1
Вейдер широким шагом спустился по трапу, игнорируя наспех собранную,малочисленную группу встречающих из охранников и персонала тюрьмы. Ему было не до них, в одной из камер сейчас находился важный пленник, у которого была необходимая информация по дальнейшим планам Восстания, которое посягало на его Империю, его государство, на его людей, его подчиненных.
Вот только имя пленника было Люк Скайуокер, и это был его сын. Мальчишка, непонятно откуда-то взявшийся, впутавшийся в эту войну, и натворивший многое, пытаясь разрушить то, что он, Вейдер, защищал.

Камера особого содержания с высшими мерами безопасности. Все правильно, заключенный ведь одарённый.

– Лорд Вейдер..., - начал один из охранников. Но Вейдеру было не до него. Он полностью проигнорировал Главного Следователя, отвернулся от приветствующего его человека, сосредоточив внимание на смятой фигуре на полу. Охранники резво вскочили на ноги и отошли в сторону, когда он приблизился к сыну. К сыну. Это было странно осознавать. Мальчишка и вправду походил на него, на того, каким он был когда-то.

Люк, почти голый, лежал на полу, немного запрокинутое лицо было опухшим, в синяках и крови. Связанные руки, темно-фиолетового цвета гематомы. Все тело покрывали узоры из синяков, ссадин и ожогов, следы крови - свежей и уже засохшей - ручейками дополняли рисунок. Каждая клеточка тела страдала от нестерпимой боли, на пределе человеческих возможностей. Жгучая боль ломала ослабленный организм.

- Ваши методы жестоки, майор, - заметил ситх, почему-то чувствуя гнев на следователя. Не на него надо было гневаться. Глупый мальчишка, ты ведь об этом не думал, вступая в Восстание, и явно не понимал, что такое война.

- Они эффективны, милорд, - хладнокровно ответил следователь, осторожно подбирая слова на язвительное замечание лорда.

- В самом деле? И как результаты?

Айн вышел вперед, не скрывая своего нетерпения.

- Милорд, мы почти его сломали.

- Значит, до сих пор вы так ничего и не добились.

Он стоял в стороне и смотрел на безвольное тело сына. В мальчишке едва треплилась жизнь. Глупый юнец, ты выбрал смерть. Чтобы не предавать своих друзей. Только ты не думал, что тебе не позволят просто умереть, и не думал, что есть вещи хуже, чем смерть

- Милорд, мы стараемся…

"Угробить его поскорее", закончил про себя Вейдер.

- Привести его в сознание.

Юношу приподняли. Вейдер подождал, пока голова Люка не оказалась на одном уровне с ним, приказал остановиться. Он взял Люка за подбородок, приподнял голову, чтобы они оказались лицом к лицу, разделенные всего несколькими сантиметрами друг от друга. Мальчишка вначале не сразу осознал, кого увидел, но потом его взгляд заполнился ненавистью. Страха уже не было, мальчишка считал, что после всех пыток бояться ему было нечего.

- Не боишься? – все же поинтересовался ситх, смотря прямо в глаза сыну. - А стоило бы.

Люк дернулся, представляя очередные пытки.

- Бояться стоило бы потому, что сейчас все закончится.

Мальчишка понял эту фразу достаточно однозначно.

- Не советую сопротивляться, будет гораздо больнее.

Впрочем, сил на сопротивление у мальчишки не было, только собственная ненависть позволяла держать подбородок и смотреть ситху прямо в глаза.

Вейдер чувствовал, времени оставалось все меньше, скоро повстанцы нанесут серьезный удар. Так мало времени, так мало сил, и глупая готовность умереть за каких-то террористов.

Он вновь посмотрел в синие глаза, оценивая: выживет - не выживет?

Рука затянутая в черную кожаную перчатку легла на бледный лоб сына, тот дернулся, совершенно не представляя, что за этим последует. Потому что ментальное воздействие - это не очень приятная вещь. Оставалось надеяться, что мальчишка не будет сопротивляться, иначе это действительно убьет его.

Прорвать ментальные щиты, пройти в самое сокровенное, и искать, отметая чужие чувства, мысли. Ну же...

Альянс, лидеры мятежников, брифинг. Лицо повстанческого генерала и имперского предателя и дезертира, - Кандида будет более сложной и опасной целью Скайуокер, но я надеюсь вы вовремя справитесь с заданием.
Лицо какого-то темноволосого человека лет тридцати..., - Это ваш посредник, Скайуокер.
Какие-то слова Мотмы, плохо различимые, словно доносящиеся издалека.

Время заканчивалось, не у Вейдера, у мальчишки. Люк больше не выдержит. Поэтому нужно решить, что важнее: сведения о лидерах или жизнь мальчишки, которого он первый раз в жизни видел, который, возможно, может и не пережить выход из его сознания.

Реальность вновь обрела краски. Перед ним висел бледный, потерявший сознание юноша. Что ж это действительно закончилось...
2
- Флот усилен. Повстанцев ждет поражение, Повелитель.

Голографическая фигура в капюшоне лишь кивнула. Что ж, Император никогда не сомневался в талантах своего Главнокомандующего.

- Ты получил информацию от мальчишки, - задумчиво произнес Император. - Как он?

- Пока еще слаб, - ответил младший ситх.

Мальчишку все-таки сильно потрепали. После того, как Милорд получил записи допросов, у него возникло иррациональное желание придушить обоих следователей. Они, конечно, выполняли свою работу, но методы… сыворотку правды или другую химию пока никто не отменял, а теперь мальчишке еще долго восстанавливаться. Вейдер и сам не понимал, почему злился: мальчишка посягал на безопасность его Империи, за что и поплатился.

Император вновь кивнул:

- И каковы твои планы, Лорд Вейдер?

- Присмотреться, пока Скайуокер в таком состоянии. К тому же он латентный одаренный. И как только мальчишке почистят кровь, чтобы вывести всю химию, которой его накачали, одаренность тут же проявит себя. Мальчишка будет пытаться защитить себя, пускай и инстинктивно, а значит, надо быть поблизости.

***

Все закончилось. Темнота мягко обволакивала его, позволяя провалиться в беспамятство. И не было никакого обжигающего света в камере, никаких пыточных дроидов и следователей; не было ни Альянса, который он должен был защитить, ни миссии, в которой он попал в плен, прикрывая отряд. Боли тоже не было. Он ее не чувствовал. Однако он чувствовал, что лежит на чем-то, и чувствовал воткнутую в вену иглу. А рядом пикали какие то датчики.
Дрожь прошла по телу от понимания, что пытки продолжатся. Вот только теперь им займется Вейдер. Лично.
Перед глазами всплыло последнее воспоминание. Черная маска ситха перед ним.

- Бояться стоило бы потому, что сейчас все закончится, - произнес низкий голос.

"Не закончилось, - подумал Люк. - Не закончилось". Он услышал, как открылась дверь, впуская такой нежелательный свет. На пороге застыла темная фигура ситха. А у него даже не было сил пошевелиться.

Хотелось что-то сказать, но горло давно пересохло. Тем не менее Вейдер ответил:

- Все действительно закончилось, Скайуокер.

Громкий стук сапог. Ситх подошел ближе, коснулся лба, и Люк вновь провалился в спасительную темноту.
Люк вновь открыл глаза. Рядом капала вода. Капельница. Какой гадостью его пичкают? Он потянулся левой рукой, чтобы выдернуть наконец надоевшую иглу. Кровь хлынула на простыню. Люк зажал руку, останавливая кровотечение и сбивая с себя какие-то датчики. Приборы бешено запищали, и это безумно раздражало. Вскоре звук прекратился.

Люк напрягся: он чувствовал, что кто-то приближался. Он всегда чувствовал, как к камере приближались следователи, но никогда так четко, как в этот раз. Время замедлилось, скованное этим жутким ожиданием.
Дверь отворилась, и в камеру шагнул человек. В этот раз он не даст ему приблизиться. Ну же. Мужчину чуть не отбросило в стену. Именно что "чуть": он тут же восстановил равновесие, а самого Люка ослепила вспышка света, и голова начала раскалываться. Боль сдавила виски. «Это была не лучшая мысль: нападать на медика в таком состоянии», - чужие слова коснулись его сознания. Вейдер. Ситх снова здесь, и все было напрасно. По телу вновь пробежала дрожь.
Седовласый человек в белом халате бросил взгляд на уже не работающие приборы и подошел к Люку. Достал шприц.

- Я введу ему сильное седативное, Милорд.

Что-то надавило на него, какая-то неведомая сила прижала его кровати. Он пытался шевелиться, но каждое движение отдавалось болью до потемнения в глазах.

«Не двигайся, ты делаешь себе только больнее».

Когда врач коснулся его руки, иголка погнулась. Доктор потянулся за вторым шприцом, Люк пытался что-то сделать, но все было бесполезно. Прозрачная непонятная жидкость уже побежала по его венам, не оставляя никаких шансов на сопротивление.

- Приборы восстановите позже, мне нужен отчет о его состоянии.

"Чтобы знать, как пытать лучше", - подумал Люк, не в силах пошевелиться.

«А имеет ли это смысл? Тебя и так достаточно пытали», - чужой голос прозвучал в голове.

Информация, ему нужна информация.

Но он уже ее получил. Люк помнил это.

Тем временем человек в белом халате что-то делал с ним, проводил сканером. Поначалу Люк сопротивлялся, вздрагивая от каждого прикосновения, а потом ему стало все равно. Странное равнодушие накатывало на него - а еще понимание, как же сильно он устал.

И слова: «Мы пока не можем поместить его в бакту из-за сотрясения мозга и травмы позвоночника… Растяжение суставов.. перелом и ожоги… стресс, психологическая травма, антибиотики», - пронеслись как-то мимо него. Темнота вновь накрыла его, и ему было абсолютно все равно, что происходит.

***

- Он разнес всю медицинскую аппаратуру, Учитель.

- Прямо как когда-то его отец, - заметил Император. - Ты намерен продолжать? Сын Скайуокера…

- Вы прекрасно знаете, Учитель, что это мой сын. И это не станет ударом для репутации, если я все правильно сделаю.

- Тебе понадобится терпение. Однако ты помнишь, что будет, если у тебя не получится.

***

Врач говорил о какой-то еще одной перенесенной операции, спрашивал о самочувствии, говорил, что где-то видит прогресс, правда, до полного выздоровления еще очень далеко, говорил, что ему нужно начинать есть, или его переведут на внутривенное питание.

Еда стояла на столике, но она Люка не привлекала, хоть он и не помнил, когда в последний раз ел. Неизвестно еще, что ему в пищу подмешали.

Врач ушел, напоследок напомнив Люку, что сегодня ему еще нельзя вставать, и сделав укол обезболивающего.

Люк не понимал, зачем врачу так стараться. Тот лишь сказал, что Вейдер ясно дал ему понять: если он не поставит его на ноги, то и сам на ноги больше не встанет. Что ж, вполне в духе Вейдера. И Люк уже хорошо понимал причину: Вейдер не хочет, чтобы пленник вырубился сразу же, как ситх полезет ему в мозги. Вот только вопрос, почему врач что-то бубнил про кровожадных повстанцев с садистскими наклонностями. Хотя он имперец, ему так положено.

И все же Люка лечили, лечили основательно, а не просто для того, чтобы он продержался дольше на допросе.

« А имеет ли это смысл? Тебя и так достаточно пытали», - пронеслось в голове.

Значит, у Вейдера еще есть какие-то планы. А это очень плохо.

***

Разряд прошел через нервные окончания Люка. Тело выгнуло дугой, он снова закричал сорванными голосовыми связками. Он изо всех сил поднял голову, но сил держать ее прямо уже не осталось, запасы прочности иссякли. Только когда заряд прекратился, он смог выдохнуть, и каждый вдох сопровождался выраженным дискомфортом. Он уставился вперед, подняв подбородок, но прекрасно знал, что не сможет долго его держать, знал, что вскоре снова получит разряд тока.

- Ты повстанец? - хрипло спросил Люк с долей недоверия. Человек, который руководил Сопротивлением, его спасением, теперь ответственен за его пытки. Это сбивало с толку, казалось немыслимым. И если это было сложной уловкой, тщательно продуманной хитростью, то он легко попадет в нее.

- Люк, я сожалею насчет этого, - извинился майор. - Я надеялся избавить вас от страданий, когда приказал лейтенанту убить вас, однако он не выполнил задачу, и вы попались. И вы знаете, что иначе у меня нет другого выбора, иначе вы сдадите Сопротивление. Активировать дроида.

Люк с трудом приподнялся на кровати, тяжело дыша. Сон. Всего лишь сон об уже произошедшем. Вот только реальность была страшнее. Он в плену, у врагов, у Вейдера, убившего его отца и Бена и почему-то дико медлившего с ним самим. Он понимал, что не хотел умирать. Но у пилотов обычно нет выбора: если корабль попадает на прицел импов, пилот умирает мгновенно. Люк никогда не думал, что попадет в плен.
И вот произошло то, чего он ждал и боялся. Вейдер вновь пришел к нему. Казалось бы, пора этому привыкнуть, но Люк был уверен, что то будет по-настоящему фатальный разговор.

- Тебе лучше, - заметил ситх.

- А вам какое дело?- спросил он.

- Не было бы - не лечили. Однако вряд ли те следователи думали, что ты проживешь так долго. Ты ненавидишь их за то, что они сделали. Имеешь право. Но также ты можешь злиться и на себя: за то, что попал в ту тюрьму. За то, что вступил в Восстание.

- У меня были причины туда вступить.

- И какие же?

- Имперцы убили моих дядю и тетю, а вы - моего отца и Бена Кеноби.

-Так значит, все же месть, - задумчиво произнес ситх. - Штурмовики - не разбойники с большой дороги, чтобы убивать обычных граждан. А твоего отца чуть не убил сам Бен Кеноби. За проимперские взгляды.

- Вы лжете.

Люк услышал треск проводки и звук упавшего оборудования.

- Эмоции - это, конечно, хорошо, мальчик. Они дают силы, но их надо контролировать. Кеноби ведь мог тебя научить, он всю твою жизнь провел на Татуине, но все же считал, что тебе лучше остаться необученным. Скорее всего, он прятал тебя от меня, - заметил ситх.- Ты ведь хотел обвинить меня во лжи, что все закончилось? Лгут и ситхи, лгут и джедаи. Для тебя лично закончились пытки. А вот остальное зависит от тебя.

- И что вам нужно? Информация? Я никогда не предам Альянс.

- Информацию, которая нужна была для уничтожения угрозы Империи, я уже получил. Дальнейшие попытки рыться в твоем сознании могут тебя убить. Ты готов умереть за свое драгоценное Восстание?

- Я не предам друзей.

- Я спрашивал не о людях, а о Восстании как идее. Впрочем, твои друзья не пытались тебя спасти, а после плена ты вряд ли будешь им нужен. Сейчас тебе просто не надо быть угрозой безопасности Империи.

- А если я не хочу иметь ничего общего с такой Империей?

- Напрасно, уже имеешь, - и Люк почему-то был уверен что под маской - усмешка.

Эту фразу Люк не понял, но переспрашивать не стал.

Темный Лорд бросил взгляд на поднос с едой.

-Тебе надо начать есть. Если ты боишься, что в еду что-то подлили, то могу заверить: все, что нужно, тебе уже и так вкололи. Набирайся сил, они тебе понадобятся.

- И к чему такое беспокойство о моем благополучии? - сидя на кровати, Люк выпрямился, наплевав на боль в спине. Ему хотелось вскочить, но он не хотел демонстрировать слабость.

- Потому что я - твой отец.
3
Потому что я - твой отец, - совершенно спокойно произнес Вейдер, глядя на него.

Мир как будто замер, погрузившись в гробовую тишину. Даже само время словно застыло - настолько нереальным казалось услышанное. Так попросту не могло быть.

Люк замотал головой, отчего появилось головокружение. Освещение замерцало

- Это невозможно. Этого не может быть! - прошептал юноша.

- Это очень даже возможно. И я вполне помню, как это могло быть, - слова были сказаны с полной уверенностью и непонятной усмешкой.

Люк удивленно взглянул на Вейдера.

- Ты ведь даже ничего в Силе не ощущаешь, - заметил тот.

- Бен сказал, что вы убили моего отца.

- Кеноби лгал.

- А может, лжете вы?

Потому что это разрушало его мир, потому что иначе все было неправильно, совсем неправильно. Этого просто не могло быть. Просто обман, очередная пытка, только не физическая, а моральная, разрушающая все и вся.

Аппаратура задребезжала. Люку было все равно: главное, чтоб ситх действительно солгал.

- А зачем мне лгать? - холодно поинтересовался Вейдер. - Какая мне в этом выгода?

Вопрос, разрушающий все. Ведь в этом действительно не было смысла...

- Вам нужна информация, - произнес Люк, чтобы нарушить эту пугающую тишину.

- Я говорил тебе, что уже не нужна: я уже получил ее, если ты помнишь.

Люк помнил, помнил весь ужас от пережитой встречи.

Что-то лопнуло, и осколки посыпались на пол.

- И вы рылись у меня в сознании, - произнес Скайуокер. В голову пришел неприятный вопрос: что еще мог увидеть Вейдер, кроме информации об Альянсе?

- Я защищал свое государство, и мне было важно знать, где Альянс нанесет свой следующий удар, - ответил ситх. - Но все же за подобное благодари Кеноби: он ведь тебя притащил в Восстание? Намеренно восстановил против меня, зная, что рано или поздно такая ситуация возникнет.

Слушать это было выше сил Люка. Один из медицинских аппаратов сорвался с места и врезался в стену. Ситх просто проводил его взглядом.

- Легче стало? - поинтересовался он. – Впрочем, в таком состоянии Силой пользоваться не рекомендуется, кроме крайних случаев.

Люк это чувствовал: усилие отдалось новым приступом головной боли.

- И у тебя нет никакого контроля над Силой, спасибо Кеноби. Этим надо будет заняться.

Перспектива, что Вейдер им "займется", Люку совершенно не нравилась. Ему уже одного раза хватило.

Но он молчал, чтобы не показать боли, от которой разве что не скручивало тело .

- Ложись и лежи спокойно, - скомандовал ситх, подходя ближе.

Попытавшись отодвинуться подальше от него, Люк чуть не упал с койки, но Вейдер удержал его от этого. От боли тело изогнулось дугой; дыхание перехватило. Кожаная перчатка легла на лоб, прогоняя боль, посылая в тело энергию и давая шанс отдышаться.

Его вновь коснулась чужая мысль, касающая переборщивших следаков.

- Я позову врача. Но все же есть легкий способ проверить, кто говорит правду, а кто лжет.

***

Врач, как выяснилось, ждал у двери. Очевидно, просто закончилось действие обезболивающего.

То ли попытка обернулась неудачей, то ли Вейдер просто поторопился. Первое время мальчишка просто спал, либо находился без сознания, либо отходил от операции. Время шло, и пора уже было что-то предпринимать. Ситх действительно не собирался говорить Люку о своем отцовстве сейчас, при первом же разговоре, однако мальчишка сам спросил, и Вейдер не видел причин скрывать. Что ж, верил Люк или не верил, это не слишком много значило.

Вейдера беспокоила другая вещь. Состояние Люка было серьезнее, чем на то указывали записи - даже учитывая, что некоторые травмы были получены до пленения. А значит, было что-то, что не записывалось. И на то имелись причины. Сейчас, видя состояние мальчишки, Вейдер вполне понимал, что юнец мог и не пережить полноценный допрос. Но, к сожалению, они уже были далеко от имперской базы, откуда он забрал Скайуокера. И неясные подозрения - не повод возвращаться

Было бы нетрудно просканировать мальчишку с помощью Силы, вот только Вейдер чувствовал, что этого делать не стоило. Было что-то, о чем он должен знать, но Люк ему точно не скажет.

Но одно ситх знал точно: так просто он не отступится. Наивный, глупый, упрямый мальчишка. Впрочем, упрямство - семейная черта А юнец ведь не особо понимает, что ставка в этой игре - его жизнь?!

***

Люк впервые подумал попросить седативное сам, чтобы не думать и не чувствовать, забыть о словах ситха. Вейдер точно лгал, должен был лгать. Вот только дурацкая фраза: "Зачем ему лгать?" - не давала покоя.

"Оби-Ван настроил тебя против меня".

"Вейдер предал и убил твоего отца".

Ангар звезды Смерти. Скрещенные голубой и красный клинок. Сражение ситха и джедая. Брошенный на него взгляд Бена. И проигрыш джедая, как будто он не захотел дальше сражаться.

Слова Лейи, что благодаря Кеноби они смогли удрать.

А что, если…

Кеноби ведь хотел, чтобы он видел... что-то было в этом кивке.

Люк одернул себя. Бред. Наверно, это все из-за того препарата, что ему колют: мало ли, какая-там гадость? Вейдер просто играет на его слабостях.

Только непонятно, зачем его вообще держат живым. Если не информация нужна Вейдеру, то что же?

Думать обо всем не хотелось. Люк посмотрел на кнопку вызова врача. Что ж, снотворное - тоже выход.

Главное - не думать, что обычно у пленных таких привилегий не бывает.

Вот только Вейдер так просто не успокоился и пришел как только Люк проснулся.

- Мы кое-что не закончили в прошлый раз. Тест ДНК.

Люк молчал. А в палату медленно вкатился дроид. Перед глазами вновь всплыли недавние воспоминания. Люк почувствовал, что дрожит.

- Успокойся, это всего лишь медицинский дроид

Люку было неприятно знать, что Вейдер заметил, что он чувствует: ему не хотелось показывать свой страх. Его бесила эта беспомощность и неспособность защититься.

- Тебе надо сдать кровь, чтобы дроид смог сравнить образцы.

Люк заметил, что одна из пробирок уже заполнена красной жидкостью. Дроид уже приготовил иглу для взятия образца. Совсем как там, в камере, чтобы ввести какую-то гадость, от которой все тело будет жечь. Люка вновь захватили воспоминания о непрекращающихся пытках.

- Не сделаешь - не узнаешь, - заметил ситх.

Люк приблизился к дроиду и подставил руку. Иголка проткнула вену, и дроид заполнил пробирку.

- Обработка результатов, - пояснил Вейдер, когда Люк бросил взгляд на экран.

И несколько минут ожидания и надежды, что тест будет отрицательным. Иначе просто быть не могло.

На экране высветились данные. Какие-то мидихлорианы. Еще какое-то непонятное название. Какие-то дурацкие индексы и цифры. Которые ничего не значили, потому что в самой верхней строчке было написано: "Результат положительный. Вероятность 99.999%".

- В твоем случае я бы не очень надеялся на 1\1000 процента. Теперь ты знаешь, что я был прав.

- И что теперь?

Люка накрыл ступор. Тест был положительный. Ситхов тест был положительный. Впрочем, судя по поведению, Вейдер ни капли в этом не сомневался.
4
- И что теперь будет? - спросил Люк. Он все еще смотрел пустыми глазами на экран с данными. Мальчишку пробрала сильная дрожь.

- Твое будущее мы обсудим, когда ты поправишься, – ответил Вейдер.

Скайуокер вздрогнул при слове «будущее». Ситх отлично понимал, какое будущее уже нарисовал себе сын: выход вперед ногами в виде бездыханного тела. Нет уж, мальчик. Ты не для этого столько продержался.

- А пока ты выздоравливаешь, у тебя будет время подумать.

- О чем? - тихо произнес мальчишка, смотря прямо в глаза.

- О том, чем обычно заканчиваются встречи имперцев и повстанцев. И действительно нужно ли это тебе.

Юнец лишь вздернул подбородок. Лорд Вейдер не удержался от ухмылки под маской. Упрямый мальчишка. Несмотря на слабость и беспомощность, показывающий характер и отказывающийся понимать, что ему пытаются помочь.

- Ты ведь и так проиграл, когда попал в плен. И твои друзья не явились за тобой.

Скайуокер нахмурился. Друзья сейчас были больным местом. Это ранило мальчишку. Один, совсем один. Опять.

- А может, вы просто убьете меня?

Смелый мальчишка. Он ведь должен понимать, что этого не будет. Легкая бравада, не более: ты ведь не для этого терпел все пытки. Жить ты очень даже хочешь и сдаваться просто так не намерен.

- Прости, но, несмотря на мою репутацию в Альянсе, детоубийство противоречит моим моральным принципам, - пояснил ситх.

- А они у вас есть? - мальчишка все же пытался дерзить. Для него это был способ сбежать от собственных мыслей.

- Есть.

Вейдер бросил взгляд на нетронутый поднос с едой.

- Один из принципов – выполнять свои обещания. И если я еще раз увижу еду нетронутой, то вполне могу и с ложечки покормить. Раз в детстве не удалось.

В глазах мальчишки было неверие и ужас.

- Ты ведь догадываешься, что я делами и похуже занимался

Судя по взгляду, вот это Скайуокер отлично себе представлял.

- И тебе придется смириться с тем фактом, что я твой отец

Забавно говорить Люку такое. Он и сам не так давно осознал это. Что ж, мальчишка пошел в него не только внешностью, но и упрямством.

На лице Скайуокера читался вопрос: «Как вообще это получилось?». Но у Люка хватило гордости промолчать: он слишком хорошо понимал, что демонстрировать интерес в плену - проявление слабости. Ведет себя так же, как и его отец двадцать лет назад, во время плена на Джеонозисе. Тоже предпочел молчать и не задавать вопросов тюремщикам, даже по поводу своей спутницы.

А сейчас он понимал, что не готов рассказать все сыну: давно уже отвык открываться перед кем бы то ни было. Но, учитывая фантазию отпрыска, который большую часть жизни провел на Татуине, сказать что-то стоило.

- Это был законный брак.

По крайней мере, Люк начнет понимать, что пыток в ближайшее время не предвидится. И, быть может, у него будет меньше кошмаров. А сам Вейдер сможет спокойно выспаться.

Палпатин дал ему возможность забрать то, что его по праву. Вот только мальчишка так еще не считал.

«Наш ребенок – это благо», - вспомнил ситх собственные слова, сказанные жене двадцать лет назад.

Падме, она давно осталась в прошлом, за которое он перестал цепляться. Вот только сейчас он вспомнил ее теплые карие глаза, ее губы.

«Я тревожился за тебя и ребенка».

Она прижалась к нему, утопая в его объятьях, словно желая защититься ото всего остального мира.

«Но ведь ты всегда его защитишь», - произнесла она, глядя в его глаза с такой уверенностью, прижимая его руку к животу. Она никогда не боялась за себя.

- Обещаю, – произнес он, целуя ее в губы. И внезапно почувствовал толчок, направленный прямо в его ладонь. – Эй, он пинается.

- Ну сын же чувствует, что папа рядом, - усмехнулась она.

- Сын? - удивился он.

- Я так думаю, - улыбнулась она.- Материнский инстинкт. Ты ведь будешь рядом?

Ему приходится отвести взгляд. Сейчас нужно лететь на Мустафар и уничтожить лидеров сепаратистов. Тогда его ребенок сможет вырасти в мире, где не будет войны, и никогда не узнает, через что пришлось пройти его отцу. Награда была уже близко.

- Жди меня, - такое простое обещание. Он всегда просил ее ждать его. Это было самое главное.

И была победа. Он остановил войну, он смог. Вот только он никак не ожидал увидеть свою любимую здесь, на Мустафаре - планете с вредными испарениями, на которой, возможно, могли остаться сепаратисты. И где был ее пресловутый материнский инстинкт, когда она заявилась сюда на девятом месяце беременности?!

Вот только это был не последний сюрприз. Женщина, которую он любил, женщина, носящая под сердцем его ребенка, предала его. Привела Кеноби, чтобы убить его. Любила ли она его когда-либо? Ей настолько была дорога демократия и Республика? Но все эти вопросы остались в прошлом.

Его собственные чувства к ней сгорели в огне Мустафара. Все свои мысли о том, чтобы было, если бы она не прилетела, он оставил в медцентре, где ему пришлось несколько месяцев восстанавливаться. Именно там ему пришлось принять жизнь такой, какая она есть. В конце концов, у него было и другое обещание - служить Империи.

Падме Амидала Наберие была мертва, потому что не сдержала обещание. Его ребенок тоже погиб, так и не появившись на свет из-за ошибки матери. Это была правда, и Вейдер научился с нею жить. Вот только недавно он выяснил, что ошибался. Его сын был жив.

«Но ведь ты всегда его защитишь», - вновь вспомнились слова жены.

Вейдер вздохнул. Почему она тогда не подумала о ребенке?

***


Это была правда, Люк уже не сомневался. И от этого становилось еще больнее.

Глупо было надеяться на ошибку дроида. Или на то, что во второй колбе была не кровь Вейдера. Потому что он все это знал, почувствовал сразу же после признания. Пусть не хотел верить - что-то в нем упорно шептало, что это правда. То же, что спасало от огня вражеских истребителей; то, что помогло выжить в той проклятой тюрьме. Та самая Сила, о которой рассказывал Кеноби.

«Мощь Силы велика в твоей семье», - сказал старый джедай и не солгал.

Да уж, велика, – горько усмехнулся Люк. Только забыл уточнить, что он сын джедая, ставшего ситхом. Сын убийцы. Ситхово отродье.

Интересно, сказал ли Кеноби Ларсам, кого отдал им на воспитание? Знали его опекуны? Быть может, поэтому Оуэн так боялся, что мальчик пойдет в отца.

И что бы подумали о нем друзья, узнай они правду? Сын Энакина Скайуокера, рыцаря джедая, генерала Войн клонов, героя Республики... и все это - ложь.

Раньше было проще: попав в тюрьму, он был уверен, что не выйдет из нее живым. Ему не хотелось умирать, но он знал, что это неизбежно: вопрос только в том, сколько он промучается.

Эта мысль помогала держаться: даже когда он кричал от боли, когда голова раскалывалась, и он банально задыхался, у него была цель - не предать друзей, не выдать информацию. А пытки становились все чаще. И у него почти не было времени передохнуть. И каждый раз - укол препарата, от которого все пылало внутри, и каждая клеточка тела отдавалось болью. И один и тот же голос, требующий ответа. Иногда голоса менялись, но вопросы оставались все те же. И перерывы между допросами, которые делались лишь для того, чтобы у него хватило времени испугаться следующего. И каждый раз - вопрос, хочет ли он это остановить.

Люк помнил момент, когда все казалось бессмысленным: когда он выяснил, что им запретили его убивать - только мучить его они могли бесконечно. Тогда он уже плохо осознавал себя. Только наркотики держали его в сознании, но ему хотелось уже ничего не чувствовать и погрузиться во тьму беспамятства. Тогда он был почти готов рассказать. Он почти сломался и, к счастью, именно в тот момент потерял сознание.

Воспоминания вновь и вновь накатывали на него. Дышать становилось все труднее. Картины недавнего прошлого застилали глаза.

«Вейдер обманул и предал джедаев», - сказал Кеноби еще на Татуине.

А его сын чуть не предал Альянс.

Он предатель. Почти предатель. Нет, не почти. Вейдер все же получил информацию.

Он хотел верить, что все закончилось, но не знал, что будет дальше.

«Твое будущее мы обсудим, когда ты поправишься», – сказал ситх.

У него пока было время. Вейдер решил подождать. Вот только зачем? Люк посмотрел на свои замотанные эластичным бинтом руки и снял фиксаторы. Запястья почти зажили: на них остался тонкий, почти незаметный след от наручников, когда-то до крови впивавшихся в кожу.

Сколько времени он вообще здесь? Люк задрал рукав майки. На плече не было раны от бластерного выстрела, только кожа на его месте была бледной. То же самое оказалось на животе. Бакта, догадался он. Вот только не помнил вообще, когда к нему ее применяли. И сколько он вообще находился в этой комнате.

Люк осторожно сел. Мышцы ныли от непривычной нагрузки, голова кружилась, перед глазами потемнело. Он слегка помотал головой. Движение немедленно отозвалось болью в висках, зато зрение прояснилось.

Он потянулся к бутылке воды и прижал ее к губам, игнорируя стакан. Опять привкус глюкозы.

И вновь воспоминания. Такая же вода была и в тюрьме. Следователям надо было, чтоб он некоторое время продержался.

Люк едва не уронил бутылку. Тыльной стороной ладони провел по лицу. Он явно ослаб за последнее время. Бросил унылый взгляд на поднос. Есть не хотелось. Правда, узнавать, что ситх сделает, если он все же не начнет есть, тоже не было никакого желания. Он почему-то был уверен, что Вейдер выполнит свою угрозу.

Люк пододвинул поднос поближе. Несколько видов пюре: красно-коричневое, желтое и зеленое; какой то белоснежный напиток. От запаха немного подташнивало, да и сам вид еды не вызывал аппетита. Но если он хочет выбраться, ему нужны силы.

Зачерпнуть ложкой и проглотить. Красно-коричневое - мясное, остальное овощи, но все одинаково безвкусное. Люку удалось проглотить пару ложек, и он ощутил непривычную тяжесть в животе. Когда он вообще последний раз ел?

До пленения - казалось, целую жизнь назад. Когда он еще не знал…

Люк крепко сжал кулаки, ногти впились в ладони, до крови царапая кожу. Ничего. Он справится, он выберется...

В конце концов, от медблока должно быть недалеко до ангара. Только бы у него хватило времени.

5
Это был необычный случай во врачебной практике Кевина Шрайна.

Молодой парень. Наверное, ровесник его собственного сына. Совсем мальчишка, зачем-то пошедший в армию и наверняка сам напросившийся на опасную операцию. Обычные травмы, по крайней мере, на первый взгляд. Ничего сложного, лечение просто требовало времени. Необычным было другое.

Засекреченность личности пациента, странная заинтересованность Главнокомандующего, а также сообщение, что мальчишку пытали. По всей видимости, он был имперским агентом или военным, попавшим в плен к повстанцам. Быть может, агентом Вейдера в Восстании? Тогда это объясняло интерес Главнокомандующего.

Впрочем для него как врача было важно не это, а возможность появления у больного посттравматического синдрома, на его взгляд, весьма неприятного явления. Главнокомандующий, очевидно, знал, как именно были нанесены травмы, этим и объяснялся запрет на использование медицинских дроидов, когда юнец в сознании. Рядом должны были находиться только люди. Это немного усложняло задачу, они давно привыкли к помощи дройдов. Но ситх требовал идеально выполнить работу и все детали докладывать ему.

Вот только мальчишка не скоро пришел в себя. А в составе крови обнаружилось большое количество разной химии, граничащее с тем, что могло привести к летальному исходу. На теле были следы побоев, ожоги и порезы. Похоже, мальчишка оказался несговорчивым.

Вейдер настоял на переводе пациента в свои личные апартаменты. Одну из комнат оборудовали под палату, что показалось Кевину еще более странным. Что знал этот мальчик? Что было нужно от него Милорду? Или здесь было что-то другое? Шрайн не понимал, но осознавал, что наверно ему лучше и не знать. Дольше проживет. Тем не менее, один факт был неоспорим: Вейдер предпочитал, чтобы мальчишка был поблизости.

Впрочем, вскоре он узнал, какая у Главнокомандующего была причина. Мальчишка был одаренным - это стало понятно в тот же момент, когда волна какой-то невиданной энергии чуть не впечатала врача в стену. Тогда он избежал серьёзных травм лишь благодаря Лорду Вейдеру, который тоже поспешил в палату. Мальчишка задергался, увидев шприц, в его глазах ясно читался ужас. Правда, обычные люди не гнули от страха иголки силой мысли. Впрочем, дальнейшие попытки сопротивляться лечению блокировал Главнокомандующий, а Шрайн впервые увидел, как проявляется постравматический синдром у одаренных.

Впрочем, доктора больше беспокоила не сломанная медицинская аппаратура, а психологическое состояние пациента. Сегодня мальчишка даже поел, когда ранее был безучастен ко всему, в том числе и к пище.

- Ну вот, у нас наконец то положительная динамика, Люк, - сказал врач. - Тем не менее, я думаю, сегодня все же поставлю вам глюкозу.

- Не надо, - сказал пациент, весь дрожа.

Кевин вздохнул про себя: опять что-то произошло. Мальчишка опять какой-то нервный. Хотя вроде бы все стрессовые факторы удалены. Кроме одного, и это был сам Главнокомандующий. "По-хорошему, - думал Шрайн, - мальчишку надо было отправить долечиваться на какую планету поближе к семье, если она у него есть. Так, по крайней мере, парню было бы спокойнее".

- Люк, но вам еще нужны лекарства и лечение. Хотя бы обезболивающее.

- Мне не нужно.

- Мне сообщить Милорду, что вы отказываетесь? - в конце концов, Вейдер приказал сообщать всё.

Мальчишка задрожал еще сильнее.

- Я думаю, он сможет найти правильные аргументы, - добавил врач, всё ещё глядя на своего пациента. Похоже, психологические травмы были гораздо сильнее физических. Что ж, он всегда знал, что повстанцы изверги. Кевину было жаль мальчишку, чем-то напоминающего ему собственного сына. Скорей бы эта война уже закончилась...

- Но вы ведь этого не хотите? - продолжил он. - К тому же вряд ли вам понравится быть привязанным к кровати.

Да, мальчишке, судя по всему, это явно не нравилось. И подобных слов ему стоило бы избегать: это могло напомнить пациенту о недавнем прошлом.

- Люк, успокойтесь, вы больше не в плену.

- А вы откуда знаете? - усмехнулся тот.

Что-то явно было не так. Быть может, общение с Главнокомандующим не пошло мальчишке на пользу. Но ему нужно выполнить свою работу.

А насчет положительной динамики он явно ошибся.

* * *

Как выяснилось, аргументировать Вейдер умел. Или, скорее, угрожать. Люку казалось, что это слово подходит больше. Главнокомандующий живо объяснил ему, что у него всего несколько вариантов поведения. Или он слушается врачей, не мешая лечению - вариант, который устроит всех. Или Вейдер ему лекарство лично вколет, чего сам ситх не советовал, обосновав это своим специфическим опытом. Также был вариант с тюремной камерой.

А что будет дальше?

Люк зевнул. Об этом думать не хотелось. Если верить врачу, то уже наступил вечер, а значит, скоро пересмена охраны. А ещё он заметил, что научился чувствовать приближение Вейдера. И сейчас Главнокомандующего не было рядом. А значит, у него есть шанс сбежать.

Люк осторожно опустил ноги с кровати и медленно встал. Голова привычно закружилась, но это были мелочи по сравнению с болью в ногах, хотя, скорее всего, мышцы ныли просто с непривычки. Врач говорил, что ему можно вставать только через два дня, и сейчас Люк был с ним полностью согласен. Но ничего, он справится. Он преодолеет боль. По крайней мере, он должен проверить замок. Люк прислонился к стене и, опираясь на неё, медленно двинулся к двери, стараясь экономить силы. Добравшись, он нажал на кнопку - и что удивительно, дверь оказалась не заперта. Она бесшумно скользнула в сторону, и Люка на мгновение ослепило слишком ярким светом, заставляя вспомнить тюремную камеру, где было так же ярко. Пришлось пару раз моргнуть, чтобы немного привыкнуть к свету и справиться с воспоминаниями.

Люк нервно облизал пересохшие губы и шагнул через порог, оказавшись в другой комнате. Она была пуста - за исключением большой черной сферы, расположенной в самом ее центре. Всё это было очень странно. Мало того, что ему удалось покинуть палату, так это еще и не медблок. Люк вновь зевнул. Глаза слипались, и просто невыносимо клонило в сон. Но ему необходимо было выяснить, где же он находится. Заметив очередную дверь, Люк, опираясь об стену, направился к ней, внезапно поняв, насколько он поторопился с побегом. Ноги подгибались, отвыкнув от нагрузки. Еле добравшись до двери, он увидел, что она заперта, и обернулся посмотреть, есть ли другой проход. Кажется, движение оказалось слишком резким. В глазах потемнело, и Люк почувствовал, что куда-то падает. Удара об пол он уже не ощутил, провалившись в беспамятство за долю секунды до него.

* * *

Люк слышал равномерное механическое дыхание. Вдох, выдох, вдох, выдох... звук почему-то успокаивал. Но он чувствовал, что что-то не так. Нужно проснуться, нужно сделать усилие. Скайуокер все же открыл глаза, которые тут же захотелось закрыть. Рядом с койкой, как он и предполагал, стоял Вейдер. Несмотря на то, что Люк тут же прикрыл веки, Главнокомандующий имперской армией понял, что он не спит.

- Видимо, сотрясение мозга еще не прошло. Это было глупо, Люк.

Он несколько раз моргнул, понимая что попытка притвориться спящим не поможет.

- Дверь не была заперта.

Он глупым это не считал: небольшая разведка ему явно не помешала. Ошибкой было то, что он не смог вернуться.

- Если это палата, то дверь обычно не заперта.

Опять тонкий намек на тюремную камеру.

- Только это не медблок.

- Нет, мои личные комнаты.

А вот подобное очень снижало его шансы на побег.

- И что было глупого?

- Глупо было бежать, когда ты в таком состоянии. Когда тебе еще два дня нельзя ходить, да еще и после того, как тебе вкололи транквилизатор.

Так вот откуда сонливость...

- Тебе всегда вводят снотворное в конце дня.

- Зачем? Чтобы не сбежал?

Вейдер окинул его взглядом. Было понятно, что ситх не считает его состояние подходящим для побега.

- Чтобы спал спокойно. Ты очень плохо спишь, - ровно ответил Вейдер.

Что-то промелькнуло в его голосе, но Люк не понял, что. Да и какое ему вообще до этого дело?

- Никогда не думал, почему пленным не дают спать? Это ведь тоже пытка, невозможность восстановиться психологически и физически.

Люк на секунду прикрыл глаза. Он слишком хорошо это помнил.

- А сейчас у тебя кошмары. И ты часто просыпаешься.

Каждый раз погружаясь в сон, он вновь оказывался в той камере, и все повторялось. Люк открыл глаза и бросил взгляд на ситха. С какой стати его это волнует?!

- Когда изучишь свойства Силы, поймешь что волнует, - ответил Вейдер. - Ты слишком ярко в ней чувствуешься, как и твои эмоции.

Сила, опять это треклятая Сила. И слова Вейдера... не "если изучишь", а "когда". Что означает одно: с его будущим Милорд уже определился.

- Сон для тебя сейчас очень важен. Особенно после того, как в твоей крови обнаружили почти летальную концентрацию химии. И в свете того, что некоторые записи твоего допроса отсутствуют, я полагаю, что тебе есть, что сказать мне, сын?

Люк вздрогнул из-за последнего слова.

- Что-то ведь было?

Люк прикусил губу. Было, и это ещё мягко сказать. Он до сих пор помнил слова Рована: "Мне надо было убить тебя раньше, Люк". Он помнил: признание, что Рован из Сопротивления, и все пытки устроены им лишь с целью защиты своей организации и своей шкуры. Он ненавидел этого человека и желал его смерти. Вот только при этом Люк осознавал, что если Вейдер узнает, это подвергнет опасности жизни других людей.

- Нет, - сказал он.

- Ну, если не хочешь говорить… - ситх наклонился ближе.

- Опять вывернете мне сознание? - сердце Люка забилось сильнее. Он помнил, как это было. И эта абсолютная беспомощность против Вейдера убивала его.

- Оно того не стоит, - бросил ситх. - Вряд ли ты переживешь это в следующий раз.

- Почему?

- Потому что ты уже знаешь, что это такое, и будешь сопротивляться.

Ситх поднял руку, и Люк вздрогнул. Впрочем, Вейдер всего лишь взял с прикроватной тумбочки бутылку с какой-то жидкостью и протянул ему.

- Пей.

- Что это?

- Снотворное. Сейчас еще ночь, и ты должен спать.

Скайуокер промолчал о том, что у него свое понимание, что именно он должен.

- У нас как всегда два варианта, Люк. Добровольно или принудительно.

- Я сам, - не хотелось, чтобы ему ещё и насильно лекарства вливали. Да и Вейдер пока насчет препаратов не врал. Впрочем, и выбора особого все равно не было.

Он сделал несколько глотков, пока ситх не сказал, что хватит.

- Тебе уже явно лучше, - заметил Вейдер. - Ты стал больше бодрствовать.

Сказано было спокойно, но Люк понимал: это значит, что у него заканчивалось время.

- И на будущее, Люк: сбежать тебе не удастся. Ты не обучен, а значит, Сила тебе не поможет. Штурмовики дежурят снаружи.

Люк вздохнул. Когда его это останавливало? В худшем случае - получит смертельный заряд при попытке побега.

- Если попытаешься напасть на врача, живо отправишься в тюремную камеру.

Circon, это та самая, обещанная мною,глава.
Спасибо всем, кто мне с нею помогал.

6

Два личных дела, два человека с безупречной службой... на первый взгляд. Но ему было достаточно лишь взглянуть на лицо сына, чтобы понять, что это не так. Мальчишка не проронил ни слова, желая защитить Восстание, но ему было, что скрывать. Люка пытал свой, один из этих двоих. А значит, у Сопротивления свой человек в имперской организации. И куда смотрит служба безопасности?! Хотя новые кадры взамен старых им не помешают. Возможно, это заставит их действовать эффективнее.
Можно было бы, конечно, отдать следователей службе безопасности, дабы они на своей шкуре испытали собственные методы, вот только он сам хотел этим заняться. Это была не просто работа, не просто защита государства - это было личное, а личного у него не было очень давно. Очень скоро следователи будут доставлены на Исполнитель, и в этот раз он не будет осторожничать, выворачивая сознания. Они сами выбрали свою работу и судьбу. Никто не заставлял их предавать Империю. А пока на Эскаале за ними была установлена слежка. Что ж, ему будет чем заняться, когда он туда вернется.

Вейдер пробежал глазами по отчету, понимая, что читает это уже не в первый раз. И в данный момент его, наверно, больше интересует нормальный сон, чем подозрительная активность пиратов где-то на дальних рубежах. Когда он в последний раз нормально спал? Он вымотался и устал, но у него впереди много работы. И это не только отчеты и инспекции. Проблемы были в сыне.

Первой и самой незначительной были кошмары, из-за которых мальчишка метался во сне, сам не понимая, как выплескивает в Силу свою боль и страх. Юнец бы слишком ярким, чтобы можно было просто так закрыться. Интересно, каково было Палпатину находиться с ним рядом после Мустафара?! Он послал еще одну волну Силы, пытаясь успокоить Люка.

Упрямство мальчишки было куда большей проблемой. Впрочем, жизнь рано или поздно научит его проявлять гибкость, причем в ближайшее время. От глупой верности Восстанию тоже есть панацея. Вот только Люк после всего вряд ли будет испытывать теплые чувства, но это не важно. Главное, чтоб мальчишка просто выжил в этой войне - а он, несмотря на свою упертость, жить хочет.

Но самой главной проблемой был Император. И зная учителя, ему лучше не привязываться к собственному сыну. Оставив Люка в живых, Палпатин действовал исключительно в собственных интересах. Слишком долго второму человеку Империи было нечего терять, и его недовольство действиями учителя возрастало. А мальчишка может быть гарантом, что его отец и в дальнейшем будет послушным исполнителем воли Его Величества. И одаренность мальчишки тоже не ускользала от Сидиуса. Вейдеру самому хотелось бы научить сына Силе, это было бы интересно.

Жизнь с появлением Люка стала заметно сложнее.

***


Скайуокер отлично понимал, что у него лишь одна попытка на побег. И отлично понимал, что будет, если она окажется неудачной. То, что было в тюремной камере на Эскаале, ему еще милосердным покажется. Сейчас он понимал разницу между обычной смертью и мучительной, и знал, что первая - еще не самая худшая участь. Вчерашний поступок был действительно глупым. Хорошо еще, что Вейдер посчитал это просто прогулкой.

И это еще раз напоминало ему, что очень скоро Главнокомандующему надоест с ним церемониться, и он начнет использовать другие средства, чтобы заставить его подчиниться. Средства, которые ему не понравятся.

Но Исполнитель был слишком большим кораблем, и, будучи безоружным, ему отсюда не выбраться. Сейчас Люк был готов согласиться с Вейдером: если бы он был обучен использовать Силу, то шансов было бы больше. Хотя само согласие с ситхом уже казалось дурным знаком.

Оставался только врач, который всегда заходил к нему как минимум дважды.

И вновь белый халат, волосы, поседевшие раньше времени, серые водянистые глаза с красными прожилками от недосыпания. Внимательный взгляд.

Люк покрепче сжал в руке кусок битого стекла. Он подобрал его после очередного спонтанного выброса Силы - на всякий случай. И вот теперь этот случай предоставился.

- Люк, хорошо выглядите. Словно бы и не были в плену повстанцев.

Скайуокер вздрогнул, сердце пропустило удар. Он никогда особо не прислушивался к словам этого человека, его не интересовали все эти медицинские термины.

- Повстанцы? - переспросил он, чувствуя, что что-то пропустил.

Его реакция явно смутила врача.

- Люк, они конечно, изверги, но для вас все закончилось.

"Да, закончилось", - подумал Люк.

Значит, врачу солгали, будто бы Люка пытали люди из Альянса. Это было вполне ожидаемо. Но он чувствовал, что здесь что-то не так. Что-то изменилось, пока он сидел здесь. И единственный человек, который может что-либо прояснить, это Вейдер.

Кусок стекла так и остался в руке, впиваясь в кожу. Капли крови упали на простыню, оставляя на ней алые пятна. Он быстро прикрыл ее одеялом.

- Вы в безопасности, - сказал доктор, но Люк уже не слушал.

"В безопасности", - усмехнулся Люк. Он чувствовал рядом давящее присутствие ситха и понимал: бежать бесполезно, все попытки напрасны. Вейдер находился слишком близко.

***
***

Ситх решил заглянуть к сыну перед отлетом. Хотел просто проверить его состояние. Мальчишка уже действительно неплохо выглядел. Врач выполнил свою работу. Люк сидел на кровати и, обхватив колени руками, бесцельно смотрел в угол.

- Да уж, а вы не никогда не лжете.

- И когда я врал? - поинтересовался ситх.

А мальчишке тяжело в этой клетке, и неуемную энергию девать все же куда-то надо. А у него сейчас банально не было времени. По большому счету, заглядывать к сыну не стоило, он и так чувствовал его присутствие в Силе.

- Вы сказали доктору, что меня пытали повстанцы.

Вейдер усмехнулся под маской. Сына это задело. Идеализируем Восстание? Что ж, пора разобраться с лишними иллюзиями

- Для доктора это было вполне правдоподобно. Он и не такое видел.

Мальчишка злился.

- Они никогда…

Ситх смотрел на сына и философски задумался: если Люк похож на него своим упрямством, то каково же Палпатину с ним самим?

- Ты хочешь сказать, они никогда и людей не убивали? А Звезда смерти? Да, я знаю, что это был ты.

Мальчишка побледнел. Наверно, понял, что за это полагалось бы с ним сделать.

- И как? Почувствовал ваши светлые методы? Ощутил, что чувствуешь, когда убиваешь?

Мальчишка сглотнул, несомненно, вспомнив этот страх и ужас, и дикий пронзительный крик тысяч людей, огонь, разрывающий тело на части, и внезапную убийственную тишину.

- А Альдераан? -синие глаза упорно сверлили ситха.

Вейдер вновь усмехнулся: а сын не собирался сдаваться. Альдеран, несомненно, больное место Империи.

Он до последнего не верил, что угроза Таркина реальна. Как этот идиот мог додуматься испытывать «Звезду Смерти» в центральной системе? Чем он думал, отдавая подобный приказ? О чем думал Император, доверяя такое оружие этому идиоту? О чем вообще думал Учитель, когда создавал это оружие?! Желание придушить Таркина тогда было почти непреодолимым!
Впрочем, ему нечего переживать: Таркина убил его сын, уничтожив вместе со станцией. Он еще раз глянул на светловолосого мальчишку. А ему, оказывается, есть за что его поблагодарить. Вот только вместе с Таркиным погибло много имперских военных.

- Альдераану не стоило помогать мятежникам, - ответил Вейдер.

Сам же ситх считал, что достаточно было публичной казни Бейла Органы. Одна жизнь вместо целой планеты. Но Люку знать этого не следовало.

- Ты никогда не задумывался, что бывает из-за Сопротивления? Например, у генерала, чей дом взорвали, чтобы вы скрылись, погиб единственный сын. Он, кстати, до сих пор жаждет твоей смерти.

Судя по реакции сына, ему было далеко не все равно. Что ж, хорошо, что мальчишка не был фанатичным повстанцем.

- И сейчас я его отлично понимаю, - просто сказал ситх. - Как отец.

Мальчишка вновь вздрогнул при упоминании этого слова. Похоже, донести простую мысль, что Вейдер пытается ему помочь, будет очень сложно.

- Но Империя убивает…

- Война- это всегда кровь и смерть, - бросил Вейдер. - Но позволь же узнать, зачем Империи убивать невинных людей? Ты действительно так наивно веришь в свое светлое Восстание? Которое, тем не менее, бросило товарища в плену.

Мальчишка молчал, стараясь не давать ему повода перевернуть его аргументы. Но все же не выдержал:

- Верю.

Интересно, в кого у мальчишки это дикое упрямство? Не может же быть, что в него.

- Настолько, что молчал о том, что тебя пытал человек из Сопротивления?

Скайуокер задергался.

- И хотел убить в процессе, чтоб его не раскрыли? И после всего ты веришь Восстанию?

Что ж, подумал ситх, раз сегодня мальчишка обвинил его во лжи, значит хочет знать правду. Вейдеру надоело быть гуманным и терпеливым.

- И как же твой драгоценный Альянс отнесется к нашему родству, сын?

Вот этого Скайуокер явно не ожидал.

- Неужели не использует против меня?

Мальчишку было так просто читать, как открытую книгу. Все страхи, все планы были написаны на лице.

- Ты ведь надеешься соврать им после побега.

Впрочем, сбежать мальчишке не удастся. У штурмовиков в отношении него приказ особый: стрелять парализующим зарядом. Так что даже вреда не будет, максимум гордость пострадает.

- И ты обвиняешь меня во лжи?! Я ведь сказал тебе правду еще в самом начале, при первом нашем с тобой разговоре, помнишь?
Ты сказал, что не хочешь иметь ничего общего с такой Империей. Я же возразил, что уже имеешь.

Мальчишка начал смутно догадываться.

- И врач искренне верит в сказанную ему ложь, в то, что он лечит имперского агента. А очень скоро в это поверит и твое Восстание.

Мальчишка задрожал. Страх и ужас были отчетливо видны в синих глазах.

- Они не…

- Они поверят. Я говорил тебе, что ты много спал, ты многого не помнишь. Прошло две недели, Люк, после того как я забрал тебя с Эскаала. Время не на твоей стороне, сын.

Ужас переходил в отчаяние. Больно, Люк? Но так надо. Потому что это единственный путь.

- Тебе некуда бежать, - просто произнес он, подводя итог. - Так что придется привыкать к Империи.

- Я тебя ненавижу! - крикнул ему сын, пылая в Силе.

Он лишь усмехнулся. Мальчишке не понять, что он делает. Он никогда не проходил через то, что пережил сам Вейдер.

- Пожалуйста, ненавидь. Мне от этого ни холодно ни жарко. Зато в живых останешься.

Последняя фраза до сына явно не дошла. Освещение замерцало.

- Когда вернусь, надо будет тобой заняться.

Ему уже надоела эта бесконтрольность использования Силы.

Он спокойно вышел из комнаты, оставляя мальчишку наедине с его отчаянием.

Ему надо было заняться делами. Он включил датапад, чтобы вновь сверится с данными, но все же прислушивался к Силе.

У мальчишки не осталось сил бороться: ему уже не за что сражаться. В конце концов Вейдер решил отправиться на запланированную инспекцию. Наблюдать за агонией чувств сына было ни к чему. Ничего, скоро окончательно смирится и успокоится. Может, надо было сделать так с самого начала?

***
***

Люк обессиленно упал на кровать. Все было кончено. Он бессмысленно хватался за мираж, за глупую попытку сбежать, а бежать было некуда. Его прошлое безвозвратно стерто.

Скайуокер закрыл глаза и прикусил губу, сжимая руки в кулаки, до крови царапая ногтями кожу.

«Я твой отец», - сказал Вейдер и посчитал, что вправе разрушить его жизнь.

Глупо было надеяться, что его спасут. Что Соло вдруг распахнет дверь, усмехнется, отвесит какую-нибудь саркастическую фразочку о его умении вляпываться и находить себе врагов, вытащит его отсюда, и они умчатся на "Тысячелетнем Соколе" под шквальный огонь имперских орудий. И он, как прежде, обнимется с Леей, Чуи стиснет его в крепких объятиях, а С3ПО будет опять нести что-то пессимистичное и суетиться. Но Люк знал: не будет этого сумасшедшего спасения. А даже если и будет, т, как жить с тем, через что он прошел?

Осталась бы только ложь, тяжким грузом лежащая на его плечах. Секрет, грызущий его, о котором следовало молчать. А он и так не любил ложь.

Бежать действительно было некуда. А он устал, смертельно устал. Устал от давления Вейдера, от кошмаров, от которых был не в силах проснуться, приговоренный все время видеть этот ужас. Вновь и вновь прокручивать в голове каждую сцену. Это сводило с ума. У него не был сил бороться, он уже просто не хотел. Для чего? Чтобы еще раз во сне услышать спокойный голос Рована, вновь активирующего пыточного дроида?! Для того, чтобы все же увидеть когда-нибудь друзей, которые назовут его предателем?! Или для того, чтобы позволить Вейдеру и дальше играть своей жизнью?!

«Я твой отец», - сказал Вейдер, стерев всю его жизнь, все его прошлое. Все его мечты об отце, его друзей в Альянсе.

Теперь, впервые после смерти дяди и тети, он по-настоящему одинок.

«Почему он вообще еще жив?» - стучало в висках.

Наверно, для того, чтоб Вейдер еще что-то узнал о Сопротивлении. Люк ненавидел Рована и желал ему смерти, вот только сколько тот потянет за собой людей? А у Вейдера появится отличная возможность узнать про Альянс.

«Так что придется привыкать к Империи», - сказал ситх. Вот только Люк этого хотел меньше всего.

«Когда вернусь, надо будет тобой заняться», - эта фраза Вейдера нравилась ему еще меньше. Видно, ситху надоело действовать по-хорошему. Что, опять пытки? Он очень сомневался, что переживет еще одни.

Люк сел на кровати, потянул на себя одеяло, открыв простыню. На белоснежной ткани алели пятна крови.

«А надо ли ему переживать это еще раз?»

Он потянулся за куском стекла, который спрятал под подушкой. Стекло переливалось на свету.

В голове опять звучали слова Вейдера: «Зато в живых останешься».

Он не удержался от усмешки. А нужна ли ему эта жизнь? Жизнь такой ценой?

Что ж, у него есть последний шанс показать Вейдеру, что тот ошибся.

Это было просто. Всего лишь провезти стеклом вдоль вены на руке. Одно резкое движение - просто надавить и провести.
Сжать губы от боли. Всего лишь порез. Мелочь по сравнению с тем, что он пережил.

Алая кровь побежала по руке.

Провести осколком стекла по второй.

Обессиленно лечь на кровать и уставиться в потолок.

Он чувствовал, как кровь стекает с ран, пачкая простыню. Ему просто почему-то не хотелось это видеть. Хан бы усмехнулся и сказал, что это брезгливость пилота. Зря Соло раз за разом вытаскивал его задницу из проблем и спасал ему жизнь. Все его труды пошли прахом.

Ему почему-то хотелось пить, но встать он уже не мог. Он чувствовал холод. Почему-то ему было холодно, и хотелось запутаться в одеяло, но сил на это уже не было.

В глазах стало темнеть и, проваливаясь, в темноту, он с безразличием понял: наконец то все закончилось.

***


Серые стены, удобное кресло, датапад, какая-то информация, цифры. Обычная инспекция, ничего интересного. Просто работа. На сегодня работы у него предостаточно: скоро прибудут следователи с Эскаала. Ничего, подождут, гадая, что подготовил для ни Главнокомандующий. Впрочем, один из них вполне может догадаться. Что ж, будет возможность наказать того, кто совершил государственную измену и причинил столько вреда его сыну.

Вот только он не понимал, что его беспокоило. Что-то мешало ему сосредоточиться на работе. Неужели на него так повлиял разговор с сыном? Глупо, он сказал лишь то, что должен был сказать. И тем не менее что-то было не так. Он прислушался к Силе.

Мальчишка был совершенно спокоен. Никаких эмоций. Вот только его присутствие в Силе почему-то гасло. Его жизнь медленно таяла, по капле вытекая из измученного тела. Тихо, спокойно, безмолвно.

Вейдер дрогнул. Немой крик завис в Силе. Медленное постепенное угасание было пугающим.

Ситх попытался коснуться сознания сына.

Боли не было. Впрочем, не было ничего, кроме безразличия, почему то казавшегося чужим и жутким. Совершенно неестественным.

И последнею мыслью сына было:

«Наконец то все закончилось.»

А продолжение?!

Надеюсь будет? Продолжение?

Мне бы не хватило духу так закончить главу.

Даже страшно стало

Значит, получилось неплохо

Продолжение будет после твоего продолжения))

Хорошая глава получилась. и все равно еще непонятно, что Люк выберет.А еще хочется сейчас увидеть его встречу со следователями. Такая ситуация может очень хорошо продемонстрировать все его внутренние изменения.

Думаю, об изменениях еще рано говорить. Если его откачают, ему надо с этим смириться, прийти в себя и понять как жить дальше.

Но не могло же совсем ничего не поменяться.

Поменяться могло, но для психики Люка наверно следователей видеть не очень полезно. Пацан итак вены себе перерезал.

Я думаю, что в данной ситуации не идет речь о том, что для него полезно, а что нет - вокруг него случается жизнь, а она обычно готовностью не интересуется. Поэтому и интересно: Люк сейчас либо сломается, либо родится другой человек ( я не думаю, что ты его убьешь - в глубине души, где-то очень глубоко ты хорошая:)))

Перечитала на одном дыхании. Да, Милорд в воспитании преуспел: довести Люка до самоубийства - это уметь же надо! Как-то теперь он будет выкручиваться из ситуации?

А Люк хочет верить. Именно хочет. И цепляется за эту веру, как за последнюю соломинку.

Все правильно, Вейдер действительно привык приказывать. И видеть, что приказы выполняются. И теперь он приказывает Люку - не верить в восстание и подчиниться. Вот только проблема в том, что Люк не видит причины подчиняться, а скорее, наоборот. Он боится Вейдера, но не уважает его и не признает его права приказывать ему, Люку.

Это радует. Зарисовка выросла и я решила создать тему, чтобы читать было удобнее

Так сказать у Милорда на лицо педагогический талант. Причем это было видно еще из канона.

Автор сам не знает. Посмотрю, что выпишется. Все же я на Милорда надеюсь. Как никак, любимый персонаж.

И эту соломинку, связывающую сына с жизнью, Вейдер и пытается так упорно поломать. Ибо по его мнению, друзья-террористы явно не подходящий круг общения для его сына

Вот в этом и проблема, методы не те.
Спасибо за замечательный отзыв

Как бы Вейдер их раньше не встретил.

Ну где-то очень глубоко.

Эпилог

Шаттл возвращался на Исполнитель слишком медленно. Но Вейдер ничего не мог с этим поделать.

Усилием воли он заставлял себя оставаться на месте. Закрыть глаза и судорожно вслушиваться в Силу, чувствовать, как по крупицам из его ребенка уходит жизнь, неспособный помочь, будучи слишком далеко. Можно было звать. Мальчишка был без сознания и ничего не слышал. Можно было кричать. Ответа все равно не было. Лишь это безумно медленное угасание. И боль. Он не знал, чья. Его или сына.

Можно было бы просто разорвать связь, отгородиться от собственного сына, закрыть сознание и не мучиться, не чувствовать.

Но он не мог, предпочитая терпеть это. Выбирая эту добровольную пытку.. потому что разорвать связь - значит, потерять. А он не мог этого допустить.
Вейдер сжал кулаки, укрепляя связь с затуманенным сознанием сына.

«Ты не можешь так уйти. Не можешь, не такой характер», - беззвучный, бессмысленный крик в пустоту.

Он чувствовал, как где-то там вдалеке его сын уже начал задыхаться, слышал, как его сердце билось в бешенном, каком-то неправильном ритме, ощущал, как его тело скручивают судороги.

И все понял. Он не успеет. Ни врач, ни он. Потому что слишком поздно.

Потому что то, что он чувствовал - это была агония.

Вейдер знал, что нужно разорвать связь. Ему не обязательно через это проходить. Но все же он не мог бросить мальчишку одного.

Каково это - чувствовать, что умираешь? Когда гаснут все чувства, обоняние, зрение, осязание, когда слышишь последний стук сердца и последний вздох?!

Каково почувствовать это, открыть глаза и понять, что умер не ты? Ты жив, и твое сердце так же бьется, а механические легкие продолжают работать.

Ты жив, вот только часть тебя - та, о которой ты не знал, - умерла вместе с твоим сыном, поэтому ты чувствуешь эту зияющую пустоту. И в Силе, и в душе.

***

Лорд ситхов смотрел на безжизненное тело своего сына. Один в темном помещении морга.

Мальчишка сам вскрыл вены. Вейдер сначала не верил, хотя все улики указывали, что это правда. Он не верил. Знал, что это правда, но не верил.
Не понимал.

Понимание пришло позже. С Милости его Величества Императора, который решил удостоить ученика своим вниманием. Жестокое и неприятное понимание.

- Ты действительно хочешь знать? - скучающим тоном спросил Император. - А ведь на самом деле мальчишку убил ты.

- Я не мог.

- Именно ты отнял у него все, во что он верил. Все, чем он жил. Все, что ему было важно. Именно ты разрушил то, за что он цеплялся, ничего не дав взамен.

Мастер усмехнулся:

- Разрушать ведь легче и привычнее, чем строить, не так ли, Лорд Вейдер? Ты был настолько самонадеян, так до конца не поняв свои ошибки. Тебе не хватило мастерства и понимания. Ведь тогда, после Мустафара, у тебя была цель. У тебя была Империя - у него же не было ничего.

И, смотря на ученика, добавил:

- Больно, не так ли? Ты ведь успел привязаться. А ведь будет еще больнее узнать, что он бы выжил, не переведи ты его в собственные апартаменты, которые так далеко от медблока. Впрочем, под присмотром врачей этого бы не случилось. Ты с самого начала его убивал. Именно ты.

- И вы молчали?

- Пусть это будет тебе уроком. По крайней мере, этот ты запомнишь.

А нельзя вторую концовочку, а?

Ну люблю я хэппи энды!

Хотя эта очень хорошо написана, но видимо у автора было очень плохое настроение....

Ох ты ж, Сила Великая...
Это действительно жестоко. Едва ли не более жестоко, чем канон. Потому что есть такая древняя истина - родители не должны хоронить детей.

Вот тут мне как-то внезапно пришло в голову, что есть еще запасной вариант - Лея. Хотя сомневаюсь, что если она узнает о самоубийстве брата и его причине, хоть какая-то сила в Галактике ... или Сила заставит ее примириться с Вейдером.

Наверно более, потому что действительно родители не должны хоронить детей.

А я сомневаюсь, что Главком будет пробовать второй раз, слишком уж это было больно.

Все-таки ожидала, что ты Люка не убьешь:((((( Мне б хотелось как читателю другой концовки, но ты, конечно, как автор можешь делать с героями, что пожелаешь. Все думалось, что Люк бы так не поступил, а потом пришло в голову, что он ведь на Беспине сиганул в шахту. Так что видимо все-таки мог. Но мне искренне жаль. Особенно после Трины. Кто бы мог подумать, что ты хуже окажешься? Даже Трина Люка не убила-на ТС перевела почти, отдала Императору, но ведь не убила же.

А мне почему то захотелось поступить вопреки, все же я не такая хорошая

Учитывая, какую мотивацию мне задали читатели, я нарушу правило и второй концовке быть.

Мне вот тоже приводили его в пример. И это заметь без всяких пыток и постравматики, будучи загнанным в угол, но еще не в плену.

Знаешь учитывая, концовку Трины, я считаю смерть гуманнее

не правда. Почти полгода он был мертв. Мара, ой простите, Тэкла его таки убила по приказу Палыча.

я до этого, похоже. не дошла.

Атри
не страшно. Его все равно Палыч сразу воскресил. И теперь наш Люк-это тело с пустым разумом. Как комп без виндоуса. И теперь, с него собираются липить ситха, правда, пока у Палпатина ничего не получается и он дико из-за этого бесится. Новая винда не устанавливается и объект подолжает пускать слюни.

хммммммм....хорошо, что не дошла- моральных сил на это у меня нет:(

О-о-о... Смерть точно гуманнее, чем существование в виде человека-растения. Это ведь даже жизнью не очень-то назовешь.

Итак начнем с Люка. Увы он Вейдера не воспринимал как отца, это враг, а он в плену у врага, который разрушил его жизнь, и бежать благодаря Вейдеру ему некуда. Плюс обещание заняться, неизвестно что ситх планирует делать с ним. Он в плену и увы это единственный выход. Как в Веоикую отечественную в плену использовали капсулы с ядом, так и Люк выбирает смерть.
Впомните Беспинский прыжок, ему не во что верить, и не за что бороться

Про Вейдера отвечать?

Вы всё нормально написали, просто у меня несколько другое эмоциональное восприятие)))

Да, не надо.

Про вейдера он любит, он пытается защитить, но методы не работает, чтобы просто заставить сына соблюдать лечение приходиться применять силу, он ищет способ защитить, он занет что его сын не должен быть врагом Империи, и рано или поздно сыну надо сказать по поводу будущего.
Вейдер сам устал, ему с Люком сложно, он пытается заботиться, но срывается раз.
Он улетает на инспекцию, он думает Люк смирится и переживет, но увы у Люка другие планы ему не зачем преживать
упс увы написала...
Так что не знаю где я эмоции не прописала.
Тут впрочем еще одна версия концовки будет

el

Поскольку работа над эпилогом дней затянулась, я решила выложить его первую часть.
Вторая часть скорее будет 06.04.2015г
Хочется поблагодарить форумчан, Annanaz за правку, адское терпение, и переиодическое пинание автора и Палпатиновское терпение
Marizu за поддержку в любви помучать главкома))
Circon за любовь к хеппиэндам.
Demendora c прошедшим тебя!!! Надеюсь, эта версия эпилога понравится вам с Маризой больше)) ( в случае чего я далеко живу)




Эпилог
Часть первая

Приказ Главнокомандующего застал Шрайна в комнате для персонала. Док чуть не поперхнулся кафом. Лорд сказал не просто проверить пациента, а быть в боевой готовности. Что могло случиться в охраняемых апартаментах самого Главнокомандующего? У молодого человека не могло случиться ухудшения. Шрайн был совершенно уверен: юноша был уже абсолютно здоров - по крайней мере, физически.

Когда дверь палаты открылась, доктор тут же вспомнил, почему не любил пациентов с постравматическим синдромом. Алые пятна на белых простынях сразу бросились в глаза, кровь все еще капала на пол.

Шрайн тут же подскочил к пациенту. Тот был без сознания. Два глубоких пореза на запястьях, и все еще льющаяся кровь. А врач застыл в неверии, касаясь ледяной кожи, даже весь опыт не помог

Потому что этого варианта он предположить не мог. Да что вообще делал с ним Главнокомандующий?! Он, конечно, знал не понаслышке о тяжелом характере начальника, но все же?
Пара быстрых движений, перетянуть жгутом-чтобы остановить кровотечение. С такими ранами не повязку накладывать, а швы.
К облегчению Шрайна, пациент еще дышал. Док очень хорошо помнил слова Вейдера, что в случае, если с пациентом что-то случится, дышать перестанет и сам Шрайн. Вот только дыхание у парня слишком учащено, даром, что он без сознания. Правильно, организму уже не хватало воздуха. Липкий пот на бледной коже. Шрайн отлично понимал, что скоро будет гемморрагический шок и судороги.

Мальчишку надо срочно переводить в медблок, а уж потом докладывать обо всем Главнокомандующему.

***

Шаттл возвращался на Исполнитель слишком медленно. Но Вейдер ничего не мог с этим поделать.

Усилием воли он заставил себя оставаться на месте. Закрыть глаза и судорожно вслушиваться в Силу. Чувствовать, как по крупицам из его ребенка уходит жизнь, неспособный помочь, будучи слишком далеко. Можно было звать. Мальчишка был без сознания и ничего не слышал. Можно было кричать. Ответа все равно не было. Лишь это безумно медленное угасание. И боль. Он не знал, чья - его или сына.

Можно было бы просто разорвать связь, отгородиться от собственного ребенка, закрыть сознание и не мучиться, не чувствовать.

Но он не мог, предпочитая терпеть это. Выбирая эту добровольную пытку. Потому что разорвать связь - значит, потерять. А этого он не мог допустить.

Вейдер сжал кулаки, укрепляя связь с затуманенным сознанием сына.

«Ты не можешь так уйти. Не можешь, не такой характер»,- беззвучный, бессмысленный крик в пустоту.

Оставалось лишь ждать доклада и задаваться вопросом: «Кто? Кто посмел посягнуть на его сына?!».

Но почему, Сила, почему Люк был таким спокойным? Почему не сопротивлялся? Не боролся?

Наконец-то замерцал проектор, и перед Вейдером появилось изображение врача.

- Милорд… - доктор явно нервничал.- Пациент вскрыл себе вены, переведен в реанимацию.

Вейдер застыл, не веря. Зная, что это правда, но все же не веря.

Потому что никакого нападения не было, как и угрозы для сына. Его сын все сделал сам. Все, чтоб оборвать свою жизнь.
Как вообще такое могло произойти?!

И объяснение врача: «Такое бывают при посттравматическом синдроме», для ситха было слишком слабым. Потому что так не бывает, по крайней мере, не с его сыном. Этот мальчишка пережил пытки в имперских застенках, чтобы просто так сдаться?

Просто так уйти?

Он упрямо в это не верил. Так не бывает. Он сам пережил Мустафар, он знал, что это такое, когда рушится привычная жизнь, он знал, что такое боль, и он хорошо знал через что прошел его сын.

Так почему? Что еще было?

Вспомнились недавние слова:

«- Я тебя ненавижу!» - крикнул ему сын, пылая в Силе.

Он лишь усмехнулся тогда.

- Пожалуйста, ненавидь. Мне от этого ни холодно, ни жарко. Зато в живых останешься».

«Зато в живых останешься», - повторил Лорд.

Но его сын посчитал иначе, и несмотря на все его усилия, предпочел смерть.

Одаренный может пережить многое, очень многое, и Вейдер хорошо знал это по себе. Вот только Люк уж слишком хорошо выбрал способ для самоубийства: вместе с кровью уходит и Сила, а она и есть жизнь.

***

Просто большая кровопотеря, распространённый случай в практике Шрайна, ничего
сложного. Тем более - крепкий юношеский организм. Подумаешь, симптоматика смазана.

Однако состояние юноши стремительно ухудшалось. Словно молодой человек потерял не почти два литра, а больше.
Давление падало, опускаясь до крайнего предела; будучи в реанимации юноша начал задыхаться по-настоящему, так что пришлось подключать искусственную вентиляцию легких; тахикардия все усиливалась, все более проступала мертвенная бледность. Тело начало скручивать судорогами. Шрайн понимал, что еще немного, и будет рефлекторная остановка сердца.

Еще одна капельница, еще один укол.

Его уже самого начинало колотить. Потому что сейчас оставалось только ждать и наблюдать за состоянием пациента. И посылать мыслимые и немыслимые ругательства в адрес лаборатории, которая слишком долго возится.

В голове все еще звучали слова Вейдера: «Он должен продержаться до моего возвращения». Вот только Главнокомандующего ему не хватало в реанимации. Он посмотрел на своего пациента. Да, пареньку тоже только Вейдера здесь не хватает. Впрочем, мальчишке-то что? Он без сознания, а вот если с ним что-то случится... на этот счет Вейдер ясно выразил свою позицию.

А состояние пациента было критическим. Шрайн не мог понять, почему организм так отреагировал на потерю крови.
Доктор невольно взглотнул, когда двери отворилась, и он увидел Вейдера.

- Как он? - тут же спросил Вейдер и, не останавливаясь перед врачом, сразу направился к его пациенту.

- Пациент без сознания. Остановку сердца удалось предотвратить. Гипоксия. Готовим к переливанию, - отчитался доктор.

Главнокомандующий мог уточнить это и по голосвязи, но зачем он здесь? Зачем ему обязательно видеть мальчишку?

Вейдер склонился над юношей, черная перчатка легла на бледный лоб. Такой вполне человеческий жест, и совсем не свойственный Главнокомандующему. Так не ведут себя с подчиненными, так ведут себя с..

Доктор застыл в изумлении. Судороги, скручивающие мальчишку, тут же прекратились.

- Сила, - тихо прокомментировал ситх. - Подготовьте все к прямому переливанию крови. У него не так уж много времени. - Вейдер вновь развернулся к мальчишке.

- И кто донор? - задал вопрос врач.

- Я, - спокойно ответил ситх.

- Милорд, если перелить не ту группу крови, это вызовет гемотрансфузионный анафилактический шок и летальный исход. У мальчишки редкая кровь, и низкая совместимость.

У всего был свой предел, даже у вмешательства начальства в лечение.

- Вы хотите его убить? - не сдержался Шрайн, понимая, что может грозить за подобные вопросы Главнокомандующему, отлично понимая, что, возможно, он подписал себе приговор. Но все же он шел на эту работу спасать жизни, а не губить. Этот мальчишка чем-то напоминал его собственного сына. И ему никак не хотелось говорить родне этого юнца, что именно он его угробил.

Вейдер повернулся, смерив врача взглядом.Не смотря на маску, у Шрайна возникло стойкое ощущение, что так смотрят на какое-то экзотическое насекомое, и что Вейдер читает все его мысли и чувства, как раскрытую книгу; анализирует, стоит ли он внимания.. стоит ли вообще оставлять его в живых.

- Успокойтесь. У меня с ним одна группа крови, - удивительно мягко произнес Главнокомандующий. - Плюс, мы оба одаренные. Вы ведь так и не поняли, что его убивает? Не только снижение эритроцитов, но и мидихлориан, а значит, переливать необходимо кровь с таким же уровнем мидихлориан. А у Люка он очень высокий... впрочем, как и у меня.

Имя прозвучало как-то удивительно мягко. Впрочем, Вейдер всегда называл пациента при нем только по имени, и это было как-то странно.

Похоже, Милорд, все продумал еще на пути к Исполнителю. Но все же кое-что не давало Шрайну покоя.

- Милорд, но все же нужен тест на совместимость.

- Какая вероятность совместимости у близких родственников? - поинтересовался Вейдер, чем повергнул врача в замешательство.

Пискнул какой-то датчик.

- Шрайн, вы мешаете мне спасти сына. Выполняйте приказ.

***

Вейдеру было не до эмоций врача. Не до его удивления, не до каких-то слов о понимании. Врач только думал, что что-то понимает. Но сейчас для Вейдер имел значение только его сын.

Люк был смертельно бледен, часть лица - скрыта кислородной маской, а на лбу проступал холодный пот. Мальчишку трясло, тело содрогалось в судорогах.

Вейдер пытался облегчить состояние Люка с помощью Силы: убрать очередную судорогу, пропуская собственную энергию через сына, удерживая его в этом мире.

«Почему ты это сделал, Люк? Ты ведь знал, что будешь корчиться в судорогах и задыхаться от недостатка кислорода? Почему там, на Эскаале, в камере пыток, ты держался? И почему теперь, будучи вне опасности, ты захотел умереть?»

Вейдер все пытался это понять.

"О чем ты думал, мой сын?"

Он коснулся затуманенного сознания Люка, чтобы хоть что-то понять, и тут же отпрянул.

Уставший, одинокий, разрушенный, брошенный, сдавшийся и смирившийся. И это его сын?

Он не верил и не понимал.

Кто это с тобой сделал, Люк? Рован? Или…?

Понимание пришло мгновенно, неприятное понимание. Все было достаточно очевидно, он просто не хотел в это верить.
Даже врач знал это. Еще одна ничего не значащая для него эмоция - осуждение.

Потому что мальчишку сломал не плен.

«Это ведь я, не так ли?»

«Ведь именно я разрушил все, Люк?»

«Но ведь ты всегда его защитишь», - слова Падме, сказанные с такой уверенностью.

Интересно, что бы сейчас он ей сказал?! И как бы смотрел ей в глаза?

Голубоглазый мальчишка со светлыми волосами, так похожий на отца. Ребенок, о котором она так мечтала. Мальчишка, которого он планомерно и медленно убивал, отрубая все нити, связывающие его с жизнью. Интересно, не предполагал ли Палпатин такой исход заранее? Поэтому оставил Люка с ним, отлично зная, что Вейдер угробит мальчишку?

Смешно. Он просто хотел, чтобы Люк смирился, чтоб перестал рваться в свое Восстание, навстречу гибели. Он просто хотел уберечь, он был уверен, что Люк справится, переболеет, переживет.

«Я тебя ненавижу»! – слова сына, полные эмоций.

Тогда он сказал, что ему все равно, - а сейчас понял, как ошибался. Потому что это было действительно больно. Больно, когда единственный сын ненавидит настолько, что готов вскрыть себе вены. Забавно, сколько боли может причинить один человек, один повстанец. А ведь никто не мог ударить больнее. Самую сильную боль могут причинить только близкие.

Он аккуратно поправил светлую челку сына.Мальчишка все еще тяжело дышал.

Наконец-то Люка спасают!
Конец со смертью очень достоверный, но совершенно невыносимый. Спасибо!

Вот теперь я довольна:))) Спасибо:)

Ну наконец-то!!! Думала, уже не дождусь).
Великолепно! Прода не такая трагичная, как первый вариант эпилога, это нереально радует).
Думаю, Трине этот вариант тоже больше бы понравился (кстати, а она в курсе про этот фанфик? ).
Бросается в глаза серьёзная «медицинская составляющая» (представляю, как Инна сидела и штудировала медицинские энциклопедии и учебники по оказанию первой медицинской помощи ).
Вообще, хорошо, что Люк в коме, но ещё не в Силе (хотя чего тут хорошего? – это ещё вопрос).
У Главкома от поступка сына аж чувство вины проснулось (в «Тёмных временах» это чувство в его мыслях и поступках вообще не проглядывало; атрофировалось, наверное, за ненадобностью, после перехода на ТСС). Здесь-то до него всерьёз дошло, что он может ребёнка потерять (не зря же он дока предупредил, чтобы тот за дитём «приглядывал»). Не просто «потерять из виду», как в оригинале, в конце первой части, когда пленного лётчика «угнал» на главкомовском шаттле ребельский «оборотень в погонах». А НАВСЕГДА потерять. До трининого Вейдера это так и не дошло бы, наверное. А здешний главком оказался адекватнее. И (не побоюсь этого слова) человечнее, что ли. Вряд ли ему спасать кого-то раньше приходилось. Ничего, сам виноват – пусть теперь ошибки исправляет. Правда, сына после этого ему ещё долго из посттравматоза выводить придётся (учитывая то обстоятельство, что попытка суицида Скайокера-младшего только усугубила его психологические проблемы). А уж после лечения ждём очной ставки сына Тёмного Лорда с пытавшими пилота следователями (Вейдер с ними тоже вроде разобраться планировал).
Ну, и встречу «юного Скайокера» с Императором, конечно. Уж что-что, а в деле воспитания подрастающего поколения он спец. Личное пожелание: хотелось бы видеть Палыча не таким мерзким, как в каноне и «ЗП».
Как писала выше, прода потрясающая! Просто я успела соскучиться по этому фику.

Рада приветствовать нового читателя.
Рада. что прошлый показался достоверным. но изначально планировался этот.
Я тоже против смерти люка. это не только жестоко. но и обесценивает все две недели проведенные Вейдером с люком. лишь оставляющая пустоту в душе.
Так что люка должны спасти

Тебе спасибо000 Рада что тебе еще нравятся хеппиэнды

ну да почти 2 месяца писала этот кусочек

как не странно это изначальный вариант

да в курсе. говорит ей это очень льстит. К тому же у себя она его так окончательно и не убила.

Не уверена. что мне это сильно помогло

живой. а значит ничего еще не кончено

Ну может и до трининного чего дойдет. да поздно будет. Сама рада. что до моего дошло раньше.

Главкому еще долго будет не скушно

что ж такое. все эту встречу хотят.
Все ж интересно зачем по твоему мнению очная ставка с пытавшими люка следоками и как сие действо повлияет на прогресс восстановления в душевном плане у люка?

да Палыч он такой но посмотрим какое у него мнение на ситуацию. Посмотрим какое.
Спасибо за замечательный отзыв
Надеюсь порадую продой

Сама доброта . Гуманности Трине не занимать, конечно, но уж слишком жестокая у неё Империя, самое главное, что это бессмысленно.

Ну хоть реалистичности в повествование добавляет. Я вот сама в медицине не особо разбираюсь, хоть не раз доводилось бывать в больницах и реанимациях. Просто не каждый автор обоснованно с медицинской точки зрения такие травмы умеет описывать.

Всё "самое приятное" только начинается .

У тебя он раньше осознал свою ответственность. У трининого Вейдера, кроме амбиций, этого осознания не было.

Затем, что сие действо повлияет на процесс восстановления справедливости . Статью за "превышение служебных полномочий" в Империи тоже никто не отменял, а предательство вообще смертной казнью наказывается (это по поводу Дейда). Для военного трибунала нужны свидетели, а, кроме Люка, их не так-то много. Так что очная ставка необходима.

У Императора с Вейдером на Люка разные планы, даже у Трины. Поэтому мнение Палпатина интересно будет услышать. Как он отреагировал на эту ситуацию в первом варианте эпилога, мы помним. А вот что он скажет сейчас?

Я тоже надеюсь .

У Трины честно убить люка было гуманнее. это лучше чем такая жизнь.

да но не смотря на то что и я была в больнице. думаю все же ошибки у меня есть
Но все равно сfпсибо


В особенности для Главкома


Ну скажем так. ему сейчас чадо об этом тонко намекуло Плюс у меня скорее другое понимание Вейдера чем у Трины. Главнокомандующий все же должен быть отвественным



или доверить следствие Сибу.. У Главкома сейчас немного другие приоритеты. Вряд ли у Люка будет на них хорошая реакция. Да и из Люка не очень хороший свидетель.

Если Главком просветит его о ситуаци, а Вейдер я уверена будет молчать

Я еще надеюсь что она появится раньше чем первая часть

Эй! А что за первая часть?

Доперло таки до папаши) Наконец!
Ждем, что будет дальше

Ну почему же..можно сделать , как сделала Трина. Убить изломанного, отчаявшегося Люка, который, к своему величайшему облегчению, наконец-то помер. А потом воскресить, обломав ему весь кайф.

Я же говорю, Трина - сама гуманность . Ситхи никому просто так помереть не дадут (дело Дарта Плэгаса живёт и процветает) .

Ибо тогда поймём что именно дошло

Дора я не такая жестокая, честно. Ты же знаешь либо убить, либо пускай живёт. Ну может люк немного расстроится в начале

Вах. Главком по ходу тихонько определяется с приоритетами, и ведро на голове медленно превращается в шлем. Что радует. Но, я бы на месте главкома, пока чадо ещё в отключке, но уже вне опасности, пошла бы таки, и порылась наконец в холонете на предмет статеек о правильном общении с перенёсшими травму. А то и впрямь ведь может додуматься устроить "очную ставку", или ещё до какой нибудь подобной херни. Например, в качестве оздоровительной программы предложить Люку самому открепить следаков по принципу "око за око", что несомненно укрепит моральный дух сына и благотворно скажется на повреждённой психике.

А если по серьёзному, то я рада, что главком осознал, что накосячил. Печально только, что донести это до Вейдера возможно только вот такими способами. Но осознание своих косяков ещё не означает, что найден правильный путь.

Хех, классный вариант . Наглядно-показательный . Но Люк, в отличие от некоторых импов и коллег по повстанческому цеху несколько добрее. А вот товарищ Главком вполне может потренировать свои командирско-воспитательные таланты на следаках. с сыном после этого будет легче работать . Но у Инны Милорд гуманнее, чем в оригинале. Хотя, по моему мнению, в случае со следователями виновные должны быть наказаны. А то получается. что вся работа как местного Сопротивления. так и имперцев прошла зря.

Будто кто-то их безнаказанными собрался отпускать) Только для разборок с предателями есть "компетентные органы", зачем Вейдеру их работой заниматься?) Конечно, мотив есть, но ему сейчас, наверное, как-то не до следаков - с сыном бы разобраться.

Интересно. И почему же? И что означает "работать"? Обучать Силе?