Многие из вас, уважаемые читатели, наверняка махнули рукой на "Встречи и прощания", внеся их в длиннющий список неоконченных фанфиков. На самом же деле конец года выдался слишком сложным и напряженным, я просто не могла выкроить время на дописывание буквально пары-тройки абзацев. Хотелось сделать вам подарок в виде заключительной главы на Новый год, но не успела. Пусть финальные приключения Пиетта и Игнис будут вам подарком на Старый Новый год
.
Глава 12Пиетт сидел около постели и неотрывно смотрел на Игнис. Минула уже неделя после визита Вейдера, а она до сих пор так и не пришла в себя. Медики уверяли, что она находится в стабильном состоянии и нужно лишь дождаться, пока ее сознание с подсознанием сами справятся с проблемой.
За прошедшее время Пиетту пересадили клонированную селезенку и погрузили в освободившуюся бакта-камеру. Уже третьи сутки он – с тех пор как встал на ноги – неотлучно находился в палате жены. Физически он чувствовал себя прекрасно, а вот морально...
Когда-то, очень много лет назад, на родной Аксиле Пиетт ребенком катался на простеньких качелях. Он смутно помнил, как у него захватывало дух, когда он взлетал к небу, и как замирало сердце, когда стремительно возвращался обратно к земле. Его теперешняя жизнь сильно напоминала эти качели: необыкновенные радость и счастье то и дело сменялись бессилием и глубочайшим отчаянием. Он уже дико устал от такой бесконечной чехарды. Именно сейчас, когда у них с Игнис все могло наладиться, она уже который день лежит без чувств. И медики не могут ничего точно обещать, хотя по несколько раз в день горячо уверяют его, что раз динамика не ухудшается, она в любой момент может очнуться.
Вздохнув, Пиетт встал и несколько раз прошелся по палате, чтобы размяться и немного взбодриться. Жаль, что у него под рукой нет флотской аптечки – ему бы сейчас не помешал тот стимулятор, что помог выдержать бешеный ритм работы во время операции при Хоте. За последние семьдесят два часа он почти ничего не ел и спал лишь урывками, прямо на неудобном больничном стуле, который дроиды поставили для него в палате Игнис – боялся пропустить момент ее пробуждения. Ведь у него есть для нее совершенно сногсшибательная новость и сообщить ей об этом сюрпризе должен именно он.
Пиетт с тоской посмотрел на хронометр, тяжело вздохнул и снова сел. Интересно, сколько она еще будет находиться в таком состоянии? Сейчас Сила к ним благоволит, но надо успеть воспользоваться моментом, пока ситуация не стала усложняться, что вполне возможно...
Он задумался, прикидывая возможные варианты развития событий, и поэтому не сразу осознал, что именно отвлекло его от размышлений. Пиетт вернулся из своих мыслей обратно в палату и тут же понял, что именно изменилось – дыхание Игнис. Когда его допустили к ней, она дышала тихо-тихо, еле заметно, сейчас же ее грудь высоко вздымалась, а под веками интенсивно двигались глазные яблоки, словно она видела какой-то сон.
Пиетт замер, не веря своим глазам, потом осторожно взял ее за руку и негромко позвал:
– Игнис, любимая! Ты меня слышишь? Игнис!
Несколько мгновений ничего не происходило, а потом она вдруг открыла глаза. Вот просто взяла и открыла, словно не лежала в беспамятстве столько времени, ни на что не реагируя.
Он замер от неожиданности, чувствуя, как радость захлестывает его с головой, а сердце бешено колотится у самого горла.
– Ты меня слышишь? – он крепче сжал ее руку. Игнис не ответила, и Пиетта пронзила ужасная мысль – а если столкновение с Вейдером нанесло непоправимый ущерб ее психике? Иначе как объяснить то, что она смотрит на него, но не ничего отвечает?!
Он уже собирался вскочить и срочно вызвать меддроида, как Игнис часто заморгала, глубоко вздохнула и спросила неожиданно бодрым голосом:
– Я не сплю? Сорел, это и правда ты?
Вместо ответа он прижал ее руку к губам, закрыл глаза и замер. Выразить свои ощущения словами он в тот момент просто не мог.
– По-моему, я только что видела какой-то жуткий, кошмарный сон... – тихо сказала Игнис. – Словно твой шаттл потерпел крушение, ты попал в фондорский военный госпиталь, а потом пришел Вейдер и... Постой-ка, – спохватилась она, – а где это я? Это ведь не наша фондорская квартира, а больница! Почему я здесь нахожусь?
Пиетт наконец-то снова обрел способность внятно выражать свои мысли:
– Знаешь, то, что ты помнишь... Это был не сон. Я и правда лежал в главном военном госпитале Фондора с сотрясением мозга и удаленной селезенкой. Все это время ты была рядом со мной.
– Значит, и визит Вейдера мне не приснился? – Игнис рывком села, чуть не сорвав с себя датчики.
– Не двигайся, – всполошился Пиетт, видя, как расширяются, скорее всего от страха, ее зрачки. – Может, тебе пока нельзя делать резких движений!
– Ах, так вот почему я не дома... Последнее, что я помню – Вейдер вышел из твоей палаты, потом я обернулась к тебе – и очнулась только что. Значит, все же не выдержала и шлепнулась в обморок... Я прекрасно себя чувствую, не надо так волноваться, – улыбнулась она, видя, как Пиетт с напряжением всматривается в монитор с показаниями параметров жизнедеятельности – дроиды объяснили ему, какие изменения в их данных должны его насторожить. – Ничего не болит, голова не кружится. Просто такое ощущение, что проспала чуть ли не целый год.
– Я так боялся, что Вейдер как-то губительно подействовал на тебя из-за твоих способностей, – признался Пиетт, помогая ей устроиться поудобнее. – Ты помнишь, как он стоял в центре палаты, а потом ты шагнула вперед и посмотрела прямо на него?
– Погоди, – перебила его Игнис, – лучше скажи, как ты себя чувствуешь? Тебе должны были пересадить клонированную селезенку, я правильно помню?
– Уже пересадили, – кивнул он. – Три дня назад выпустили из бакта-камеры и заявили, что здоровее, чем сейчас, я в жизни не был.
– Слава Силе, – облегченно выдохнула она. – Теперь тебя надо подкормить и дать выспаться, а то сейчас ты, может, и здоров, но выглядишь совсем не прекрасно. Хотя чему тут удивляться, ты так из-за меня переволновался... А кстати, сколько времени я тут лежу?
– Сегодня ровно неделя, как ты потеряла сознание. Медики уверяли, что проблема чисто психологическая и мозг с ней справится самостоятельно. Вчера они отменили все назначенные препараты, сказав, что больше не видят в них особой необходимости. Я им не поверил, если честно, и подумывал о переводе тебя в другой госпиталь, – признался он.
– В свое время, когда я изучала свойства эмпатии, прочитала много интересного о возможностях человеческого разума. Врачи правы, у нашего мозга огромные ресурсы, которые до сих пор не изучены до самого конца. Так что, как видишь, я справилась. Кстати, в памяти постепенно что-то такое всплывает... – Игнис задумчиво посмотрела на Пиетта. – Теперь я смело могу хвастаться, что знаю, каково это – встретиться ситху и эмпату. Думаю, это был первый и единственный случай в истории Галактики – если учесть, как редко в ней попадаются и те, и другие.
– Забудь, – Пиетта передернуло. – Прекрасно помню, что
я испытывал при общении с ним, а каково было тебе ощущать его прямо рядом с собой, не могу даже представить!
Игнис похлопала рукой по одеялу, приглашая его пересесть со стула на кровать. Он устроился на самом краешке, неотрывно глядя на нее во все глаза и понимая самую суть выражения “на седьмом небе от счастья”. Она подалась вперед, нежно поцеловала его и тихо сказала:
– Когда Вейдер смотрел, как ты беспомощно лежишь перед ним и мучаешься от боли, я знала, что ему ничего не стоит одним движением руки уничтожить тебя, как бесполезный, отработанный и уже ненужный материал. Я подумала, что надо срочно что-то предпринимать. Немедленно, иначе может быть поздно! И тогда меня как будто что-то подтолкнуло – я шагнула вперед, встала перед Вейдером, взглянула в его маску и... Как бы тебе сказать? Настежь открыла все свои эмоциональные шлюзы. Показала ему,
что я чувствую, когда ты рядом со мной. Когда мы вместе. Каким прекрасным может быть мир, когда ты
любишь. И пока я показывала ему все это, у меня создалось впечатление, что он впитывал мои эмоции как... как песок впитывает влагу – жадно, нетерпеливо, до самой последней капли.
– Ты хочешь сказать, что ситху и правой руке Императора по какой-то причине были интересны наши с тобой отношения? – Пиетт не поверил своим ушам. Он просто не мог представить себе, что главнокомандующий “Эскадроном смерти” был способен испытывать хоть малейшее любопытство к каким-то там человеческим чувствам. Не мог, и все тут.
– Не уверена, что его реакцию можно было выразить словом “интересно”. Но я точно знаю следующее. Сразу перед тем, как появился Вейдер, я почувствовала, что к нам словно направляется тяжелая туча, сотканная из тьмы и закрывающая собой почти всю Галактику. Эта тьма пытается всосать в себя все вокруг и превратить в свое подобие... Это было так...
так страшно! Потом Вейдер вошел, и когда я впервые ощутила его присутствие совсем рядом с собой, у меня аж в глазах потемнело. Я будто ослепла и оглохла на какое-то мгновение от...
этого. А через минуту я вроде как немного привыкла к излучаемой им мощи и... Я ведь никогда не встречалась ни с одним ситхом лицом к лицу и могу сказать, что ничего подобного даже и представить себе не могла. У Вейдера в душе такой огромный запутанный клубок из боли, гнева, ненависти, презрения, злости, ярости... Не представляю, как в одном живом существе может умещаться столько, – она на мгновение задумалась, – отрицательной энергии и не убить его на месте. Но знаешь, что самое странное? Я сумела самым краешком сознания уловить, что все эти чувства направлены не только вовне.
– Ты хочешь сказать?.. – поразился Пиетт неожиданной догадке.
– По-моему, больше всего на свете он ненавидит самого себя.
– Вейдер? Ненавидит себя? Этого просто не может быть!
Игнис недоуменно пожала плечами:
– Конечно, я могла неправильно истолковать его эмоции от такого-то бешеного напора чужих и чуждых мыслей и ощущений. Но что-то подсказывает мне, что я все же не ошиблась... Да, и вот еще что. Когда я шагнула вперед, взяла тебя за руку и посмотрела на Вейдера, то за той тьмой, что клубилась внутри него, мне почудился чей-то силуэт. Бледное лицо печальной девушки с каштановыми волосами, а за ней – бушующее море огня, в котором плавятся какие-то непонятные металлические конструкции... На какое-то мгновение я дико испугалась, что этот огонь вот-вот вырвется из-под его контроля и испепелит и Вейдера, и этот госпиталь, и вообще весь мир. Все страхи, что я испытывала в жизни – ничто по сравнению с тем, что он способен сделать. И с тем ужасом, что он все время носит в себе. Это... это просто чудовищно, Сорел, – она поежилась. – А потом силуэт вдруг исчез, Вейдер пожелал тебе удачи и ушел. Потом провал... и я очнулась здесь, а ты сидел рядом.
Пиетт придвинулся поближе и крепко ее обнял:
– Неважно, кого ты там увидела. Никто не знает прошлого Вейдера: кто он, откуда, кем был до того, как впервые появился рядом с Императором. Просто забудь о нем навсегда.
Она прошептала ему на ухо:
– Я
должна забыть. Не хочу, чтобы меня преследовало это лицо, как преследует его.
– Преследует? – Пиетт успокаивающе гладил ее по голове.
– Я абсолютно точно в этом уверена, – прошептала Игнис. – Слишком... много его невыносимой боли связано с этой девушкой. Все это надо забыть, как страшный сон: и Вейдера, и то,
что я в нем почувствовала. Выбросить из головы как можно скорее.
– Ни о чем не волнуйся, – он ласково прикоснулся губами к ее макушке, – ведь наша нервотрепка наконец-то закончена.
– Что значит – закончена? – Игнис резко отстранилась и внимательно посмотрела ему в глаза. – Причиной радости, что ты сейчас испытываешь, я считала свое пробуждение, но сейчас вижу, что тут есть еще что-то.
– Сюрприз, – кивнул Пиетт, с трудом сдерживая улыбку.
– В последнее время я как-то перестала любить сюрпризы, потому что они только усложняли нашу с тобой жизнь. Хотя... Слишком уж сильное ликование я в тебе ощущаю. Ну давай, не тяни, рассказывай.
Пиетт набрал в грудь побольше воздуха и выпалил:
– Империи, как и ее Императора, больше нет.
– Что-о?! – ошарашенно воскликнула Игнис. – Этого же не может быть! Что значит – нет?!
– Очень просто – нет. Звезда Смерти уничтожена. Все кончено, мы свободны!
– А что стало с Альянсом? Кто сейчас находится во главе правительства? Мон Мотма? Кто-то из императорских прихвостней? А как же Вейдер? – вопросы посыпались один за другим.
– Он, как и Палпатин, погиб вместе с боевой станцией. Во время сражения при Эндоре истребители повстанцев смогли добраться до главного реактора Звезды Смерти и выпустить в него пару торпед. На этом сражение было практически закончено. “Эскадрон” потерял свой флагман и...
Игнис вздрогнула:
– “Исполнитель” подбили?
– Представь себе, что один из пилотов Альянса умудрился разнести в клочья генераторы защитного поля линкора, и почти сразу же чей-то истребитель врезался в обзорный экран главного мостика. Взрыв был такой силы, что полностью разворотил направляющие, по которым скользят транспластиловые щиты дополнительной защиты. Произошла мгновенная разгерметизация командного пункта и прилегающих помещений, управление просто не успели передать на запасной мостик. На борту возникла паника, после чего “Исполнитель” очень быстро был притянут Звездой Смерти и врезался в нее. Я видел записи, которые повстанцы распространили сразу же после официального объявления о смерти Палпатина и Вейдера.
– Не могу поверить, – Игнис изумленно покачала головой, – что Вейдера больше нет. Не может... подобное существо вот так просто взять и умереть! После сражения при Явине все тоже думали, что он погиб вместе с первой Звездой Смерти, а потом ситх в полном здравии заявился на Фондор. Вдруг он и сейчас где-то выжидает, перегруппировывает имперский флот и скоро нанесет ответный удар?
– В обращении Альянса было сказано, что о смерти Императора и его правой руки стало известно из источника, сомневаться в достоверности информации которого абсолютно невозможно.
– Итак, давай подытожим, – она взволнованно облизала пересохшие губы и медленно начала: – Императора нет. Вейдера нет. Твой “Исполнитель” уничтожен. Альянс выиграл сражение, но не войну, и пока неизвестно, кто из сторон сможет окончательно захватить и удержать власть. Галактика замерла в ожидании, что же будет дальше, и до нас с тобой сейчас явно никому нет дела. А это значит...
– ... что мы можем наконец начать жить как обычные люди, – подхватил Пиетт. – Ты готова?
– Я этого ждала с момента нашей встречи четыре года назад! – Игнис с такой страстью его обняла, что он шутливо охнул:
– Эй, поосторожнее, а то ты повредишь мне новую селезенку и мы будем вынуждены задержаться тут еще на некоторое время.
– Ни за что! – она рывком откинула одеяло. – Больше ни секунды не желаю работать на армию, флот или Департамент! У меня уже в печенках сидит вся эта политика, война и вечный страх за тебя!
Пиетт удержал ее:
– Погоди-ка, пока не вставай, я отключу все сенсоры, а то у дежурных меддроидов на пульте сработает сигнал тревоги, и они заявятся сюда выяснять, какие изменения произошли в твоем состоянии. – Он встал, подошел к монитору, осторожно снял нижнюю панель и стал копаться в переплетении цветных проводков. – Итак, вот тут мы замкнем, а здесь переключим... Готово, смело можешь отрывать всю эту дребедень.
– Ты что, заранее узнал, как отключить эту штуку? – она с удивлением кивнула на монитор, отцепляя от себя многочисленные датчики.
– Да, нашел в Голонете инструкцию и поизучал на досуге. Не хочу, чтобы дроиды узнали, что ты очнулась.
– Интересно, почему это? – Игнис встала и босиком прошлепала к шкафу. – Ох, я же пришла к тебе в госпиталь в этой униформе... – протянула она, с гримасой отвращения разглядывая комбинезон с нашивками Департамента. – Может, мне подождать здесь, пока ты принесешь из нашей квартиры мою гражданскую одежду?
– Думаю, задерживаться не стоит, – покачал головой Пиетт. – Повстанцы пытаются взять власть в свои руки на как можно большем количестве планет, но некоторые системы уже заявили о желании отделиться, получить независимость и больше не быть частью ни Империи, ни Республики, ни какого бы то ни было другого политического образования. Подозреваю, что подобное желание может возникнуть у многих, и тогда в Галактике начнется смута и борьба за передел границ и власти. Я наводил справки о планах фондорской администрации, но они пока занимают выжидательную позицию. Если учесть, что в их верфях нуждаются все – и имперцы, и повстанцы, и контрабандисты с разной шушерой, они могут быть относительно спокойны за свое будущее. Вряд ли их кто-то тронет. А вот если Альянс укрепит свою власть и начнет разыскивать бывших имперских генералов и адмиралов за военные преступления, то Фондор может сразу же выдать им меня и еще несколько человек в знак доброй воли и желания сотрудничать с новой властью. Никто не поверит, что я никогда не одобрял действий Империи. Ну а ты им вполне можешь понадобиться на верфях как опытный специалист по защитным полям. Так что нам лучше как можно скорее и незаметнее выбраться из этого госпиталя и сесть на корабль, который стоит наготове уже вторые сутки. Мы просто исчезнем из этой палаты. Именно поэтому я и не хотел, чтобы дроиды узнали, что ты пришла в себя.
Игнис, внимательно выслушав его рассказ, кивнула:
– Ты абсолютно прав. Не стоит рисковать и привлекать к себе лишнее внимание. Я сейчас же переоденусь и мы уйдем отсюда. Здесь есть какой-нибудь пожарный выход или что-то в этом роде?
– За пару десятков метров отсюда находится дверь, за ней – коридор, ведущий в складские помещения госпиталя. Запирается дверь на простой электронный замок, взломать код которого – пара пустяков. Мы зайдем на склад, пройдем до самого его конца, и там будет еще одна дверь. Дальше – переулок, из которого мы попадаем прямо на уровень Три-Эск, где берем воздушное такси и летим прямо к ожидающему нас транспорту. Домой не возвращаемся, все необходимое уже ждет нас на борту.
– Какая прелесть, – пробормотала Игнис, зашнуровывая армейские ботинки, – мало того, что я сочувствую Альянсу, еще и дезертирую из имперских вооруженных сил. Жаль, что дядя уже умер, хотелось бы мне посмотреть на его лицо, если бы он об этом узнал.
– Думаю, тетя тоже не придет в особый восторг, – усмехнулся Пиетт, осторожно открывая дверь и выглядывая наружу. – Никого нет. Ты как, готова?
– Готова, – тихо подтвердила Игнис.
– До нужной двери всего полминуты неспешным шагом, полагаю, я успею ее вскрыть до того, как нас кто-нибудь заметит. Пошли?
Игнис кивнула. Пиетт мысленно попросил Великую Силу помочь им еще один раз, и они осторожно вышли в коридор.
Впереди их ждала новая жизнь.
ЭпилогСпустя два годаДо отлета на работу оставался почти час, и Пиетт мог не торопиться. Он еще раз внимательно просмотрел данные на экране своей деки, перенес проект на инфокристалл, сунул его в нагрудный карман и подошел к окну.
Уже пару недель как началась осень, но солнце Свиврена – чуть меньшее по размеру и более оранжевое, чем на родной Аксиле, – в Рилзе, главном городе планеты, припекало так, что в полдень в рабочем кабинете приходилось включать систему кондиционирования. Зато здесь, в горах, рядом с озером, было уже относительно прохладно. Он еще раз порадовался, что купил дом не в Рилзе, а на расстоянии часа полета на флайере. Им с Игнис нравилось отсутствие назойливых соседей и снующих над головами транспортных потоков. И того, и другого у обоих было предостаточно и в прошлой жизни.
После побега – фактически это было именно бегство – с Фондора и прибытия на Свиврен они несколько месяцев практически не покидали свой дом в горах и много времени проводили у головизора: следили на последними новостями.
Альянс объявил о создании временного правительства, которое будет следить за порядком в Галактике до тех пор, пока не будут проведены внеочередные выборы в заново созданный Сенат Республики. Во главе правительства встали Мон Мотма и Карлист Риеекан, отправившие многочисленные группы переговорщиков на те планеты, которые поспешили заявить о своей независимости. Альянс хотел восстановить старую Республику в том виде, в каком она находилась до появления Палпатина, но по Галактике все еще болтались разрозненные группы имперских “разрушителей”, и считать войну оконченной при постоянной угрозе внезапного нападения было просто глупо. Именно поэтому Мон Мотма и Риеекан спешили договориться с как можно большим количеством планетарных систем, чтобы потом не получить неожиданный удар в спину.
Пиетта и Игнис ситуация поначалу несколько напрягала, но потом они успокоились. Жизнь на Свиврене, расположенном в стороне от Римманского Торгового пути, текла так же размеренно, как было при жизни Императора и, вероятно, во времена погибшей Республики. После объявления Альянса о победе жители Свиврена не стали устраивать бурные волнения и митинги в поддержку новой власти или протестуя против нее. Где-то неделю планета слегка пошумела, немного поволновалась, а потом все вернулось на круги своя.
Свиврен производил на экспорт дроидов, компьютеры и прочую технику, жизненно необходимую для кораблей всех типов и назначений, и поэтому мог не волноваться за свою безопасность. Его продукция была нужна всем – и повстанцам, и имперцам, и контрабандистам, и частным корпорациям, так что никакие серьезные изменения в жизни Галактики на жителях планеты почти не отражались. Как раньше грузы ежедневно отправлялись к Ядру, Колониям и Внутреннему кольцу, так и продолжали отправляться.
Выждав несколько месяцев, Пиетт решил, что можно потихоньку начинать вылазки в город, тем более что Игнис предложила поискать работу. Он в принципе не был против – не сидеть же всю оставшуюся жизнь на балконе с видом на горное озеро!
Поскольку он и раньше подозревал, что деятельная и энергичная жена не сможет долго вести праздное существование, то еще на Фондоре, заказывая для нее фальшивое удостоверение, заплатил еще и за липовые рекомендации и резюме для них обоих. Сочинять профессию для Игнис не пришлось: ее умения и знания были нужны не только в армии, но и в мирной жизни, а вот ему самому пришлось поломать голову над тем, что же попросить вписать в свое резюме. В итоге Пиетт придумал для себя должность начальника охраны – по идее особой разницы между командованием людьми на корабле и на каком-нибудь производстве или предприятии не должно было быть, – во всяком случае он надеялся, что особых сложностей у него не возникнет. В конце концов, он целый год продержался под началом Вейдера, так неужели не управится с рабочими и инженерами?
Как следует отдохнув после четырехлетней нервотрепки, они с Игнис сели и начали тщательно штудировать список вакансий в местной голосети. После некоторых колебаний Пиетт выбрал крупную фабрику по производству шаттлов нескольких наиболее распространенных в Галактике типов, расположенную в одном из пригородов столицы, и отослал документы по указанному адресу. Через пару недель ожидания они с Игнис почти одновременно получили запросы на собеседование: ее приглашали проектировать генераторы защитных полей, а Пиетта – заместителем руководителя охраны. Через несколько месяцев прежний начальник должен был уволиться, и хозяину фабрики срочно требовалась замена.
На собеседовании Пиетт был очень внимателен и осторожен, чтобы случайным словом или оговоркой не выдать свое прошлое – как ни крути, но двадцать с лишним лет на военной службе накладывают на человека свой отпечаток. Сотрудник отдела кадров побеседовал с ним на тему организации различных охранных мероприятий, но Пиетт заранее проштудировал имеющуюся в Голонете тематическую литературу и был готов к любым вопросам. Естественно, он понимал, что если его резюме начнут проверять с особой тщательностью, как это обычно делается в армии или СИБ, то ложь обнаружится довольно быстро. Но в смутные времена, когда происходит смена власти, перевороты и тому подобное, обычно не придираются к законопослушным и трудолюбивым чужакам – они с Игнис честно указали, что недавно прибыли на Свиврен в качестве иммигрантов с Адумара.
В итоге их приняли сначала на двухмесячный испытательный срок, который они отработали без единого замечания, а потом оформили постоянные контракты. Игнис спокойно сидела в комфортабельном офисе и занималась проектированием своих любимых щитов, а Пиетт получил под командование тридцать человек и еще около пятидесяти охранных дроидов. Он с головой ушел в изучение своей новой специальности, получая несказанное удовольствие от того, что за его спиной постоянно не маячит жуткая черная тень.
Пиетту не пришлось заново изобретать лэндспидер – налаженная прежним начальством система охраны функционировала вполне сносно, и ему оставалось только следить за тщательным выполнением установленных правил. Он ввел только одно новшество: проверку на промышленный шпионаж. У фабрики в прошлом были кое-какие проблемы с конкурентами, прежний начальник хотел разработать способы определения возможной утечки информации, но так ничего толкового и не придумал. Пиетт же, дней десять покрутившись на фабрике и изучив старые отчеты по возможным подозреваемым, внедрил еженедельное поголовное сканирование на детекторе лжи живых сотрудников, а дроидов, которых могли перепрограммировать конкуренты – в специально созданной для этого лаборатории. Пришлось заказывать дорогостоящее оборудование; хозяин сначала упирался, потом, после приведенных Пиеттом доводов, нехотя дал добро на закупку сканеров, а через несколько месяцев во время очередной проверки попался один из служащих отдела контроля качества. После чего хозяин фабрики вызвал Пиетта к себе, пожал руку и долго распинался на тему, как ему несказанно повезло с таким ответственным и квалифицированным работником.
Вечером Пиетт заезжал за Игнис в офис и они возвращались домой, где после ужина устраивались на диване и подробно обсуждали свои дела, сотрудников, городские новости и сплетни. Он неожиданно для самого себя понял, в чем прелесть подобных разговоров – когда не надо ежедневно держать в голове кучу всяких важных мелочей, не требуется разрабатывать тактику, стратегические планы, схемы и нести ответственность за триста с лишним тысяч человек своего экипажа и вдобавок весь остальной флот. Впервые за очень много лет он в полной мере почувствовал, что значит спокойная, размеренная, мирная жизнь.
Бросив взгляд на хронометр, Пиетт направился к двери – пора было вылетать на фабрику: сегодня должна была прибыть партия новых охранных дроидов, более современных и лучше вооруженных. Спустившись на первый этаж, он открыл входную дверь, легко сбежал по ступенькам и остановился. Навстречу ему уже шла Игнис, бережно держа аккуратный розовый сверток.
– Уже улетаешь? – тихо спросила она.
– Шеф еще со вчерашнего вечера весь в нетерпении, ждет переработанную схему расстановки новых дроидов по периметру территории. А как там наша принцесса? – так же тихо ответил он.
– Надышалась свежим воздухом и только недавно заснула, – улыбнулась Игнис, поворачивая сверток так, чтобы Пиетт мог видеть крошечное личико дочери. Она и правда крепко спала, еле слышно посапывая и иногда чуть морща едва заметные светлые бровки.
Пиетта в очередной раз за последние три месяца в буквальном смысле слова затопило ощущение невиданного счастья. Когда Игнис сообщила ему, что ждет ребенка, он подхватил ее и так долго кружил по комнате, что в итоге развевающийся подол ее платья сшиб вазу с цветами; на шум заявился бытовой дроид и долго ахал из-за намокшей обивки дивана и осколков, разлетевшихся во все стороны.
Они не знали, унаследует ли ребенок способность к эмпатии; сведений об этой мутации было и так очень мало, а уж о беременных эмпатах данных не имелось вообще. Так что первые три месяца Игнис внимательно прислушивалась к своим ощущениям, но ничего похожего на то, что она чувствовала при общении со взрослыми живыми существами, не улавливала. В результате чего в какой-то момент стала волноваться за здоровье ребенка, несмотря на все уверения меддроидов, что поводов для беспокойства нет. Пиетт немедленно полез в Голосеть, изучил необходимые медицинские сайты, поразмыслил над всем, что успел узнать об эмпатии и успокоил жену: скорее всего, она не чувствует эмоций ребенка только потому, что у него их пока просто нет. А вот когда он родится и испытает и радость с комфортом, и неудобство, и боль, короче, наберется опыта, вот тогда Игнис и ощутит все сполна.
Где-то на шестом месяце, когда они сидели на балконе и ласково разговаривали с еще не родившейся дочкой, Игнис вдруг изумленно подняла брови и сказала, что внезапно почувствовала чье-то присутствие. Словно рядом появилось что-то теплое и яркое, как солнечный зайчик, исполненное спокойствия и умиротворения. Стало ясно, что с этого дня Игнис начнет
ощущать своего ребенка, а вот будет ли он способен на то же самое?
После рождения дочери их предположения подтвердились: стоило Пиетту вернуться с работы в несколько взвинченном состоянии, как Адиара – так они ее назвали – начинала капризничать или плакать и успокаивалась только тогда, когда Пиетт уходил в другую комнату. Так что ему с некоторым трудом пришлось научиться оставлять все свои отрицательные эмоции за порогом, по крайней мере до тех пор, пока Адиара немного не подрастет и не перестанет так остро на них реагировать.
И физически, и психологически Игнис чувствовала себя вполне неплохо и почти до самых родов ходила на работу; потом оформила декрет и с упоением принялась возиться с ребенком, да так ловко, словно до этого воспитала как минимум троих детей. Пиетт поначалу боялся даже прикоснуться к Адиаре – такая она была маленькая и хрупкая, а он прежде никогда не имел дело ни с кем младше двадцати лет. Но потом приноровился и вскоре справлялся с уходом за новорожденной не хуже жены. Иногда, глядя на себя в зеркало, он удивлялся самому себе: неужели адмирал, командовавший одним из самых разрушительных флотов в истории Галактики, и нынешний заботливый муж и отец, внимательно вникающий во все подробности младенческого существования, – это один и тот же человек? И тем не менее теперешняя жизнь, которую он до того памятного имперского юбилея брезгливо счел бы мещанской и невыносимо скучной, с каждым днем нравилась ему все больше и больше.
– Удачи, – Игнис поцеловала его на прощание.
– Постараюсь отпроситься сегодня пораньше, – Пиетт очень осторожно, чтобы не разбудить, одним пальцем погладил дочку по щеке, ответил на поцелуй жены и направился к посадочной площадке. Включив автопилот, он с улыбкой помахал Игнис и с легким сердцем отправился на работу.
Он знал, что скоро вернется домой и что в его жизни больше не будет тягостных прощаний и невыносимо долгих расставаний.
Они с Игнис наконец заслужили и выстрадали свое долгожданное счастье.
КонецНу вот и все
. Большое спасибо за внимание, я очень ценю, что вы читали мой фанфик
.
Герои наконец получили свой хэппи-энд
. С одной стороны как-то грустно расставаться с персонажами, которым я придумывала судьбы на протяжении почти полутора лет, но с другой - все, что имеет начало, имеет и конец ©. Когда-то история одного имперского адмирала должна была закончиться. Вполне возможно, что на Свиврене у Пиетта с Игнис будут дальнейшие приключения; возможно, они спокойно проживут свою жизнь вдалеке от бластеров, повстанцев, имперцев и прочих волнений.
Но это будет уже совсем другая история
.
. Правильно, главное - вовремя слинять с Фондора, но посреди того хаоса, что закономерно возникает сразу после внезапной гибели правящей верхушки, вряд ли кому-то будет до них дело 
.
по правде говоря Пьет мне всегда нравился
всегда хотелось узнать как же он на самом деле относился к своему начальству 
. Придется подождать...
) Что ж это за любовь такая, когда ради (пусть даже жизни) одного человека, ты подставляешь сотни тысяч? Я понимаю, что это романтишная история, но ГГ в ней получается слаб духом, не адмирал, а адмиралишко.