Посадка
   Лея  Органа Соло,  глава  правительства Новой Республики,  сидевшая в
кресле  штурмана  космоплана «Нефритовый огонь»,  наблюдала за  конусом,
который двигался по  направлению к  Селонии.  Какая же  она  была  дура,
позволив Хэну остаться на борту этой летающей груды металлолома.  Но она
прекрасно понимала,  что ей  не  удалось бы уговорить мужа оставить этот
«корабль»,  раз уж он считал, что чем-то обязан селонианкам, находящимся
на борту конуса.
   Но  к  чему все  это  приведет?  Лея поневоле рассуждала не  как жена
частного лица,  а как государственный деятель. Она отдавала себе отчет в
том,  что иного выхода у нее нет,  однако ясно: эти селонианки впутывают
Хэна в  свои проблемы,  а заодно впутывают и ее,  Лею.  Новая Республика
может  запросто оказаться втянутой в  драчку,  к  которой она  не  имеет
никакого отношения, и встать на одну из сторон, участвующих в конфликте.
Еще проще,  может заключить сделку с этими Хунчузуками - сделку, которая
может связать ее, Лею, по рукам и ногам...
   - С ним ничего не случится,  Лея, - проговорила Мара, словно читая ее
мысли.  -  Мы останемся с  ними.  До конца.  «Нефритовый огонь» вооружен
лучше, чем ты предполагаешь.
   -  Что?  Ах да!  - Не зная почему,  Лея смутилась.  Ей неприятно было
слышать слова утешения -  и  от  кого?  От  Мары.  Почему же эта дамочка
уверена,  что она беспокоится о безопасности мужа, хотя на самом деле ее
заботит политическая сторона вопроса.  Неужели же  она,  Лея,  настолько
черства,  что  политические расчеты отодвинули на  задний план  заботу о
собственном муже?  И  настолько расчетлива,  что  даже  Мара Шейд больше
беспокоится о его судьбе, чем она сама?
   Но  она,  Лея,  обязана ставить на  первое место не личные,  а  общие
интересы.  Какая будет польза Хэну,  если она так будет переживать из-за
него  и  убиваться  из-за  того,  что  не  сумела  предвидеть  возможные
опасности?
   -  С  Хэном ничего не  случится,  -  повторила Лея  слова Мары  Шейд,
пытаясь убедить в этом не только себя,  но и свою спутницу.  - Если этот
летающий мусорный контейнер можно посадить, то Хэн это сделает.
   -  Если только можно,  -  согласилась Мара,  но  в  голосе ее не было
уверенности.  Мара  Шейд  сидела за  рычагами управления своего корабля,
приближавшегося к поверхности планеты.  Нахмурившись,  она,  манипулируя
рычагами, еще раз снизила скорость.
   - Что-то случилось? - спросила Лея.
   Не отрываясь от переднего иллюминатора, Мара покачала головой:
   -  Ничего такого,  с  чем бы мы не справились.  Просто не по душе мне
тащиться  за  этим  конусом.   Этой  селонианке  не  мешало  бы  малость
подучиться летному мастерству.  Если она  будет так резко тормозить,  то
врежемся носом ей в корму.
   - А что, если немного поотстать?
   -  Тогда  мы  можем  потерять  их  из  виду.  Голографическая камера,
установленная у них в задней части аппарата,  никуда не годится. Если мы
удалимся от них,  они вообще не будут знать,  где мы.  Клянусь пылающими
звездами,  да она совсем не умеет управлять аппаратом! - С этими словами
Мара  резко толкнула ручку управления вперед и  вправо от  себя.  -  Она
слишком рано разворачивается. Да еще и не выключив двигатели. Мы чуть не
столкнулись с этим конусом.
   На глазах у  Леи неуклюжий селонианский аппарат начал маневр,  с  тем
чтобы подсветовые двигатели оказались обращенными в сторону планеты, что
позволило бы  замедлить скорость  спуска.  На  неумеху  было  мучительно
смотреть.   Аппарат  резко  изменял  свое  положение,   делая  паузы  на
промежуточных этапах,  вместо того  чтобы  плавно повернуться -  «к  нам
передом,  к  лесу задом»,  - как в сказке про Бабу-ягу.  Особенно опасно
было  то,   что  пилотесса  выполняла  все  эти  маневры  с  включенными
двигателями.  Даже Лея,  хотя она и  неплохой пилот,  не  рискнула бы на
такой шаг.
   Маре пришлось еще  два раза совершать маневры,  чтобы не  врезаться в
селонианский аппарат.  Кончилось тем,  что  «Нефритовый огонь» отстал от
конуса километров на пять.
   - Все равно они повернутся к нам носом,  - объяснила она.  - И смогут
нас видеть.
   -  Если  повезет,  -  с  сомнением покачала  головой  Лея.  На  борту
«Нефритового  огня»  -  первоклассная  система  обнаружения,  с  помощью
которой можно отыскать любую цель хоть в  радиусе Кореллианской Системы.
С  конусом обстоит совсем иначе:  он способен найти тот или иной корабль
лишь в  пределах видимости.  Посмотрев в иллюминатор «Нефритового огня»,
Лея с огромным трудом разглядела крохотную точку,  а которую превратился
корабль-конус.  Освещенная солнцем  громада  планеты,  на  фоне  которой
находился конус,  делала его почти невидимым.  Легко ли будет обнаружить
красную точку «Огня» на черном фоне космического пространства?
   Мара совсем перестала смотреть в иллюминатор,  целиком положившись на
детекторные дисплеи.  На  то,  что  конус  можно  увидеть  невооруженным
глазом,  она больше не рассчитывала.  Ну,  что же тут такого?  Пока хоть
один корабль может наблюдать за другим, все не так уж и страшно...
   - Тревога!  - объявила Мара. - Лея, вооружение и защитные системы - к
бою. Живо!
   Лея со  всей скоростью,  на которую только она была способна,  подала
питание на  нужные  установки.  Быстро проверила состояние турболазерных
установок и защитных экранов.
   -  Все  огневые  средства и  защитные системы подключены и  в  боевой
готовности, - доложила Лея. - А что случилось?
   -  Подать питание на  оборонительные следящие системы и  доложить,  -
скомандовала Мара.  - Могу сказать одно: по данным навигационных систем,
возникли какие-то цели. Откуда ни возьмись.
   -  Легкие  истребители,  -  проговорила Лея,  включив  оборонительные
следящие системы.  - Усиленная эскадрилья.  Общим количеством двенадцать
единиц.  Приближаются к  нам  с  правых  кормовых  углов.  Должно  быть,
находились перед этим на высокой полярной орбите.
   Мара огорченно покачала головой, разглядывая навигационный дисплей.
   - Справиться мы с ними можем, но это будет нелегко. Надо ведь и конус
прикрывать.
   -  Мы  находимся слишком далеко от  него,  чтобы защитить его  своими
экранами.
   - Так будет продолжаться и впредь,  - отрезала Мара. - К этой неумехе
я не намерена приближаться,  тем более в боевых условиях. Она и так меня
чуть не протаранила,  причем дважды.  Стоит к ним только приблизиться, и
нам крышка.  Единственное,  чем я могу им помочь, это прикрыть их огнем.
Когда подойдут к нам истребители?
   -  Через  тридцать  секунд  они  окажутся  в  радиусе  действия наших
лазерных установок.
   - Приготовиться к боевому маневрированию.
   - Нет! Надо предупредить Хэна, послать ему светограмму.
   -  У  вас  двадцать пять  секунд,  -  проговорила Мара.  В  голосе ее
прозвучала сталь. Пререкаться с ней не было никакого смысла.
   Протянув руку  к  выключателю посадочных огней,  Лея  перевела его  в
режим  световой азбуки.  Целых пять  секунд ушло  у  нее  на  то,  чтобы
составить текст. Затем в быстрой последовательности она трижды повторила
семафор.
   - Готово, - доложила она.
   - Добро, - отозвалась Мара. - А теперь держать ушки на макушке.
    
   Хэн  был  настолько занят тем,  чтобы удержаться в  кресле,  что едва
успел заметить светограмму.
   - Плавнее,  плавнее,  Салкулд!  Не надо таких рывков!  - кричал он на
селонианку,  одновременно пытаясь  прочитать семафор.  Сделать это  было
нелегко: конус метался из стороны в сторону, как загнанный в угол зверь.
На его беду,  Хэн читал ничуть не лучше, чем передавал. Даже в идеальных
условиях приема сделать это  было бы  ему вряд ли  так просто.  Большого
труда стоило ему понять текст.  Неужели Лея не  догадается передать знак
окончания каждого слова? Иначе он ничего не поймет.
   -  Б-А-Н-Д-И  -  что-то еще,  конец слова,  - бормотал он под нос.  -
Банди?  Бандиты,  что ли?  Вот оно что!  - Он попытался понять следующее
слово.  - Что-то непонятное А-Д-И, конец слова. Клянусь деревянной ногой
моей бабушки,  Лея,  неужели нельзя не  так  быстро?  Что-то  непонятное
О-В-О-Г-О, конец слова О-Г-...
   Хэн не успел прочесть окончание слова:  корабль-конус подпрыгнул, как
телега на ухабе.  Однако и из того, что он успел понять, текст донесения
ясен. «Сюда направляются бандиты - суда противника - находятся они сзади
«Нефритового  огня».   Не   то   вследствие   неблагоприятного  стечения
обстоятельств, не то в результате точного расчета, происходит это именно
в тот момент, когда конус наиболее уязвим.
   Хэн посмотрел на селонианок.  Не нужно было быть физиономистом, чтобы
понять:  обе  перепуганы до  полусмерти.  Причем  Салкулд лишь  немногим
меньше  Дракмус.  Хэн  напомнил  себе,  что  пилотесса  не  понимает  по
интерлингве.  Вряд ли  целесообразно сообщать Салкулд о  нападении судов
противника в  тот самый момент,  когда она управляет аппаратом.  Хэн был
уверен,  что она даже не заметила семафора.  Вот и  отлично.  Пусть себе
работает. Пусть работает и не берет в голову.
   Корабль-конус  с  трудом  повернул свой  толстый зад.  Теперь он  был
обращен  точно  в  сторону планеты,  но  чуть  наклонился в  направлении
траектории  аппарата.   Таким  образом,  при  торможении  поступательное
движение его будет тоже погашено.
   Хэн  проверил  приборы,   стараясь  разобраться  в   обозначениях  на
селонианском языке. Каким-то чудом Салкулд удалось справиться с ними.
   - Отлично, отлично, - проговорил он как можно спокойнее. Возможно, до
того,  как бандиты нападут на  них,  у  них еще есть время.  Но торопить
Салкулд не только бесполезно,  но даже опасно.  Если она испугается,  то
вообще не сдвинется с места, оцепенеет.
   - Вот что, Салкулд. Неплохо бы провести проверку наших оборонительных
возможностей. Попрошу ввести корабль во вращательное движение из расчета
три оборота в минуту.
   -  Проверку?  -  изумилась Дракмус.  -  Но  вы  же говорили,  что это
минутное дело.
   А он-то надеялся,  что никто не догадается,  что дело нечисто. Хорошо
хоть,  что Дракмус догадалась сказать это на интерлингве. Есть один шанс
из тысячи, что Салкулд не поняла ее.
   - Молчать,  - проговорил он на интерлингве, после чего по-селониански
обратился к Салкулд:  - Прошу начать вращение,  уважаемая Салкулд.  Надо
убедиться, что в случае необходимости все у нас будет тип-топ.
   Было совершенно ясно,  что Салкулд не  верит ему ни  на грош,  хотя и
делает вид, что верит, по крайней мере пока.
   - Слушаюсь, - ответила она. - Начинаю осевое вращение.
   Корабль начал вращаться вдоль продольной оси,  вместе с  ним  колесом
завертелось  и   звездное  небо.   Хэн  стал  вглядываться  в   передний
иллюминатор, силясь разглядеть «Нефритовый огонь». Но если ему и удалось
заметить корабль Мары,  то неприятельские суда,  которые гораздо меньше,
обнаружить оказалось  труднее.  Да  разве  их  обнаружишь,  когда  конус
вертится, как волчок? Он махнул рукой. Чего беспокоиться раньше времени?
Все равно положение он не исправит.
   - Отключить внутреннюю амортизацию, - спокойным, даже небрежным тоном
скомандовал  Хэн.   Внутренние  амортизаторы  почти  на   сто  процентов
компенсировали воздействие силы ускорения на экипаж космоплаяа. Без этих
систем любые  существа,  находящиеся на  его  борту,  превратились бы  в
бесформенную   массу.    Кому   захочется   остаться   без    внутренних
амортизаторов?  Но  бывает,  приходится делать и  такое,  что тебе не по
душе.
   - А если нам не удастся вновь включить систему амортизации?
   - Тогда и будем ломать над этим голову! - оборвал селонианку Хэн. Ему
лучше знать,  что  может произойти,  если они не  сумеют вновь запустить
систему  амортизации.   -   Для   выполнения  нашего  плана   необходимо
использовать  центробежные  силы,  а  система  компенсации  этот  эффект
исключает. Выключить амортизацию!
   Судорожно  вздохнув,   Салкулд   протянула  руку,   чтобы   отключить
компенсационную  систему.  Неожиданно  Хэн  почувствовал,  как  вес  его
увеличивается  в  два,   затем  в  три  раза:   система  компенсации  не
функционировала. Мгновение спустя он почувствовал головокружение, оттого
что аппарат продолжал вращаться.
   -  Убедиться,  что  все  внутренние  воздушные  шлюзы  герметичны,  -
приказал Хэн.
   -  Все  внутренние  люки  герметично  закрыты.  Шлюзовые  отсеки  под
давлением,   -  рапортовала  Салкулд.  -  Уважаемый  Соло,  неужели  нам
действительно необходимо...
   - Ни слова!  Да, необходимо. Готовьтесь к следующему этапу! Сохранять
курс,   сохранять  скорость  -   до  тех  пор,   пока  не  отдам  другое
распоряжение!   -   Хэн  пытался  что-то  разглядеть  в  звездном  небе,
вращавшемся у него над головой. Если он хочет, чтобы получилось так, как
он задумал,  необходим точный расчет по времени. Но как тут рассчитаешь,
если ни хрена не видишь?  Может быть, ему повезет и с борта «Нефритового
огня» дадут светограмму,  все,  дескать,  в  порядке,  тревога оказалась
ложной?
   Может,  все это ему только снится,  сейчас он проснется и  обнаружит,
что все это кошмарное путешествие на  Кореллиану ему только привиделось?
Ах,  если  бы  желаемое да  превратить в  действительность!  Что  ж,  он
старался как мог.  Теперь им остается одно:  держать ухо востро и ждать,
что из всего этого получится.
    
   - Задние,  нижние и верхние экраны на полную мощность,  передний - на
одну четверть, - скомандовала Мара Шейд. - Изменить угол наклона экранов
в пределах, обеспечивающих безопасность корабля.
   Включив нужные клавиши, Лея отрегулировала установку экранов.
   - Экраны установлены согласно приказанию, - доложила она.
   - Вот и лады, - отозвалась Мара. - Установить турболазерные установки
в боевое положение. Курс и скорость без изменения. Сделаем вид, будто не
замечаем истребителей.  Откуда им  знать,  хороши или плохи наши системы
обнаружения.   Такого  корабля  они  в  жизни  не  видели,   зато  я  ЛИ
насмотрелась.  Они снабжены аппаратурой,  способной определить, включены
ли  турболазеры или нет.  Что же  касается защитных экранов,  то вряд ли
пилоты в состоянии установить, работают экраны или же выключены. Если мы
не  будем включать огневые средства и  не станем менять курс,  они могут
решить, что мы их и не замечаем.
   - А какое это может иметь для нас значение? - спросила Лея.
   -  Они могут пролететь мимо нас и  навалиться на конус.  У меня такое
подозрение, что целью этих истребителей являются Хунчузуки, а не мы.
   - Но ведь Хэн...
   - Так вернее,  - не дала ей закончить Мара, наблюдавшая за дисплеями.
-  С  семью или восемью машинами одновременно мы в силах справиться,  но
сразу дюжина - нам не по зубам.  Во всяком случае,  при непосредственном
соприкосновении.  Но  если ЛИ  нас не  атакуют,  то  мы получим отличную
возможность насыпать  им  под  хвост  в  тот  самый  момент,  когда  они
набросятся на конус.  Прежде чем остальные атакуют нас,  мы успеем сбить
три  или четыре машины.  Установите системы наведения на  режим огневого
отслеживания цели.  Если они нападут сперва на  нас,  мы  ответим огнем.
Если пролетят мимо -  откроем огонь,  когда они удалятся от  нас на  три
километра. Ясно?
   - Да, но...
   - Никаких «но», - отрезала Мара. - На этом корабле воюют по-моему или
же совсем не воюют.
   Лея сдалась и  на  этот раз.  В  такого рода боевых действиях у  Мары
гораздо больше опыта.
   - Слушаюсь, - отозвалась Лея.
   - Приготовиться к бою. Пожаловали, голубчики.
   На  дисплеях  кормовых  детекторов Лея  увидела  легкие  истребители.
Прячась  в  тени,  образуемой  подсветовыми двигателями,  они  держались
позади их корабля.  Они действительно пытались проскочить незаметно мимо
них.  Находясь  на  таких  курсовых  углах,  они  не  были  бы  замечены
большинством систем обнаружения.
   Легкие  истребители  пронеслись  мимо.   Изображения  их  на  экранах
дисплеев  исказились  из-за   помех  от   подсветовых  двигателей.   Лея
напряглась всем телом,  когда машины оказались на самой выгодной для них
дистанции. После того как они улетели, она чуть расслабилась. Чуть-чуть,
но  не  совсем:  ведь они готовы были нанести удар по кораблю,  на борту
которого находится ее муж!
   - Конус!  - воскликнула Лея.  - Он увеличил обороты вокруг своей оси.
Должно быть, они получили наше предупреждение.
   - Будем надеяться,  что план Хэна сработает как следует,  но не более
того, - заметила Мара.
   Со  стороны Мары последняя фраза была не  слишком-то тактичной,  хотя
Лея и  сама придерживалась такого же  мнения.  Но  на  тонкости не  было
времени.
   - Приближаемся к дистанции три километра, - доложила Лея.
   - Открыть огонь, - приказала Мара.
   -  Может,  подождем,  пока они начнут первыми,  - проговорила Лея.  -
Может быть,  они  просто хотят припугнуть нас.  Возможно также,  что они
просто несут  патрульную службу.  Ведь  каналы связи забиты помехами,  и
предупредить нас у них нет возможности.
   - Ну, хорошо, - согласилась Мара, но в голосе ее прозвучало сомнение.
- Можете сделать...
   Она прервала фразу на середине: огонь из турболазерной пушки, который
открыл головной истребитель,  поставил точку. Лея сняла предохранитель в
цепи огня с отслеживанием цели и начала выбор отдельных целей,  направив
огонь прежде всего на машину, первой открывшую огонь.
    
   -  Незваные гости  пожаловали!  -  крикнул  Хэн  на  интерлингве,  на
мгновение забыв,  что  Салкулд  понимает  только  селонианский язык.  Но
пилотесса все  равно догадалась,  о  чем  идет  речь.  Она  посмотрела в
иллюминатор на  крохотные светящиеся точки в  небе и  тотчас сообразила,
что именно происходит.  У нее вырвался неподдельный вопль ужаса, похожий
на кваканье.  Медленно вращающийся корабль-конус резко качнулся, едва не
войдя в опасный штопор.
   -  Держите себя в  руках!  - воскликнул Хэн.  - Действуйте спокойно и
четко.  Сбросьте  мощность  всех  двигателей.  Никакого  поступательного
движения.  Приготовиться к  тому,  чтобы открыть наружные двери по  моей
команде.
   - Сбрр... асываю мощность, - заикаясь, докладывала Салкулд. - Двери к
открытию готовы.
   -  Ждать команду,  - проговорил Хан,  наблюдая за приближением легких
истребителей.   После  того  как   пилотесса  уменьшила  мощность,   Хэн
почувствовал легкость во всем теле.  При выключенной системе компенсации
и  отсутствии поступательного движения впервые за долгое время он ощутил
состояние невесомости.  Хэн знал людей, которые провели половину жизни в
космосе, не испытав состояния невесомости. У него засосало под ложечкой,
и он знал почему.
   Но  сейчас не время для медицинских наблюдений:  отовсюду,  казалось,
мчатся на них легкие истребители.
   - Приготовиться, - обратился он к Салкулд.
   Головной ЛИ открыл огонь и  угодил в правый борт конуса.  Хоть залп и
скользнул по  корпусу,  создалось впечатление,  будто по нему нанес удар
гигантский кулак.
   - Ничего страшного не произошло!  - завопил Хэн,  хотя и сам не знал,
так ли это.  -  Все в  порядке.  Приготовиться к  открыванию дверей.  Не
зевать...
    
   Из  счетверенной турболазерной установки «Нефритового огня» вырвались
светящиеся точки,  устремившиеся в сторону головного истребителя. Машина
свернула с  боевого  курса,  пытаясь  с  помощью маневрирования избежать
наказания.  На  мгновение ей удалось вырваться из цепких объятий смерти,
но  «Нефритовый огонь» снова вступил в  контакт с  нею  и  стал поливать
снарядами.  Защитные экраны истребителя загорелись, затем ярко вспыхнули
и  исчезли.  Там,  где был истребитель,  возник огненный цветок:  машина
взорвалась.
   Лея ввела два новых целеуказания в систему огневого слежения. Готовая
открыть огонь из  пушек с  ручным управлением,  она стала вглядываться в
экраны  системы  обнаружения.   Но  не  тут-то  было.  Остальные  машины
противника не  захотели стать  ее  легкой  добычей.  Включив  на  полную
мощность задние  защитные экраны,  они  принялись метаться из  стороны в
сторону, чтобы запутать систему огневого слежения.
   Но  Лею  им  запутать  не  удалось.   Установив  управление  огневыми
средствами  на   ручной  режим,   она   принялась  выбирать  цели.   Она
сосредоточила огонь на самых заядлых стрелках,  находившихся ближе всего
к кораблю-конусу.  Поймав одного из них в прицел, она поливала его огнем
до тех пор, пока не прожгла его защиту и разнесла машину в клочья.
   В  этот момент конус вырубил двигатели и  стал падать к планете.  Тем
самым он оторвался от преследователей, но лишь на несколько мгновений.
   Покачав головой, Лея вздохнула. Маневр не ахти какой эффективный, но,
очевидно находясь на борту этой летающей груды металлолома,  Хэн не смог
придумать ничего другого. Неожиданно на экране ее устройства обнаружения
появилось целое облако обломков, разлетавшихся во все стороны от конуса.
   Сердце у нее сжалось.  Неужели единственное попадание могло причинить
конусу такой ущерб? Неужели этот корабль разваливается на части у нее на
глазах,  а  на  борту его Хзн?  Нет,  она не  желает быть свидетельницей
гибели собственного мужа!  Но тут что-то произошло с одним истребителем,
затем со вторым и третьим.  Совсем было готовые обрушиться на конус, как
стервятники на свою добычу,  они вдруг бросились врассыпную.  Два из них
потеряли скорость,  третий содрогнулся от взрыва в середине корпуса. Лея
направила огонь  на  одну  из  уцелевших машин и  успела влепить з  него
добрую  порцию  авиационных  снарядов,  прежде  чем  он  успел  включить
защитные экраны.  Лея  попыталась было  выбрать себе  новую  жертву,  но
истребители,  видно,  догадались,  что тут их не ждет ничего хорошего и,
задрав хвосты, кинулись наутек.
   Но,  клянусь протуберанцами, как же получилось... И тут до нее дошло.
Ну, конечно же! Как же иначе!
   -  Мара!  Его план сработал!  Живо прочь от  конуса!  Ложись на новый
курс,  держась в пяти-шести километрах в стороне от Хзна, а если можешь,
обгони его. Лететь сзади него пока небезопасно.
   Облегченно вздохнув,  Лея улыбнулась.  Ей следовало бы знать, что Хэн
так просто не сдастся.
    
   Звуки,  доносившиеся из шлюзов,  были для Хэна слаще самой изысканной
музыки;  но вот уже последний металлический предмет с грохотом и лязгом,
от  которого сотрясался весь  корабль,  вылетел через  открытую наружную
дверь в космическое пространство.  Конечно,  во внешнем шлюзе воздуха не
было,  чтобы передать внутрь корпуса звуковые колебания, зато воздух был
по эту сторону герметичной перегородки.
   Хэн полдня рыскал по  всем закоулкам корабля,  отыскивая все запасные
или сломанные детали.  Ведра с болтами,  вышедшие из строя узлы,  мусор,
скопившийся  на  камбузе,   непонятные  железки,   валявшиеся  в   трюме
неизвестно с каких времен, - все это он выбросил в наружный тамбур.
   Когда же двери тамбура открылись,  вся эта свалка металлолома за счет
центробежной силы  очутилась  снаружи  корабля.  В  результате  на  пути
атакующих истребителей возникло целое облако космического мусора.  Как и
следовало ожидать,  ЛИ  видоизменили конфигурацию экранов,  с  тем чтобы
защитить себя  от  огня  с  корабля  Мары,  оставшись спереди почти  без
прикрытия.
   Но  налететь на  облако из кусков металла и  пластмассы,  мчащейся со
скоростью около  тысячи километров в  час,  оказалось не  менее  опасной
перспективой. Правда, и врезаться в поверхность планеты им не хотелось.
   -  Слава Провидению!  Наконец-то они отвязались от нас,  - проговорил
Хэн.  -  Но  точку  ставить  рано.  Включить  инерционные амортизаторы и
прекратить осевое вращение корабля.
   -  Слушаюсь,   уважаемый  Соло,  -  отозвалась  Салкулд.  Прежде  чем
инерционное поле возобновилось и экипаж конуса ощутил свой вес,  корабль
затрясся всем корпусом.
   Вращение корабля замедлилось,  а  затем и вовсе прекратилось.  Однако
вскоре  оно  возобновилось,  но  уже  в  обратном  направлении и  с  все
возрастающей скоростью.
   - Салкулд, - окликнул селонианку Хэн Соло. - Не время затевать игры!
   - Никаких игр я и не затеваю,  уважаемый Соло. Вышла из строя система
управления вертикальными рулями. Отключить ее не удается!
   -  Этого нам  еще  не  хватало для полного счастья.  -  Выбравшись из
кресла,  Хэн кинулся к  главному распределительному щиту.  Рывком открыв
крышку,  он  вручную  выключил неисправную систему.  Таким  образом были
выведены из строя сопла, производившие вращение. Но при этом отключились
и  противоположные сопла,  которые могли прекратить вращение.  Захлопнув
крышку, Хэн вернулся на свое место.
   - Надеюсь,  всем нравится аттракцион «вращающаяся бочка», - изрек Хэн
на  селонианском языке.  -  Придется еще  немного повертеться.  Салкулд!
Включите главные подсветовые двигатели,  Только потихонечку-полегонечку,
очень вас прошу.
   - Будет исполнено,  уважаемый Соло,  - отозвалась пилотесса. Протянув
руку к рычагам регулировки мощности, она стала плавно перемещать их.
   Но все было напрасно.
   - Не так медленно, Салкулд. Нам нужно подтормозить двигателями!
   Салкулд посмотрела на Хэна взглядом, в котором застыло отчаяние.
   - Двигатели не включаются! - доложила она. - Пускатель не работает!
   -  Какой кошмар!  -  завопила Дракмус.  -  Теперь мы все сгорим,  как
охапка сена.
   -  Полно вам верещать,  Дракмус,  а  не то я  отправлю вас в наружный
тамбур.  Салкулд,  попробуйте еще раз! - скомандовал Хэн. - Прежде всего
убедитесь, что питание подано на все системы двигателей.
   - Приборы показывают,  что питание поступает на все бортовые системы,
- сообщила Салкулд.  - Приборы показывают, что двигатели работают, но на
самом деле это не так.
   - Не очень-то утешительный вывод,  - буркнул Хэн, вскакивая с кресла.
-  Снова пойду посмотрю,  в  чем дело.  Продолжайте работать и  слушайте
сообщения по внутренней связи!
    
   Бросившись к  трапу в нижние отсеки,  Хэн мигом спустился вниз.  Едва
очутившись на нижней палубе, он почувствовал запах гари. Стряслась беда.
И,  похоже, большая. Этот стебучий ЛИ своим единственным выстрелом вывел
из  строя  муфту  передачи мощности.  Рысцой пробежавшись по  кольцевому
коридору,  Хэн добрался до нужного люка. Слава Провидению, он герметично
закрыт.  Плохо  то,  что  дымится краска на  крышке люка.  Хэн  проверил
показания приборов.  Судя по ним,  отсек находится под давлением. Датчик
температуры зашкалило.  Пилот принялся вертеть рукоятки на  люке,  чтобы
сработали клапаны пожаротушения. Они должны были сработать автоматически
после того, как начался пожар, но, выходит, они подвели.
   Что  ж,  если  автоматика не  фурыкает,  должно  же  работать  ручное
управление.  По  ту  сторону крышки  люка  послышались стук,  лязг,  рев
воздуха,  перешедший в  шипение и  затем стихший:  воздух под  давлением
вырвался в космическое пространство.  Прежде чем сработали компенсаторы,
корабль качнулся в сторону.
   Хэн установил предохранительные клапаны в исходное положение.  В люке
был отдельный клапан,  управляемый вручную, который позволял выравнивать
давление  по  обеим  сторонам люка,  не  вскрывая его  крышки.  Выключая
предохранительные клапаны, Хэн обжег себе пальцы.
   Неожиданно коридор наполнился ревом воздуха, который едва не сбил его
с ног.
   Оглядевшись вокруг,  Хэн - о чудо!  - обнаружил огнетушитель, который
висел именно там,  где ему и полагается висеть. Стащив с себя рубаху, он
обмотал ею левую руку,  а  в правую взял огнетушитель.  Он схватил левой
рукой маховик крышки,  к ткань тотчас начала дымиться. Потянув за рычаг,
распахнул люк.
   В лицо ему пахнуло жаром, но огнетушителя он не выпускал из рук. Если
новая порция кислорода приведет к  возгоранию каких-то новых материалов,
нужно быть наготове.  Но в  то же время хотелось избежать лишних хлопот:
ведь пена из огнетушителя испортит изоляцию и еще неизвестно что.
   Но выяснилось,  что никакая пена не причинит большего ущерба, чем уже
причинен.  При виде того, что творится в отсеке, Хэн ахнул. От пускового
устройства не осталось ничего.  Огнетушитель не понадобится,  потому что
гореть тут нечему:  все, что может гореть, уже превратилось в уголь. Хэн
посмотрел на  почерневшие листы  палубы.  Отсек  находился как  раз  под
наружной обшивкой. Видно, истребитель не прожег корпус насквозь, но дело
едва не дошло до того. В отсеке было еще жарко, но потрескивание металла
свидетельствовало о том,  что температура быстро падает:  тепло уходит в
космос.
   Но хватит любоваться на результаты пожара.  Надо думать.  Думать, как
можно быстрее шевелитъ мозгами.  На  этом конусе очень неудачная система
запуска двигателей. Она не раз доставляла им уйму хлопот. На большинстве
судов  установлены более  современные устройства,  работающие совсем  по
другому принципу.  На  этом же  летающем саркофаге использовались как бы
гигантские  батареи  конденсаторов,  в  которых  накапливалось  огромное
количество энергии.  Подавая  ее  разом  на  подсветовые двигатели,  они
давали им возможность в дальнейшем вырабатывать собственную мощность.
   Без  систем запуска двигатели не  включить.  А  без  двигателей конус
камнем полетит к поверхности планеты,  похожий на метеор. Надо во что бы
то  ни стало -  кровь из носу!  -  запустить двигатели.  Но на борту нет
никакой другой системы,  которая могла  бы  выработать достаточный объем
энергии. Даже если отключить все лишние потребители энергии...
   Погоди.  Вот же он -  выход!  Неизвестно,  получится ли что-нибудь из
этой  затеи.  Только ясно  одно  -  если сидеть сложа руки,  то  всем им
кранты.
   Надо действовать.  И  быстро.  Корабль находится в свободном падении,
целясь в  то  место,  где спустя несколько минут появится новая воронка.
Выйдя  из  отсека,  Хэн  герметично закрыл  крышку люка.  Где  же  может
находиться на этой летающей бочке система обратной связи с репульсорами?
Салкулд спрашивать не стоит.  Она на грани срыва и, наверное, не скажет,
где находится кресло пилота, в котором она сидит. Но ведь она же провела
с ним ознакомительную экскурсию по кораблю, когда он впервые очутился на
его  борту.  Ну,  конечно!  Она  находится с  обратной стороны  главного
силового отсека.  Ах  какой же я  молодчина!  Хэн бросился по кольцевому
коридору в  обратном направлении и тотчас отыскал нужную панель.  Открыв
крышку,  он нашел клеммы.  К счастью, они представляли собой стандартные
зажимы.  Он  вручную повернул рубильник.  Кабель.  Нужен силовой кабель.
Кладовки!  Они почти подчистили их,  но должно же в них что-то остаться.
Он побежал по коридору и, добравшись до кладовой, открыл дверь.
   Пусто.  Одни голые стены.  Хэн принялся молча ругаться -  на чем свет
стоит -  но тотчас спохватился.  Не до этого.  Думай.  Жизнеобеспечение.
Нечего заботиться о системах жизнеобеспечения,  если через пять минут от
них троих останется только мокрое место.
   Системы жизнеобеспечения.  Где же отобрать у них питание? Ну, конечно
же!  Подключить кабель к  главному источнику энергии и перекинуть его на
двигатели.  Хэн кинулся в  главный силовой отсек,  открыл дверь и  вошел
внутрь.  Не  все  клеммы имели  обозначения,  а  те,  что  имели,  были,
естественно,  на селонианском языке. Хэн пытался разобраться что к чему.
Ну,  вот же!  Если он  верно понял,  то  этот кабель идет к  ПРИБОРУ ДЛЯ
ПОДАЧИ ВОЗДУХА,  ПРЕДНАЗНАЧЕННОГО ДЛЯ ДЫХАНИЯ.  А  вот тот - для ОЧИСТКИ
ВОЗДУХА  ОТ   ПОСТОРОННИХ  ПРИМЕСЕЙ  И   ПРИЯТНОГО  ДЫХАНИЯ.   Несколько
витиевато,  но  вполне  понятно.  Отыскав  пакетники,  он  выключил  эти
устройства как  предметы роскоши.  Не  до  жиру  -  быть  бы  живу!  Все
вентиляторы и  кондиционеры на  судне  замерли.  Отсоединив  кабели,  он
вытащил их  из  рукавов.  Затем вытащил и  их  другие концы,  после чего
отыскал табличку:  ПОДАЧА ПИТАНИЯ ОТ  ИСТОЧНИКОВ ЭНЕРГИИ,  НАХОДЯЩИХСЯ В
СОСЕДНЕМ ОТСЕКЕ. Он отсоединил силовые кабели от сгоревших конденсаторов
для  запуска и  присоединил их  к  кабелям от  систем  жизнеобеспечения.
Расправив кабели,  он вытащил их в коридор, моля Провидение о том, чтобы
они  оказались  достаточно  длинными.  Он  возблагодарил  Небеса,  когда
убедился,  что они достанут туда, куда следует. Проверив, что репульеоры
отключены,  дернул  за  провода,  которые  шли  к  узлу  рассредоточения
обратной связи репульсоров,  и  вместо них  подсоединил позаимствованные
кабели.
   Шагнув назад, Хэн проверил работу.
   - Вот и ладушки,  - проговорил он,  не обращаясь ни к кому.  - Должно
сработать.  Так я думаю.  - Повернувшись,  он кинулся к трапу,  ведущему
наверх, в командный отсек.
    
   - Что-то у них стряслось,  - сказала Лея, наблюдая за экраном системы
обнаружения.  -  Вместо того чтобы прекратить вращение,  корабль их стал
вращаться  в  противоположном направлении,  да  и  главные  двигатели не
запущены.
   - Возможно,  они получили значительные повреждения в результате атаки
истребителя, - предположила Мара Шейд.
   - А нельзя ли состыковаться с конусом и снять с него экипаж?
   - До тех пор пока они не войдут в атмосферу, сделать это мы не можем,
- ответила Мара.  - Да и времени у нас мало.  Кроме того,  конус окружен
облаком обломков,  которые они выбросили в космос.  Нас постигнет участь
легких истребителей, налетевших на него.
   -  Может,  тогда  их  затралить?  -  спросила Лея.  -  Можно было  бы
подцепить их и тогда...
   - Что тогда? Их корабль ненамного меньше нашего. Тралящее устройство,
которым мы располагаем,  не имеет и  десятой доли той мощности,  которая
необходима для того,  чтобы удержать корабль-конус. Ты прости меня, Лея.
Но мы ничем не можем им помочь.
   В глубине души Лея знала,  что Мара права.  Но она решила,  что не по
совести, если сразу же сдастся. Ведь надо же хоть что-то предпринять.
   - Тогда держитесь ближе к ним,  - произнесла Лея. - Настолько близко,
как это позволяют условия безопасности, и будьте начеку.
   - Лея, мы ничем...
   -  А  вдруг им  удается на  какое-то  время восстановить контроль над
ситуацией или  замедлить скорость падения  настолько,  чтобы  мы  смогли
подойти и снять их.
   После некоторого колебания Мара согласилась.
   -  Ну хорошо.  Только мы не сможем долго находиться на близком от них
расстоянии. Осталось пять минут до входа в атмосферу. Когда же мы войдем
в нее, тогда пиши пропало.
   Лея понимала это. Не включив защитные экраны, не тормозя двигателями,
корабль-конус превратится в метеорит,  охваченный пламенем шар, который,
прочертив огненную траекторию, врежется в поверхность планеты.
   -  Я  буду держаться поблизости столько,  сколько смогу,  - пообещала
Мара. - Но это будет продолжаться недолго.
   - Сделай такую милость,  - попросила Лея. Продолжая настаивать, она и
сама не понимала, зачем это делает. Неужели ей так уж хочется наблюдать,
как заживо горит ее муж?
    
   - Живо! - закричал на Салкулд Хэн, вылезая из люка в командный отсек.
- Живо из кресла! Я беру управление на себя.
   - Но что вы себе...
   -  Некогда болтать!  -  отрезал он.  Затем герметично закрыл за собой
крышку люка: а вдруг им повезет, и придется беспокоиться о герметичности
отсека.
   - Я сам должен управлять кораблем. Некогда объяснять, что надо делать
и почему. Вылезай! Живо!
   Расстегнув ремни безопасности, Салкулд живо вылезла из кресла пилота.
   Хэн  мигом  бросился  на  освободившееся место  и  проверил показания
дисплеев. Добро. Добро. Репульсоры показывают резерв энергии.
   -  Включаю репульсорные устройства!  -  объявил он.  С  этими словами
отрегулировал максимальную плотность пучков и максимальную дистанцию.
   -  Уважаемый Соло!  Репульсоры не  могут работать,  находясь на столь
большом расстоянии от земли!  - произнесла на интерлингве Дракмус. - Они
эффективны лишь в двух километрах от ее поверхности!
   - Знаю! - отозвался Хэн. - Они должны иметь под собой какую-то опору,
прежде чем смогут оказать амортизирующий эффект.  Но  на  такой скорости
подобное сопротивление производят верхние слои,  как бы шапка атмосферы.
Знаю, знаю, этого недостаточно, чтобы снизить нашу скорость, зато вполне
достаточно для  того,  чтобы  вырабатывать большое  количество энергии в
контуре рассредоточения обратной связи репульсоров.
   - Но какой от этого толк?
   -  Я  вынул узел рассредоточения из  контура и  соединил кабели через
ввод  системы  запуска  с  энергетической  системой  двигателей.   Когда
мощность достигнет нужного уровня,  я  переключу пакетник и направлю всю
энергию в систему запуска главных двигателей.
   - Что?
   - Я заведу их с рывка,  - объяснил Хэн.  - Подобно тому,  как заводят
автомобиль с подсевшим аккумулятором, толкнув его с горки.
   На   какое-то   мгновение  в   отсеке  установилась  мертвая  тишина.
Неожиданно Дракмус издала стон и закрыла лицо руками.
   - Что происходит? - спросила Салкулд по-селониански.
   -  Я  намерен  запустить двигатели,  саккумулировав энергию  обратной
связи репульсоров и подав ее на клеммы системы запуска.
   - Но такое количество энергии выведет репульсоры из строя!
   -  А  если мы врежемся в  поверхность вашей родной планеты,  то они и
подавно выйдут из строя,  -  ответил на своем корявом селонианском языке
Хэн Соло.  -  Если мое предложение вас не  устраивает,  предложите свое.
Выдвигайте собственные идеи.
   Идея была безумной, и Хэн это понимал. Но еще большим безумством было
бы  вообще ничего не предпринимать.  Даже если есть один шанс из тысячи,
надо его использовать.
   Он наблюдал за дисплеем, показывающим уровень энергии обратной связи.
Чем  больше  мощность,  тем  вероятнее  возможность  повторного  запуска
двигателей.  Правда,  есть опасность,  что мощность возрастет настолько,
что репульсоры сгорят. Чем ближе они окажутся к поверхности планеты, тем
большее сопротивление встретят репульсоры и тем значительнее будет объем
выработанной энергии. С другой стороны, чем дольше они будут лететь, тем
меньше  времени  у  них  останется для  того,  чтобы  включить  тормозны
устройства - разумеется, в том случае, если двигатели заработают.
   Хэн отдавал себе отчет в  том,  что даже максимальный объем мощности,
на  который  он  рассчитывает,  окажется  на  уровне  минимума,  который
потребуется для  запуска двигателей.  Причем у  него  будет  только одна
возможность.  Сработает этот  прием  или  нет  -  в  любом  случае,  как
репульсоры, так и аккумулятор энергии обратной связи, впрочем, как и все
остальные бортовые системы, - все это тотчас выйдет из строя.
   Хэн  проверил  свои  расчеты.  От  верхней  части  атмосферного  слоя
придется лететь  двадцать секунд.  Правда,  у  этой  верхней части  есть
отвратительная привычка изменять свою  высоту  -  она  увеличивается или
уменьшается в зависимости от погодных условий, приливно-отливных явлений
и  уровня солнечной радиации.  Но двадцать секунд -  это предел.  Больше
ждать будет нельзя.  Вряд ли репульсоры выработают больше энергии,  если
они вообще «полетят».
   Положение чрезвычайно сложное,  это  все  разно,  что очутиться между
Сциллой и Харибдой или пролезть в ушко иглы.
   Хэн  проверил  приборы,   указывающие  высоту  и  ускорение  корабля.
Корабль-конус с устрашающей скоростью несся к земле, причем скорость эта
увеличивалась  с  каждой  секундой.  Даже  если  ему  удастся  запустить
двигатели, можно не успеть замедлить падение и врезаться в землю.
   - Уважаемый Соло! Внезапное повышение температуры корпуса! - крикнула
Салкулд.
   - Слишком высоко расположен верхний слой атмосферы,  - отозвался Хэн.
- Ну, держитесь!
   Попробуем включить движки, посмотрим, что из этого получится.
   «Один шанс, - сказал себе Хэн Соло. - Всего лишь один шанс у тебя». В
голове его  мелькнула мысль о  Лее,  которая наблюдает за  ними с  борта
«Нефритового огня»  не  в  силах  ничем  помочь.  О  трех  своих  детях,
находящихся неведомо  где,  оказавшихся на  попечении Чубакки  и  дролла
Эбрихима.  Нет.  Нет же. Он не может умереть. Ведь он так нужен им всем.
Один шанс.  Корабль содрогнулся всем корпусом:  он  ощутил сопротивление
слоев воздуха. Не помогли и инерционные амортизаторы. Один шанс.
   Хэн выждал, сколько смог. Затем еще мгновение. Еще. А затем...
   Он  повернул рубильник,  направив всю энергию обратной связи прямо на
клеммы узла запуска двигателей. В ту же секунду нажал на кнопку пуска. У
него  ёкнуло  в  желудке:  корабль -  от  вершины до  основания конуса -
неожиданно  содрогнулся от  взрыва.  Должно  быть,  сгорели  репульсоры.
Долго, мучительно долго не происходило ничего. Но тут вспыхнул индикатор
с надписью:  «ДВИГАТЕЛИ РАБОТАЮТ». Итак, у них в распоряжении три мощных
двигателя.
   Три?  А  почему не  четыре?  Должно быть,  один из них был выведен из
строя  в  результате залпа  с  борта  легкого истребителя.  Этого Хэн  и
опасался.  Но даже в  том случае,  если у него на один двигатель меньше,
чем  он  рассчитывал,  все-таки  это  в  три  раза больше,  чем  вначале
предполагал.
   Забыв о собственных рекомендациях,  он переключил двигатели на полную
мощность.  Где-то послышался удар,  корпус резко завибрировал,  но почти
тотчас  же  вибрация  прекратилась.  Двигатели  продолжали работать.  Во
всяком случае пока.
   Хэн посмотрел на акселерометр,  датчик скорости и не слишком надежный
высотомер.  Удивительное дело,  показания приборов  были  в  стандартных
единицах, а не в каких-то незнакомых селонианских мерах.
   Правда,  то,  что он  увидел,  ничуть его не обнадежило.  По опыту он
понял,  что еще не все неприятности у них позади.  Самое большее, на что
они  могут  рассчитывать,  это  аварийная посадка.  Рискнув выглянуть из
иллюминатора,  Хэн  завидел,  что  «Нефритовый огонь»  находится  совсем
рядом. Мара - пилот экстра-класса.
   Если б  только он мог видеть,  куда они летят.  К сожалению,  корабль
летел задом наперед, а кормовая голографическая камера, которая могла бы
дать ему возможность хоть что-то увидеть,  окончательно вышла из строя в
результате всех этих маневров.
   Единственное,  что его радовало,  это то,  что за  счет сопротивления
воздуха скорость осевого вращения аппарата уменьшалась,  а затем конус и
вовсе  перестал  вращаться.  Теперь  управление кораблем  стало  гораздо
проще. И то хлеб.
   Наблюдая за показаниями скоростемера и высотомера,  Хэн понял,  какие
еще опасности могут угрожать ему. Надо сбросить скорость. Но выход один.
Иного выбора у него нет.  Правда,  тут возможны кое-какие осложнения. Не
имея в  своем распоряжении боковых сопел,  осуществить этот маневр будет
не так-то просто.  Придется манипулировать главными двигателями.  Но тут
есть  свои  сложности:  он  и  без  того  должен  как-то  компенсировать
отсутствие  четвертого двигателя.  И  все-таки  это  должно  получиться.
Возможно, получится - скажем так.
   Он немного уменьшил подачу мощности на третий двигатель. В результате
этого корабль стал отклоняться от  вертикали -  до  тех  пор,  пока угол
атаки не достиг сорока пяти градусов. Корабль по-прежнему падал отвесно,
но теперь его нос отклонялся на восьмую часть оборота от вертикали. Если
он,   Хэн,   рассчитал  правильно,  то  корабль-конус  должен  создавать
аэродинамическую  подъемную  силу.   Конус  начал  двигаться  не  только
отвесно,  но и  в  горизонтальном направлении.  Причем каждый миллиметр,
который  они  пролетели  в   направлении,   перпендикулярном  отвесному,
уменьшал скорость падения корабля.
   Корабль начало швырять и  бросать из стороны в  сторону - с грохотом,
стуком. И это им на пользу - тем меньше энергия спуска.
   -  Уважаемый Соло!  -  возмущенно закричала Дракмус,  заглушая шум  и
треск.  - Корабль у вас летит в горизонтальном направлении!  Куда это вы
нас везете?
   -  Не имею ни малейшего представления,  -  признался Соло.  -  Но нам
необходимо  двигаться  в   горизонтальном  направлении,   чтобы  отчасти
погасить скорость.
   - А что,  если мы приземлимся за пределами зоны, контролируемой нашим
Логовищем?
   - Тогда возникнет проблема, - так же громко ответил ей Хэн.
   Дракмус ничего на это не ответила,  но замечание ее было справедливо.
Приземляться наугад  на  поверхность  планеты,  раздираемой  гражданской
войной, - не очень-то благоразумно.
   Усилием воли Хэн  заставил себя забыть это  соображение.  Надо прежде
всего решить более неотложные проблемы.  Лишь бы суметь приземлиться,  а
не врезаться в землю. А куда приземляться - над этим будем ломать голову
потом.
   Он  еще  раз проверил показания приборов.  Судя по  ним,  они все еще
падают камнем.  Но уже не булыжником, а наподобие каменной плитки, какие
запускают дети вдоль поверхности воды,  считая «блины». Да и температура
корпуса понижается - медленно,  но верно.  Как знать,  может, и пронесет
нелегкая.
   Разумеется,  приземление  с  помощью  подсветовых  двигателей,  а  не
репульсоров,  которые сгорели напрочь,  причем вслепую -  само  по  себе
представляет задачу  не  из  легких.  Но  о  таких  деталях можно  будет
беспокоиться, самое малое, через девяносто секунд.
   Взглянув на  приборы,  Хэн  покачал головой.  Фокус с  использованием
аэродинамической подъемной  силы  оказался  полезным,  но  не  настолько
эффективным,  как он рассчитывал.  Если так будет продолжаться и дальше,
то  скорость их падения будет лишь немногим меньше скорости света.  Да и
то, если повезет.
   Выход один -  надо выжать из двигателей все,  на что они способны.  А
что если использовать четвертый двигатель?  Вдруг он  не запустился лишь
из-за  того,  что  перегорел предохранитель в  цепи запуска?  Кто знает,
может,  сам двигатель цел и невредим. Только бы успеть. Надо попробовать
соединить  его  параллельно  с  работающими двигателями.  Позаимствовать
немножко  мощности  у  них  и  подать  на  четвертый  движок.  Может,  и
сработает.  Хзн  направил пять  процентов мощности второго  двигателя по
кабелю  системы  запуска на  третий.  Ткнул  в  кнопку  с  обозначением:
«НАЖАТИЕМ ЭТОЙ КНОПКИ ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ ЗАПУСК ДВИГАТЕЛЯ НОМЕР ЧЕТЫРЕ».
   Дикий вой заглушил грохот и шум, стоявший в командном отсеке. Корабль
стал  дико  трястись:  третий двигатель то  включался,  то  замирал,  то
включался,  то замирал. Загорелся индикатор, гласивший: «ДВИГАТЕЛЬ НОМЕР
ЧЕТЫРЕ  РАБОТАЕТ УСТОЙЧИВО».  Однако двигатель снова  отключился,  затем
включился, еще раз затих, после чего заработал устойчиво.
   Четыре двигателя. Теперь у него в распоряжении целых четыре исправных
двигателя.  «Может быть,  и выкарабкаемся», - подумал Хэн. Но, посмотрев
на высотомер,  засомневался. До поверхности всего три километра. Если не
погасить горизонтальную составляющую,  причем  немедленно,  аппарат этот
ему не посадить.  Он наклонил его так, чтобы он летел параллельно земле.
В поле зрения появился горизонт планеты, который стал вскоре исчезать из
виду.  Теперь Хэн летел головой вниз,  пятками к  небу.  Он  включил все
двигатели  на  полную  катушку.   Так  продолжалось  до  тех  пор,  пока
поверхность планеты перестала качаться у  него  перед  глазами и  начала
стремительно приближаться к  нему.  Поступательное движение  было  равно
нулю или около того.
   Зато скорость падения была вполне достаточной.  Хэн  снова перевернул
аппарат носом вверх,  убедившись,  что  двигатели развивают максимальную
мощность. Ничего другого сделать он уже не успеет.
   -  Держитесь крепче!  -  крикнул он по-селониански.  -  Пристегнитесь
попрочней и уцепитесь за любой предмет. Удар будет изрядный!
   На  панели,  указывающей силу  тяги,  загорелись  зеленые  лампы.  На
большинстве судов это добрый знак.  Но только не на этом летающем гробу.
Для  селониан зеленый цвет означает опасность.  Двигатели пошли вразгон.
Хэну страстно захотелось выяснить, можно ли из них выжать что-то еще, но
не решился.  Зачем испытывать судьбу ради того лишь,  чтобы увидеть, как
всего в пятистах метрах от земли аппарат взорвется.
   А  вдруг им все-таки удалось достаточно погасить скорость падения,  и
после падения они останутся живы?  Хэн отключил питание от всех систем и
подал всю мощность на  компенсаторы инерции.  Нельзя рассчитывать на то,
что компенсаторы погасят всю энергию удара,  но хоть в какой-то мере они
должны ее  самортизировать.  Ведь они же  тормозили на  полную мощность,
может быть, этого окажется достаточно?
   Теперь остается одно.  Не  хитрить,  не финтить.  Только держаться за
воздух да смотреть,  как уменьшаются цифры на высотомере. Хэн не имел ни
малейшего представления о  том,  куда приземлится их  аппарат.  Прежде у
него не было времени,  чтобы посмотреть вниз.  Теперь же, бегло взглянув
на  землю,  он увидел воду,  ровную поверхность земли,  довольно высокие
холмы. Но куда именно им предстоит упасть, он не знал.
   До земли километр.  Восемьсот метров.  Семьсот.  Пятьсот.  Четыреста.
Триста пятьдесят.  Эх,  если бы работали репульсоры.  Жаль, что пришлось
пожертвовать  ими   ради  того,   чтобы  запустить  двигатели.   Триста.
Достаточно ли точен этот высотомер?  Двести.  Полтораста.  Сто метров до
поверхности.  Семьдесят пять.  Полета. Хэн напрягся, готовясь к удару об
землю, и с трудом устоял перед желанием зажмуриться. Ноль.
   Еще десять метров.  Не такой уж точный этот прибор.  Но каждый лишний
метр   обозначал   дополнительную  долю   секунды   работы   двигателей,
замедляющих падение. Отрицательные двадцать. Отрицательные пятьдесят...
   БУМ!!  На грудь Хэна прыгнуло сразу сто обезумевших хищников,  вдавив
его  в  мягкую обивку кресла.  Дракмус дико вскрикнула.  Это был даже не
крик,  а  визг.  С  ужасным  скрежетом разорвалась пополам металлическая
переборка,  одновременно взвыло с десяток сирен. Верхний иллюминатор был
цел, и Хэн увидел в него небо, окутанное клубами дыма, пара - и грязи.
   Огромные глыбы  влажной земли  упали  на  иллюминатор,  почти целиком
залепив его.
   Хэн  нажал  на  выключатель  аварийной  сигнализации  и  был  поражен
наступившей тишиной.  Слышен был  лишь  испуганный стон Дракмус да  звук
падающих на  корпус сгустков грязи.  Они  приземлились и  остались живы.
Внезапно на  иллюминатор опустилась пелена  воды,  смывшей часть  грязи,
покрывавшей его.
   Хэн поднялся на нога, покачиваясь из стороны в сторону.
   -  Мы  были на  волосок от  гибели,  -  проговорил он на интерлингве,
обращаясь не то к самому себе, не то к своим спутникам.
   -  Пошли,  -  перешел он на селонианский.  -  Нужно покинуть корабль.
Возможно...  -  Он остановился на полуслове.  Половина его селонианского
словарного запаса вылетела у него из головы, по крайней мере на какое-то
время.  После такой встряски удивительно,  что он еще помнит собственное
имя.  Однако ему не удалось вспомнить,  как по-селониански будет «утечка
химических реагентов», «пожар» или «короткое замыкание». Вместо этого он
сказал: - На корабле возможны неприятности. Надо уходить сию же минуту.
   Обе  селонианки,  явно  потрясенные тем,  что  им  пришлось пережить,
поднялись на ноги и следом за Хэном стали спускаться на нижнюю палубу, а
оттуда -  к  главному люку.  Хэн нажал на  кнопку «открытие дверей»,  но
нисколько не  удивился,  когда ничего не  произошло при  этом.  Корабль,
которому  они  доверили  свои  жизни,   который  до   зарезу  был  нужен
Хунчузукам, оказался действительно грудой металлолома. Летающим мусорным
контейнером.   Хэн  ощутился  на  колени  и  стал  возиться  с  панелью,
закрывавшей рычаги для  ручного отпирания люка.  Сняв с  нее крышку,  он
повернул ручку. Люк неохотно приоткрылся. Его два раза заклинило, прежде
чем  щель стала достаточно большой,  чтобы можно было выйти из  корабля.
Хэн первым высунул голову и огляделся кругом.
   Похоже на то, что они приземлились посередине неглубокого пруда и при
падении осушили его:  на  дне  пруда остались лишь одна или  две  мелкие
лужи.  От  грязи шел пар,  образовавшийся при падении разогревшегося при
трении  о  воздух аппарата.  День  выдался погожий,  по-весеннему ясный.
Живописные луга,  рощи, окружавшие разом пересохший пруд, своей красотой
лишь  подчеркивали нелепость  свалившегося с  неба,  залепленного грязью
корабля.
   Конус  по  крайней  мере  на  полметра  увяз  в  мягкой  жиже  пруда.
Расстояние от нижнего комингса люка до основания аппарата,  составлявшее
полтора метра,  неожиданно сократилось.  Присев на  краю люка,  Хэн Соло
спрыгнул вниз и увяз по щиколотки в грязи.  Вытащив левую ногу,  он едва
не  потерял свой башмак.  Прежде чем извлечь из вязкой массы правую,  он
встал левой ногой как можно дальше от  аппарата.  Выбравшись из воронки,
оставшейся на месте пруда, он добрался до сухого участка берега и увидел
пожилую  селонианку  с   темно-коричневым  мехом,   тронутым  сединой  и
задумчивым выражением глаз.
   -  Это  ведь  корабль  Хунчузуков,  правда?  -  спросила  селонианка,
наблюдая за тем, как Дракмус и Салкулд с трудом выбираются из конуса.
   -  Совершенно верно,  -  несколько рассеянно ответил  Хэн,  шагая  по
грязи.
   Ну что за народец эти селониане! Космический корабль плюхается в пруд
перед самым носом у одной из представительниц этой расы,  и какова же ее
реакция?  Ни потрясения, ни удивления или страха. Ни тебе «здравствуйте»
или  «просто чудо,  что  вы  спаслись»,  ни  вопроса «все  ли  с  вами в
порядке?».  Ничего подобного. Главное, что ее заботит, к какому Логовищу
относятся космические пришельцы.
   -  Гммм,   -  отозвалась  селонианка.   -  Здесь  земля  Чанзари.  Мы
неореспубликанцы, союзники Хунчузуков.
   - Это хорошо,  - заметил Хэн, все еще ковыляя к берегу. - Рад слышать
это.   -  То  карабкаясь,  то  ползком  Хэн  выбрался  из  углубления  и
остановился, чтобы перевести дыхание.
   Старая селонианка посмотрела на корабль-конус и покачала головой.
   -  Ох,  мне  эти конусы,  -  проговорила она презрительно.  -  Что за
упрямцы эти Хунчузуки. Селонианам нечего делать в космосе.
   Хэн долгим взглядом уставился на пожилую селонианку.
   - А вы знаете,  - произнес он наконец. - Я только что убедился в этом
сам.  -  Повернувшись спиной к  отлетавшему свое  конусу,  он  неуклюжей
походкой направился к  противоположному краю поляны,  на которую плавно,
неторопливо садился «Нефритовый огонь».