Уотто не был похож на существо, наслаждающееся всеми благами жизни, -
в  отличие от высокой чернокожей девицы,  что,  пританцовывая,  вышла от
него,   нагруженная  пачками  кредиток.   Следом  за   девицей  выскочил
растрепанный коротышка с  точно  таким  же  грузом в  руках и  абсолютно
идентичной ухмылкой  на  лице.  уотто  пыхтел,  расставаясь с  очередной
суммой  денег,  и  был,  наверняка,  бледен -  по  тойдарианским меркам,
конечно.   Во  всяком  случае,   темно-синий  цвет  на  его  морщинистой
физиономии сменился зеленовато-голубым. Когда же он увидел источник всех
своих несчастий,  его лицо сменило множество красок,  одна за  другой по
нему прошли полосы различных оттенков синего.
   -  Ты  меня  надул!  -  его  тоненькие темно-синие лапки выписывали в
воздухе  жесты,   означающие  крайнее  раздражение  пополам  с   крайним
отчаянием.  - Ты знал,  что мальчик победит.  Ты почему-то это знал. Я в
полном проигрыше.
   -  Это  азартные  игры,  -  напомнил  ему  Куай-Гон.  -  Случается  и
проиграть.  Просто сегодня не  твой день.  Доставь запчасти в  ангар.  Я
зайду к тебе попозже и заберу мальчика.
   - Нет, не заберешь! - взвился Уотто.
   Может,  Уотто и был жаден без меры. Может, он был склонен обсчитывать
покупателей.  Может,  за ним числился длинный список скрытых пороков. Но
вот трусом он никогда не был. И немедленно это доказал, воинственно сжав
кулачки:
   - Ты играл нечестно!
   - Давай обратимся к Хаттам, - предложил Куай-Гон. - Уверен, они будут
счастливы рассудить нас.
   Да, одно дело надавать по шее распоясавшемуся чужаку, и совсем другое
- объяснять местному Большому Папе,  что не желаешь. выплачивать игровой
долг.  Уотто вновь приобрел бирюзовый колер и уныло повис в воздухе, как
воздушный шарик, из которого подвыпустили воздух.
   -  Забирай,  - буркнул он,  отворачиваясь от джедая.  - Хватит с меня
твоих фокусов...
   Куай-Гон слегка поклонился.  Учтиво до издевательства. Уотто горестно
махнул лапкой. Если бы оба не были так заняты, то, наверное, заметили бы
странную колючую металлическую сферу,  что зависла в воздухе, нацелив на
них объектив.
    
                                  * * *
    
   Понадобилось еще много времени, чтобы опустела Большая арена. Зрители
разошлись по кабакам и  кантонам праздновать выигрыш или заливать горечь
поражения. Кто-то отправился в ущелье собирать обломки болида Себульбы -
на сувениры.  Сам Себульба явился, хромая на правую лапу, буркнул что-то
в адрес Анакина и ушел,  его больше никто не видел.  Машины, или то, что
от  них  осталось,  растащили по  боксам.  Завтра ими займутся механики.
Гонщики  подошли  поздравить  нового  чемпиона,  обсудили  между  собой,
негласно приняв и  его  в  свое  общество,  подробности гонки,  помянули
недобрым словом Себульбу, пожалели о Хаббе Кии и разошлись. Анакин решил
не спешить.  В голове у него еще ревели моторы,  а стоило закрыть глаза,
как назад уносилась пустыня,  ущелье и скалы, размазываясь в желто-бурые
полосы.
   Как хорошо, что болид практически не поврежден. Нужно лишь подправить
стабилизаторы,  заглушку и  перебрать левый двигатель.  Ну,  и  обновить
краску. Но это - потом.
   Он поднял голову и улыбнулся Куай-Гону. Видишь, все получилось, хотел
сказать он. Теперь у тебя все будет в порядке. Обещаю. Но оказалось, что
язык едва поворачивается,  так он устал. Рыцарь опустился рядом с ним на
колени.  Анакину нравилось,  когда тот  так делает,  потому что тогда их
лица оказывались на одном уровне: общаться было очень удобно. А если его
сейчас  еще  и  обнимут,  он  вообще окажется наверху блаженства.  Мама,
например,  обнимает совсем не  так,  с  мамой  он  -  будто младенец,  а
Куай-Гон  просто  кладет  свои  тяжелые сильные руки  на  плечи,  словно
равному.
   -  Досталось тебе  сегодня,  -  негромко сказал джедай,  и  мальчишка
зажмурился от удовольствия,  как детеныш маркота, почувствовав на плечах
знакомую тяжесть. - Но ты все сделал как; надо.
   Он стер с лица Анакина грязь. И опять, подумал мальчишка. Если бы это
сделала  мама,  он  почувствовал бы  себя  редкостно глупо  и  попытался
сбежать, он же не маленький, в конце-то концов!
   - Ну вот,  - заметил Куай-Гон. - Совсем как новый. Можно идти к нашим
женщинам.
   И пригладил Анакину растрепанную шевелюру.  Перед тем как отправиться
к женщинам, пришлось сменить повязку на руке, а пока они этим занимались
женщины сами пришли к ним.  И тут уж не удалось избежать ни объятий,  ни
поцелуев.  На  радостях часть их  досталась Куай-Гону.  Тот  мужественно
перенес женский восторг,  так  что  Анакин тоже решил потерпеть,  только
изредка морщил облупленный веснушчатый нос.
   -  Мы обязаны тебе,  Ани,  -  улыбнулась ему Падме,  и это была самая
замечательная вещь, которая случилась за сегодняшнее утро.
   Мама в очередной раз чмокнула его в щеку.
   - Ма-ам!
   - Ты замечательный,  Ани, - сказала она. - Ты вернул надежду тем, кто
отчаялся. Я очень тобой горжусь.
   И снова чмокнула. Анакин сморщил нос.
   Ну, ма-ам...
    
                                  * * *
    
   Оби-Ван выскочил из корабля, едва они показались из-за бархана.
   -  Я беспокоился,  - сконфуженно признал он,  забыв поздороваться и с
трудом удерживаясь от порыва кинуться учителю на шею.
   Куай-Гон   помог   Падме   спешиться.   Девчонка  пробормотала  слова
благодарности и  нога за  ногу побрела к  кораблю.  Ее  здорово укачало.
Навстречу ей выскочили механики, пришедшие в экстаз при виде генератора.
За  механиками  появился  Панака  и  еще  одна  служанка.  Просто  целая
делегация. Какое-то время джедаи наблюдали за разгрузкой. Потом Куай-Гон
устало водрузился в седло.
   - Я отлучусь, - сказал он и добавил, заметив, как помрачнел ученик:
   - Скоро вернусь. Просто одно незаконченное дело.
   Можно было бы  соврать,  что  ему надо вернуть животных,  но  Оби-Ван
смотрел на него слишком встревоженно.
   - Дело? - эхом откликнулся падаван.
   Он хмурил брови.
   - Я ненадолго...
   Оби-Ван наконец успокоился и даже позволил себе улыбнуться.
   - Учитель,  почему я чувствую, что с нами полетит еще один несуразный
инопланетянин? - спросил он.
   Куай-Гон посмотрел на механиков. Те были слишком заняты.
   - Мальчик, - поправил он ученика. - Это мальчик. Мы получили запчасти
только благодаря ему. И это его кровь ты проверял вчера ночью.
   Высоко в  небе,  незаметный в  солнечном мареве,  над  кораблем висел
робот-разведчик.
    
                                  * * *
    
   Анакин шел домой вместе с  мамой и Ц-ЗПО и думал о том,  что все-таки
здорово было натянуть Себульбе нос,  теперь-то  он  перестанет так важно
раздуваться при  каждой встрече,  правда,  задирать и  дразнить едва  ли
станет меньше.  А когда протолкавшийся сквозь толпу Куай-Гон вытащил его
из  болида и  поднял над толпой,  усадив себе на плечо,  Анакин в  конце
концов понял,  что победил.  Почти.  Но восторг проходил,  и  появлялись
мысли,  что теперь рыцарь сможет починить свой корабль, а значит, вскоре
улетит с  Татуина.  А  вместе с ним улетит Падме.  Она поцеловала его на
прощание,  а  он стоял и  молчал,  точно дроид без вокодера,  потому что
больше всего на свете хотел попросить их остаться.  А потом они уехали к
своему кораблю,  им нужно было увезти генератор, и он хотел сказать, что
сам все починит,  он хорошо умеет чинить,  хотя это и означало,  что они
отправятся в путь еще раньше.  Но мама сказала, что он никуда не пойдет,
разве что домой,  а когда тебе девять лет,  с родителями не спорят, даже
если ты только что выиграл гонку Боонта Ив.
   Куай-Гон сказал,  что еще вернется,  и  что сегодня можно не ходить к
Уотто,  а делать все,  что вздумается.  И уехал. И Падме уехала вместе с
ним и  даже не  оглянулась на  прощание.  Она села верхом на эопи позади
Куай-Гона и обняла рыцаря за пояс, чтобы не соскользнуть с седла. Анакин
подумал,  что для того чувства,  которое при этом больно укололо его, он
пока не  знает названия.  Он  даже не  засмеялся,  когда Джар Джар ловко
вскочил на второго эопи и тут же свалился с него с другой стороны.  Р2Д2
ободряюще побибикал,  и  гунган попробовал снова,  на этот раз - удачно.
Сам  дроид  уютно  устроился на  повозке вместе  с  ящиками с  запасными
частями.
   Мама велела не отходить далеко от дома и  пошла к Джире купить еды на
ужин,  И  он побрел домой,  а  вокруг него кипела толпа.  Его хлопали по
плечу,  махали ему руками,  поздравляли, обнимали и даже поцеловали пару
раз.  Он  отвечал на рукопожатия,  улыбался,  уворачивался от поцелуев и
думал, что самое смешное заключается в том, что он еще сам не поверил до
конца в собственную победу,  хотя откуда-то знал,  что придет первым.  А
самое грустное -  в  том,  что скорее всего он  никогда больше не увидит
Падме. А он даже не успел отдать ей подарок...
   Словно из-под  земли,  перед ним возник родианец,  постарше него,  но
тоже  не  слишком  взрослый.  Может  быть,  родственник  Вальда.  Анакин
смухлевал,  пропищал родианец.  А иначе гонку Боонта Ив ему не выиграть.
Рабы вообще никогда ничего не могут выиграть... Анакин заткнул ему пасть
кулаком,  и они покатились по песку.  Анакин месил противника со знанием
дела,  не думая теперь ни о чем,  даже о том,  насколько он зол.  Даже о
том,  что его злость не  имеет никакого отношения к  противнику.  Просто
Падме даже не оглянулась...
   А  потом он  почувствовал,  что кто-то  крепко взял его за  шиворот и
выдернул из драки. Анакин в запале попытался пнуть незваного миротворца.
Не получилось.
   Второй рукой Куай-Гон  удерживал родианца.  Некоторое время он  молча
смотрел на бойцов,  потом скучным голосом сообщил, что желает знать, что
тут произошло.  Анакин объяснил,  виновато, но все еще сердито. Куай-Гон
перевел взгляд на родианца и  спросил,  по-прежнему ли тот считает,  что
Анакин  «смухлевал».  Пылая  справедливым с  его  точки  зрения  гневом,
родианец сказал,  что да, считает. Куай-Гону пришлось разводить драчунов
вторично.
   Наконец  рыцарь  положил  тяжелую ладонь  на  плечо  Анакина и  вывел
мальчишку из  собравшейся толпы.  Он молчал,  пока они не дошли до дома.
Анакину нравилось,  что джедай не убирал руки с его плеча. Ощущение было
непривычное, но приятное. Тепло ладони успокаивало, в нем растворялись и
злость,  и досада, и даже печаль. Возле крыльца Куай-Гон опустился возле
Анакина на колено,  чтобы заглянуть мальчишке в  лицо.  Ана-кин подумал,
что раньше не замечал, какой у рыцаря невеселый взгляд.
   -  Видишь,  Ани,  -  его звучный голос тоже был печален.  -  Драка не
изменила мнения твоего противника.  Согласен ты  с  кем-то  или нет,  но
нужно научиться считаться с их мнением. Или, по крайней мере, мириться с
тем, что оно есть.
   Куай-Гон вынул из-под пончо большой сверток.
   - Это твое,  - сказал он. - Я продал болид. Одному очень невежливому,
но, тем не менее, весьма настойчивому дугу.
   Позабыв про  драку  и  ее  причину,  Анакин  ворвался в  дом.  Следом
бесшумно вошел Куай-Гон.
   -  Мам!  Смотри,  сколько денег!  Мы продали мой болид!  - он вывалил
содержимое пакета ей на колени,  наслаждаясь ее испуганным выражением. -
Смотри,  сколько у нас теперь денег! А болид я сделаю новый. Я знаю, как
сделать его лучше этого! У йавов были две детали...
   Шми  заметила рыцаря.  Она  встала бы,  но  тяжесть на  ее  коленях и
вертящийся волчком сын не позволили.
   - И ты свободен, - добавил Куай-Гон. Мальчик замер на месте. Куай-Гон
улыбнулся ему.
   - Ты больше не раб.
   - Ма-ам...  - он не верил, просто не мог заставить себя поверить, что
не ослышался. Слишком много случилось за сегодняшний день. - Ты слышала,
мам?
   Она слышала.  И  тоже не  поверила сразу.  Анакину хотелось крикнуть,
чтобы она перестала смотреть на него так, но голоса не было. Он сглотнул
колючий  комок  -   почему  всегда  так  не   вовремя?   Он  даже  сумел
ухмыльнуться, как будто в новости не было ничего особенного.
   - Это что, часть выигрыша? Куай-Гон усмехнулся в ответ:
   - Скажем так: Уотто разучился играть.
   Анакин  прошелся бы  колесом  по  комнате,  но  Шми  обняла  его.  Не
отпуская, повернулась к Куай-Гону.
   - Вы возьмете его с собой? - спросила она. - Он будет... джедаем?
   Куай-Гон помедлил, подбирая слова, но все же ответил.
   - Наша встреча не была случайностью, - медленно сказал он. - Ничто не
происходит просто так,  -  он  усмехнулся,  вспомнив поговорку из старой
сказки.  - Колесо плетет так,  как хочется Колесу.  Анакин, у тебя много
Силы, но Совет может не принять тебя.
   Анакин услышал то, что хотел услышать.
   - Я буду джедаем!  - заулыбался мальчишка. - Это значит, что я полечу
вместе с тобой на твоем корабле?
   - Стать джедаем не так просто,  Анакин, - сумрачно возразил рыцарь. -
А если тебе повезет, твоя жизнь будет тяжелой. Без наград, без сожаления
и без жалости.
   Анакин  помотал  головой,  отметая  возможные и  далекие  трудности с
безрассудностью своего возраста.
   -  Но я  хочу!  - упрямо сказал он.  - Я только об этом мечтал!  Мам,
можно?
   Шми промолчала, вместо нее ответил Куай-Гон:
   - Путь перед тобой, Анакин. Только тебе решать, идти или нет.
   Мальчик   с   трудом   оторвался   от   величественных  картин,   уже
разворачивающихся  перед  его   внутренним  взором.   С   удивлением  он
обнаружил,  что все еще стоит посреди комнаты у  себя дома:  глинобитные
выщербленные стены показались ему  такими скучными по  сравнению с  тем,
что он только что видел.
   - Я хочу, - повторил он.
   - Тогда собирай свои вещи, - ответил джедай. - У нас мало времени.
   Восторженный вопль услышали, видимо, и соседи. Анакин вырвался из рук
Шми,  немного  попрыгал  по  комнате,  зашибая  табуретки,  потом  вновь
подскочил к матери, обнял ее и побежал к себе. В дверях своей комнаты он
остановился.
   - А мама? - вдруг спросил он. - Она тоже свободна?
   Рыцарь молчал. Анакин повернулся к Шми:
   - Мам, ты поедешь с нами? Ну, ма-ам...
   Куай-Гон и Шми переглянулись,  и Анакин понял, каков будет ответ, еще
до того как рыцарь заговорил.
   - Я пытался освободить и ее, - сказал рыцарь. - Но Уотто не захотел.
   - Но деньги...
   Куай-Гон покачал головой.
   - Там нет и четверти нужной суммы.
   - Ани,  мое место здесь, - негромко сказала Шми. - Здесь мое будущее.
А тебе пришло время уходить. Я не могу пойти с тобой.
   -  Тогда  я  не  поеду,  -  решил Анакин.  -  Я  не  хочу,  чтобы все
поменялось.
   -  Ани,  тебе не  остановить перемен,  -  улыбнулась Шми,  -  как  не
остановить  восхода  солнца.  Прислушайся  к  своим  чувствам.  Что  они
говорят?
   Уж  лучше бы чувства молчали,  подумал Анакин.  Он знал,  что поедет.
Знал наверняка. Так же точно, как то, что хочет уехать.
   - Я буду скучать по тебе, - прошептал он. Мама кивнула.
   - Я люблю тебя, Ани, - эхом отозвалась она. - Теперь торопись. Собери
свои вещи.
    
                                  * * *
    
   Анакин кидал в походный мешок свои вещи, не думая, что берет с собой.
Как странно все получается. Он столько мечтал о том, чтобы кто-то пришел
и открыл перед ним двери в иной мир.  И вот он стоит на пороге,  и дверь
распахнута,  и ничего не мешает шагнуть. Но он продолжает стоять, упорно
цепляясь похолодевшими пальцами за края дверного проема, то ли в попытке
остаться, то ли из боязни, что дверь закроется навсегда.
   К реальности его вернули голоса в соседней комнате.  Оказывается,  он
стоял,  сжимая в  руках набор инструментов,  и смотрел в никуда.  Анакин
помотал головой, сунул набор в мешок и прислушался.
   - Спасибо вам, - это мама.
   - Я буду присматривать за ним.  Даю слово,  - голос рыцаря неожиданно
потеплел, как ни разу раньше. - У вас все будет в порядке?
   Анакин не  расслышал,  что  ответила мама.  В  соседней комнате долго
молчали, потом мама проговорила:
   - Мы так недолго были вместе...
   И вновь замолчала.  Анакин с усилием заставил себя перестать слушать.
Он оглянулся: что бы еще взять с собой. Вещей у него было немного, сборы
не заняли времени.  Но хотелось взять еще каменную статуэтку, которую он
вместе с Китстером как-то выкопали из песка. И еще модель истребителя. А
еще...  Нет, так нельзя. Иначе ему придется забрать с собой весь их дом.
Напоследок он включил Ц-ЗПО.
   -  Ну,  я уезжаю,  - сообщил он андроиду.  - Я свободен.  Я улетаю на
космическом корабле...
   Слова звучали,  как музыка,  в  его ушах.  Ему хотелось вновь и вновь
повторять их.  Он  вернется сюда,  вдруг подумал Анакин.  Он будет очень
часто возвращаться сюда. Мама не успеет соскучиться.
   -  Масса Анакин,  - сказал дроид.  - Вы мой создатель,  и я желаю вам
успеха. Хотя мне бы хотелось, чтобы я был чуть менее голый, чем сейчас.
   - Прости,  что не закончил тебя,  - Анакин взял свой мешок. - Я скажу
маме, чтобы она тебя не продавала.
   - Продавала?.. Меня? - Ц-ЗПО был шокирован, но Анакин уже выскочил из
комнаты.
   Прощание получилось коротким.  Куай-Гон поклонился женщине на  пороге
и,  не  оборачиваясь,  пошел прочь.  Он  слышал за спиной шаги мальчика.
Анакин догонял его.  Потом звук шагов прекратился.  Рыцарь остановился и
стал ждать, когда кончится то, что сейчас будет.
   Анакин почти уже догнал его,  когда, оглянувшись через плечо, увидел,
что мама стоит на пороге и  смотрит им вслед.  Он не выдержал и  побежал
обратно.
   - Мам, я не могу!
   Шми Скайуокер отодвинула от себя сына, но пока еще не отпускала.
   - Ани,  бывает так,  что думаешь,  будто не можешь чего-то сделать, а
потом просто делаешь,  вот и  все.  Я знаю,  какой ты у меня сильный.  Я
знаю: ты можешь.
   Анакин проглотил слезы,  он  считал,  что она не  права,  он вовсе не
сильный,  но мама сказала,  что он должен пойти,  она так решила,  и  он
должен идти, даже если уже передумал.
   - Мы еще увидимся? - шепнул он.
   - А что говорит тебе сердце? - спросила она в ответ.
   Он помотал головой.
   - Я не знаю... Да. Я думаю - да. Мама кивнула.
   - Значит, так и случится. Иди.
   Через  его  голову  она  посмотрела на  стоящего  в  стороне  рыцаря.
Куай-Гон  терпеливо ждал,  ни  словом,  ни  жестом  не  вмешиваясь в  их
прощание.  Рыцарь думал,  что неизвестно: хорошо или плохо, что мальчика
он забирает так поздно.  Бывало по разному. Чаще родители отдавали детей
без возражений,  утешаясь,  что те вырастут в Ордене. Иногда приходилось
уговаривать,   убеждать,  и  нельзя  было  предсказать,  подействуют  ли
уговоры.  Иногда приходилось отступать чуть ли не с боем. Он сознательно
избегал принимать в этом участие.
   - Я стану джедаем,  - голос Анакина сорвался, но мальчик откашлялся и
продолжал говорить. - Я вернусь и освобожу тебя. Я обещаю.
   Мама наклонилась и поцеловала его.
   - Неважно, где ты окажешься, моя любовь всегда будет рядом с тобой, -
шепнула она ему на ухо.  Ему стало щекотно,  и он улыбнулся, почесав ухо
плечом. - А теперь: будь смелым и не оглядывайся назад.
   -  Я люблю тебя,  мам,  - сказал он ей.  Она вновь улыбнулась.  Затем
крепко взяла его за плечи и повернула лицом к Куай-Гону.
   - Не оглядывайся.
   И - слегка подтолкнула.
   Возле  лавки  Уотто,  куда  они  зашли,  чтобы забрать у  тоидарианца
окончательно заполненные бумаги на передачу владения,  Куай-Гон попросил
Анакина подождать снаружи.  Незачем было еще  раз мозолить глаза бывшему
хозяину. Анакин кивнул. Ему не хотелось входить туда, где было так много
знакомого и привычного.  Интересно, подумал он, глядя в небо, какого оно
цвета на той планете, куда собрался Куай-Гон?
   - Уезжаешь куда-нибудь, Ани?
   Китстер.  Точно.  Выкатился из хохочущего клубка ног и рук, загорелых
поджарых  тел,  выгоревших  затылков  и  лягающихся чумазых  пяток  -  в
переулке мальчишки играли в банту.
   Интересно, играют ли в банту там, где он скоро окажется?
   - Я улетаю с Куай-Гоном,  - Анакин кивнул на лавку, из дверей которой
как  раз вышел джедай и  остановился,  ожидая,  когда ребята попрощаются
друг с другом. - На космическом корабле.
   Китстер разинул рот.
   - Держи, это тебе, - Анакин сунул ему пачку кредиток. - Ты мой лучший
друг. Я не забуду.
   Смуглое  лицо  Китстера  сморщилось.  Анакин  почувствовал,  что  еще
немного,  и он все-таки расплачется,  подбежал к Куай-Гону и потянул его
за  руку  вдоль по  улице.  Оказалось,  что  им  еще  надо  было зайти к
нотариусу,   который   заверил   бумаги   и,   не   скрывая   изумления,
деакти-вировал  вживленный передатчик.  Нотариус  предложил  заглянуть в
соседнюю лавку, где его троюродный кузен держал хирургический кабинет, и
удалить   передатчик   совсем,   раз   уж   хозяин   Анакина   настолько
экстравагантен,  что не  хочет заботиться о  сохранности новообретенного
имущества.  Имущество,  которому не  терпелось убраться отсюда подальше,
было против, а Куай-Гон беспечно махнул рукой и сказал, что с этим можно
и подождать.
   Рыночная площадь быстро пустела, только старая Джира все еще возилась
возле своей палатки, раскладывая по корзинам непроданные за день фрукты.
Скоро  прокатятся быстрые,  как  ветер,  сумерки,  а  потом на  город из
пустыни наползет прохладный сумрак ночи.  Надо спешить,  чтобы добраться
до  корабля засветло.  Анакин  замешкался.  Он  уже  раскрыл рот,  чтобы
попросить у рыцаря разрешения, но тот сам подтолкнул его к Джире.
   -  Меня освободили,  -  в  который раз  за  сегодняшний день повторил
мальчик.  -  Я улетаю.  Возьми эти деньги.  Купишь на них себе все,  что
захочешь.
   Старуха обняла его на прощание.
   - Я буду скучать по тебе, - сказала она.
   Куай-Гон  вдруг  развернулся и  пошел  прочь,  словно  только  сейчас
вспомнил о  том,  что им  нужно спешить.  Анакин побежал за  ним следом,
махнув на прощание рукой.
   Они свернулись в проулок,  ведущий к окраине.  Куай-Гон не хотел идти
по  центральной улице.  Анакин  не  возражал.  Чем  меньше  знакомых они
встретят по дороге,  тем лучше.  Его ждал звездный корабль.  Зов космоса
был сильнее, чем желание оповестить целый город, что теперь он свободен.
   Он  так задумался,  что чуть не упал,  когда рыцарь вдруг одной рукой
задвинул его себе за спину, а второй достал что-то из-под старого пончо.
Он понял,  что это было, только через миг. Когда все уже было кончено, и
рыцарь  сидел  на  корточках,   изучая  небольшую  металлическую  сферу,
распавшуюся на  две половины,  но  все еще потрескивающую и  пускающую в
песок  искры.   В   воздухе  пахло  сгоревшей  изоляцией  и  еще  чем-то
незнакомым.  И можно было легко поверить,  что ему почудилось,  будто из
руки  рыцаря  вырвался  светло-зеленый  луч  и  располосовал тень  между
домами,  где пряталась эти странная металлическая штука.  Только это был
вовсе не луч, ведь лучи не бывают такими короткими...
   - Что это? - спросил Анакин, заглядывая рыцарю через плечо.
   Куай-Гон выпрямился.  Лазерный меч уже был деактивирован и висел, как
положено было, на поясе, скрытый складками пончо.
   - Робот-разведчик, - сказал он. - Очень необычный. Такого я раньше не
видел.
   Он огляделся по сторонам. Если кто-то их и заметил, то не подал виду.
Впрочем; улица была пуста.
   - Идем, Ани, - приказал Куай-Гон. - У меня дурные предчувствия.