Примерно через  неделю после  последних гонок выяснилось,  что  нужно
ехать в Дюнное море.  Там как раз встали лагерем йавы,  и Уотто, конечно
же,  польстился на  их  барахло.  Ну,  ехать так ехать.  Тем более что в
хламе,  которое йавы предлагали на продажу -  или на обмен,  для них все
было хорошо -  можно было порой отыскать что-нибудь интересное.  Однажды
он откопал там почти целого древнего дроида, никакой электроники, сплошь
механика.  Уотто тогда чуть с ума не сошел от восторга.  Правда, продать
его так и  не  удалось,  до  сих пор где-нибудь пылится на заднем дворе.
Порой Анакин подозревал,  что Уотто больше увлекает процесс торговли,  а
не ее результат.
   О деньгах можно было и не заикаться. Уотто никогда ничего не покупал.
Так  что  Анакин  отобрал  парочку залежавшихся на  складе  двигателей и
полуразобранную систему наведения.
   Иавы почему-то высоко ценили детали боевых кораблей. Особенно старых.
Хотя  Анакин никогда не  слышал о  том,  чтобы хоть кто-нибудь из  этого
малорослого народца летал в космос.
   Уотто   придирчиво   осмотрел   товар,    испустил   над   ним   пару
душераздирающих вздохов.  Можно было подумать, что он прощается с кем-то
из  особо ценных и  дорогих его двум сердцам родственников.  Потом велел
забрать еще и проржавевший насквозь стабилизатор от «сэйбра». Прямиком в
Дюнное море, сказал он. Встречаешься с йавами, торгуешься и сразу назад.
Никаких объездов, никаких «я пошел поговорить с вон тем космолетчиком» и
прочих неумных занятий вроде  «а  что  это  такое  интересное лежит  под
скалой».  Похоже, Уотто все еще злился за разбитую на той неделе машину.
И  пусть дроиды идут пешком!  Если они  не  могут покрыть столь мизерное
расстояние, то он, Уотто, не видит в них никакой ценности. Его репутация
- превыше всего. Пеедункель!
   Сам  ты  пеедункель...  Анакин слушал и  даже кивал,  когда это  было
необходимо.  А сам потихонечку радовался: как хорошо, что Уотто не знает
его  маленькой тайны.  Пусть считает,  что Анакин так здорово торгуется,
что даже иавы не  могут его обмануть.  Весь фокус удачливой жизни раба в
том,  что хозяину неведомы все знания и возможности раба.  И конечно же,
нужно уметь извлекать из этого преимущества выгоду.
   Перед  отъездом Анакин  заглянул домой  и  усадил  на  второе сидение
флайера робота-секретаря,  свой первый секрет. Робот был еще не доделан,
но  уже запрограммирован на  несколько языков,  в  том числе и  на  язык
йавов. При торговле полезно иметь под рукой переводчика.
   Потом не  удержался и  заглянул под  навес на  заднем дворе,  где был
спрятан второй - и главный!  - секрет. Анакин собирал гоночную машину. К
сожалению, ему пока что ни разу не удавалось ее завести. Но когда-нибудь
этот  мотор заведется.  И  тогда Анакин в  свои почти десять лет  станет
пилотом самой  быстрой машины,  какую только видели гонки.  И  он  будет
первым на финише!  А потом он построит истребитель. Может быть, «сэйбр»,
а  может,  попроще -  «феррету»,  картинку он видел,  надо только внести
некоторые изменения в  конструкцию.  И тогда он улетит далеко-далеко,  в
другие системы,  а маму возьмет с собой,  разумеется,  и они отыщут себе
новый  дом.  А  он  -  Анакин -  станет самым великим пилотом в  истории
звездных войн,  он  будет летать на  всех  кораблях,  а  мама  им  будет
гордиться...
   - Анакин Скайуокер, сколько можно мечтать? - спросила с крыльца очень
сердитая мама. - Тебе давно пора ехать.
   До  края  Дюнного моря  -  огромного пространства песка и  солнечного
света,  пересекать которое осмеливаются только йавы на  своих несуразных
громоздких краулерах, - добираться не больше двух стандартных часов. Так
что, когда Анакин увидел вдали разбитый ими лагерь, оба солнца не успели
забраться  по  небосклону слишком  высоко.  Он  рассчитывал,  что  самое
горячее время проведет у йавов за торгами,  а в обратный путь отправится
ближе к вечеру. В этом месяце солнца-близнецы Тату-1 и Тату-2 вставали и
закатывались почти одновременно.  Старики говорили,  что это знак, но не
говорили, чего именно.
   Уотто сказал,  что  йавы будут ждать его возле утеса Мокот,  огромной
скалы,  одиноко торчащей из песка недалеко от берега.  Краулер йавов уже
прятался в тени Мокота,  а выставленные на продажу дроиды были выстроены
в нескольких шагах от опущенного трапа. Вокруг них суетились коренастые,
низкорослые фигурки,  с  ног  до  головы закутанные в  просторные робы с
вечно  опущенными  капюшонами.  Из-под  капюшонов  хищно  горели  желтые
глазки.
   Анакин поставил флайер в  тень  и  принялся выгружать товар.  Десяток
йавов немедленно облепили двигатели - разве что не облизали их.  А когда
выяснилось,  что  у  Анакина  спрятано еще  кое-что  интересное,  галдеж
поднялся такой, что впору было уши затыкать.
   -  Который из  дроидов самый  лучший?  -  Под  шумок  поинтересовался
мальчик у робота-секретаря.
   И  как обычно,  вместо ответа получил пространную речь,  суть которой
заключалась в том,  что,  несмотря на знание пяти сотен пятидесяти одной
разновидностей дроидов и  их  модификаций,  а  также  более  шести тысяч
различных  процессоров,  он  все-таки  затрудняется  ответить  на  столь
сложный вопрос так быстро и без подготовки.
   - Ц-3 ПО,  просто скажи,  какой из них лучше,  - прошипел сквозь зубы
Анакин,  чтобы не  привлекать внимания йавов.  -  Слева направо.  Просто
скажи его порядковый номер. Который?
   На его счастье робот так и поступил. Правда, поинтересовался, не надо
ли  перечислить  технические  характеристики и  специальные возможности.
Анакин вежливо попросил его отказаться от подробностей.
   Тут из краулера вышел глава клана,  и  начался торг.  Некоторое время
йава расхваливал свой товар и  критически отзывался о  том,  что  привез
мальчик.  Анакин,  в свою очередь, морщил нос, как только оборачивался в
сторону плавящихся под солнцем дроидов.
   Поле битвы осталось за Анакином. Когда обмен был завершен, он получил
двух    механических   роботов    в    превосходном   состоянии,    трех
многофункциональных дроидов в  относительном порядке и один поврежденный
конвертер гипердрайва,  который вполне можно было починить. И все это за
половину того,  что дал ему Уотто. Можно было бы выторговать еще парочку
дроидов,  а может быть, даже трех, но это был уже такой хлам, к которому
даже руки не хотелось прокладывать.
   Конвертер погрузили на флайер вместе с роботом-секретарем,  остальные
дроиды выстроились в цепочку,  и их маленький смешной караван двинулся в
обратный путь.  В Мое Эспа они должны вернуться дотемна,  решил Ана-кин,
на глаз прикидывая высоту Тату-1 над горизонтом.  И у них еще будет пара
часов,  прежде чем  сядет Тату-2.  Как раз хватит времени закинуть домой
робота-секретаря и  сгрузить новые  приобретения на  заднем дворе Уотто.
Может быть, тойдарианец даже подобреет. Особенно Уотто ДЛлжен обрадовать
конвертер.  Здесь трудно достать такие,  и  если он сможет заставить его
заработать - Анакин ни капли не сомневался, что сможет, - то выгадать за
него можно будет в два раза больше, чем за все остальное.
   Они оставили за собой плоские заливы Дюнного моря и потихоньку начали
взбираться к  Кселрик Дро,  широкому и неглубокому каньону,  что отделял
кряж Моспик от  Дюнного моря.  Температура упала на  несколько градусов,
стало легче дышать. Анакин не забывал оглядываться по сторонам. Конечно,
здесь практически безопасно, но никогда не знаешь, куда занесет Песчаных
людей, верно?
   Робот-секретарь безостановочно говорил,  но  Анакин не  выключал его,
чтобы хоть что-то еще нарушало молчание гор и пустыни.
   -...  соотношение между  хаттами  и  родианцами  достигло  четырех  к
одному,  когда  поселение стало  приобретать вид  и  свойства  торгового
центра.  Хотя и до этого было ясно,  что хатты - доминирующая раса и что
родианцы  могли  с  тем  же  успехом  сидеть  дома  вместо  того,  чтобы
предпринимать долгий и в какой-то мере бессмысленный перелет...
   Анакин отвернулся.  Что  это  там?  На  первый взгляд -  куча камней,
теряющаяся в  тени высокой скалы.  Но  скорее всего -  там кто-то лежит.
Анакин остановил флайер.
   - Масса Анакин, что вы делаете? - жалобно возопил Ц-ЗПО. - Мое Эспа в
другой стороне!  Нам нужно ехать вниз по каньону,  а не...  Ох, беда! Вы
делаете то, что я думаю? Хозяин, я считаю, что есть много веских причин,
чтобы...
   - Я знаю, - кивнул Анакин. - Я просто хочу посмотреть.
   Робот принялся взволнованно жестикулировать, но Анакин отвернулся.
   - Масса,  я должен высказать неодобрение,  - не унимался дроид.  - Вы
приняли не  то  решение.  Если я  прав,  то  должен сказать вам,  что  я
оцениваю в девяносто девять и семь десятых вероятность того, что если мы
поедем прямо...
   Анакин отмахнулся.  Он  уже  без  вероятностных подсчетов видел,  что
находится впереди.  Под грудой щебня и  песка на  земле лежал тускенский
разбойник.  Ошибиться практически невозможно.  Если,  конечно,  какой-то
шутник не решил побегать в  песках,  завернувшись в драный балахон цвета
пыли и обувшись в тяжелые сапоги.  Конечно, такой наряд очень удобен для
пустыни.  Только вряд ли  самый безмозглый кретин закроет лицо и  голову
уродливой маской.  Всего в  двух шагах от  вытянутой руки лежало длинное
ружье  кочевника.  Пальцы  тускена скребли по  песку,  пропахивая в  нем
глубокие борозды.
   Анакин поднял голову.  Свежая отметина на  скале  тоже  не  оставляла
сомнений.  По  свойственной его племени привычке тускен явно собирался с
вершины скалы понаблюдать за их караваном, может, даже напасть, но плохо
держащийся камень обрушился под его ногой.
   - Масса Анакин,  - опять подал голос робот-секретарь,  - я не считаю,
что то, что вы задумали, стоит делать!
   - Я хочу посмотреть,  - повторил мальчик, пока еще терпеливо. - Вот и
все.
   Может быть,  робот прав,  но  он  никогда еще  не  видел тускенов так
близко.  Едва ли когда увидит в будущем.  Конечно,  он слышал рассказы о
них.  Говорили,  будто  тускены  считают пустыню своей  собственностью и
исправно  взимают  дань  с  тех  глупцов,  что  осмеливаются пересечь их
территорию без оружия.  Говорили будто верхом на  прирученных бантах или
на  своих двоих они  путешествуют,  где  им  вздумается,  что они грабят
дальние  фермы  и  почтовые станции,  мародерствуют и  крадут  все,  что
попадается под руку,  но  по большей части наводят на мирный люд страх и
ужас.  Если что - могли и хаттов поприжать. Говорили, будто они живут со
своими бантами в странном союзе или симбиозе.  Говорили,  будто их можно
отравить подслащенной водой.  Говорили,  будто каждый год в одно и то же
время они  собираются в  тайном месте для  кровавых ритуалов.  Говорили,
будто они не снимают своих масок, потому что... чего только не болтали.
   Анакин пока не имел собственного мнения о  кочевниках.  Истории о них
холодили кровь,  но  у  любого  рассказа есть  две  точки  зрения -  как
минимум. И очень любопытно было бы послушать сторонника другой.
   Он вылез из флайера. и подошел к кочевнику. Робот-секретарь продолжал
говорить,  но  мальчик уже  не  слушал.  Что  плохого,  если  он  только
посмотрит?  Потом он расскажет,  что видел тускена.  Он расскажет, какие
они на самом деле.  Что ему может сделать тот,  кто, наверное, уже умер?
Огромный валун придавил одну ногу кочевника.  Анакин наклонился и поднял
ружье. И чуть было не уронил. Ого! Ничего себе тяжесть! Какую надо иметь
силу,  чтобы с  ним  управляться!  На  прикладе были вырезаны непонятные
изящные значки. Наверное, метки клана.
   Тускен вдруг приподнял голову,  и  запыленные стекла очков уставились
прямо  на  мальчика.  Анакин сделал шаг  назад,  но  тускен вновь уронил
голову. Наверное, ему больно... Анакин сделал еще один шаг. Беги, сказал
бы ему Уотто.  И мама,  и Вальд,  и Китстер,  и Джира,  и каждый на этой
планете сказали бы ему:  беги со всей мочи.  Тускен пошевелился.  Ему же
больно...
   - Ц-3 ПО, - окликнул он робота-секретаря, - приведи всех сюда.
   Протестуя на каждом шагу,  тот собрал недавние приобретения и  погнал
всех туда, где стоял мальчик. Анакин отложил ружье в сторону и приказал:
копайте.  Они  справились  быстро.  Даже  камень  удалось  откатить,  не
повредив ногу кочевника больше,  чем она уже была повреждена. Тускен был
без сознания или же  хорошо притворялся.  Дроиды перенесли его на ровное
место  и  уложили поудобнее.  Анакин нагнулся над  ним.  Нога  сломана в
нескольких местах,  кости пробили кожу.  Анакин не  был  ни  врачом,  ни
ученым,  но  сломанная кость есть сломанная кость,  верно?  Он принес из
машины аптечку и послал одного из дроидов,  посообразительнее, найти две
прямые ровные палки.
   Близился вечер,  тень от скалы удлинилась и,  наконец, пересекла весь
каньон.  Анакин сидел возле маленького костра и  думал,  что  ему дальше
делать.  Тускен лежал  и,  похоже,  спал.  Его  нога  была  неумело,  но
старательно перевязана.  Флайер и  дроиды спрятаны за  скалой от  лишних
глаз.  Все просто здорово.  Вот только мама,  наверное,  сходит с ума от
беспокойства. Уотто тоже свихнулся, но по другой причине. Но до рассвета
никто не пойдет искать ни его, ни того, что от него останется к утру. Но
к  тому времени он уже будет дома...  Да,  жаль,  что пустыня глушит все
передатчики.  Он  просто  сообщил бы  маме,  что  задерживается...  Хотя
неизвестно,  в каком случае мама волновалась бы больше. Такое соседство.
Мальчик покосился на тускена.
   -   Думаешь,   с   ним  все  будет  в   порядке?   -  спросил  Анакин
робота-секретаря.
   Ц-ЗПО ответил.  Как всегда,  витиевато.  Ему,  видите ли,  не хватает
медицинских познаний и опыта, чтобы сделать верное заключение.
   - Но я думаю, масса Анакин, - закончил он, - вы сделали все, что было
в ваших силах. Мальчик кивнул.
   Масса Анакин, - вновь заговорил робот. - Мы не можем оставаться здесь
на ночь. Совсем не можем. Эта местность очень опасна.
   А оставить его здесь мы можем?
   О  да,  весьма  сложное решение,  -  согласился робот.  -  Мне  нужна
информация.
   И с собой мы его тоже не можем взять...
   Определенно - нет!
   - Нам его просто будет не поднять на флайер, - согласился Анакин.
   Он посидел возле тускена еще немного,  глядя, как тот спит. Потом это
«немного»  растянулось  так  невообразимо,   что  Анакин  сам  умудрился
задремать и поэтому очень испугался,  когда тускен вдруг повернул к нему
голову. Тускен с всхлипом втянул воздух, приподнялся на локте, посмотрел
на себя,  посмотрел на мальчика и на свое ружье,  которое Анакин отложил
подальше.  Анакин не  шевелился.  Тускен все смотрел и  смотрел на него.
Потом  медленно сел.  Протянул длинную руку  и  ощупал повязку на  своей
сломанной ноге.  -  Привет!  - сказал ему Анакин.  Тускен не счел нужным
ответить. - Хочешь пить? Ни звука.
   - Думаю, мы ему не нравимся, - вставил робот.
   Анакин  попробовал еще  несколько раз  завязать  разговор.  Напрасно.
Тускен только смотрел на  него и  не  произносил ни  слова в  ответ.  Он
отвлекся только один раз -  снова посмотрел на  свое ружье и  опять стал
смотреть на мальчика.
   - Поговори с ним, - в конце концов сдался Анакин.
   Ц-ЗПО подчинился.  Он произнес целую речь на языке тускенов - судя по
всему,  блистательную,  но не произведшую должного впечатления на жителя
пустыни.  Тускен  не  отводил  «взгляда» от  мальчика.  Потом  пробурчал
одно-единственное слово.  Робот-секретарь,  казалось,  готов  забиться в
истерике. Во всяком случае, был очень близок к этому.
   - Что он сказал? полюбопытствовал Анакин.
   - Он...  он посоветовал мне...  э-э, замолчать. Да, похоже, беседа не
складывалась.  Тускен и мальчик просто сидели и разглядывали друг друга.
В молчании.  Причем Анакин даже не мог наверняка знать, действительно ли
открыты глаза  у  пустынного охотника за  темными окулярами очков.  Тьма
пустыни обступала со всех сторон маленький костер, огонь играл с тенями.
Тускен  больше не  шевелился -  тряпичная кукла,  вместо лица  которой -
безобразная безглазая маска.  И вдруг он заговорил.  Анакин посмотрел на
робота.  - Он желает знать, как вы намерены ним поступить, масса Анакин,
- послушно перевел тот. Мальчик смутился.
   - Да никак... Скажи ему, что я просто пытаюсь помочь ему выздороветь.
   Робот перевел.  Тускен выслушал. Потом сказал короткую фразу. И вновь
замолчал.  Он вообще больше ничего не говорил. Робот-секретарь подумал и
перевел:
   - Он говорит: не надо пытаться...
   В  конце концов,  Анакин уснул и увидел сон.  Он был большим,  он был
джедаем,  он сражался с кем-то, столь грозным, столь страшным и мрачным,
что  не  мог разглядеть с  кем же  именно.  Он  был пилотом космического
корабля,  он командовал армией и вернулся на Татуин освободить рабов.  А
мама смотрела и  улыбалась ему.  Но когда он потянулся к  ней,  его руки
схватили лишь  пустоту.  Он  смотрел на  огонь и  прощался с  человеком,
которого еще ни разу в жизни не видел, но во сне он любил его и не хотел
потерять.  А потом в лицо ему самому ударило пламя,  от жара перехватило
дыхание, и он проснулся.
   И  снова увидел сон  -  про  Песчаных людей.  Тускены вышли из  мрака
пустыни и встали напротив него,  без лиц, без имен, без слов. Они просто
стояли и разглядывали его, как будто решали, что с ним делать.
   Анакин открыл глаза.  Он лежал,  уткнувшись лицом в давно прогоревший
костер.  Кожу на скулах стянуло и слабо пощипывало.  Повезло,  что огонь
давно  погас,  хмыкнул  мальчик,  раздувая  угли.  Хорош  бы  он  был...
Крохотные язычки  пламени лизнули сухие  ветки  и  отразились в  стеклах
защитных очков Песчаных людей. Тускены стояли вокруг и разглядывали его.
И решали, что же с ним делать. Анакин сглотнул. Ой...
   Раздалось бормотание.  Как  по  команде,  Песчаные люди  одновременно
повернули  замотанные  тряпками   головы   к   источнику  звука.   Затем
развернулись,  подняли раненого сородича и понесли прочь. И исчезли - за
доли секунды.
   Небо   стало   жемчужно-серого  цвета.   Далекая  ломаная  линия  гор
окрасилась розовым.
   Анакин  встал.  Тускен исчез,  а  вокруг стоянки песок  был  истоптан
Песчаными людьми,  флайер,  припасы и  купленные дроиды стояли на месте,
никто их не тронул. Исчезло только ружье тускена.
   - Масса Анакин, и что же нам делать? - спросил его робот.
   Анакин огляделся.  Вокруг лежала пустыня,  только утес нависал над их
стоянкой,  а  утро уже взялось стирать с неба последние звезды.  Мальчик
прислушался к тишине и впервые почувствовал бесконечное одиночество.
   - Я хочу домой, - прошептал он.