора, и от города, от крепости останутся лишь развалины. А им самим – пленным – придется умирать на скалах Таникветиль от когтей орлов Манве.

Прошлое – в прошлом.

– А теперь? Что будет теперь?

– Словно не знаешь. Война будет, Иэрнэ. Война… как тогда.

– А мы-то верили: умрем в Арде, уйдем к звездам – и все изменится. Верили: там, среди иных миров, все иначе, прекрасней и свободней. И что? – она резко развернулась, взглянула в глаза мужу: – мы как были врагами, которых надо истребить, так и остались. Вместе с Мелькором, – она невесело усмехнулась.

– А мы теперь не против Валинора – против Галактики.

– Хорошие изменения, ничего не скажешь.

– Почему же ты так мрачна? Есть ведь еще ситхи.

– Ситхи… – медленно протянула. – Ситхи… Ты полагаешь, Император и Вейдер знают, с чем связались? Точнее, – она перебила сама себя – представляют масштаб?

– А ты представляешь?

– Теоретически – да. – Иэрнэ запрокинула голову, опершись на плечо мужа. – Ведь на самом деле все очень просто. Есть Галактика. – Обвела пальцем кружок на запотевшем стекле. – И есть наша Арда – точка в ней. И есть Создатели…

– Небожители-селестийцы.

– Как их здесь называют, – кивнула. – К которым относится и наш старый знакомый Эру Илуватор. И у них есть планы относительно Галактики.

– В которые мы с тобой лично не очень укладываемся. И весь наш народ эллери. И Мелькор.

– Скажи точнее: лучше всего укладываемся в мертвом виде. Причем не просто мертвом, а растворенном в Великой Силе. Так, чтоб уже и перерождаться, как это мы тут наловчились делать, было нечему.

– Между прочим, ситхи в эти планы тоже не укладываются.

– Не-ет. Ситхами можно манипулировать. Играть – в случайности. А с нами, уроженцами Арды, у Небожителей галактики такое не пройдет.

– Единственный положительный момент.

– Да, пожалуй.

– Я вот что думаю, – Гэлеон на мгновение умолк. – Не пора ли нам прикрыть эту планету? А то, знаешь, как-то не хочется умирать во второй раз.

– Полагаешь, Лаан Эарте может угрожать опасность?

– Вполне.

– «Черное Солнце»? Эти бандиты?

– Их всегда можно использовать как орудие. Тем более, пока Айанто Мелькор будет в Центре.

– Поговори с другими.

– Поговорю. Сегодня же.  

Наверное, часто у меня в комментах к этому фику будет звучать слово "красиво") Вся глава читается на одном дыхании, но самым сильным мне показался момент с воспоминаниями Эрраэнэра. Он просто завораживающий: даже стиль повествования немного меняется, становится более плавным, образным - и тут, когда читатель уже успел втянуться и проникнуться, резкое возвращение к настоящему, с его несущимися вперед событиями. Шикарный эпизод.



Чувствую, события на Даркнелле будут гораздо веселее канонных - с таким-то составом участников (а ведь еще и светлые наверняка подтянутся, хотя бы те, что рангом помельче).

Теперь жду продолжения еще больше обычного: с каждой главой события закручиваются и закручиваются)

Спасибо) Я позволила себе поэкспериментировать и этот отрывочек с воспоминаниями Мелькора немного стилизовала под "Черную Книгу Арды" вот и получилось - как по контрасту с остальным повествованием


Да куда ж они денутся, светлые-то! Следующая глава как раз будет посвящена с одной стороны, Исанн Айсард на Даркнелле, а с другой - Мара Джейд... не скажу где, пока секрет!