В полдень солнце накаляет небосклон, а ветер стихает, и тогда
поросшие травой равнины к югу от Тида пусты и неподвижны. Тишину
нарушает только безудержное гудение многочисленных насекомых. Жар
волнами поднимается к вершинам пологих холмов, и воздух на равнинах
становится мерцающим и неверным.
В вечных сумерках болотистого леса в это время тоже бывает тихо. Б
гладь озер можно смотреться, как в зеркало. В верхнем ярусе галдят
невидимые птицы, лишь изредка в разрыве листвы между ветвей ярко
вспыхивает их оперение. Внизу, между мшистых стволов, клубится туман -
солнце не в силах его разогнать.
В этот полдень тишину разорвал протяжный вой труб. Из глубокого озера
появился первый гунган, потом второй, потом целый десяток, сотня,
несколько сотен, и вот уж тысячи воинов выхолят на травянистую равнину,
и солнце горит на их невысохшеи коже, на доспехах, играет на
наконечниках копий. Молча, спокойно они строятся в боевые порядки:
сначала пешие копьеносцы и стрелки. Затем кавалерия и пехота.
Поверхность воды вновь закипает, и из болот поднимаются фамбаа,
длинноногие, длинношеие рептилии ростом с дом. На них везут генераторы
силового поля.
Где-то вдали слышен гул, земля под ногами начинает вибрировать.
Погонщики останавливают фамбаа на равном расстоянии друг от друга,
включают установки - над армией гунганов расцветают радужные пузыри
защитных полей. Насекомые разом смолкают, и на равнины к югу от Тида
ложится такая тишина, какой здесь никто никогда раньше не слышал.
* * *
Когда они пробирались к городу через лес, к нему подошла Падме и
зашагала рядом, раздвигая кусты; тропинок здесь не было.
- Прости, но я не могла сказать тебе раньше...
- Да ладно... - отозвался Анакин.
- Почему-то мне кажется, что теперь ты относишься ко мне иначе...
Он снисходительно посмотрел на нее снизу вверх: смешное создание.
Все-таки ангелы - не от мира сего существа...
- Все в порядке, - заверил он. - Я тебе все равно нравлюсь. Потому
что ты по-прежнему нравишься мне.
- Разумеется, Ани. Видишь, ты узнал, кто я такая, но это не означает,
что я чувствую по-другому. Я - та же, что была раньше, я не изменилась
от того, известна ли тебе правда обо мне или нет.
Анакин рискнул улыбнуться.
- Думаю, да, - кивнул он. Она улыбнулась и отошла.
Так что теперь, стоя в тени стены города вместе с Падме и джедаями,
Анакин чувствовал, что спокоен за них. По крайней мере, Куай-Гон и
Оби-Ван опять разговаривают друг с другом. Он заметил, как всю дорогу
через болота и потом, на равнине, они то и дело обменивались
парой-тройкой фраз, комментировали происходящее, спорили, но очень
спокойно. Анакин слушал внимательно, разбирая не столько слова, сколько
интонации. Куай-Гон даже стал улыбаться, коротко, почти печально, но
Анакин все равно радовался за них. Беспокоило лишь одно: предстоящая
битва. А что, если с ними что-то случится? Если кого-нибудь вдруг ранят
или.,. Он не смог заставить себя завершить мысль. Все будет в порядке,
решил Анакин. Он не допустит. Он оглянулся на них, замерших в тени дома
на краю площади, и пообещал себе, что его дело - их безопасность. Должен
же кто-то проследить за этим.
Словно прочитав его мысли, к нему нагнулся Куай-Гон.
- Как только мы окажемся внутри, - прошептал он, - найди себе
безопасное место.
- Ладно, - без особого энтузиазма согласился Анакин.
- И сиди там, - строго добавил рыцарь От ворот посигналил Панака: там
вспыхнул, пару раз мигнул и погас синий огонек. Все готово, они на
позиции. Начинаем. Куай-Гон выпрямился и вынул свой меч.
* * *
В относительной тишине дворца в Тиде, в зале, который они считали
недосягаемым для опасностей и невзгод, Нуте Гунрай и Руне Хаако смотрели
в окно, за которым бурлил хаос. И центром катастрофы были две фигуры в
темных плащах. Отблеск клинков - зеленого и голубого - сливался в
сияющий двойной нимб. Новые дроиды вставали у них на пути, но не могли
остановить.
- Как он'и попали в город? - удивлялся Хаако.
Наместник неприязненно посмотрел на него. Самое время для подобных
вопросов... И кто, хотелось бы знать, утверждал, что джедаи пользуются
мечами лишь для самозащиты? Если это - защита, то как будет выглядеть
нападение?
- Я н'е знайю, - сказал Нуте Гунрай, вспомнив, что помощник все еще
ждет ответа. И не хочу знать, добавил он про себя. - Я полагал, что бой
буд'ет происходить вдали отс'юда. А н'е р'ядом!
У него за спиной тихо фыркнул Дарт Маул. Наместник оглянулся,
взявшись за грудь: он не слышал, как приблизился ситх. Дарт Маул
посмотрел в окно на джедаев; его острые зубы оскалились в странной
усмешке. Ее можно было бы счесть одобрительной, если бы не холодное
бешенство, застывшее в желтых глазах.
- Влад'ика Маул, - наместник; согнул спину в поклоне.
- Я вам говорил, - опять фыркнул ситх. - Или вы до сих пор считаете,
что джедаи явились в город развлечься? Они что-то придумали... у них
явно есть план.
- План? - всполошился наместник.
- У них ничего не получится, - холодно заметил Дарт Маул, кивнув сам
себе в знак одобрения, когда на площади за окном полегли еще два
отделения дроидов. - Я ждал так долго, что мне хватило времени на
подготовку. Джедаи горько раскаются в том, что решили вернуться.
Ситх извлек из складок плаща длинную рукоять своего меча, задумчиво
покачал ее на ладони и вновь оскалился.
- Ждите здесь, пока я не вернусь, - отрывисто приказал он и пошел к
выходу.
- Куда вы? - наместник Гунрай был испуган настолько, что совсем
потерял голову.
Еще немного, и он станет просить ситха остаться и побыть с ними.
- А по-вашему, куда я собрался? - ощерился Дарт Маул. - В главный
ангар, чтобы избавиться от джедаев. Раз и навсегда.
|