Звездные войны
Существо было высоким, но все же не такого исполинского роста, как Рейдеры. Р2 нахмурился, проверяя систему своих окуляров, и вновь включил все механизмы.
Неизвестное существо было очень похоже на пожилого мужчину. На нем был потрепанный плащ и свободная накидка, а также несколько ремней, узлов и непонятного вида приборов. Р2 посмотрел за спину человека, но не обнаружил никаких следов преследующего его кошмара. Да и человек не выглядел испуганным. И как показалось Р2, человек выглядел даже довольным. Было невозможно сказать, где кончались одежды странного пришельца и начиналась его кожа. Это старое лицо сливалось с присыпанной песком материей, и борода его казалась всего лишь продолжением болтающихся нитей, покрывающих грудь.
От этого морщинистого лица веяло воспоминаниями о непохожих на пустыню мирах, о сильном холоде и бывших радостях. Хищно изогнутый нос подобно высокой скале возвышался среди этого водоворота морщин и шрамов. Глаза, сиявшие на этом лице, были лазурного цвета и были похожи на жидкие кристаллы. Человек улыбнулся сквозь пыль, песок и бороду, покрывавшие его лицо, затем посмотрел в сторону и заметил неестественно лежащее возле лэндспидера тело человека.
Убедившись, что Песчаные Люди стали жертвой какого-то пустынного феномена — кстати забыв, что он тоже сам слышал этот же звук, — а также уверенный, что незнакомец не сделает Люку ничего плохого, Р2 изменил свое положение, стараясь разглядеть незнакомца получше. Звук падения маленького камешка, который он случайно задел, был едва различим для его электронных сенсоров, но человек вздрогнул, как при выстреле. Он посмотрел прямо на укрытие Р2, все еще улыбаясь.
— Эй, там, — позвал он удивительно резонирующим голосом. — Иди сюда, мой маленький друг, не бойся.
В этом голосе было что-то открытое и ободряющее. Во всяком случае, общество незнакомого человека было предпочтительнее, чем одиночество в пустыне. Выбравшись из своего укрытия, Р2 направился к распростертому на песке Люку. Круглое туловище робота наклонилось вперед, рассматривая безжизненное тело юноши. Изнутри робота раздавались грустные посвистывающие звуки.
Подойдя поближе, старик наклонился над юношей и дотронулся рукой до его лба. Еще недавно лежащий без сознания Люк сразу зашевелился и что-то пробормотал, будто во сне.
— Не беспокойся, — сказал незнакомец Р2, — скоро он будет в полном порядке.
Как бы в подтверждение его слов, Люк моргнул и, непонимающе уставясь в небо, проговорил:
— Что произошло?
— Расслабься, сынок, — сказал ему старик, присев на корточки рядом с ним. — У тебя был трудный день. — Он снова по-мальчишески улыбнулся. — Тебе здорово повезло, что твоя голова все еще на твоих плечах.
Люк осмотрелся по сторонам, и его взгляд остановился на склонившемся над ним лицом старика. Он узнал его, и это чудесным образом сказалось на его самочувствии.
— Бен... Ну, конечно же, — неожиданное воспоминание заставило его в страхе отшатнуться. Но Песчаных Людей нигде не было видно. Он медленно осел. — Бен Кеноби, как я рад вас видеть!
Поднявшись, старик осмотрел дно ущелья и неровный край срезанной стены наверху. Одной ногой он расшвыривал песок.
— В пустынях Дхухладана не так-то легко путешествовать. Со стороны путешественника было бы ошибкой испытывать на себе гостеприимство Тусканских Рейдеров. Его взгляд снова устремился на пациента. — Скажи мне, молодой человек, что привело тебя так далеко в никуда?
Люк кивнул на Р2Д2.
— Этот маленький робот. Недавно я думал, что он сошел с ума, заявив, что он ищет своего бывшего хозяина. Теперь я так не думаю. Я никогда не встречал такою верного робота — заблудшего или какого другого. Его, кажется, ничто не может остановить, он пытался обмануть даже меня.
Люк посмотрел снизу вверх.
— Он утверждает, что является собственностью некоего Оби ван Кеноби, — Люк кинул взгляд на старика. Тот никак не отреагировал на это. — Это ваш родственник? Мой дядя считает, что такой человек существовал в действительности. Или же это какая-то посторонняя информация, случайно просочившаяся в блок основных функций маленького робота?
Глубокая задумчивость удивительно преобразила черты изборожденного морщинками и изъеденного песком лица. Кеноби, казалось, думал над ответом, бессознательно почесывая пропыленную бороду.
— Оби ван Кеноби, — повторил он. — Оби ван Кеноби...
Ну, я давно не слышал этого имени. Очень давно. Занятно.
— Мой дядя сказал, что он умер, — с плавностью сообщил Люк.
— Нет, он не умер, — уверенно поправил его Кеноби. — Пока еще нет.
Люк взволнованно поднялся на ноги, совершенно забыв о Тусканских Рейдерах.
— В таком случае, вы его знаете?
Упрямая мальчишеская улыбка снова прорезала это сочетание морщинистой кожи и бороды.
— Конечно, я знаю его: это я сам. Как, возможно, ты и подозревал, Люк. Хотя с тех пор, как ты родился, меня уже не хотят звать Оби ван.
— Тогда, — сказал Люк, указывая на Р2Д2, — этот маленький робот принадлежит вам, как это он заявил.
— Ну, тут вот в чем дело, — открыто сказал озадаченный Кеноби. — Я не могу вспомнить, чтобы у меня когда-то был робот, тем более такой совершенный механизм, как Р2. Очень интересно, очень интересно.
Что-то вдруг привлекло внимание старика к груде близлежащих холмов.
— Мне кажется, нам лучше воспользоваться твоим лэндспидером. Пески знают, что Песчаных Людей легко напугать, но вскоре они возвратятся в еще большем количестве. Не так-то легко отказаться от такой добычи, как лэндспидер, и в конце концов они далеко не джавы. — Поднеся как-то по особенному обе руки к лицу, Кеноби глубоко вдохнул воздух и издал жуткое рычание, заставившее Люка вздрогнуть.
— Это заставит этих увальней еще долго бежать отсюда, — с чувством удовлетворения сказал старик.
— Это рычание крейстского дракона, — с чувством восхищения сказал Люк. — Как это вам удается?
— Я покажу как-нибудь это тебе, сынок. Это не слишком трудно. Нужно придать правильное направление хорошо тренированным голосовым связкам и побольше вдохнуть воздуха. Ну, если бы ты был имперским чиновником, я смог бы тебя научить прямо сейчас, но ты им не являешься, — он снова посмотрел на гряду холмов. — И я не думаю, что сейчас для этот подходящее время.
— Не буду спорить, — Люк почесал свой затылок, — ну что же, отправляемся.
Именно в этот момент Р2 жалобно бипнул и завертелся на месте. Люк не мог перевести электронного свиста, но вдруг понял его причину.
— ЗПиО! — озабоченно воскликнул юноша. Р2 уже мчался со всех ног от лэндспидера. — Пойдемте, Бен!
Маленький робот привел их к краю большой ямы. Он остановился там, показывая вниз и жалобно попискивая. Люк посмотрел туда, куда показывал Р2, затем осторожно стал спускаться по ровному осыпающемуся склону. Кеноби без видимых усилий следовал за ним.
ЗПиО лежал на песке у конца склона. Его облицовка была помята и сильно повреждена. Отломанная рука лежала неподалеку.
— ЗПиО! — позвал Люк. Ответа не было. Люк потряс его за плечо, но в роботе ничего не включилось. Открыв панель на его спине, Люк несколько раз включил и выключил переключатель. Послышалось гудение, но оно снова стихло, снова гудение, снизившееся до обычного, чуть слышною урчания. Опираясь на оставшуюся руку, ЗПиО повернулся и сел.
— Где это я? — пробормотал он, прочищая свои фоторецепторы. Тут он узнал Люка. — О, простите, сэр. Я, должно быть, сильно оступился.
— Тебе повезло, что одна из твоих основных цепей еще действует, — сказал ему Люк. Он многозначительно глянул на вершину холма. — Ты можешь стоять? Мы должны выбраться отсюда до возвращения Песчаных Людей. Сервомоторы ЗПиО взвыли от напряжения, но он быстро отказался от бесполезных попыток.
— Я думаю, что не смогу. Вы идите, хозяин, нет смысла рисковать из-за меня. Мне конец.
— Ну, нет, — сказал Люк, привязавшийся, как ни странно, к этому недавно встреченному роботу. К тому же ЗПиО не был похож на обычного некоммуникабельного сельскохозяйственного робота, с которыми Люк привык иметь дело. — Как ты смеешь так говорить, ЗПиО!
— Логично, — отозвался бедняга.
Люк сердито покачал головой.
— Пораженец!
С помощью Люка и Бена Кеноби ЗПиО с трудом сумел встать на ноги. Малыш Р2 наблюдал за всем происходящим стоя у края ямы.
Задержавшись на середине склона, Кеноби подозрительно принюхался.
— Быстрее, сынок, они снова приближаются.
Пытаясь смотреть на ноги и одновременно на окружающие их скалы, Люк изо всех сил пытался вытащить ЗПиО из ямы.
Обстановка хорошо укрытой пещеры Бена Кеноби была спартанской и неудобной, выражая специфические электрические вкусы хозяина. Она не понравилась бы многим людям. В хилом помещении было какое-то подобие скудного комфорта, так как здесь умственным способностям придавалось большее значение, чем удобствам неуклюжего человеческого тела.
Им удалось покинуть каньон до того, как Тусканским Рейдерам удалось подтянуть подкрепления. Следуя указаниям Кеноби, Люк оставил позади себя такой запутанный след, что никакой, даже самый сверхчувствительный джава не смог бы выследить его.
В течение нескольких часов Люк игнорировал соблазны пещеры Кеноби и сидел в углу, обставленном как хорошо оборудованная и оснащенная ремонтная мастерская, стараясь прикрепить отломанную руку ЗПиО.
К счастью, автоматические предохранители при такой чудовищной перегрузке великолепно сработали, отключив электронные нервы и ганглии и не причинив особого вреда. Ремонт заключался лишь в том, чтобы присоединить отломанную руку, а затем включить механизмы самовосстановления. Если бы рука была сломана не в суставе, а посередине «кости», отремонтировать ее можно было бы только в заводских условиях. Пока Люк был занят ремонтом, Кеноби обратил свое внимание на Р2Д2.
Низенький робот неподвижно сидел на прохладном полу пещеры, а старик ковырялся в его металлических внутренностях. Наконец он выпрямился и со вздохом удовлетворения закрыл панель робота.
— Ну, теперь посмотрим, что ты такое, мой маленький друг, и откуда ты взялся.
А так как Люк почти закончил, слов Кеноби было вполне достаточно, чтобы выманить его из ремонтного отделения пещеры.
— Я видел часть послания, — начал он. — И я...
Перед маленьким роботом в воздухе снова появилось это удивительное изображение. Люк замолчал, вновь пораженный загадочной красотой девушки.
— Да, кажется, вот в чем было дело, — задумчиво произнес Кеноби.
Изображение продолжало мерцать, что говорило о поспешности записи. Но сейчас, как восхищенно заметил Люк, изображение было намного резче и лучше очерчено. Было очевидным одно — Кеноби отлично разбирался в вещах гораздо более сложных, чем собирание хлама в пустыне.
— Генерал Оби ван Кеноби, — говорил мелодичный голос. — Я говорю от имени мировой семьи Альдебарана и от имени Союза за восстановление Республики. Я нарушаю ваше уединение по просьбе моего отца Бейла Органы, вице-короля и Первою Председателя системы Альдебарана. — Кеноби выслушивал это необычное сообщение, а глаза Люка открылись настолько широко, что казалось, вот-вот вылезут из орбит.
— Много лет назад, Генерал, — продолжал голос, — вы служили старой Республике в Клонских войнах. Теперь мой отец умоляет вас помочь нам снова, в этот отчаянный период времени. Он хотел бы, чтобы вы присоединились к нему на Альдебаране. Вы просто должны прибыть к нему. Я сожалею, что не могу лично передать вам просьбу моего отца. Мне не удалось выполнить мою миссию и встретиться с вами лично. Поэтому я была вынуждена прибегнуть к этому опосредованному способу общения.
В мозгу этот робота Д2 заложена информация, жизненно важная для существования Союза. Мой отец знает, как извлечь ее. Я умоляю вас доставить этого робота на Альдебаран в целости и сохранности.
Она на мгновение замолчала. Потом продолжала. Теперь ее речь была более тороплива и менее официальна.
— Вы должны помочь мне, Оби ван Кеноби. Вы — моя последняя надежда. Меня схватили агенты Империи. От меня они ничего не узнают. Все, что им нужно знать, заложено в тайниках памяти этого робота. Не подведите нас, Оби ван Кеноби. Не подведите меня!!!
На месте хрупкого изображения появилось небольшое облачко трехмерного пространства. Потом и оно исчезло. Р2Д2 выжидательно смотрел на Кеноби.
Ум Люка был затуманен, словно пруд, в который вылили мазут. Потеряв опору, его глаза и мысли обратились к способному на невероятное старому человеку, сидевшему рядом с ним.
Старик. Сумасшедший колдун. Бродяга-пустынник и бездомный скиталец, каким его всегда знали его дядя и все остальные, насколько мог вспомнить Люк.
Если высказанное на одном дыхании и проникнутое тревогой послание молодой девушки, воспроизведенное в прохладном воздухе пещеры произвело на Кеноби хоть какое-то впечатление, он не показал этого никак. Опершись спиной о каменную стену пещеры, он задумчиво поглаживал свою бороду и неторопливо попыхивал огромной, причудливой формы, трубкой, поблескивающей хромировкой.
Люк снова представил себе это простое, но прекрасное лицо.
— Она так...
Так... — его фермерское воспитание помешало ему найти нужное сравнение. Что-то в послании заставило его посмотреть на старика с недоверием.
— Генерал Кеноби, вы воевали во время Клонских войн. Но...
Это же было так давно.
— Гм, да... — согласился Кеноби так непринужденно, словно обсуждая новый рецепт тушеного мяса с рисом. — Полагаю, что это было довольно давно. Когда-то я был Рыцарем Джедай. Как... — добавил он, оценивающим взглядом окинув юношу. — Как и твой отец.
— Рыцарь Джедай, — повторил Люк благоговейно. Он был смущен. — Но мой отец не участвовал в Клонских войнах. Он не был Рыцарем, а всего лишь штурманом на пассажирском космическом корабле.
Мундштук трубки потонул в улыбке Кеноби.
— Так говорил тебе твой дядя, — он, казалось, думал о чем-то своем. — Оуэн Ларс не был согласен во взглядах с твоим отцом, его мыслями и жизненной философией. Он считал, что твой отец допущен был оставаться здесь, на Татуине, и не вмешиваться. — Он снова, как бы безразлично, пожал плечами. — Ну, он думал, что твоему отцу лучше бы было остаться здесь и заниматься фермерством.
Люк напряженно молчал, а старик отрывочно рассказывал ему о жизни человека, которого Люк раньше видел лишь сквозь призму суждений своего дяди.
— Оуэн всегда боялся, что полная приключений жизнь твоего отца может повлиять на тебя, может увести тебя из Анкорхеда, — он медленно покачал головой, выражая свое сожаление при воспоминаниях об этом. — Боюсь, что в твоем отце было очень мало от фермера.
Люк отвернулся. Он снова начал очищать от песка высокого ЗПиО.
— Он был лучшим пилотом из всех, кого я знал, — продолжал Кеноби. — И он был храбрым солдатом. Сила...
В нем был силен инстинкт. — На несколько мгновений Кеноби действительно показался Люку стариком. — Он также был верным другом.
Неожиданно в этих проницательных глазах одновременно со старческим выражением появился мальчишеский блеск.
— Как я слышал, ты сам неплохой пилот. Пилотирование и навигация не передаются по наследству, но зато наследуются некоторые качества, необходимые, чтобы получился хороший пилот. Их-то ты наверняка и унаследовал. Хотя даже утку надо учить плавать.
— Что такое утка? — с интересом спросил Люк.
— Не обращай внимания. Понимаешь, ты во многом похож на своего отца. — Невозмутимый, оценивающий взгляд Кеноби привел Люка в смущение. — Ты сильно вырос с тех пор, как я видел тебя в последний раз.
Не зная, что на это ответить, Люк молчаливо вещал, а Кеноби снова углубился в размышления. Спустя некоторое время старик зашевелился, очевидно, приняв какое-то решение.
— Кстати, я вспомнил, — заявил он с обманчивой непринужденностью. — У меня есть кое-что для тебя. — Он поднялся и подошел к пузатому старомодному комоду. Затем он начал рыться в нем. Из его ящика появлялись и разбрасывались по пещере различные загадочные вещи, но потом они снова вернулись в комод на свои места. Некоторые из них Люк узнавал. Так Кеноби явно искал что-то важное, он воздерживался от вопросов по поводу других, очень соблазнительных безделушек.
— Твой отец хотел, — сказал Кеноби, — чтобы, когда ты подрастешь, у тебя было...
Если я когда-нибудь смогу найти этот чертов прибор. Еще раньше я пытался вручить это тебе, но твой дядя не разрешил. Он считал, что у тебя могут появиться какие-либо глупые мысли и что ты последуешь за Оби ван Кеноби в конце концов в какой-нибудь идеалистический поход. Именно поэтому, Люк, и не уживались твой отец и дядя Оуэн. Ларс не тот человек, чтобы позволять идеалам вмешиваться в бизнес, в то время как твой отец даже не считал нужным спорить об этом. Его решения в таких вопросах были инстинктивные, как и его пилотирование.
Люк кивнул. Он закончил чистить ЗПиО и осматривался в поисках детали, чтобы вставить ее в открытую панель робота. Найдя ограничительный модуль, он открыл крепежные замки механизма и начал вставлять его обратно на место. ЗПиО наблюдал за его действиями и, казалось, едва заметно морщился. Люк долго смотрел в его металлопластиковые рецепторы. Затем положил модуль на слесарный станок и закрыл панель ЗПиО. Тот ничего не сказал.
Вдруг Люк услышал сзади довольное ворчание приближающегося Кеноби. Тот протянул Люку небольшой, самого безобидного вида прибор, который тот с интересом начал рассматривать.
В основном это приспособление состояло из короткой толстой рукоятки с несколькими кнопками на ней. У основания рукоятки крепился круглый металлический диск по диаметру немного больше, чем раскрытая ладонь Люка. И в диск, и в рукоятку были встроены несколько странных, похожих на бриллианты, кристаллов. Кроме того, это был самый массивный из всех энергоблоков, которые Люк когда-либо видел. Обратная сторона диска была отполирована до зеркального блеска. Но именно энергоблок больше всего озадачил Люка. Чем бы это ни было, согласно видимой величине энергоблока, это устройство потребляло океан энергии.
Несмотря на заявление Бена, что прибор принадлежал его отцу, он выглядел совсем новехоньким. Очевидно, Кеноби очень бережно хранил его. Только несколько небольших царапин на рукоятке указывали на то, что им пользовались раньше.
— Сэр! — раздался знакомый голос, который Люк не слышал ухе давно.
— Что? — Люк оторвал взгляд от предмета.
— Если я вам больше не нужен, — сказал ЗПиО, — я считаю, что мне нужно ненадолго отключиться. Это может помочь арматуре срастись, к тому же мне пора пройти внутренний саморемонт.
— Конечно, давай, — с отсутствующим видом сказал Люк, снова с изумлением рассматривая предмет, который он держал в руках. ЗПиО замолчал, огоньки в его закрытых глазах временно погасли. — Что это? — спросил юноша, несмотря на все усилия, так и не поняв назначения прибора.
— Это луч-сабля твоего отца, — сказал ему Кеноби. — Когда-то она использовалась повсюду. Да и до сих пор его пользуются в некоторых уголках Галактики.
Люк осмотрел кнопку на рукоятке, затем осторожно дотронулся до яркой кнопки рядом с зеркальной гладью диска. Из диска мгновенно вырвался бледно-голубой луч толщиной с большой палец. Он светился очень интенсивно, и длина его не превышала метра. И он не исчезал, оставаясь таким же ярким и интенсивным, как и у основания диска. Странно, но Люк не чувствовал тепла этого луча, но все же старался не прикасаться к нему. Он знал, что может сделать луч-сабля, хая и никогда не имел с ним дело. Он мог с такой же легкостью пробить дыру в каменной стене пещеры Кеноби, как и в человеческом теле.
— Это было штатное общепринятое оружие Рыцарей Джедай, — объяснил Кеноби. — Не такое неуклюжее и неточное, как, например, бластер. Чтобы пользоваться им, нужен был не только хороший глазомер, но и большое умение. Любой может пользоваться бластером или взрыворезом, но умение хорошо обращаться с лучом-саблей было отличительным признаком незаурядности, — рассказывая это, старик расхаживал по полу пещеры.
— На протяжении более чем тысячи поколений, Люк, Рыцари Джедай были самой могущественной и самой уважаемой силой в Галактике. Они были защитниками и гарантами мира и справедливости в старой Республике.
Люк так и не спросил, что с ним случилось. Подняв глаза, Кеноби увидел, что юноша рассеянно смотрит в никуда, едва ли воспринимая что-либо из рассказа старика. Кто-нибудь и упрекнул бы Люка в отсутствии внимания, но только не Кеноби. Будучи более чувствительным, чем обычные люди, он молчаливо ждал, пока молчание не стало тягостным для Люка и тогда Люк заговорил: — Как умер мой отец? — медленно проговорил он.
Кеноби заколебался, и Люк почувствовал, что старику именно об этом я не хочется говорить. Но в отличие от Оуэна Ларса, Кеноби не был способен прикрываться удобной ложью.
— Его предал я убил очень молодой Джедай по имени Дарт Вейдер, — мрачно произнес Кеноби. Он не смотрел на Люка. — Юноша, которого учил я. Один из моих самых способных учеников...
И одна из самых больших моих неудач.
Кеноби снова зашагал по пещере.
— Вейдер воспользовался тем, чему я его научил, а также своей внутренней силой во имя зла, помогая последним продажным Императорам. Когда Рыцари Джедай были рассеяны, дезорганизованы или убиты, некому стало бороться с Вейдером. Сегодня почти все Рыцари мертвы.
На лице Кеноби мелькнуло нечто вроде сочувствия.
— Они были слишком добры, слишком доверчивы, когда дело касалось их процветания. Они слишком верили в непоколебимость Республики, не понимая, что, хотя тело и было здоровым, душа ее могла заболеть и ослабнуть, став беззащитной против манипуляций таких продажных индивидуумов, как Император. Жаль, что я не знал, чего добивался Вейдер. Иногда мне кажется, что он только выжидает, готовя какую-то непредсказуемую мерзость. Такова судьба того, кто постигает Силу и поддается ее недоброй половине.
Лицо Люка выражало недоумение.
— Сила? Ухе во второй раз вы упоминаете Силу.
Кеноби кивнул.
— Иногда я забываю, в чьем присутствии я болтаю. Проще говоря, Сила — это то, с чем Рыцари Джедай должны иметь дело. Не будучи пока объясненной по-настоящему, она, по теориям ученых, является энергетическим полем, вырабатываемым живыми существами. Древний человек подозревал о ее существовании, но в течение всех тысяч поколений так и не познал ее значения.
Только отдельные люди могут постичь Силу такой, какая она есть. Мы безжалостно приклеивали ярлыки: шарлатаны, жулики, мистики и еще более худшие. Еще меньше людей могли использовать ее. Так как обычно она не поддавалась их примитивным, мало изученным попыткам управления. Она еще нередко бывала для них слишком могущественной. Соотечественники часто понимали ее неправильно и даже еще хуже.
Обеими руками Кеноби сделал широкий всеобъемлющий жест.
— Сила окружает каждого из нас. Некоторые считают, что именно она направляет наши действия, а не наоборот. Постижение Силы и умение управлять ею и принесло Рыцарям Джедай их особое могущество.
Кеноби опустил руки и посмотрел на Люка. Юноша начал беспокойно ерзать, охваченный смущением. Когда Кеноби заговорил снова, голос его звучал так бодро и молодо, что Люк невольно вздрогнул.
— Ты тоже должен научиться обращению с Силой, Люк, если хочешь отправиться со мной на Альдебаран.
— Альдебаран! — Люк от удивления вскочил с ремонтного табурета. — Как я могу поехать на Альдебаран, если не знаю даже, где он находится! — Испарители, роботы, урожай — это окружение неожиданно поглотило его; обстоятельства, интересовавшие его ранее, и незнакомые произведения других культур сейчас лишь пугали его. Он бессмысленно огляделся, избегая проницательного взгляда Кеноби. Старика Бона...
— Я должен вернуться домой, — услышал он свой хриплый голос. — Уже поздно. Мне и так сильно достанется. — Что-то вспомнив, он показал на неподвижного Р2Д2. — Можете оставить робота себе. Кажется, вы нужны ему. Я придумаю, что сказать дяде, во всяком случае, надеюсь на это, — безнадежно сказал он.
— Мне нужна твоя помощь, Люк, — объяснил Кеноби, говоря одновременно с горечью и твердостью. — Я стар для таких вещей. Я не могу положиться, что сам сделаю все, как надо. Эта миссия слишком важна, — он кивнул на Р2Д2. — Ты слышал и видел послание.
— Но я не могу впутываться в это, — возразил Люк. — У меня полно работы. Нужно собрать урожай, даже если дядюшка раскошелится и наймет еще одного работника. Я понимаю, что поступаю неправильно, но ничего не могу поделать. Только не сейчас. Кроме того, все это происходит так далеко отсюда. Это совсем не наше дело.
— Ты говоришь, как твой дядя, — беззлобно сказал Кеноби.
— О, мой дядя Оуэн... Как я могу все это объяснить ему?
Старик прятал улыбку, сознавая, что судьба Люка была уже предрешена. Она была предопределена за пять минут до того, как он узнал, каким образом умер его отец. Она была предопределена с тот мгновения, когда он услышал послание до конца. Она была заложена в нем с того мгновения, когда он впервые увидел изображение прекрасного Сенатора Леи Органы, неуклюже и скверно изображенное малышом роботом. Кеноби внутренне содрогнулся. Похоже, она была окончательно предопределена еще до рождения юноши. Не то чтобы Бен верил в Предназначение, но он верил в наследственность — и в Силу...
— Помни, Люк, страдание одного человека — страдание всех. Для несправедливости не существует расстояний. Если Зло немедленно не остановить, оно постепенно проглотит всех людей, неважно, сопротивлялись они ему или же нет.
— Мне думается, — нервничая, сознался Люк, — я мог бы доставить вас до Анкорхеда. Оттуда вы можете попасть в Мос Эйсли или куда вам угодно.
— Очень хорошо, — согласился Кеноби. — Для начала достаточно. А потом ты будешь делать то, что сочтешь правильным.
В полном смятении Люк отвернулся.
— О'кей. А сейчас я не слишком хорошо себя чувствую.
Камера для задержанных была освещена мертвенным тусклым светом. Его едва хватало на то, чтобы увидеть холодные черные металлические стены и потолок высоко над головой. Камера была рассчитана на то, чтобы у заключенного до предела развилось чувство беспомощности, и этому она служила хорошо. И даже настолько хорошо, что ее единственный заключенный испуганно вздрогнул, услышав шум, раздавшийся в другом конце коридора. Открывшаяся металлическая дверь была толщиной в ее тело, горько подумала она. Они боялись, что только с помощью одних своих рук она смогла бы пробить менее толстую преграду.
Пытаясь выглянуть за дверь, девушка увидела несколько имперских солдат, занявших пост за дверью. С вызовом глядя на них, Лея Органа вдруг попятилась назад.
Выражение решительности исчезло с ее лица, как только исполинская черная фигура вошла в помещение, плавно скользя, словно на невидимых нитях. Присутствие Вейдера сокрушало ее дух, словно слон яичную скорлупу. За этим негодяем следовал противоестественно похожий на жердь человек, не менее ужасный, несмотря на свою схожесть с мышью рядом с Черным Лордом. Дарт Вейдер жестом позвал кого-то из-за двери. Что-то гудящее, словно огромная пчела, приблизилось и проскользнуло в дверь. При виде черного металлического шара Лея задохнулась от неожиданности. Шар опирался на свисающие подвески и был похож на ежа, у которого вместо игл были торчащие во все стороны руки. В руках было множество разнообразных приборов и механизмов.
Лея со страхом смотрела на это чудовище. До нее доходили слухи о таком роботе, но она никогда не верила, что имперская техника в действительности могла сконструировать такого механического монстра. В его бездушную память были заложены все жестокости, когда-либо известные человечеству, а также пытки, известные некоторым другим расам.
Вейдер и Таркин спокойно стояли рядом, предоставляя ей достаточно времени, чтобы рассмотреть этот надвигающийся кошмар. Губернатор особенно не обманывался тем, что одно лишь присутствие механизма вынудит ее сообщить все, что ему было нужно. Не то чтобы предстоящий разговор будет особенно приятный, подумал он. Но из таких встреч всегда можно извлечь полезную информацию и сведения. А Сенатор обещала быть очень интересным объектом.
После подобающей паузы он показал в сторону приближающегося механизма:
— А теперь, Сенатор Органа, или, если хотите, Принцесса Органа, мы обсудим положение основной базы повстанцев.
Механизм медленно приблизился к девушке. Шум его усилился. Его равнодушная сфера закрывала собой Вейдера, Губернатора, всю камеру...
Свет...
Приглушенные звуки проникали сквозь стены камеры и толстую дверь, они доносились из коридора снаружи. Они почти не нарушали спокойствие и тишину помещения, в которое открывалась герметически закрытая дверь камеры. А если и нарушали, то стоящие поблизости охранники находили разные причины, чтобы отойти на достаточное расстояние, туда, где эти странно искаженные звуки вообще не были слышны.