Брайан Дейли «Хэн Соло в Звездном тупике»
Спустя несколько минут Хэн и Чубакка стояли на перекрестке рядом с местом стоянки корабля, откуда просматривалась дверь в отведенный им отсек номер 45. Отпустив такси и проследив, что оно уехало, они осматривались вокруг — нужно было выяснить, опередили их представители закона Автаркии или нет. Осторожно, на секунду, выглянули из-за угла. Никого — и только возле их отсека один-единственный портовый охранник, устанавливающий на дверь специальную задвижку. На один шаг опередили. Задвижка означает, что находящееся внутри имущество — то есть «Тысячелетний сокол» — арестовано.
— Чуи, ждать, когда здесь никого не будет, лет времени. В «Свободном полете» сейчас уже наверняка разобрались, что к чему. — Хэн снова выглянул из-за угла. Охранник почти закончил устанавливать связь между сигнализацией и соленоидами двери. — Этот отморозок вот-вот запрет наш отсек. Если патрульные СПуны увидят, что мы входим в опечатанную дверь, они наверняка заинтересуются.
Хэн оглянулся по сторонам и заметил позади рынок, где Автаркия продавала спиртное и наркотики. Он взял Чубакку за локоть.
— Есть план...
Спустя минуту охранник соединил половинки массивного замка и закончил установку задвижки. Дверь заскользила на место, отверстие ромбической формы с клацаньем закрылось. Вытащив из щели задвижки молекулярный кодовый ключ, охранник тем самым активировал ее. Теперь, если она окажется разрушена или повреждена, мониторы СПу-нов мгновенно зафиксируют это.
Охранник сунул ключ в сумку у пояса и приготовился сделать запись, что поручение выполнено. И в этот момент огромный, злобного вида вуки, пьяно спотыкаясь, прошел мимо, держа в толстой, волосатой руке грязный десятилитровый кувшин с каким-то вонючим пойлом. Когда он поравнялся с техником, идущий в противоположную сторону прохожий не сумел обогнуть выписывающего по дороге зигзаги вуки. Все произошло очень быстро. Вуки споткнулся об обоих и облил своим пойлом неудачливого полицейского чина.
Сначала каждый считал виноватыми двух других. Завязалась отличная перебранка на повышенных тонах. Вуки рычал и бормотал, потрясая сжатыми кулаками и кивая на лужу пролитого спиртного. Охранник махнул рукой. Он горестно посмотрел на уделанную тунику, с которой капало что-то очень гадкое, и брезгливо оттянул ткань. Случайный прохожий — судя по акценту, кореллианин — с прославившей его планету импульсивностью бросился помогать пострадавшему.
— Ну надо же, а! Стыд какой! — Хэн то сочувственно качал головой, то укоризненно смотрел на бормочущего вуки, увлеченно отжимая тунику на охраннике обеими руками. Растерянный чин стоял послушно, как дитя, растопырив ручки. — Ты же его насквозь промочил! Ну и разит от тебя, приятель...
Охранник, облепленный мокрой туникой, в сотый раз безнадежно спрашивал вуки, куда тот смотрел, когда смотреть надо под ноги, вуки, заплетаясь, на своем языке объяснял охраннику, наверное, что вот сам бы и смотрел, а то из-за него добро пропало. Пролитое добро блестело на солнце. Отзывчивый кореллианин решил, что он лишний в этих разборках, и пошел своей дорогой.
— Дружище, постирался бы ты, пока не высохло, на прощанье посоветовал Хэн через плечо, — туника вся в пятнах, и разит от тебя, как из кабака...
Охранник удалился, последний раз объяснив вуки, кто из них не прав. Он все убыстрял и убыстрял шаги по мере того, как до него доходило, что произойдет, если начальство застанет его в таком виде, а еще хуже — унюхает, чем от него несет. Ой... О вуки и об этом втором он и думать забыл: без него разт берутся, кто из них виноват.
Спор прекратился в то же мгновенье, как охранник скрылся. Хэн отдал Чубакке ключ, позаимствованный у техника во время «помощи».
— Разогревай корабль, но разрешения на взлет пока не запрашивай. Нам его все равно не дадут.
После того, как они покинули «Свободный полет», прошло уже восемь минут. До сих пор им везло, но везение вот-вот может кончиться.
Чубакка ринулся к двери, а Хэн побежал вдоль длинного ряда отсеков. И обнаружил то, что искал, через три отсека от своего. В нем стоял грузовоз, похожий на «Тысячелетний сокол», каким тот был когда-то, но этот корабль был чистенький, свежеокрашенный, — в общем, в полном порядке. На носу у него гордо красовались название и символы ИД, и рабочие дроиды под наблюдением экипажа трудолюбиво таскали груз, который выглядел до отвращения законным. Хэн заглянул в открытую дверь и дружески помахал рукой.
— Эй, парни! Вы отбываете завтра, как намечено?
Один из них помахал в ответ и ответил с легким удивлением:
— Почему завтра? Сегодня вечером, в двадцать один ноль-ноль по планетарному времени.
Хэн абсолютно искренне изумился.
— Да? Ну, чистого вам неба.
Тот, кто разговаривал с ним, ответил традиционным салютом звездоплавателей. Хэн двинулся дальше с видом праздного гуляки, но, оказавшись вне поля их зрения, перешел на бег.
Вернувшись к отсеку номер 45, он обнаружил, что Чубакка уже готов закрыть задвижку с внутренней стороны двери. Хэн одобрительно кивнул.
— Сообразительный мальчик. Ну что, вперед?
Вуки утвердительно порычал в ответ. Дверь закрылась, он запер ее снова, на этот раз изнутри, и выбросил молекулярный кодовый ключ.
Хэн уже сидел в своем кресле. Приладив ларингофон, он вызвал диспетчерскую. Используя название и идентификационный код корабля в отсеке 41, он попросил, чтобы время отлета передвинули с двадцати одного ноль-ноль по планетарному времени на данный момент. Ничего необычного в этом запросе для вольного судна не было — их расписание нередко изменялось резко и непредсказуемо. Поскольку движение было небольшое и этот корабль в принципе уже получил разрешение на вылет, возражений не последовало.
Чубакка все еще пристегивал ремни, когда Хэн поднял корабль. Двигатели изрыгнули пламя, и «Сокол» спокойно и сдержанно — для него — отбыл с Этти IV. Когда СПуны прибудут к отсеку 45 и ворвутся внутрь, подумал Хэн, у них будет возможность попытаться решить очень интересную задачу: как можно увести звездный корабль прямо из-под носа управления космопорта?
Фрахтовик вырвался из гравитационного поля планеты. То, что они проделали, можно было честно назвать довольно остроумным способом бегства, и по этому поводу Чубакка впал в прекрасное настроение. Его косматая физиономия расплылась в самодовольной ухмылке, в общем приятной, но немного жутковатой. В довершение всего он запел — или, точнее говоря, стал издавать звуки, которые среди его соплеменников называются пением, — во всю мощь своих легких. В условиях тесной кабины от этого можно было просто оглохнуть.
— Уймись, Чуи, — умоляюще воззвал Хэн, постучав по рычагам управления костяшками пальцев, — а то приборы трясутся! — Издав последний душераздирающий переливчатый вопль, вуки смолк. — И потом, наши трудности еще не закончились.
Чубакка утратил безмятежность и вопросительно взглянул на друга. Хэн покачал головой.
— Ну, Плоово, так или иначе, получил свои деньги, но все же, несмотря на всю изворотливость этого типа, его боссы никогда больше не допустят, чтобы он заключил с нами контракт. Так. У нас нет больше дальней антенны — но это вовсе не значит, что мы лишились ее навсегда. Нам просто нужна другая, причем высшей марки. Кроме того, я полагаю, что СПуны и кое-кто еще, кто по доброй воле гоняется за чужими кораблями, обзавелись новым сенсором, который невозможно обнаружить с помощью старых. Нам тоже очень пригодится такой. И еще — этот самый отказной лист. Если мы собираемся продолжать свои дела в этих краях, нужно умудриться каким-то образом раздобыть его. Проклятье, в Корпоративном секторе тысячи звездных систем, у меня нос чешется от запаха их денег! И мы не откажемся от своего куска этого жирного пирога только потому, что кому-то не нравится соотношение между нашей подъемной силой и массой. Он закончил расчет для гиперпрыжка и с хитрой усмешкой взглянул на своего партнера.
— Итак, раз Автаркия не питает к нам никаких добрых чувств, что отсюда следует?
Его лохматый и зубастый первый помощник коротко заворчал в ответ. Хэн прижал руку к груди и сделал вид, что шокирован.
* * *
— Объявят вне закона? Нас?! — он засмеялся. — Все правильно, дружище. Мы лишили Автаркию стольких денег, что нужно на время залечь на дно. — Заработал гипердрайв. — Но сначала встретимся со старыми друзьями. Время пришло. После этого пусть все они обеими руками покрепче держатся за свои денежки.
Конечно, к цели им пришлось продвигаться шаг за шагом. Сначала гиперпространственный прыжок привел их в пустынный, захолустный мир, где проводились горные разработки и где Автаркия не считала нужным даже содержать свою контору. Это был первый шаг. Затем, обратившись к одному старому человеку, известному им по прежним временам, они вошли в контакт с капитаном рудной баржи. С помощью некоторых весьма хитроумных уловок их честные намерения были проверены, причем им пришлось бы поплатиться жизнью, если бы выяснилось, что это не так. После чего им было назначено место встречи.
На этой встрече в глубоком космосе к ним приблизился совсем небольшой корабль. После того, как настороженные вооруженные люди тщательно обыскали «Сокол» и выяснили, что на нем нет никого, кроме двух пилотов, их проводили на вторую планету ближайшей звездной системы. Под прицелом турболазерных пушек они приземлились.
Участок представлял собой беспорядочную гроздь наспех смонтированных куполов. Тут же стояли самые разные корабли и другая техника. Всякая всячина. Многие механизмы имели такой вид, будто их потихоньку растаскивали на запасные части.
Когда Хэн спускался по трапу корабля, на его лице заиграла та самая улыбка, которая заставляла мужчин настораживаться и получше приглядывать за своими женами.
— Привет, Джесса. Давно не виделись, куколка.
Девушка, ожидающая у подножья трапа, насмешливо разглядывала его. Высокая, с копной тяжелых светлых локонов и точеной фигурой, которую не портил даже комбинезон техника. Вздернутый нос был густо усыпан: веснушками — маленькими отсветами самых разных солнц: Джесса побывала почти на стольких же планетах, что и Хэн. Насмешка гуляла по задорному лицу и светилась во взгляде больших глаз, насмешка — и только.
— Давно, Соло! Наверное, ты в уединении предавался религиозным раздумьям... нет, ты посещал торговые конференции. Нет! Ты был занят доставкой молока межзвездному фонду помощи детям! Соло, я не удивлюсь ничему, что бы ты ни сказал в свое оправдание. В конце концов, что такое стандартный год, а?
— Целая жизнь, девочка, — бархатным голосом медленно сказал Хэн. — Я скучал по тебе.
Чуть опустились ее ресницы. Она саркастически покивала, слушая эту тираду. Хэн, улыбаясь, изготовился обнять ее. Джесса увернулась от его рук, а стоящие вокруг мужчины вытащили оружие. Все они были в комбинезонах техников, с масками сварщиков, инструментальными поясами и сальными повязками на головах, но с оружием явно умели обращаться.
Хэн принял постный вид. То есть, он трепался, тем более что знал — к Джессе просто так не подъедешь. Она вечно отбреет, не ехидством, так какой-то непонятной серьезностью.
— Джесс! Я на прикол вставать не собираюсь. — Пушками они будут его от нее отпугивать. Ближе к делу. — Где Док?
И вновь Джесса молчала, непонятно глядя ему в глаза. Насмешка улетучилась с ее лица. Есть у него время для этих многозначительных пауз. Где Док?!
— Идем, Соло.
Оставив Чубакку присматривать за «Соколом», Хэн пошел вслед за ней через всю временную базу. Рабочая площадка представляла собой ровное пространство из расплавленной и застывшей соли (Хэн знал, что почти все твердые материалы годятся для плавки и формовки: минералы, растительная материя — и даже старые враги, в которых больше нет нужды). Техники — мужчины, женщины, люди, нелюди — трудились над машинами всех категорий, в ремонте, сборке и модификации которых им помогали самые разные дроиды.
Вот это размах, восхищенно думал Хэн по дороге. Техников, выполняющих нелегальные работы, можно было найти почти везде, но Док, отец Джессы, поставил это дело на широкую ногу и пользовался заслуженной славой среди нарушителей закона. Всякий, кто желал, чтобы его корабль отремонтировали, не задавая ненужных вопросов, или кому требовалось изменить ИД судна и его внешний вид по причинам, которые не хотелось разъяснять, или кто срочно нуждался в том, чтобы купить или продать неизвестно как добытый кусок металлолома, знал, что надежнее всего обратиться для достижения своих целей к Доку. Если, конечно, он мог рассчитывать пройти суровую проверку его подчиненных. Техники Дока могли сделать с любым механизмом все, что вообще можно с ним сделать.
Некоторые модификации «Тысячелетнего сокола» были выполнены именно через Дока. Они с Хэном не раз имели дело друг с другом. Хэн восхищался этим изворотливым стариком, которого годами разыскивала, но так ни разу и не схватила Автаркия. Док воздвиг между собой и остальным миром множество буферов и держал на крючке немало бюрократов и осведомителей. На его техников не раз устраивали облавы, но всегда обнаруживали лишь опустевшие здания и ненужный хлам. Док шутил, что он — единственный уголовный преступник в Галактике, которому власти должны выплачивать пенсию за то, что благодаря ему они всегда при деле.
Петляя между разобранными на части кораблями и гудящими ремонтными доками, Джесса в конце концов привела Хэна в самый большой ангар базы. С одной его стороны из плит пермекса был сформирован куб офиса. Когда по команде Джессы дверь скользнула в сторону, Хэн получил возможность убедиться в том, что вкус Дока хуже не стал. Офис украшали пестрые вродианские ковры, для изготовления каждого из которых требовалась работа нескольких поколений. Убранство довершали полки с редкими книгами, множество драпировок, картины и скульптуры. Некоторые работы были выполнены величайшими художниками, а другие совсем неизвестными, просто сумевшими поразить воображение Дока. На монолитном, ручной работы деревянном столе стоял единственный предмет — кубик с голографическим портретом Джессы. Док очень любил этот портрет. Одетая в элегантное вечернее платье, улыбающаяся, очаровательная, совсем юная девушка на своем первом балу — вот как выглядел в кубике нынешний нелегальный технический гений высшего разряда.
— Где старик-то? — спросил Хэн, оглядывая пустую комнату.
Джесса опустилась в надувное кресло позади стола и сжала его толстые ручки с такой силой, что пальцы утонули в них.
— Его нет, Соло.
— Ценная информация! Ни за что бы не догадался об этом при виде пустой комнаты. Слушай, Джесс, играть некогда, даже если б ты и хотела. Я хочу...
— Я знаю, чего ты хочешь. — В лице ее была горечь, и это его удивило, как все в ней сегодня. И голос удивил, непривычно тихий, без звона и всегдашних приказных ноток. — Соло. Сюда никто не войдет. Моего отца нет. Он исчез. И никакого проблеска — где он, что с ним, несмотря на все мои попытки. Я перепробовала все... поверь, Соло, все.
Хэн тяжело опустился в кресло напротив нее. Джесса продолжала:
— Док отправился в одну из своих закупочных поездок — знаешь, новые товары для лучшего удовлетворения спроса или что-нибудь такое, что требуется для особого клиента. Он сделал три остановки, но в четвертое место так и не прибыл. Вот и все. Он, три члена экипажа и звездная яхта просто исчезли без следа.
Перед мысленным взором Хэна возник старик: загрубевшие от работы руки, быстрая, жесткая усмешка, венчик вьющихся седых волос. Старина Док. Хэну он нравился, но если Док ушел, тут уж ничего не поделаешь. Не многие люди, исчезнувшие при подобных обстоятельствах, когда-либо объявлялись снова. Судьба — это лотерея.
А печаль по поводу — слишком тяжелый багаж, чтобы таскать его с собой, скитаясь среди звезд. Хэн по опыту знал, что путешествовать нужно налегке.
Что я могу сделать? Я мысленно говорю тебе: прощай, Док. Чистого тебе неба в твоем последнем и бесконечном полете, дальше я имею дело с твоей единственной дочкой. С Джессой.
Хэн отдал дань печали, время опять потекло. Он поднял взгляд. Джесса смотрела на него, и по ее взгляду Хэн понял, что она прочла на его лице, что он передумал и перечувствовал.
— Ты похоронил его, Соло?
Она же не девочка, чтобы не понимать.
— Ты недолго сожалел о Доке, да? — снова мягко спросила она. И вдруг, все тем же тихим голосом, выдала:
— Ты ведь не допустишь, чтобы кто-то всерьез затронул твою драгоценную душу?
Это его задело. «Всерьез затронуло», как она соизволила выразиться.
— Если Док больше не в деле, я что, должен по этому поводу закатывать истерику? А ты сама, Джесс... — Прищурившись, она наблюдала, как он жестикулирует от нехватки слов. Хэн закончил:
— Извини, милая, жизнь продолжается, и если ты упустила это из вида, то кончится тем, что с тобой не будут иметь дела.
Джесса полыхнула взглядом и, вскинувшись, открыла было рот для ответа. Но тут же лицо ее замкнулось, выражение горечи исчезло, и заговорила она уже совсем в другом тоне. Голос стал острый, как виброклинок.
— Оч-чень хо-ро-шо. Давай займемся делом. Я знаю, что тебе нужно — набор новых сенсоров, тарелку для антенны и отказной лист. Все это я в состоянии тебе обеспечить. К нам идет набор сенсоров, мощных, компактных, военная разработка, предназначенная для разведывательных кораблей дальнего действия. Его доставят сюда прямо со склада. Он, конечно, предназначался не для нас, но окажется здесь благодаря счастливой случайности, которую я организовала. Я могу достать и отказной лист тоже. Все это, — она холодно посмотрела на него, — лишь вопрос цены.
Если, изменив тон, она думала произвести на Хэна впечатление, то это ей не удалось.
— С деньгами все в порядке, Джесс. Я только что получил...
Она снова перебила его.
— Мы говорим не о деньгах. Мне известно, сколько их у тебя, транжира, и где ты получил их, и сколько отдал Плоово. Разве ты не знаешь, что раньше или позже нам становится известно все? Или я, по-твоему, дурочка, которую может вогнать в краску упоминание о незаконном ввозе оружия? — Она откинулась назад, переплетя пальцы.
Хэн почувствовал себя не в своей тарелке. Он собирался поторговаться с Доком, но сомневался, что этот номер пройдет с Джессой. Если она знала, что он не может заплатить подходящую цену, зачем вообще согласилась на встречу с ним?
— Джесс, ты объяснишься наконец или подождешь, пока я не продемонстрирую свою знаменитую способность читать мысли?
— Дай языку передышку, Соло, и внимательно выслушай меня. Я предлагаю сделку, которая позволит тебе вообще ничего не платить.
Он мгновенно насторожился, зная, что бескорыстной щедрости от нее ждать не приходится. Но разве у него был выбор? Ему нужно было отремонтировать корабль и заполучить все остальное, а иначе... А иначе придется отправиться куда-нибудь на край Галактики и клянчить там контракт на перевозку мусора. Хэн ответил преувеличенно вежливо:
— Ловлю каждое твое слово, хотя пока и не понял, в чем суть.
— Небольшая прогулка, Соло. Надо кое-кого кое-откуда увезти, вот и все. Есть и детали, конечно, но, главное — ты встречаешься с определенными людьми и отвозишь их туда, куда они захотят, в разумных пределах, конечно. С условием, что они могут рассчитывать на то, что в критической ситуации ты их не бросишь. Я понятно объясняю?
— Куда прогулка?
— Оррон III. Это главным образом земледельческий мир, но кроме того, Автаркия оборудовала там свой Инфоцентр.
— Инфоцентр Автаркии? — взорвался Хэн, — И как я смогу проникнуть в такое место? Это все равно, что попасть на ежегодный пикник СПунов. Слушай, веселенькая моя, я хочу кое-что получить от тебя, это правда. Но, кроме того, я хочу дожить до зрелого возраста и на старости лет отдыхать в кресле-качалке в Доме Престарелых Космонавтов. А то, что ты предлагаешь, определенно исключает этот вариант.
— Все не так уж страшно, — спокойно ответила она. — СПунов можно не опасаться, потому что кораблям только двух типов позволено приземляться на Орроне III — радиоуправляемым баржам и кораблям самой Автаркии.
— Ах, ну да! Если ты еше не заметила, «Сокол» не принадлежит ни к одной из этих категорий.
— Пока нет, Соло, но я с ним немного поработаю. У нас есть корпус баржи, которую мы перехватили по дороге. Это не так уж сложно: эти суда — роботы, притом очень примитивные. Мы засунем «Тысячелетний сокол» внутрь корпуса, соединим оба корабля специальными муфтами и поставим переборки там, где нужно. Все будет сделано так, что наша маскировка введет в заблуждение и СПунов, и чиновников порта, и кого угодно. Ты приземляешься, забираешь своих пассажиров и отбываешь. Среднее время пребывания на земле для барж — около тридцати часов. Хватит, чтобы все уладить. Оказавшись в пути, ты с помощью специального командного модуля скидываешь корпус баржи и — свободен.
Вот тут я очень и очень подумаю. Мне эта мысль не нравится. Одно дело ремонт. Для меня, ну и для Чуи. Другое дело вот так... Мой корабль – а с ним кто-то что-то будет делать для себя! С моим кораблем!
— Почему именно мы с «Соколом» удостоились этой волнующей чести?
— Потому что тебе нужно кое-что от меня, во-первых. А во-вторых потому, что я знаю тебя. Ты безнравственный наемник, но ты еще и самый крутой пилот из тех, кого я знаю. Ты летал на всем, что способно оторваться от поверхности земли, от реактивных самолетов до звездных кораблей. Что касается «Сокола», то он как раз подходящего размера и имеет компьютер, который необходим, чтобы избавиться от баржи. Это прекрасная сделка.
Лестно, хотя все равно не нравится. И есть еще один момент.
— Кто пассажиры? У меня такое впечатление, будто их судьба тебя очень волнует.
— Ты никого из них не знаешь. Абсолютные лохи, но платят хорошо. Пусть тебя не заботит, чем они занимаются, но если им вздумается рассказать тебе, это их дело.
Он уставился в потолок, украшенный узором из мерцающих жемчужин. Значит, скинуть корпус баржи... Джесса может дать ему все, в чем он нуждался, чтобы продолжать с успехом ощипывать Автаркию. И при этом можно будет отказаться от незаконного ввоза оружия, малодоходных поездок в захолустные миры — в общем, от всякой мелочевки.
— Ну что, я могу сказать своим техникам, чтобы они начинали? — Джесса знала, что с Хэном решать надо быстро. — Или вы с вуки собираетесь влачить жалкое существование и таким образом убедить всю Галактику в том, что преступление — очень глупое занятие?
Он встал.
— Давай-ка лучше я сам сообщу Чуи эти новости, а не то от твоих умельцев останется только куча запасных частей для банка органов.
Организация Дока — а теперь Джесс — работала практически безукоризненно. У них обнаружились заводские спецификации «Тысячелетнего сокола» и полный набор голограмм всех его участков, где стояло оборудование, существенно расширяющее возможности корабля. Чуи с небольшой ватагой техников буквально за несколько часов сняли с «Сокола» все генераторы дефлекторных щитов и распотрошили управляющие системы.
Служебные дроиды сновали туда и обратно, энергетические резаки ярко полыхали, техники, из которых далеко не все были людьми, ползали сверху, снизу и внутри «Сокола».
Множество рук, щупалец и манипуляторов трудились, проникали во внутренности корабля, готовили его корпус. Хэн ревновал и нервничал. Стиснув зубы, он старался ничего не упустить из виду. Чубакка отслеживал то, что все же ускользнуло от внимания Хэна, и время от времени наводил страх на техников и дроидов оглушительным рычанием. На него действительно поглядывали с опаской — никто не сомневался, что вуки расправится с любым, будь то живое существо или механизм, кто осмелится причинить вред их кораблю.
Подошла Джесса, и Хэн, оторвав взгляд от корабля, опешил. С нею был дроид, весьма странный на вид, внешне очень напоминающий человека. Невысокий и коренастый, покрытый выбоинами, рубцами, сварными швами и грязными пятнами. Область груди выглядела необычно широкой, а руки свисали почти до колен, как у йюзземов. Двигался он негибко, рывками. Красные, немигающие фоторецепторы дроида изучающе остановились на Хэне.
— Встречай своего пассажира, — представила его Джесса.
Хэн как-то затуманился.
— Ты ни словом не упоминала ни о каком дроиде. Что он, на торфоразработках вкалывал?
— Нет. И я предупреждала тебя, что кое-какие детали мы еще не обговорили. Боллукс — деталь номер один, — она повернулась к дроиду. — Давай, Боллукс, открывай свою клетку.
— Как вам будет угодно, госпожа, — растягивая слова, ответил Боллукс.
Послышалось жужжание сервомотора, нагрудный пластрон раскололся надвое сверху донизу, и его половины заскользили в стороны. Внутри была установлена небольшая платформа, на которой стоял синий кубик. В верхней части поблескивал линзой монокулярный фоторецептор на гибком стержне. Монокуляр ожил, внутри него вспыхнул красный свет.
Мало было одного дроида...
— Поприветствуй капитана Соло, Макс, — сказала ему Джесса тоном напоминания.
Машина-внутри-машины изучила Хэна сверху донизу, поворачивая фоторецептор под разными углами.
— Зачем? — голос у него очень напоминал детский.
— Затем, что если ты этого не сделаешь, Макс, — назидательно ответила Джесса, — этот приятный молодой человек возьмет и выбросит тебя за борт в глубоком космосе. Вот зачем.
— Здравствуй! — прочирикал Макс с интонацией вынужденной жизнерадостности.
Так, по крайней мере, показалось Хэну.
— Очень рад нашему знакомству, капитан!
— Уж как я-то рад.
— Твои будущие пассажиры должны скачать кое-какие данные из компьютерной системы на Орроне III, — объяснила Джесса. — Конечно, они не могут просто попросить у Автаркии разрешения проникнуть в систему, не вызвав подозрений. И твое появление с Максом под мышкой тоже может создать определенные проблемы. Но старый рабочий дроид никого не насторожит. Нам пришлось немало повозиться с реконструкцией его внутренностей, но вот добиться, чтобы он говорил чуточку быстрее, так и не удалось.
— Чтоб это было самой большой проблемой в моей жизни — замедленная речь твоего дроида.
Джесса, как обычно, поняла его мысли. Кореллиане вообще отличаются выразительной мимикой. Чуть улыбнувшись, она продолжала:
— Короче. Эта штука в груди Боллукса называется Синий Макс. Макс потому, что он максимально напичкан всякими приспособлениями, расширяющими его компьютерные возможности, а Синий... Ну, это, я думаю, ясно даже тебе, Соло. Синий Макс стоил многих трудов, даже нам. Он маленький и безумно. дорогой, и это несмотря на то, что он не можег двигаться и нам пришлось отказаться от очень многих обычных приспособлений. Но кроме него тем, кого ты должен подобрать на Орроне III, не нужно больше ничего, чтобы найти и перекачать данные из системы.
Хэн разглядывал оба механизма, страстно желая услышать от Джессы, что она пошутила. Ему пришлось повидать немало всяких устройств, в том числе и довольно мерзких на вид, но только не в качестве своих пассажиров. Он вообще недолюбливал дроидов. Ну что делать-то? Придется как-нибудь уживаться с этими двумя.
Он наклонился, чтобы получше рассмотреть Синего Макса.
— Ты все время находишься внутри?
— Я могу функционировать автономно или подсоединяться к другому устройству, — прощебетал Макс.
— Потрясающе, — сухо заметил Хэн и легко хлопнул Боллукса по голове. — Закрывайся, — и когда бурые сегменты пластрона скрыли Макса, Хэн окликнул Чубакку. — Найди местечко и засунь туда этого моллюска. Он летит с нами. — Он без малейшего энтузиазма обернулся к Джессе. — Ну, кого еще ты мне подсунешь? Оркестр, может быть?
Она не успела ответить. Оглушительно завыли сирены тревоги, призывая ее на командный пункт. Повсюду в ангаре техники побросали свои инструменты и помчались к аварийным постам. Джесса тоже мгновенно рванула с места, Хэн — за ней, крикнув Чубакке, чтобы тот не отходил от корабля.
Они промчались через весь комплекс, что оказалось нелегко из-за сновавших повсюду людей, нелюдей и машин. Командный пункт имел вид просто бункера, но, спустившись по лестнице, Джесса и Хэн оказались в прекрасно оборудованной и забитой народом комнате. Центральное место в ней занимала огромная голографическая модель солнечной системы с солнцем в середине, отбрасывающим во все стороны призрачный свет, и шариками планет, окрашенными в разные цвета.
— Сенсоры засекли кого-то, Джесса, — сказал один из офицеров, указывая на желтое пятнышко на краю системы. — С минуты на минуту мы ожидаем точных ИД.
Покусывая губу, она перебегала взглядом с модели на лица собравшихся в бункере. Хэн подошел и встал рядом. Пятнышко двигалось в направлении окрашенного в белый цвет шарика, изображающего, как понял Хэн, ту планету, на которой они находились. Призрачный объект замедлил движение, и стала видна группа пятнышек поменьше, выброшенных им. Потом первоначальный объект резко увеличил скорость и вскоре вырвался за пределы модели.
— Это корвет Автаркии, — сказал офицер. — Он выпустил звено из четырех истребителей, после чего ушел в гиперпространство. Похоже, отправился за помощью, оставив истребители, чтобы нам было чем заняться до его возвращения. Не понимаю, как они сумели обнаружить нас.
Только тут до Хэна дошло, что офицер буравил его взглядом. Более того, все, кто находился на командном пункте, точно так же пытались просверлить в нем глазами дырочки и заглянуть внутрь. И все руки потянулись к оружию.
— Джесс, что за дела? — в тишине громко напрямик спросил он. — Я когда-нибудь был марионеткой СПунов?
Он шкурой чувствовал, как все насторожены и напряжены. На ее лице на мгновение возникло выражение неуверенности; но только на мгновение.
— Думаю, если бы ты связался с ними, то вряд ли оставался бы здесь, дожидаясь, пока они явятся, — призналась она. — Кроме того, они явно не были уверены, что мы тут, иначе пригнали бы сюда весь флот. Но вообще говоря, Соло, это совпадение настораживает. Согласись.
Вот согласиться душа не позволяет. Хорошо, сменим тему разговора.
— Интересно, почему корвет просто не связался со своими через гиперпространственный передатчик? Их база наверняка где-то неподалеку, он мог бы вызвать подмогу.
— В этой области очень сильные звездные аномалии, — с отсутствующим видом ответила она, не сводя взгляда со зловещих пятнышек. — Искажения. Отчасти поэтому мы установили эту модель. Через какое время истребители должны добраться до нас? — Она быстро перевела взгляд на офицера.
— Меньше, чем через двадцать минут, — последовал ответ.
Она тяжело вздохнула.
— А у нас нет ничего, кроме собственных истребителей. — Секунда на раздумье. Джесса решилась. — Нет смысла прятаться. Готовьтесь к нападению. Не участвующим в нападении приказываю начать эвакуацию, сейчас же. — Она посмотрела на Хэна. — Это, скорее всего, ПРО. У меня всего лишь несколько старых «курносиков». Соло, мне нужно выиграть время для эвакуации, а пилотов раз-два и обчелся. Ты поможешь?
Все посерьезневшие лица снова обратились в сторону Хэна.
Это нужно было сказать ей наедине. Хэн отвел Джессу в сторону и с той самой улыбкой погладил ее по щеке. И сказал очень тихо и очень внятно:
— Моя дорогая Джесс, это ни в коем случае не входило в нашу сделку. Я имею виды на Дом Ветеранов Космоса, ты не забыла? И не имею ни малейшего желания кончать жизнь самоубийством.
— Ты понимаешь, сколько жизней на карте? — Сдвинув брови, она сердито, отчаянно смотрела на него. — У нас не хватит времени на эвакуацию, даже если мы просто все тут побросаем. Мне придется послать начинающих пилотов, с которыми СПуны разделаются в два счета. Ты же опытнее нас всех, вместе взятых!
— Из чего можно сделать неоспоримый вывод, что вероятность одержать победу в этом бою равна нулю. — Лицо Хэна вспыхнуло под ее взглядом. Он завелся: посягали на его независимость, на его право самому выбирать, рисковать или нет и ради чего.
И он хотел было продолжить в том же духе, но внезапно смолк, запутавшись в собственных ощущениях. Она сумела использовать эту паузу.
— Тогда иди в укрытие, Соло, — сказала она очень жестко и так тихо, что он едва расслышал, — но можешь забыть о своем драгоценном «Тысячелетнем соколе». Потому что никакая сила во вселенной не заставит его уйти в пространство до того, как налетчики обрушатся на нас и прижмут к стене. А как только к ним прибудет подкрепление, они разнесут эту базу на атомы!
Корабль, ну конечно! Вот что меня все время точит. Мой корабль. У Джессы только турбо лазерные пушки. Истребители ими не остановить. Они действительно разнесут базу в крошево. Ддже если мы с Чубаккой уцелеем, без «Сокола» мы превратимся в два обломка. Безымянных, бездомных обломка... лишившихся возможности путешествовать среди звезд. Навсегда.
На командном пункте царила невообразимая суматоха, в воздухе звенели передаваемые и получаемые сообщения, и несмотря на это Джесса все же сумела расслышать голос Хэна Соло.
— Джесс! — Хэн криво улыбнулся. — Подбери мне летный шлем, ладно? — Он сделал вид, что не замечает, как внезапно смягчилось напряженное выражение ее лица. — Что-нибудь покруче, моего размера, Джесс, и с дырой напротив той, что у меня в голове.